Музей-заповедник является хранителем одной из самых известных чеховских меморий — личной библиотеки А.П. Чехова, подаренной им родному городу. В ней много книг с автографами выдающихся писателей — Толстого, Бунина, Горького, Куприна и других. Есть авторы полузабытые, а есть такие, чьи имена практически неизвестны в чеховедении.
Одно из таких имен — Х.Д. Алчевская. Оно мелькнуло в процессе работы над экспозицией, в связи с мелиховскими школами; кратко упомянуто Е.А. Шапочкой в описании части личной библиотеки, хранящейся в городской библиотеке им. Чехова, но на слуху не было.
Алчевская подарила Чехову 4 книги с автографами. Две из них хранятся в фондах музея-заповедника:
1. «Что читать народу? Критический указатель книг для народного и детского чтения» (т. 1, втор. изд.). СПб., 1888, типогр. В.С. Балашова.
2. Книга взрослых (первый год обучения). М., 1899, тип. И.Д. Сытина.
Обе подготовлены учительницами воскресных школ.
Первое, что удивило при знакомстве с книгами, — это дорогие издания. Ведь книги для народного чтения должны быть доступны, дешевы. А эти с золотым тиснением, золотыми обрезами, муаровыми шмуцтитулами, великолепной бумагой и печатью, множеством иллюстраций...
Обращение к 30-томнику и переписке Чехова и Книппер объяснило эту странность: Алчевская была женой крупного харьковского предпринимателя, миллионера. Почему же богатая женщина так активно занимается народными школами, тратит на издания большие деньги, что это за человек — Христина Даниловна Алчевская?
Результаты поисков поразили. Судьба этой женщины была необыкновенной.
Урожденная Христина Журавлева родилась в местечке Борзна на Черниговщине. Кстати сказать, год ее рождения в источниках разнится. В одних (в т. ч. Брокгауз и Ефрон) дается 1843, в других — 1841 (иногда обе даты даются в одном источнике). Определиться с датой помогло письмо самой Христины Даниловны от 3 апреля 1900 г. Она сообщает, что на днях ей исполняется 59 лет. Следовательно, она родилась в 1841 г.
Брак ее родителей был тем, что называли мезальянсом. Мать — Анна Вуич, внучка господаря Молдавии Григория III Гика, дочь героя войны 1812 г. генерала Николая Васильевича Вуича, серба по происхождению. Умница, красавица, прекрасно образованная (окончила Смольный институт), артистичная, с хорошим голосом — она вышла замуж за учителя уездного училища. Происхождением он похвастать не мог, но был образован и хорош собой. Жена любила его всю жизнь, несмотря ни на что. Она рано умерла; для 16-летней Христины это было большое горе. Она была близка с матерью. С отцом отношения складывались иначе. Впоследствии она так характеризовала его: «Умный, но сухой бездушный эгоист» [Алчевская 1912: 8]. Но это очень мягкая характеристика Даниила Яковлевича. Алчевская вспоминала, как жестоко наказывал он крепостных своей жены, как груб был со своими детьми. Учитель, человек образованный, он категорически отрицал женское образование. Христину он даже не собирался учить читать. И она училась грамоте, стоя за дверью и слушая, как с братьями занимается нищий семинарист, готовя их к поступлению в гимназию. К этому времени семья уже жила в Курске. «Официального» образования она так и не получила, что впоследствии осложняло ее деятельность. Но стремление девочки к знаниям было настолько велико, что она упорно, без чьей-либо помощи занималась самообразованием. Применение знаниям нашлось быстро. Братья с трудом учились в гимназии; одной из причин было отсутствие необходимых учебных пособий, деньги на которые отец не давал (он довольно быстро растратил солидное приданое жены).
Она начала писать сочинения за своих братьев, а потом и за их соучеников, зарабатывая на учебники. Она много читала, увлекалась театром. Успешно играла в любительских спектаклях, чем отец гордился, ведь участниками спектаклей были члены высшего общества Курска.
Христина в юности увлеклась идеями о народном образовании, общественными движениями. Она участвовала в нелегальных кружках, распространяла герценовский «Колокол». На рубеже 1850—1860-х гг. юная Христина Журавлева переписывалась с Герценом, в частности, по вопросам женского образования. В «Колоколе» были опубликованы ее стихи (подпись — «Украинка»). Эти стихи и привлекли внимание сына разорившегося купца из г. Сумы Алексея Кирилловича Алчевского. Из-за отсутствия денег он не смог получить университетское образование. Окончив сумское уездное училище, он всю жизнь занимался самообразованием, много сил и времени отдавал общественной деятельности.
В молодости Алексей Кириллович также читал «Колокол», увлекался народническими идеями. Кроме того, он был, как говорила его жена, «истовым украинцем». Он участвовал в украинском национальном движении, любил поэзию Шевченко. Позднее, уже в Харькове, возглавлял кружок украинской интеллигенции «Громада». Алчевская была там единственной женщиной. Друзья называли ее Гетманшей.
Вообще о муже Алчевской стоит сказать особо. Алексей Кириллович (1835—1901) был человеком ярким, сложным, энергичным, обладал выдающимися деловыми качествами. Пореформенные 1860-е гг. позволили ему проявить свои таланты финансиста и предпринимателя.
В 1866 г. он становится инициатором создания Харьковского общества взаимного кредита. Два года спустя основывает Харьковский торговый банк. В 1871 г. первый в России акционерный ипотечный банк — Харьковский земельный, которым руководил 30 лет. Земельный банк субсидировал из своих прибылей школу для глухонемых, благотворительное общество, где воспитывалось 200 сирот и содержалось 80 пожилых людей; оказывал поддержку различным благотворительным организациям, церкви; устраивал сельскохозяйственные выставки, народные чтения по агрономии, создавал опытные поля.
Заработав значительный капитал, он обратился к промышленности, и здесь его таланты раскрылись в полной мере. В 1879 г. основал Алексеевское горнопромышленное общество. В начале 1890-х гг. — знаменитые металлургические заводы в Юрьевке (в 1903 г. по ходатайству российских предпринимателей Юрьевку переименовали в Алчевск) и Мариуполе.
Был председателем Харьковского биржевого комитета. Завод ДЮМО стал первым в Донбассе металлургическим предприятием, построенным полностью на отечественные капиталы.
Его личное состояние к 1900 г. составляло около 30 млн руб., Алчевский владел одним из крупнейших угледобывающих предприятий Донбасса, а благодаря его металлургическим заводам Донбасс стал крупнейшим металлургическим центром России.
Жизнь его закончилась трагически. На рубеже XIX—XX вв. очередной экономический кризис вызвал череду банкротств, увольнений и т. п. Алчевский, тратя свое личное состояние, пытался сохранить рабочие места, но денег не хватало. Он обращался в Петербург, надеясь на правительственные заказы для своих предприятий, но получил отказ. В тяжелом психологическом состоянии он покончил с собой, бросившись под поезд. Произошло это в 1901 г. Но этому трагическому событию предшествовали десятилетия счастливой наполненной жизни, в том числе семейной.
А. Алчевский и Х. Журавлева обвенчались в 1862 г., поселились в Харькове. Алексей открыл чайную лавку, дела в которой ему помогала вести жена. Супруги прожили вместе почти сорок лет, у них родилось шестеро детей — 2 девочки и 4 мальчика. Это были талантливые дети.
Григорий (1866—1920) — известный педагог-вокалист, композитор, занимался обработкой народных русских и украинских песен. Наиболее известен был Иван Алчевский (1876—1917) — выдающийся певец, тенор (его называли король теноров), солист Большого и Мариинского театров. Он часто выступал в Харькове, и мать никогда не пропускала его концертов.
Дмитрий Алчевский (1862—1920) тоже увлекался музыкой, играл на виолончели. Он единственный продолжил дело отца, являясь членом Алексеевского акционерного общества. Именно с ним Донецко-Юрьевское акционерное общество вело дела после смерти Алексея Кирилловича.
Николай (1872—1942) — театральный критик, автор первого советского украинского букваря для взрослых, педагог.
Дочь Анна (1868—1931) — учительница, вместе с Дмитрием активно помогала матери в ее школьной работе. Она вышла замуж за архитектора А.Н. Бекетова, впоследствии академика архитектуры. Бекетов построил много зданий на юге России — в Харькове, Киеве, Ростове, Мариуполе и других городах. Эта женитьба породнила Алчевских с семьей Менделеевых-Блоков.
Младшая, тоже Христина (1882—1931), стала известной украинской поэтессой. Она окончила высшие педагогические курсы в Париже, преподавала в гимназии в Харькове.
Работу, которая стала делом всей ее жизни, Христина Алчевская начала в 1862 г. Видя, в какой темноте и безграмотности живет рабочий люд, и вспоминая, с каким трудом она, выросшая в образованной семье, училась грамоте, она основала в Харькове воскресную школу для женщин. В ней учились девочки и женщины разного возраста — жены и дочери ремесленников, фабричные работницы, модистки, прислуга. Курс обучения соответствовал программе начальных училищ. Первые годы занятия проходили в доме Алчевских, неофициально, так как в том же 1862 г. подобные школы были запрещены. Время от времени, опасаясь навлечь неприятности на мужа, она прекращает занятия, но ненадолго. Наконец в 1870 г. школа получает официальный статус; занятия проходят в помещении начального училища. В 1896 г. по проекту архитектора Бекетова для школы было выстроено прекрасное собственное здание. В настоящее время в нем располагается выставочный зал художественного музея.
Поначалу преподаванием занималась сама Христина Даниловна. Но, как человек исключительной энергии, она сумела привлечь к делу народного просвещения широкие круги интеллигенции. Школа существовала на средства Алчевских и была хорошо обустроена, с прекрасной библиотекой и наглядными пособиями по разным областям знаний. Обучение было бесплатным, как и работа педагогов. За годы существования школы в ней получили начальное образование более 15 тысяч учениц. Вся семья Алчевских — богатая и преуспевающая — была связана со школой: старшая дочь и невестка преподавали в ней, сын заведовал хозяйственной частью. Работал в школе и один из братьев Алчевской — Леонтий Данилович Журавлев.
Наиболее ценным вкладом Х.Д. Алчевской в дело школьного преподавания является разработанная ею методика проведения литературных бесед с учащимися. Они использовались в качестве одного из наиболее эффективных методов на уроках, внеклассных занятиях, внешкольной работе. В отличие от других педагогов она вела беседы по тщательно разработанной и строго контролируемой программе. Программы периодически обновлялись и обсуждались на общем собрании учительниц. Эффективность проверялась через письменные работы.
Частично эти беседы были использованы при подготовке одного из наиболее известных учебных пособий — созданного под руководством Алчевской трехтомника «Что читать народу?». Первый том вышел в 1884 г. и до революции выдержал 17 изданий.
Публикация в 1884 г. первого тома книги «Что читать народу?» вызвала многочисленные отклики, мнения были разные. Так, один из представителей движения 60-х гг. известный педагог В.И. Водовозов «подверг суровой критике избранный составительницами этой книги метод оценки книги для народного и детского чтения. «Народ не знает, что ему нужно, он полон предрассудков и ложных понятий, только мы, интеллигенты, можем определить, что ему нужно и полезно, — нам должен принадлежать выбор книг для детского и народного чтения» (ж. «Вестник Европы»). Вот к чему сводились эти возражения. Но в обществе преобладало уже другое направление...» [Чехов 1909: 55].
Отмечалось, что составители книги «понимали свою задачу шире, причисляя к народу и его детей, <...> думали, что при выборе книг нужно обращать внимание не столько на возраст, сколько на степень подготовки и образования читателя... «Книга «Что читать народу?» сыграла огромную роль в истории нашей народной литературы, в развитии библиотечного дела при школах; в их постановке и выборе самого материала для чтения. Впервые было поставлено требование: в оценке детской книги прежде всего принимать во внимание отношение к ней детей» [Чехов 1909: 54, 55].
Вспоминая о встрече с Толстым, Алчевская приводит слова Льва Николаевича: «я самый рьяный пропагандист вашей книги». На ее замечание, что некоторые «находят... ученические отзывы деланными и думают, что она сама их сочинила», Толстой возразил: «Если бы могли с вами так сочинять, мы были бы гениями» [Алчевская 1912: 52].
Сама Алчевская, основываясь на богатом опыте, считала: «Для читателя-простолюдина не следует сочинять специально каких-то особенных книжонок, так как ему доступно все великое, прекрасное, талантливое в нашей общей литературе» [Полвека для книги 1916: 303]. У нее были основания это утверждать. В крестьянской и рабочей аудитории, часто слабо подготовленной, Алчевская читала Пушкина, Лермонтова, Достоевского, Шекспира...
Не случайно, что именно книгам, чтению посвящена самая известная книга Алчевской. Христина Даниловна увлекалась литературой, много читала. В доме Алчевских были заведены семейные чтения. Причем читали «по ролям». Например, в 1876 г. в журнале «Русский вестник» публикуется «Анна Каренина». Читают ее у Алчевских так: главы, где больше говорится о Вронском, читает один, главы, посвященные Левину, — другой и так далее. «За Анну» читала Христина Даниловна. Она вспоминала, что очень серьезно готовилась к чтениям и знала свои главы почти наизусть. Следует отметить, что Алчевская вообще была страстным человеком. Она писала: «Мать у меня была молдаванка... женщина холерического темперамента. <Я> унаследовала все ее отрицательные качества: порывистость, нетерпимость, вспыльчивость, нервность, впечатлительность — все, что мешает человеку спокойно и беспристрастно смотреть на мир Божий. И понимаю, что это дурно, да не умею переделаться [Алчевская 1912: 72]. Но эти качества позволили ей добиваться успеха там, где «спокойные и беспристрастные» терпели поражение.
Следует отметить, что муж полностью поддерживал деятельность супруги и постоянно помогал ей. Его гибель была страшным горем для семьи. Христина Даниловна и ее дети достойно пережили крушение империи главы семейства. Главные ценности семьи Алчевских остались незыблемыми. Но условия жизни семьи изменились значительно — теперь их с трудом можно было назвать даже состоятельными. Хотя у старшего сына, Дмитрия, было имение в Крыму, его большая часть была разделена на участки и распродана. Продан был и роскошный особняк в Харькове. Именно в саду этого особняка был установлен первый памятник Т. Шевченко. Официально власти не разрешали установку памятника. Тогда Алчевские на свои средства заказали мраморный бюст скульптору Беклемишеву и установили его в саду своего дома. Памятник был установлен таким образом, чтобы его было видно с улицы. Был формально обойден запрет на установку памятника украинскому поэту. Когда усадьбу пришлось продать, памятник Алчевские забрали с собой. Более 30 лет он хранился в семье, а в 1933 г. был подарен государственной Шевченковской картинной галерее.
В своей книге воспоминаний Алчевская рассказывает о знакомстве и общении со многими выдающимися людьми, в том числе и писателями. Достаточно назвать Л. Толстого, Достоевского, Тургенева, Успенского, И. Франко. Достоевский писал ей: «позвольте поблагодарить вас за ваш искренний и радушный привет. Писателю всегда милее и важнее услышать доброе и ободряющее слово прямо от сочувствующего ему читателя, чем прочесть какие угодно похвалы себе в печати» [Алчевская 1912: 63]. Федор Михайлович отмечал: «Я вижу, что вы сама — из новых людей (в добром смысле слова) — деятель и хотите действовать» [Алчевская 1912: 64].
Но о Чехове мемуаристка не упоминает. Вероятно, она сочла, что общение было слишком кратким. Их знакомство состоялось в 1900 г. в Ялте, в начале апреля. Христина Даниловна отправила Чехову книги, подготовленные ею совместно с учительницами ее школы, и письмо.
Время это было знаменательным для Чехова. Приезд Художественного театра, литераторов, друзей Чехова. Он постоянно окружен людьми; развивается его роман с Книппер. Но он счел необходимым не только откликнуться на письмо незнакомой женщины, но сразу нанести ей визит. Чем же заинтересовало его письмо? Конечно, Алчевская восхищалась его талантом; просила принять в подарок книги, подготовленные с ее участием, а еще она сообщала: «Теперь мы работаем над III томом «Что читать народу?» и нам удалось прочитать в нашей мало подготовленной аудитории Ваш рассказ «Бабы» и «Мужики». <...> Вы, быть может, не знаете, Антон Павлович, как именно воспринимаются Ваши произведения читателем из народа, насколько они доступны ему. Если вопрос этот интересует Вас, не угодно ли Вам прочитать когда-нибудь в свободную минуту прилагаемую рукопись. Она может оставаться у Вас 2, 3 недели, а затем я попрошу Вас возвратить ее мне, так как у меня нет дубликата» [Гофф: 17].
В 1906 г. рецензии действительно были включены в III том книги. Но еще при жизни Антона Павловича, в 1900 г., они появились в журнале «Русская школа», № 5—6. И это были не просто рецензии, а анализ восприятия произведений Чехова в народной аудитории: женской и мужской, сельской и городской, подготовленной несколькими годами чтения и только начинающей знакомство с книгой. Вот лишь некоторые отзывы.
В женской аудитории героиню рассказа «Бабы» большею частью осуждали. В мужской, наоборот, ее жалели, а Матвея Савича, «соблазнителя», считали виновным в смерти Маши и ее мужа и печальной участи их сына. Так же разделились мнения городских и деревенских читателей — в городе большинство все же сочувствовало Маше, деревенские — наоборот, осуждали ее. Но были и исключения, причем в разных возрастных группах. Вот мнение пожилой крестьянки: «Через него погибли и муж, и жена... Нет, он во всем виновен. Мальчишку он взял для спасения души! Нет, он тем не спасется, когда две души загубил, и мальчик у него будет только для наруги» [«Русская школа» 1900: 61].
Сильное и спорное впечатление произвел рассказ «Мужики», прочитанный в хорошо подготовленной аудитории мужской воскресной школы. «После продолжительного молчания один из учеников заметил тихо: «Наводит на тоску». «Я не могу сегодня говорить о нем, — произнес другой, — столько вопросов в голове, что невозможно в них сразу разобраться» [«Русская школа» 1900: 64]. «Рассказ Чехова, — пишет 35-летний слесарь, выросший в деревне, — невольно заставляет каждого задуматься, почему русские мужики бедствуют, пьяницы и скандалисты» [«Русская школа» 1900: 65]. «Я не знаю, что надо делать, — читаем мы еще в одной тетради, — чтобы не было у крестьян бедности и пьянства; знаю только, что нельзя сидеть сложа руки, пока есть на свете хоть одна деревня Жуково» [«Русская школа» 1900: 65].
Посещение Чехова произвело на Христину Даниловну сильное впечатление. 4 апреля 1900 г. она пишет: «Вчера на моей улице был праздник! Третьего дня я послала Чехову свои рецензии при письме, а на другой день, т. е. вчера, он был у нас, чтобы благодарить за них и сказать, что никогда ни одна критика не доставляла ему столько удовольствия и не вызывала столько интереса, как эта. Он называл эти рецензии искренними, правдивыми, что встречается не часто, и просил оставить у него на недельку, чтобы прочесть их Горькому. Он обещал познакомить нас с Горьким и достать билеты на Московскую труппу, которая приедет сюда исполнять пьесы Чехова под его непосредственным наблюдением. Он обещал часто заходить к нам и уезжать никуда не собирается.
Чехов произвел на нас самое хорошее впечатление — прост, натурален в высшей степени, ни малейшей позировки или самомнения» [Гофф: 4—5].
В тот же день Христина Даниловна отправляет Чехову второе письмо: «Посылаю Вам, Антон Павлович, наш последний коллективный труд «Книга взрослых» <иллюстрированная хрестоматия для народного чтения>, над которым мы работаем 6 лет. Печать (самых разнообразных направлений) встретила его с большим одобрением, и в короткое время разошлось 15 000 книг. Одно тревожит нас теперь — как встретит эту книгу ученый комитет и даст ли ей пропускной билет <разрешение на использование в народных школах> в школы. Книгу «Что читать народу» мы даже не представили туда, так как она могла гулять по свету без всякого билета, а для школьной книги он необходим!» [Алчевская — Чехову].
Оба тома книги «Что читать народу?» в 1900 г. были широко известны, школа Алчевской в Харькове фактически стала образцом и методическим центром для воскресных школ России.
Чехов действительно прислал билеты на все 4 спектакля МХТ и даже подарил младшей Христине, будущей поэтессе, свое фото. Но знакомство не продолжилось.
И все-таки Чехов в ее жизни появляется не случайно. Чем больше пришлось читать о Христине Даниловне, тем отчетливее возникала мысль, что у них много общего. Суровый отец и тяжелая атмосфера в семье, необходимость рано начать зарабатывать и помогать близким. Таких деталей довольно много. Оба считали, что помощь людям — обязательна для каждого. Чехов писал: «Желание служить общему благу должно непременно быть потребностью души, условием личного счастья...» (С. XVII, 8). Алчевская в одном из писем отмечает: «...теперь такое время, что каждый должен помочь другому, чем может, особенно человеку больному, раненому. Иначе и перед Богом грех, и перед людьми стыд...» [Алчевская, 1912: 59]. Наконец, оба пережили разорение. А главное, у каждого из них было в жизни дело, которому они полностью посвятили себя. «Говорят, что у каждого человека бывает свой пункт помешательства. Моим пунктом являлась мысль обучить как можно больше женщин грамоте», — говорила Христина Даниловна [Гофф: 14].
Была у Алчевской некоторая опосредованная связь с Таганрогом. Во время русско-турецкой войны 1877—1878 гг. Алчевская, как и многие харьковские дамы, работала в госпитале. Одно из ее занятий там — чтение и писание писем раненым. Был у нее подопечный — унтер-офицер Филипп Коваленко. Так как родом он был из Таганрога, то сумел выхлопотать перевод в таганрогский лазарет. В письме Алчевской Ф. Коваленко рассказывает о своей жизни в госпитале: «...как встретили меня мои родные и жена... что даже товарищи начали говорить: ну, это ты теперь попал на в лазарет, а в рай <...> И посетителей у меня поэтому много, которые до меня приходят — чужих, а родные как будто здоровья приносят...» [Алчевская 1912: 58]. В ответном письме Алчевская спрашивает: «Мне интересно знать также, много ли раненых теперь в Таганроге и как они содержатся» [Алчевская 1912: 59].
Эти письма помогают ощутить атмосферу лазаретов, а ведь Чехов-гимназист, наблюдая в Таганроге события русско-турецкой войны, мог если не бывать в лазаретах, то уж точно видеть раненых на улицах Таганрога. Кроме того, гимназисты, как и многие горожане, собирали деньги им в помощь.
Жизнь Христины Даниловны во многом перекликается и с судьбами героинь произведений Чехова. Это и Клеопатра Полознева из «Моей жизни», и героиня «На подводе», и Надя Шумина из «Невесты», и Ирина и Ольга Прозоровы, и Лида в «Доме с мезонином», и многие другие. Но сходство это больше ситуационное. Характеры совершенно различны. Чеховские героини ищут себя, свой путь, страдают, не находят удовлетворения в работе, в семье, в любви.
Алчевская свой путь нашла, и мучающие ее сомнения совсем другого порядка: «А работы много, — так много, что подчас нападает тяжелое раздумье «Не поздно ли?» и вопрос о том, имеешь ли право учить? при сознании своего невежества, является каким-то зловещим вопросом» [Алчевская 1912: 82].
В ней, в личности, в характере скорее отразились черты героев-мужчин, причем лучших из них. Например, герой рассказа «Скучная история» говорит: «Испуская последний вздох, я все-таки буду верить, что наука — самое важное, самое прекрасное и нужное в жизни человека, что она всегда была и будет высшим проявлением любви и что только ею одною человек победит природу и себя» (С. VII, 263).
Алчевская, со своей стороны, с высоким уважением говорит о школе: «Нет у меня прежнего здоровья, нет у меня прежних сил и... прежней энергии, хотела было сказать я, но — это неправда! Она не покидает меня, эта энергия, и, когда я говорю о школе, я чувствую себя здоровее и сильнее самого здорового и сильного человека» [Алчевская 1912: 38].
Христина Даниловна Алчевская, ее система обучения грамотности, ею вдохновленные и созданные при непосредственном участии книги получили признание при ее жизни.
Х.Д. Алчевская — педагог-просветитель, заложивший основы методики обучения грамоте взрослых. Более 50 лет руководила основанной ею Харьковской воскресной школой, содействовала открытию подобных школ во многих городах России и Украины. Кроме того, она организовала в Харькове первую общественную библиотеку (ныне Государственная научная библиотека им. В.Г. Короленко) и Общество грамотности.
На выставках в Москве, Нижнем Новгороде, Париже, Антверпене, где освещался педагогический опыт Алчевской, ей присуждались высшие награды. В 1910 г. ее избрали вице-президентом Международной лиги просвещения; она была членом многих российских и зарубежных просветительских обществ.
В 1899 г. на Всемирной педагогической выставке в Париже Христина Даниловна была награждена почетным дипломом.
На выставке состоялся такой диалог:
«Директор российского отдела, где Алчевская представляла книгу «Что читать народу?», сказала членам французского жюри: «Богатая барыня, а все в школе и в школе, и я, право не берусь решить, к чему все это и что, собственно, ей нужно».
«Что ей нужно? — переспросил задумчиво один из членов жюри. — Видите ли, есть люди, нравственная организация которых не мирится с условиями будничной, заурядной жизни и требует чего-то иного для пополнения их внутреннего мира» [Алчевская 1912: 334].
В творческое наследие Алчевской входят:
Алчевская Х.Д. Передуманное и пережитое: Дневники, письма, воспоминания. М.: Тип. Сытина, 1912.
Алчевская Х.Д. Полгода из жизни воскресной школы (Из записной тетради учительницы воскресной школы). СПб.: Тип. Скороходова, 1895.
Алчевская Х.Д. Что читать народу? Критический указатель книг для народного и детского чтения. Т. 2. СПб., 1889.
[Алчевская Х.Д.] Годичный отчет учительницы Х.Д. Алчевской. 1910—1911 гг. О школьных праздниках // Общее дело. Вып. 3. М., 1912.
«Книга взрослых» (в 3-х книгах) М., Типография товарищества И.Д. Сытина, 1899—1900 г.
[Алчевская Х.Д.] «История открытия школы в деревне Алексеевке, Михайловской волости». Очерк. Харьков, 1881.
Ряд статей о чтении в народной аудитории произведений русских и зарубежных писателей.
Литература
1. Алчевская Х.Д. Передуманное и пережитое: Дневники, письма, воспоминания. М., 1912.
2. Алчевская Х.Д. — Чехову А.П. РГБ. НИОР, ф. 331.35.27, л. 3 и об.
3. Гофф И.А. Рассказы-исследования. «Вчера он был у нас...» (Вокруг одного письма). URL: http://bookre.org/reader?file=429055
4. Полвека для книги. К 50-летию издательской деятельности И.Д. Сытина. М., 1916.
5. «Русская школа». 1900. № 5—6.
6. Чехов Н.В. Детская литература. М., 1909.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |