Дмитрий Сергеевич Мережковский (1865—1941) — поэт, драматург, романист, литературный критик, философ.
Сведения о времени знакомства в переписке Чехова — неполны, в воспоминаниях Мережковского — противоречивы. В мемуарном очерке «Брат человеческий» Мережковский относит его к пребыванию Чехова за границей с А.С. Сувориным в 1891 г.: «В нежный мартовский день, в Венеции, я зашел как-то с площади Св. Марка в собор. Мы оба, я и жена моя, в первый раз тогда были в Италии, в первом итальянском городе. «Посмотри. Это — русские?» Сутулый, бодрый старик в крылатке. С ним рядом — молодой; полузнакомое, бледное лицо с бледной бородкой. Старика я знал. Это был Суворин. Почему я угадал, что спутник его — Чехов, не помню. Должно быть, я встречался с ним в редакции «Северного вестника», мельком. Мы подошли к ним, в тени собора сразу все познакомились, и вышло как-то, что весь этот день мы провели вместе. Осматривали стеклянные фабрики и покупали безделушки» (Чеховский юбилейный сборник. М., 1910. С. 203—204). По записям в записной книжке Чехова эта встреча в Венеции состоялась 23 марта 1891 г. (С., 17, 8). Этим днем иногда и датируют знакомство Чехова с Мережковским (см.: Поварцов С. Люди разных мечтаний // Вопросы литературы. 1988. № 6. С. 160).
Личное знакомство Чехова с Мережковским состоялось раньше, что устанавливается путем сопоставления с разными фактами биографии Чехова. Можно было бы отнести их знакомство к концу 1890 г., после возвращения Чехова 7 декабря в Москву из путешествия на остров Сахалин. Но Чехов поселился по возвращении в Москву на М. Дмитровке, в доме Фирганг; между тем Мережковский называет более раннее место жительства Чехова: «...в следующий раз я увидел Чехова уже зимой в Москве. Мы были у него. Он жил тогда где-то недалеко от Новинского бульвара, с семьей» (Там же. С. 205). Недалеко от Новинского бульвара Чехов жил до отъезда в апреле 1890 года на Сахалин, в доме Корнеева (нынешний Дом-музей А.П. Чехова). Значит, если доверять памяти места у Мережковского, он был у Чехова дома зимой 1889—1890 гг. в Москве. Слова Мережковского — «Помню, ему нездоровилось — не выходил из дому» (С. 205) — соотносятся с упоминаниями в письмах Чехова первой половины декабря 1889 г. о болезни: «У меня форменная инфлуэнца», «У меня прежестокий кашель». А.Н. Плещеев писал Чехову 27 декабря 1889 г.: «Мережковский сегодня поехал в Москву, хотел быть у вас и непременно пойти на представление «Лешего» — и дать мне о нем подробнейший отчет» (ЛН. С. 354). Продвигаясь дальше, вглубь, можно предполагать, что первая встреча Чехова с Мережковским могла произойти и ранее, в редакции «Северного вестника», когда в конце января 1889 г. Чехов приезжал в Петербург на премьеру «Иванова» в Александринском театре; Мережковский упоминает предположительно о встрече с Чеховым «мельком» в редакции «Северного вестника», но игнорирует знакомство на дому. Каким же образом произошла эта аберрация памяти у Мережковского и первое знакомство с Чеховым сместилось на март 1891 г.? Очевидно, встреча в Венеции явилась для Мережковского первым углубленным узнаванием личности Чехова и заслонила, по яркости впечатления, первые встречи с ним или, скорее всего, Мережковский пожертвовал точностью биографического факта ради эффекта образного впечатления от встречи с Чеховым и Сувориным под сводами венецианского собора — романист оказался в нем сильнее точного мемуариста.
Между прочим, З.Н. Гиппиус в своих воспоминаниях «Благоухание седин (О многих)» дает обратный вариант встречи в Венеции; по ее словам, Мережковский Чехова уже знал и через него решил познакомиться с Сувориным: «...Мережковский, увидев в цветном сумраке св. Марка сутулую спину высокого старика в коричневой крылатке, сказал: А ведь это Суворин! Другой, что с ним, — Чехов. Когда они выйдут на площадь, я поздороваюсь с Чеховым. Он нас познакомит с Сувориным»» (Гиппиус З.Н. Живые лица. Воспоминания. Тбилиси, 1991. С. 142).
В этом знакомстве поначалу все могло обещать установление дружественных отношений. Имя Мережковского входит в переписку Чехова с упоминанием о статье «Старый вопрос по поводу нового таланта» (Северный вестник, 1888. № 11. С. 77—99). В это время защита Мережковским литературы «без тенденции» особенно отвечает чеховским постулатам: «Я не либерал, не консерватор, не постепеновец, не монах, не индифферентист. Я хотел бы быть свободным художником и — только...» (письмо А.Н. Плещеева от 4 октября 1888 г. — П., 3, 11). В отношении пьесы Чехова «Леший», написанной в 1889 г., Мережковский оказывается, вместе с П.М. Свободиным и А.И. Урусовым, в числе немногих ее ценителей; он приезжает в Москву, чтобы посмотреть постановку пьесы в театре М.М. Абрамовой. Страницы, посвященные Чехову в книге Мережковского «О причинах упадка и о новых течениях современной русской литературы» (СПб., 1893), определяют новаторские черты чеховской поэтики. На Чехова Мережковский с самого начала производит впечатление «очень умного человека»; статья его «Старый вопрос по поводу нового таланта», «если смотреть на нее как на желание заняться серьезной критикой, весьма симпатичное явление» (письмо А.Н. Плещееву от 13 ноября 1888 г. — П., 3, 69), как и сам Мережковский, через три года после этого: «по-прежнему он симпатичен» (письмо Чехова А.Н. Плещееву от 25 декабря 1891 г. — П., 4, 336). Чехов неизменно признает ученые заслуги Мережковского и в 1901 г. предлагает его кандидатуру для избрания почетным академиком (письмо А.Н. Веселовскому от 5 декабря 1901 г. — П., 10, 131). И Мережковский не меняет своего отношения к Чехову, по крайней мере в первые годы их знакомства. Книжку «О причинах упадка и о новых течениях современной русской литературы» (СПб., 1893) он дарит Чехову с надписью: «Антону Павловичу Чехову от сердечно преданного ему и любящего его талант Д.С. Мережковского» (Чехов и его среда. С. 359—360).
Вместе с тем с самого начала ощущается и взаимное отталкивание. Чехов, делясь с Сувориным впечатлениями от статьи Мережковского «Старый вопрос по поводу нового таланта», выступает придирчивым оппонентом автора статьи; он отмечает противоречия и места, где автор, по его мнению, «дует в рутину» (письмо А.С. Суворину от 3 ноября 1888 г. — П., 3, 54). При встрече у Чехова и Мережковского возникают вопросы о самых коренных основах бытия; так, во время путешествия по Италии Чехов помечает в записной книжке: «Вечером разговор с Мережковским о смерти» (запись от 24 марта 1891 г. — С., 17, 8). Легко представить, что и в этом, и в других вопросах человеческой жизни — о вере, о браке — Чехов и Мережковский не сходились ни в существе трактовки, ни в форме выражения, что для непринужденного общения немаловажно. Мережковского удивляла и даже шокировала юмористическая форма, в которую Чехов облекал разговор о предметах, безусловно серьезных и для него самого, — о женитьбе, например. Чехов же в решении семейного конфликта в драме Мережковского «После грозы» находил «литературное ханжество». Основные расхождения возникали в вопросах веры: Мережковский, по мнению Чехова, с самого начала — путался в «превыспренних исканиях» (письмо А.Н. Плещееву от 25 декабря 1891 г. — П., 4, 336). Чехов же всегда считал, что в этих вопросах нужна, прежде всего, «совершенная свобода души»: «Нужно веровать в бога, а если веры нет, то не занимать ее места шумихой, а искать, искать, искать одиноко, один на один со своею совестью...» (письмо В.С. Миролюбову от 17 декабря 1901 г. — П., 10, 143). Поэтому неудивительно, что позднее, при попытке С.П. Дягилева объединить Чехова с Мережковским в редакции журнала «Мир искусства» Чехов счел невозможным существование «под одной крышей с Д.С. Мережковским, который верует определенно, верует учительски в то время, как я давно растерял свою веру и только с недоумением поглядываю на всякого интеллигентного верующего» (см. письмо С.П. Дягилеву от 12 июля 1903 г. — П., 11, 234).
Письма Чехова к Д.С. Мережковскому неизвестны; сохранилось 11 писем Д.С. Мережковского к Чехову (Отдел рукописей Российской государственной библиотеки).
1
Начало января 1891 г. Москва
Дмитрий Сергеевич Мережковский.
Новинский. Прогонный переулок, дом Вебера, кв. 11.
Очень хотелось бы Вас повидать, Антон Павлович. Я пробуду в Москве до 6 января — может быть, напишете мне, когда можно Вас застать.
Д.М.
Публикуется впервые по автографу (РГБ). Датируется предположительно, по сопоставлению с письмом Чехова А.С. Суворину от 5 января 1891 г., где сказано: «Был у меня два раза поэт Мережковский. Очень умный человек» (П., 4, 157).
2
13 марта 1891 г. Москва
13 марта. Москва.
Антон Павлович, я был у Вас на московской квартире и не застал — Вы уже уехали. Послезавтра мы отсюда прямо едем в Вену и оттуда в Венецию, Рим, Неаполь, Сорренто. На Капри будем жить месяц приблизительно от 15 апреля до 15 мая. Не встретимся ли мы за границей — я был бы очень рад. На всякий случай мой адрес до 15 апреля — Italie. Rome. Poste restante — и после 15 — Italie, Naples. Poste restante. Мне очень жаль, что не удалось Вас повидать до отъезда.
Счастливого пути, крепко жму Вашу руку.
Д. Мережковский.
Публикуется впервые по автографу (РГБ). Год устанавливается по маршруту путешествия за границу, где Мережковские встретились с Чеховым и Сувориным. Чехов уехал из Москвы в Петербург 12 марта, а оттуда 18 марта 1891 г. выехал за границу.
3
26 марта (7 апреля) 1891 г. Венеция
Антон Павлович,
сегодня весь день была такая погода, что мы не могли вырваться к Вам ни на минуту.
Напишите, пожалуйста, в котором часу Вы думаете ехать в Болонью. Мы полагаем, лучше всего в 4 ч. 35 м. вечера. Для утреннего поезда 8.30 надо вставать слишком рано. Мы переночевали бы в Болонье — и затем у нас было бы время от 9 ч. утра до 2½ ч. — тогда отправляет поезд во Флоренцию; в ней мы были бы в 4½ часа. Если Вы, так же как Алексей Сергеевич, одобрите наш план, то мы еще завтра увидимся — я утром зайду к Вам или встретимся на вокзале. На несколько часов останавливаться в Болонье неудобно, потому что там есть вещи (Св. Цецилия Рафаэля Санцио), на которых грешно не остановиться повнимательнее, а с поезда в музей да по городу и опять в поезд — это уж чересчур утомительно и поспешно.
Крепко жму Вашу руку. Искренний привет мой и моей жены Алексею Сергеевичу, Михаилу Алексеевичу и Алексею Алексеевичу1. Доброй ночи!
Д. Мережковский.
P.S. Гете получил.
С. 4, 462 (неполностью). Печатается по автографу (РГБ). Датируется по маршруту первой поездки Чехова за границу в 1891 г. Известно, что Чехов приехал в Болонью 27 марта 1891 г. и отправился во Флоренцию 28 марта (ст. с.) — см. запись в записной книжке: «27. Выехали в Болонью» (С., 17, 8) и письмо Чеховым от 28 марта (9 апреля) 1891 г.
4
14 сентября 1891 г. Петербург
14 сентября 91 г. С.-Петербург.
Литейная, д. 24, кв. 20. Дм. Серг. Мережковскому.
Антон Павлович, пишу Вам наудачу, ибо не знаю наверное Вашего адреса. Помните, как мы расстались во Флоренции? Собираетесь ли Вы в Австралию? Меня ужасно тянет в Грецию, в Афины. Очень хотелось бы Вас повидать. Может быть, Вы будете в Петербурге, тогда непременно заезжайте к нам. Написали драму из венецианской жизни «Марино Фальери»?2 В Петербурге царствует необычайное уныние. «Северный вестник» — жидовное царство. Там же — Потапенко. Кстати, как Вы его находите? Я его не люблю за неискренность и фальшь, которые сделали ему успех... Если это письмо до Вас достанет, сообщите мне адрес Суворина. Мы иногда с женою вспоминаем о нем с искренней симпатией. Какой он редко простой и милый человек! Если бы он отторг от себя Буренина! Мне нужен адрес его вот для чего: я хочу ему предложить издать мою вторую книжку стихотворений. Что Вы насчет этого думаете, согласится ли Суворин и стоит ли ему об этом писать? Вы его лучше знаете.
Пишите много, будьте счастливы и здоровы и поскорее приезжайте в Петербург — самый унылый в России, но и самый литературный город.
Крепко жму Вашу руку.
Д. Мережковский.
P.S. Искренний привет Вам от моей жены.
Публикуется впервые по автографу (РГБ).
5
11 октября 1891 г. Петербург
11 октября.
Литейная, дом Мурузи, кв. 20.
Антон Павлович!
Большое Вам спасибо за то, что Вы упомянули Суворину о моем желании издать стихотворения. Я ему напишу. Не посылал Вам «Венеции» до сих пор оттого, что я считаю эти стихи недостойными ни Вас, ни Венеции3. Господи, как там было хорошо, об этом теперь странно вспоминать — как будто в сказке или во сне. А мое стихотворение слишком материальное и грубое. Но если бы оно было получше, я бы его непременно посвятил Вам. Я здесь в Петербурге веду жизнь отшельника. Никого не вижу, кроме редакторов, и то я, кажется, два года не печатал бы ни строки в журналах, если бы не надо было денег. Что может быть отвратительнее редакции русского журнала! В литературе всеобщее утомление. Даже Буренин перестал ругаться и заговорил о добродетели, что совсем неестественно и мрачно. Флексер пишет в «Северном вестнике» о необходимости бессмертия души4. В самом деле это единственное, на что нам остается надеяться. Такого затишья давно не было.
Что Вы пишете? С особенным удовольствием почитал бы я теперь Вашу большую повесть в роде «Скучной истории». Я убежден, что это лучшее, что Вы написали.
Приезжайте поскорей в Петербург отведать нашей скуки! Я утешаюсь тем, что пишу статью об испанском драматурге Кальдероне5, что дает мне некоторое забвение. Кстати, я послал Ермоловой мой перевод трагедии Софокла «Антигона». Она нашла, что характеры неживые и драмы нет6. Впрочем, я давно знал, что Буренин в «Агриппине»7 куда выше Софокла.
Холодно и скучно! Моя жена кланяется Вам и спрашивает, как поживает Мангус, о котором она сохранила самое нежное и неизгладимое воспоминание.
Крепко жму Вашу руку.
Д. Мережковский
Дон. 1988. № 9. С. 161 (неполностью и с искажениями). Печатается по автографу (РГБ).
6
16 декабря 1891 г. Петербург
16 декабря.
Антон Павлович, вчера получил Ваше письмо и сегодня съездил к председателю Литературного фонда Манассеину (профессору). Изложил ему Вашу просьбу, предупредив, конечно, о том, что она должна остаться в тайне. Он мне ответил, что по закону они имеют право выдавать в ссуды не больше ⅓ оборотного капитала. А они роздали уже больше трети, и теперь в кассе у них — пустота8. Даже делают займы в случае самых необходимых расходов. Он просил меня передать Вам, что глубоко сочувствует Вашему делу и огорчен, что не может помочь. С грустью пишу Вам о неуспехе, потому что в самом деле то, что Вы затеяли, воистину доброе и благородное дело. Как же быть? Знаете, у меня вот какая мысль мелькает. Когда у Вас окончательно пройдет инфлуэнца, не приедете ли Вы сами в Петербург, чтобы достать денег посредством большого, интересно устроенного «Литературного вечера». Для этого нужны следующие условия: 1) Вы непременно должны участвовать в этом вечере — прочесть что-нибудь новое — например из Сибирских очерков9. Вас в Петербурге очень знают и очень любят, и Вы будете большой приманкой, 2) вечер надо прямо на афише объявить в пользу голодающих, 3) Суворин в «Новом времени» должен пустить несколько видных объявлений. Такой вечер мог бы Вам дать (без всяких ссуд) и 500 и 600 и 700 рублей. Подумайте об этом...
Читал Вашу «Дуэль» очень внимательно, и многое, многое хотелось бы Вам сказать по этому поводу. Тип Лаевского — прелесть — он как живой, если бы не самая последняя глава, которая все-таки фантастична. Зачем эта добродетельная метаморфоза? Я верю, что в Лаевском очень много хорошего, может быть, больше хорошего, чем в фон Корене, я верю, что он беспредельно любит женщину, с которой живет, и только не понимает этой любви. Но все-таки воли и выдержки у него нет, как у волка нет орлиных крыльев, у овцы — волчьих когтей. Последняя глава напоминает — знаете — это сказку о прекрасном царевиче, которого волшебница обратила в чудовище: чудовище молит, чтобы в него выстрелили, но пуля не ранит его, и он мгновенно превращается снова в прекрасного царевича, и только след пули остается на белой шее. Но очень многое в «Дуэли» привели меня в восторг. Это все-таки самая умная и глубокая из Ваших вещей наряду со «Скучной историей».
Не сердитесь за неуспех, за грустный ответ и будьте счастливы.
Д. Мережковский.
Спасибо, что замолвили за меня слово Суворину. Он согласился издавать мою книгу.
Дон. 1988. № 9. С. 162 (неполностью и с искажениями). Печатается по автографу (РГБ). Год устанавливается по упоминанию о повести «Дуэль», опубликованной в 1891 г.
7
24 февраля 1892 г. Петербург
Понедельник.
Дорогой Антон Павлович!
На меня обрушились всякие несчастия: 1) цензор Альбединский драму мою запретил10. Почему — неизвестно, ибо в ней нецензурного, кроме самого обыкновенного адюльтера — ничего нет. Я пришел в такое уныние, что даже Вам ее не послал. Отдал в «Северный вестник». Флексер не принял ее и написал, что эта драма ниже всякой критики и что мне надо ее стыдиться. Я не поверил и отдал Ясинскому для передачи в «Наблюдатель» — Ясинский говорит мне, что эта драма — моя лучшая вещь, что он от нее в восторге, что я по призванию драматург и что Пятковский ее примет наверное. Кому верить — не знаю. 2) Книга моя запоздала на 1½ месяца, несмотря на все мои «мольбы и вопли». Неупокоев — это не человек — это какая-то гранитная скала! Наконец книга вышла — целую неделю не появляется объявлений! Сегодня в понедельник вдруг — объявление на первой странице среди других книг: Д. Мережковский — «Символье» (!!!) Что это значит? Я озаглавил книгу «Символы» (Песни и Поэмы). И вместо этого Символье — что-то похожее на Воронье. Я бросился в магазин «Нового времени». Там сидит дама. Она обещала мне напечатать настоящее объявление и без опечаток через два дня. Но если дело пойдет так дальше — печально. Я начинаю бояться, что объявлений они будут пускать мало. Я был у Алексея Сергеевича, но от него, конечно, нельзя ничего добиться, ибо ему все наши книги бесконечно надоели. Он говорит: «Мы уж будем печатать объявление» — и на следующий день появляется это зловещее и бессмысленное Символье. Посылаю Вам экземпляр моей злополучной книги11. «Каштанку» читал и от нее в восторге! Защищал ее от либеральных барынь. Через неделю или даже скорее (вероятно, в субботу) уезжаю в Ниццу. Отвезу Ваш поклон Ал.Н. Плещееву. Напишите мне туда — France. Nice. Poste restante. Слышал об Вашем тульском имении и воображал Вас хозяином! Я непременно приеду к Вам. Можно? Хочу осенью издавать «Критические очерки»12 — там будет один очерк и о Вас. Из эгоизма я не рад, что Вы купили имение — будете реже приезжать в Петербург. Вас никогда и не увидишь. Оттиск моей драмы я Вам непременно пришлю. Пишите, пожалуйста, за границу, я буду много и скоро отвечать, утешьте меня в моих литературных бедах.
Ваш Д. Мережковский.
Мангус жив?
Дон. 1988. № 9. С. 161 (отрывки, с искажениями). Печатается по автографу (РГБ). Датируется по упоминанию о книге Мережковского «Символы»; ближайший к дате дарственной надписи (см. ниже) понедельник приходился на 24.
8
Январь 1893 г. Петербург
Литейная, 24, кв. 20.
Антон Павлович, я узнал, что Вы здесь и вместе с тем, что Вы очень заняты. Но может быть завтра вечером в пятницу Вы будете (хотя бы попозже) свободнее — тогда не зайдете ли к нам. Всего хорошего.
Д. Мережковский.
Публикуется впервые по автографу (РГБ). Датируется по помете на письме рукой Чехова: «Янв. 93».
9
11 января 1893 г. Петербург
Антон Павлович! Я так и подозревал, что это предприятие не удастся. Может быть, Вы все-таки зайдете попрощаться перед отъездом — мы все собрались бы вечером завтра13 или послезавтра. Неужели нельзя послать семье телеграмму. Я для Вас и лист книжки приготовил. По-моему, нехорошо уезжать так скоро. На всякий случай — если не увидимся, всего хорошего — пришлю Вам мою книгу.
Д. Мережковский.
Нет, пожалуйста, заходите. И напишите поскорее, придете или нет. Когда Вы, собственно, уезжаете? Отчего «возмутительной» пациентке? Никогда меня никто так не называл. Что ваша чахотка? Моя, кажется, лучше.
Зина Мережковская.
Публикуется впервые по автографу (РГБ). Датируется по помете Чехова на письме: «93, I, 11», т. е. 11 января 1893 г.
10
Январь—февраль или октябрь (до 18) 1896 г. Петербург
Антон Павлович, доктор Лунин обещал быть у нас завтра в воскресение, в 5½ часов. Я ему написал, что и Вы придете. Что декадентская драма? Если Вы не можете прийти в этот час — напишите мне. Хотелось бы во всяком случае увидеться до Вашего отъезда.
Ваш Д. Мережковский.
Публикуется впервые по автографу (РГБ). Записка на визитной карточке Д.С. Мережковского. Датируется предположительно, по упоминанию о пьесе «Чайка» — к ней одной лишь из чеховских пьес можно отнести слова «декадентская драма». «Чайка» была окончена в ноябре 1895 г., но до самой премьеры 17 октября 1896 г. в Александринском театре продолжалась авторская работа, цензурные хлопоты и пр. В 1896 г. Чехов был в Петербурге в первой половине января, в первой половине февраля и в первой половине октября 1896 г., непосредственно перед премьерой «Чайки»; 18 октября он уехал из Петербурга.
11
2 февраля 1902 г. Петербург
2 февраля 1902.
С.-Петербург. Литейная, 24, кв. 33.
Многоуважаемый Антон Павлович,
у нас в Петербурге с марта будет выходить журнал «Новый путь». Ваш брат Михаил Павлович обещал написать Вам об этом и пригласить Вас в сотрудники. Я также очень прошу Вас об этом. Дайте что угодно и в каком размере угодно — хотя бы 2, 3 страницы из старого. Разумеется, чем больше — тем лучше. Сами назначьте условия. Официальным редактором будет П.П. Перцов (он сотрудник «Мира искусств», «Нового времени», издатель мой, В.В. Розанова, «Философских течений русской поэзии»14). Внутреннее руководство журналом будет принадлежать мне.
Вспомните, что я был одним из первых Ваших критиков, и не огорчите нас отказом! Право, это дело хорошее и стоит Вашего участия. Напишите, к какому времени Вы могли бы прислать рукопись: нам очень важно бы получить ее в конце февраля — не позже. Если не можете поспеть к этому времени, то дайте, по крайней мере, заглавие для объявлений. Во всяком случае, ответьте поскорее. Рукопись пришлите на мое имя.
Искренне преданный Вам
Дм. Мережковский.
Дон. 1988. № 9. С. 163 (неполностью и с искажениями). Печатается по автографу (РГБ).
Подготовка текста и комментарии
А.М. Долотовой.
Примечания
1. Михаил и Алексей Алексеевичи — сыновья А.С. Суворина.
2. Возможно, с этим же неосуществленным намерением связаны слова Чехова в письме А.С. Суворину от 3 марта 1892 г.: Мне ужасно хочется поехать в Венецию и написать... пьесу» (П., 5, 12). Дворец дожей и история Марино Фальери запечатлены в «Рассказе неизвестного человека» (С., 8, 199). Прочтение имени дожа «Марино» как «Мария» в кн. Е. Толстой» Поэтика раздражения» (с. 205) представляется спорным.
3. В архиве Чехова сохранилось вместе с письмами Мережковского его стихотворение «Венеция», посланное, очевидно, с текстом этого письма (опубликовано в кн.: Мережковский Д.С. Новые стихотворения. 1891—1895. СПб., 1896).
4. Имеется в виду цикл статей А.Л. Волынского (Флексера) «Нравственная философия гр. Льва Толстого», который печатался в «Северном вестнике» в 1891 г., начиная с десятой книжки.
5. Статья «Кальдерон» вошла в сборник статей Мережковского «Вечные спутники. Портреты из всемирной литературы» (СПб., 1897).
6. Трагедия Софокла «Антигона» в переводе Мережковского была поставлена на сцене Московского Художественного театра 12 января 1899 г. А.И. Урусов в рецензии на эту постановку особо отметил «прекрасные, окрыленные стихи Мережковского» (Князь Александр Иванович Урусов. Статьи его о театре, о литературе и об искусстве. Письма его. Воспоминания о нем... Т. 2 и 3. М., 1907. С. 45).
7. Речь идет о пьесе В.П. Буренина «Смерть Агриппины», поставленной в Малом театре 18 октября 1890 г.; ходульная, псевдоисторическая драма провалилась при первом представлении, несмотря на блестящий состав исполнителей (А.И. Южин, Г.Н. Федотова, М.Н. Ермолова, А.П. Ленский).
8. Просьба Чехова была связана с его участием в сборе средств для голодающих. 20 декабря 1891 г. Чехов сообщил земскому начальнику Нижегородской губернии Е.П. Егорову о неудачном результате своего обращения к В.А. Манассеину: «По получении от Вас письма я обратился конфиденциально к председателю нашего Литературного фонда, имеющего 200 тысяч основного капитала, с вопросом: нельзя ли мне получить в ссуду 500 руб.? Эти деньги хотел я послать в ссуду Вам. Но председатель отказал, ссылаясь на недостаток средств».
9. Шесть очерков, напечатанных в «Новом времени» под названием «Из Сибири» в июне 1890 г., и три очерка, напечатанных под названием «По Сибири» там же, в июле—августе 1890 г.
10. Драма Мережковского «Гроза прошла» была опубликована в журнале «Труд», 1893, январь. Чехов писал о ней А.С. Суворину 5 февраля 1893 г.: «Если не хватит времени и охоты прочесть всю пьесу, то вкусите один только конец, где Мережковский перещеголял даже Жана Щеглова. Литературное ханжество самое скверное ханжество».
11. Мережковский Д.С. Символы (Песни и поэмы). СПб.: Изд. А.С. Суворина, 1892. Дарственная надпись: «Антону Павловичу Чехову на память о Венеции и с искренними пожеланиями всего светлого и хорошего от автора. 23 февраля 1892 г. С.-Петербург» (С. 12, 526).
12. Речь идет о книге «О причинах упадка и о новых течениях современной русской литературы» (СПб., 1893).
13. Чехов провел в Петербурге несколько больше месяца — с 20 декабря 1892 г. до 25 января 1893 г., приводя в порядок денежные дела, чтобы выплатить Суворину половину долга после покупки Мелихова; отъезд откладывался со дня на день. 12 января 1893 г. Чехов был на «обеде беллетристов»; Мережковского среди присутствующих семнадцати человек не было (см. дневник Н.А. Лейкина — ЛН. С. 501).
14. Философские течения русской поэзии. Избранные стихотворения и критические статьи. Сост. П. Перцов. СПб., 1896. 2-е изд. СПб., 1899.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |