Труба

Ясно, что писатель ходил на Сретенку и обратно через Трубную площадь, а значит, и мимо Цветного бульвара — страшноватого и темного вечерами, имевшего скверную репутацию. Здесь, среди мелких грязноватых домишек с трактирами и притонами, было лишь две достопримечательности — зверинец Винклера и цирк Саламонского. А позади, над садовыми зарослями и путанными проходами Колобовки, высилась каланча Сретенского полицейского дома — одного из самых тяжелых участков города...

Сегодня бульвар не узнать — старых домов мало, цирк перестроен. И никто уже не помнит, что на месте кинотеатра устраивались панорамы и что старое кирпичное строение без окон, близ пожарного депо, — обезглавленная старая каланча...

Словом, куда бы не шел Антон Павлович — в университет, в клиники или по делам — миновать Трубы он никак не мог... Если у взгорья, близ монастырской стены, повернуть с Трубной площади направо, мы сразу окажемся на Рождественке. Стоит пройти немного вперед, и уже вскоре откроется взгляду известное москвичам здание Архитектурного института (дом № 11). Именно тут располагались факультетские клиники Московского университета, позднее, уже во второй половине 1880-х годов, переведенные на Девичье поле.

Здесь в 1882—1883 гг. проходил практику студент-медик Чехов. На лекциях, которые читались в старом университетском здании на Моховой, Антон Павлович бывал уже редко. «Ему пришлось потом большую часть своего университетского курса проработать в анатомическом театре, — подчеркивал младший брат писателя Михаил Павлович, — и в клиниках на Рождественке».

Чехов застал еще бывший дом барина И.Л. Воронцова с колоннадой и большие флигели о двух этажах. Один из них — левый, уходил далеко вниз, на Кузнецкий мост. Теперешняя картина выглядит по-другому: дом, стоящий в глубине двора, сохранил свой объем и боковые фасады, однако красочные керамические вставки связаны с более поздними временами, когда усадьба XVIII в. оказалась неоднократно перестроенной, уже в бытность в ней Строгановского художественно-промышленного училища. Именно тогда боковые флигели снесли, а на их месте выросли новые корпуса.

На Рождественке Чехов работал под руководством замечательных профессоров — Г.А. Захарьина, Н.А. Тольского и В.Ф. Снегирева. Так, в ноябре 1882 г. Антон Павлович сообщал брату Александру: «Медициной занимаюсь. Операция каждый день. Скажи Анне Ивановне, что зрителевский дед-газетчик умер в клиниках» (П., 1,42).

Вообще говоря, статус факультетских клиник соответствовал больнице для бедных, а потому лежали здесь безнадежные и брошенные всеми пациенты. О том, сколько горя, страданий и смертей увидел здесь Чехов, можно лишь догадываться. Здесь и пришлось на практике постигать хирургию и терапию, акушерство и женские болезни и многое, многое...

О добросовестности и аккуратности будущего врача напоминает, в частности, «История болезни ребенка Екатерины Курнуковой...» В конце 1883 г., выдержав тяжелые экзамены, Чехов с горечью признал несовершенство учебной программы (многие дисциплины в ней повторялись): «Медикам старших курсов ужасно мешают заниматься делом эти экзамены, подобно тому, как отдание чести мешает городовым исполнять их прямые обязанности. Вместо того, чтобы работать у клиницистов, мы зубрим, как школьники, чтобы забыть в ближайшем будущем» (П., 1, 93).

Трубная площадь. Фото автора