«Восточные номера»

На углу Садовой-Спасской улицы (дом № 12) и Уланского переулка и сейчас стоит старый, невыразительный корпус, построенный в 1871 г., тесно заселенный жильцами и коммерческими заведениями. Теперь такие дома уже редки. Прежде эти тяжеловесные «сундуки» с их неприкрытым «доходным» назначением по сути «открывали» переулок своим закругленным углом с входною дверью и обязательною вывеской трактира, лавки или гостиницы...

А между тем, парадный вход бывшего дома купца Малюшина, тот самый, что сохранился на углу, помнит именитых впоследствии людей. Здесь в 1882—1883 гг. жили молодые, неизвестные художники Н.П. Чехов и И.И. Левитан — факт подзатертый, если бы не путаница в обстоятельствах. Поэтому скажем четко — именно весною 1883 г. (март—апрель) Чехов часто бывал у брата в его гостиничной комнате.

Тогда же Левитана и братьев посещал художник К.А. Коровин. «В Москве, на углу Дьяковской и Садовой, была гостиница, называемая «Восточные номера» (...), — вспоминал он позднее. — Это были самые захудалые меблированные комнаты. У «парадного» входа, чтобы плотнее закрывалась входная дверь, к ней приспособлены были висевшие на веревке три кирпича. (...) В нижнем этаже жил Антон Павлович Чехов, на втором этаже — И.И. Левитан»¹.

Здесь мемуарист ошибался: Чехов в гостинице не жил. Однако причина заблуждения проста: первое, что увидел Коровин в прокуренном номере, — это диван, заваленный листами и тетрадями лекций, на котором сидел Антон Павлович. И еще — компанию шумно споривших студентов, а на столе — самовар, калачи, колбасу и пиво. Остальное все верно — именно Великим постом Чехов готовился к экзаменам. Но почему же не в квартире на Сретенке?

Однако внимательно читая письма Антона Павловича, сразу понимаешь, что на Сретенке было не просто тесно — сама обстановка мало располагала к товарищеским и деловым встречам. А в номера, с их шумом, папиросным дымом и холостяцким бытом, всякий приходил в любое время: коридоры гостиницы затихали только ночью.

А Коровин ведь и позже, в мае того же года, писал о номерах очень похоже: «У Чехова мы всегда встречали много незнакомых нам людей — сверстников его, рецензентов, журналистов...» И художник прав: 25 декабря 1883 г. Чехов, вынужденный объяснять Лейкину появление своего рассказа «Экзамен» в газете «Новости дня», случайно обмолвился об издателе, который как-то давно был у них с Николаем в номерах: «...Липскеров был у брата художника, и я ему так, от нечего делать, дал мелочишку...» (П., 1, 94).

Хорошо запомнился Коровину серый сюртук Чехова, и особо отметил он, что Антон Павлович больше молчал, лишь изредка отвечая на вопросы спорщиков-студентов, был прост, естественен, ни перед кем не рисовался, а прирожденная скромность его, даже застенчивость, сразу бросалась в глаза.

С первых минут испытал он на себе обаяние Чехова, и потому портрет, данный в записках, необычайно интересен и точен. «Он был красавец. У него было большое открытое лицо с добрыми смеющимися глазами, — вспоминал художник. — Беседуя с кем-либо, он пристально вглядывался в говорящего, но тотчас же вслед опускал голову и улыбался какой-то особенной, кроткой улыбкой. Вся его фигура, открытое лицо, широкая грудь, внушали особенное к нему доверие — от него как бы исходили флюиды сердечности и защиты... Несмотря на его молодость, даже юность, в нем уже тогда чувствовался какой-то добрый дед, к которому хотелось прийти и спросить о правде, спросить о горе и поверить ему что-то самое важное, что есть у каждого на глубине души».

Понятно, что Чехов и молодые художники, вынужденные работать за гроши, жили трудно, а порою и голодно. Но они часто покидали душные комнаты номеров, гуляя в Сокольниках и других пригородах, с удовольствием веселясь и любуясь природой.

В «Восточных номерах» Николай Чехов жил и в 1884 г., когда вновь ненадолго вернулся в училище на Мясницкой. О встречах с братьями в гостинице коротко писала потом Е.К. Маркова. А ошибку Коровина повторил и другой очевидец — В.Я. Зеленин, зять артистки М.Н. Ермоловой, впоследствии видный доктор. Со слов Т.Л. Щепкиной-Куперник, последний рассказывал, как его, тогда еще гимназиста последних классов, жившего с Чеховым в одних и тех же меблированных комнатах, Антон Павлович лечил и вылечил от тяжелого тифа.

А «Восточные номера» для чеховского современника — образец убого и бедного жилища. Поэтому в «Ариадне» (1895), где Москва почти не присутствует, автор мимоходом сообщает, что Лубков «...разорился в пух, и теперь его жена и четверо детей жили в «Восточных номерах» и терпели нужду...» (С., 9, 71).

Бывший дом купца Малюшина. Фото автора

Примечания

1. Ошибка: Дьяковка была несколько дальше, возле Каланчёвки. Эта улица давно не существует.