«Россия»

Кто только не издавал в то время журналы и газеты — мещане, купцы и чиновники, несостоятельные должники и лица скандальной репутации. Но история еженедельника «Россия» все-таки оригинальна. Промотавшийся гусар, женившись на богатой купчихе, пустился в издательство, чтобы завладеть частью капиталов жены. В литературе он разбирался мало, но был прижимист...

Чехов, конечно, не собирался писать для «России»: 1 слишком уж серенький был журнальчик, да и люди там работали случайные — провинциальный юрист В.А. Скрипицын и несколько заурядных литераторов. Вышло все совершенно случайно. «Было какое-то редакторское собрание, — вспоминал С.И. Васюков, — на которое пришел Пальмин в сопровождении Чехова... Пальмин попросил допустить под его поручительством Антона Павловича, с которым познакомил сотрудников. Кончили заседание и по обыкновению пошли закусывать в ресторан Саврасенкова. Чехов и Пальмин сопутствовали... Все было мило и превосходно...»¹

Дом № 14 на теперешнем Тверском бульваре и два его флигеля недавно вполне прилично отреставрировали; в основе — это неплохие памятники застройки Москвы после пожара 1812 г. Нет, правда, четырех флигелей, стоявших слева, в глубине владения, но едва ли редакция помещалась именно в них, рядом с конюшнями.

Из документов следует, что Чехов был в редакции в ноябре, потому что сам 16 ноября 1884 г. сообщал об этом Лейкину: «...Был я недавно в одной ископаемой редакции («Россия») и подслушал весьма интересный разговор. Человек 10—15 сидели за чаем и толковали про «Осколки». Сравнивали с «Искрой», говорили, что они лучше «Искры», что в них есть направление, остроумие... (...) Похвалили даже московский фельетон, спросив меня, кто это Улисс» (П., 1,132).

Что уж там ответил писатель — не известно, но только псевдоним «Улисс» принадлежал ему. И в «Осколках московской жизни» (13 октября) был весьма комично представлен издатель О. Уманец. Но авторский намек на недоразумения, связанные с платой сотрудникам, был искусно завуалирован. А рассказал о происшедшем Антону Павловичу поэт Пальмин.

Гром грянул позже. «Через неделю (...) появился его очерк, — вспоминал о Чехове Васюков, — в котором довольно зло посмеялся автор и над заседанием, и над сотрудниками, и над их собственной наивностью». Негодованию «россиян» не было предела — какая мерзость, он воспользовался нашим гостеприимством!.. Пальмина, разумеется, исключили из сотрудников.

Разбирая теперь то давнее событие, отметим, что сотрудники «России», частенько конфликтовавшие с Уманцем из-за денег, безусловно, выглядели комично. Потому-то в «Осколках...» (24 ноября) Чехов не удержался, и, высмеивая установленную в Окружном суде кафедру для свидетелей, «прошёлся» заодно и по другим персонажам, в шутку предлагая ввести судебное новшество и «...для майора Олимпа Уманца, беседующего с канцеляристами сотрудниками, издавшими с дозволения цензуры печатную «инструкцию» для обуздания упомянутого Олимпа» (С., 16, 131).

А обиды на «Улисса» уже случались. Но Лейкин просил писать обо всем выдающемся по части безобразий в Москве. А мир «малой» прессы, беспринципный и подловатый, жил крайностями. Одна его половина, шатаясь по редакциям, пьянствовала и лицемерила. Другая — мнила себя особенною. Но целиком зависели от «хозяйских» денег все. Чехов же не заискивал и, работая за деньги, оставался внутренне свободным. И уже не каждая редакция подходила ему...

Редакция «России». Фото автора

Примечания

1. Трактир находился на месте сквера близ нынешнего «Макдональдса», у Сытинского переулка.