«Спутник»

в 1899 г., вспоминая юмористические издания, в которых довелось работать, Чехов писал: «Был я сотрудником «Спутника»...» (П., 8, 84).

И, правда, был. Но совсем недолго, напечатав в журнале летом 1882 г. всего три рассказа — «Пропащее дело», «Двадцать девятое июня» и «Который из трех». Чудом сохранилось крохотное свидетельство А.М. Пазухина, заурядного газетчика тех лет, из коего ясно, что Чехова привел в редакцию поэт Пальмин. «Я видел А.П. (...) в редакции маленького, скоро скончавшегося журнала (...), где Антон Павлович скромно дожидался редактора-издателя Желтова, — вспоминал Пазухин. — Вместе с поэтом Башковым и Пальминым Жёлтое издавал сборник «Бес», здесь участвовал и (...) «Чехонте»... Сведений об этом я нигде не встречал в печати...» (П., 8, 422).

Кто знает, возможно, Чехов и имел какое-то отношение к «Бесу», но в печати сборник так и не появился... Что же касается Пазухина и других сотрудников «Спутника», то Чехов среди них, скорее всего, чувствовал себя чужаком: все они работали в «Московском листке», вызывавшем у начинающего писателя неприязнь. Во всяком случае, в 1883 г., обсуждая кандидатуру автора «Осколков московской жизни», Чехов писал Лейкину: «И Пазухин не угодит Вам. Лично я его не знаю, но знаком отчасти с его литературой. Он питомец «Московского листка», вечно сражающегося с грязными салфетками и портерными. И потом... Не могу я сопоставить «Осколки» с сотрудничеством человека, пишущего патриотические рассказы в табельные дни» (П., 1, 76).

Отзыв нелестный... Но как еще было сказать о бульварном авторе, «писания» коего обыватель буквально глотал, не разжевывая? Чехов, искавший свой путь, сразу отверг дорогу большинства газетчиков. «Среди людей нужно сознавать свое достоинство...», — говаривал он (П., 1, 29).

Прочее остается лишь предполагать: «Спутник», судя по всему, попросту «не пошел» из-за перенасыщенности Москвы изданиями такого рода. Тон задавали легковесные творения И.А. Вашкова, А.Е. Разорёнова и др. А рассказы Чехонте канули в море уголовных романов, плохих стихов и репортажей, руководств по садоводству и прочей дурно читаемой ерунды.

Старый адрес «Спутника» — Никитский бульвар, дом Прибылова — оказался занятной головоломкой. Обширное купеческое владение, состоявшее из нескольких корпусов, выходило в Калашный переулок. А вот где была редакция?

Выяснилось, что в особняке пушкинских времен, более известном теперь как Дом журналиста (Никитский бульвар, дом № 8а), Прибылов жил сам: в 1877 г. он совершенно «по-купецки» перестроил главный дом, снабдив его безвкусной лепниной. Ее-то мы и видим сегодня. А левую часть владения (дом № 8), словно подтверждая свою «говорящую» фамилию, переделал и сдал в наем. Очевидно, домовладелец привык жить на широкую ногу: он и без того держал меблированные комнаты «Мир» около Манежа.

Чехов увидел тогда, в 1882 г., дворянский дом с восьмиколонным портиком, но, войдя через калитку с правого торца фасада, оказался во дворе-«колодце»: каменное каре о двух и трех этажах с галереей и беззастенчиво выступающими из нее задними стенами уборных как нельзя лучше воплощало практицизм нового хозяина...

Сегодня этот дом совсем другой — пятиэтажный, капитальный, с дворовою аркой. Он пережил множество переделок, бомбежку 1941 г. и снос своих соседей в начале бульвара¹.

Редакция «Спутника» на Никитском бульваре. Фото автора

В.М. Лавров и Л.И. Пальмин. Фото Вишневского, 1882 г.

Примечания

1. Один из них (дом № 6) убран сравнительно недавно — нагло и быстро.