Бегут дни, месяцы, годы — и вот уже шесть десятков лет минуло с тех пор, как хозяин белой дачи на бывшей Аутской улице Ялты Антон Павлович Чехов впервые поднялся по ступенькам парадного крыльца и вошел в свой уютный кабинет, в котором он напишет последние свои произведения.
Бессчетное количество раз и я, всегда с душевным трепетом, по этим же ступенькам входила в дом, вспоминая начало июля 1904 г., когда родители привезли меня, шестилетнюю, погостить к бабушке Евгении Яковлевне и к тете Маше. Это было в тот самый день, когда в Баденвейлере скончался дядя — Антон Павлович. Незабываемы рыдающая перед дверью в кабинет бабушка Евгения Яковлевна, Мария Павловна, погруженная в свое тяжкое горе и в хлопоты о немедленном отъезде всех родных на похороны в Москву. И, наконец, печальное возвращение всей семьи в осиротевший дом, Ольга Леонардовна в черном платье в глубоком кресле возле письменного стола.
Проходит первая горечь утраты, понемногу свыкаются близкие с отсутствием хозяина, и перед Марией Павловной встают вопросы: как жить дальше? В чем будет заключаться теперь смысл ее жизни? Кого оберегать, о ком заботиться? Постепенно она приходит к заключению, что цель и смысл ее жизни — сохранить, сберечь в неприкосновенном виде дом и обстановку, среди которой жил и работал любимый брат.
Уже теперь, стихийно, сами собой приходят первые посетители, благоговейно навещающие дом и его хранительницу — сестру писателя. Люди входят, задают вопросы, интересуются происхождением того или иного предмета обстановки, того или иного дерева или цветка в саду. Мария Павловна отвечает на вопросы, рассказывает о жизни, привычках и творчестве брата, о последних днях его жизни.
С каждым годом посетителей становится все больше, Мария Павловна целые дни на ногах, устает и, наконец, приходит к заключению, что одной ей не справиться. Она привлекает на работу бывшую сиделку Евгении Яковлевны Полину Павловну Диеву и пенсионерку Анну Арсентьевну Асееву. К этому времени (1921) дом становится музеем, и Мария Павловна утверждена его директором, Диева и Асеева — первые экскурсоводы.
Теперь пришло время рассказать о роли моего отца Михаила Павловича в становлении и организации Чеховского дома.
Мария Павловна и Михаил Павлович были самыми младшими в семье Павла Егоровича. С детства их связывала крепкая дружба. Михаил Павлович — всесторонне одаренный человек, юрист по образованию, писатель по призванию — всегда был деятельным помощником сестры. Еще в конце XIX в. он помогал сестре и Антону Павловичу устраивать только что купленное Мелихово. Когда Мария Павловна задумала издавать письма Антона Павловича (1911), он написал для шеститомника первую биографию брата. После Великой Октябрьской революции ему (по болезни) пришлось переехать на жительство в Ялту, и в течение последних десяти лет своей жизни (1926—1936) он был верным помощником сестры в организации и сохранении чеховского дома-музея и сада, который он страстно любил. Михаил Павлович взял на себя всю канцелярскую, бухгалтерскую и финансовую часть, делопроизводство, так как Мария Павловна была во всем этом совсем неопытна. Постепенно она, под умелым руководством брата, приобрела нужный опыт и сноровку.
Кроме канцелярской работы Михаил Павлович занимался переводами (с английского и французского) и работал над биографическими материалами брата. За эти годы написаны «Антон Чехов на каникулах», «Антон Чехов и его сюжеты», «Антон Чехов, театр, актеры и Татьяна Репина», «Вокруг Чехова» — энциклопедия по Чехову, выдержавшая несколько изданий. Последней его работой был каталог дома-музея, составленный совместно с Марией Павловной.
Ниже публикуются несколько страниц, составленных Михаилом Павловичем для первых экскурсоводов Диевой и Асеевой. Эти страницы были обнаружены мною при разборе архива моего отца. Написаны они доходчивым популярным языком. В те годы, первые годы после революции, среди посетителей бывало много совсем простых людей и, чтобы приобщить их к культуре, Михаил Павлович составил это небольшое пособие для экскурсоводов.
Кабинет
Это — кабинет писателя Чехова. В нем еще им самим, при жизни, были собраны все эти предметы, которые Сами собой характеризуют его литературную и общественную жизнь.
Как известно, литературная деятельность Чехова началась еще в годы его студенчества. Как настоящий писатель он стал оформляться с 1882 года, когда был приглашен сотрудничать в журнале «Осколки». Его произведения, напечатанные в этом журнале и изданные впоследствии отдельной книгой под заглавием «Пестрые рассказы», сразу же обратил» на себя внимание читающей публики. Тогда Чехов жил летами в подмосковной усадьбе Бабкино (указать на картину Николая), принадлежавшей-очень культурным людям Киселевым, которые высоко ценили литературу и музыку и в среде которых писатель научился серьезно относиться к музыкальным произведениям и нашел много точек соприкосновения также и по литературным вопросам. Почти все его рассказы того времени носят на себе признаки Бабкинского окружения: он не только выводит в них тамошние местности, но и прямо целиком описывает живых действующих лиц. Таковы, например, его рассказы «Налим», «Недоброе дело» и др. В «Налиме» дело происходило вот на этой самой речке (указать на картину Левитана), а в «Недобром деле» — вот в том самом лесу, в «Полевщине», который виднеется на горизонте. Там же на горизонте находится и деревушка Савкино, в которой жил тогда знаменитый впоследствии художник Левитан, написавший эту картину. Вот его портрет (указать). Антон Чехов перетащил Левитана оттуда в Бабкино, и эта усадьба сыграла свою роль и в развитии художественного дарования этого талантливого человека, который потом создал школу русского национального пейзажа. Между прочим, его же кисти принадлежит и вот этот картон, вставленный в камин. Он представляет собою как бы снимок с большой картины, хранящейся в Третьяковской галерее в Москве и изображающей тихий вечер среди стогов сена.
«Пестрые рассказы» с бабкинскими сюжетами скоро создали Чехову славу как даровитому, оригинальному писателю. Он стал получать приглашения от более серьезных органов печати, и так как ему нужна более широкая аудитория, чем мелкий журнал «Осколки», а в это время единственной широко распространенной газетой было «Новое время», то он, получив приглашение от ее издателя Суворина, стал помещать свои произведения в этой газете. Здесь уже талант Чехова показал себя во всю свою ширь. Критики и историки литературы сразу же признали его серьезным писателем и стали пророчить ему настоящее будущее. Тогда же обратили на него внимание Григорович, Плещеев и Полонский (указать их портреты. Заинтересовать посетителей рассказом о казни Плещеева и о знакомстве Чехова с Полонским).
Из рассказов, помещенных в «Новом времени», Чехов издал потом книжку, которую посвятил знаменитому композитору Чайковскому (указать на портрет). К этому же времени относится и первый опыт Чехова по драматургии: в 1887 г. он написал драму «Иванов», которая шла в Москве и Петербурге и дала ему новые артистические знакомства. Вот на этой фотографии (указать) снят Чехов в обществе знаменитых артистов Давыдова и Свободина и публициста Суворина, который тоже написал в то время известную драму «Татьяна Репина», в построении и отделке коей очень серьезно участвовал и наш молодой писатель Чехов.
Но и «Новое время» оказалось для Чехова тесным. Ему нужна была более серьезная аудитория, ему нужен был какой-нибудь толстый почтенный журнал с хорошей репутацией и имевший влияние на тогдашнюю интеллигенцию и молодежь. Таким журналом была тогда московская «Русская мысль», редакцию которой составляли очень почетные писатели и профессора. Вот почему Чехов и перешел целиком к сотрудничеству в этом журнале, резко прервав свои выступления в каких-либо других газетах и журналах. Здесь он поместил свои самые серьезные произведения, давшие ему славу и сделавшие его классическим писателем. Вот состав редакции «Русской мысли» (указать). Это — профессор Иванюков, это — Гольцев, это — Лавров, это — сам Чехов.
Ко времени сотрудничества Чехова в «Русской мысли» относится исполнение заветной его мечты — покупка усадьбы Мелихово (указать). Здесь написаны знаменитые «Мужики» и «Моя жизнь», и здесь же появилась на свет его драма «Чайка», произведшая целый переворот в истории драматургии. Замечательно, что драматические произведения Чехова мог понять только один Московский Художественный театр. Только его талантливые режиссеры Станиславский и Немирович-Данченко и сумели уловить в драматических произведениях Чехова ту новую струю, которая сделалась потом основоположной для всех других театров и произвела целую революцию в драматической литературе и в театральных постановках вообще. С этой поры Чехов приобрел известность и как драматург. Его пьесы ставятся и поныне и пользуются таким же успехом, как и при его жизни, когда происходило в Художественном театре его чествование, походившее на целую апофеозу, от которой в качестве многих подношений от публики и артистов уцелели вот эти два старинные ларца (указать). А вот на этой фотографии (указать) изображен Антон Павлович, читающий свое драматическое произведение среди артистов Художественного театра.
Чехова как писателя и человека очень высоко ценил Лев Толстой. Вот его статуэтка (указать). Чехов платил ему тем же и еще с самых первых шагов своей литературной деятельности достал откуда-то вот этот несовершенный портрет Толстого, повесил его у себя в кабинете и так и не расставался с ним и в Ялте до самой смерти.
(Если позволит время, то указать на поездку Чехова на остров Сахалин — тема: зачем поехал? Что сделал? Какие результаты поездки? — и на участие во всероссийской переписи и в холере.)
Публикуемая ниже страничка «С балкона», сохранившаяся в моем архиве, написана незнакомым мне почерком, вероятно, под диктовку Михаила Павловича.
С балкона
1. Прямо — лапчатый гималайский кедр.
2. Рядом — японская хурма и алеитская сосна.
3. Слева — китайская аралия и мексиканская акация.
4. Направо — индийская сирень и сирийская роза.
5. Дальше — канадский тополь, американский клен, вифлиемский спирец, кавказский самшит и сибирский кизил.
Хотелось бы дополнить этот перечень.
Кипарис перед фасадом дома посажен Марией Павловной в год смерти Антона Павловича в 1904 г. Второй кипарис посадили я и брат Сергей Михайлович на другой день после погребения Марии Павловны в 1957 г.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |