Г.А. Шалюгина, А.Г. Головачева. М.П. Чехова. «Сейф № 315». Воспоминания в записи С.М. Чехова

Предисловие

Еще в 1912 году, осознавая свой долг перед российской культурой, члены чеховской семьи обратились к дирекции Румянцевского и Публичного музеев с предложением создать в Москве музей имени А.П. Чехова. Мария Павловна и другие наследники выразили желание передать для этого многочисленные мемориальные материалы, находившиеся в их распоряжении. Условие было принято, и в выделенной для экспозиции комнате стали аккумулироваться чеховские экспонаты¹.

Революция смешала все карты. М.П. Чехова — распорядительница наследия, хранившая реликвии в нескольких сейфах в столице, оказалась отрезанной в белогвардейском Крыму. Страдания ее были неописуемы, однако она находила силы не только сохранять «Белую дачу», но и помогать другим людям. Только через 60 лет из письма профессора Тихановича (Прага) мы узнали, что хозяйка Чеховского дома создала в годы гражданской усобицы что-то вроде приюта для детей, оставшихся без попечения. Она кормила их, проводила занятия, ходила с ними на экскурсии в Никитский ботанический сад. При ее активном участии было создано Общество помощи нуждающимся литераторам имени А.П. Чехова, членами которого были И. Бунин, А. Куприн, И. Чехов, С. Елпатьевский, а также Е. Лейтнеккер, которому было суждено сыграть известную роль в определении судеб чеховских реликвий.

Тем временем в отсутствие владелицы в 1918 году были вскрыты сейфы с личным имуществом и чеховскими бумагами. Насильственная национализация лишила Марию Павловну каких-либо прав на то, что она бережно собирала и хранила для будущего музея. Личные ценности, орден А.П. Чехова, золотые двадцатифранковые монеты, выигранные Антоном Павловичем в Монако, серебряная медаль М.П. Чеховой — все, что относилось к драгоценным металлам, было реквизировано и пропало неизвестно куда. Несправедливость этой акции особенно показательна, поскольку О.Л. Книппер, благодаря любезности «секретаря бюро сейфов», получила на руки практически все драгоценности, в том числе часы, цепочку и запонки Чехова. «Уж очень безжалостны и беспощадны большевики», — комментировал эту ситуацию И.П. Чехов, сам лишившийся в одночасье и пенсии, и квартиры: вооруженные солдаты выбросили его, заслуженного педагога, прямо на мороз². Изъяты были также рукописи, эпистолярные материалы, иконография, оказавшиеся в нескольких учреждениях.

Завязалась тяжба между Румянцевским музеем, который по идее должен был аккумулировать все чеховское мемории, и параллельным Музеем имени А.П. Чехова, возникшим благодаря бурной деятельности Е.Э. Лейтнеккера, знакомого Марии Павловне по Ялте. «Несчастный, нервный до истеричности» Лейтнеккер, по словам Михаила Павловича Чехова, вовлеченного было в суету вокруг чеховского наследия, «часто затевает неисполнимое»³. Мария Павловна вынуждена была считаться с тем, что в руках Лейтнеккера фактически оказалась судьба меморий, и старалась быть лояльной. «Я считаю Вас своим другом, доверяюсь Вам вполне», — писала она ему 12 марта 1922 года⁴. Тем не менее глубокий шрам от перенесенных несправедливостей надолго сохранился на сердце Марии Павловны.

Об этом свидетельствуют публикуемые записки Сергея Михайловича Чехова⁵. Они были сделаны в 1947—48 годах в Ялте, куда Мария Павловна вызывала племянника для составления завещания. В перерывах между обсуждением статей и условий документа сестра великого писателя, пережившая немецкую оккупацию, рассказывала о жизни чеховской семьи в Таганроге, Москве, Мелихове, Ялте. Сергей Михайлович распределил материал по двум тетрадям. В первой собраны факты и сведения, пригодные к публикации немедля, во второй — то, что до определенной поры должно быть скрыто от внимания публики. Он установил и срок возможной публикации — через 15 лет после его смерти⁶. Сюда отнесены были и воспоминания Марии Чеховой о послереволюционном лихолетье, о создании Чеховского музея, о судьбе содержимого «сейфа № 315»⁷. Здесь же — некоторые материалы об Ольге Чеховой, первой жене Михаила Александровича Чехова, уехавшей в Германию в начале 20-х годов.

Воспоминания Марии Павловны Чеховой, записанные племянником, в значительной мере отличаются от официальной точки зрения, изложенной, к примеру, в книге «Из далекого прошлого»⁸. Тем больше их значимость для создания стереоскопической картины истории русской культуры советского периода.

Текст публикуется с незначительными сокращениями, касающимися сугубо семейной тематики.

Геннадий Шалюгин

* * *

1917—1921 гг.

В апреле 1917 года, после февральской революции, Мария Павловна с необычайным трудом перевезла в Ялту свою мать Евгению Яковлевну. Перед отъездом из Москвы она привела в порядок и уложила в своем сейфе все бумаги Антона Павловича, его орден Станислава, золотую медаль Павла Егоровича, свою серебряную медаль⁹ и другие предметы. Уже заказывая сейф, она сняла с себя золотую цепь для лорнета, которую в свое время покупали для нее Антон Павлович и Вишневский¹⁰ и, подумавши, что в Крыму эта цепь будет ни к чему, положила ее в сейф и заперла стальную дверцу.

Летом 1917 года в Мисхоре на даче Марии Павловны собрались почти все наличные Чеховы: Иван Павлович с Софьей Владимировной и сыном Володей, Михаил Павлович с женой и обоими детьми.

Осенью, когда Иван Павлович уезжал с Софьей Владимировной в Москву, Мария Павловна дала ему ключ от сейфа.

В декабре 1917 года застрелился сын Ивана Павловича — Владимир Иванович¹¹.

В апреле 1918 года по распоряжению советской власти началось изъятие ценностей из сейфов.

Иван Павлович получил извещение с приглашением присутствовать, в качестве родственника, при вскрытии сейфа Марии Павловны. Он явился, но присутствовать при вскрытии отказался по мотивам личной порядочности. Он не мог бы равнодушно реагировать на изъятие ценностей, принадлежавших сестре. Так он объяснял этот свой поступок позже. Невыясненным осталось, отдал — ли он ключ или предоставил сейф к взлому.

Сейф был вскрыт без присутствия родственников. Золотые вещи были изъяты и куда направлены, оказалось неизвестным, а бумаги Антона Павловича были переданы в ЛИТО¹².

Летом 1918 года Иван Павлович с Софьей Владимировной перебрались в Крым через Украину, которая была в то время оккупирована немцами.

Они поселились у Марии Павловны в чеховском доме на Аутке. Оба они были в состоянии крайнего нервного напряжения, что можно объяснить недавней гибелью сына и, в связи с этим, общим крахом всей их жизни <...>

Так прошло 3 года с их Деникиновщиной, Врангелевщиной и проч. В конце лета 1921 г. Мария Павловна, наконец, смогла поехать в Москву с целью выяснить что-либо относительно архива Антона Павловича и ее собственной квартиры на Долгоруковской улице. Она ехала до Москвы три недели. Лейтнеккер¹³ в это время был уже в Москве, и ей пришлось обратиться к нему, т. к. у него были взаимоотношения с ЛИТО. С Лейтнеккером Мария Павловна познакомилась в Ялте еще до революции. Он крутился в это время около писателей. После прихода в Ялту большевиков он «уморил» бывшую начальницу женской гимназии Харкеевич¹⁴, загнав ее с помощью властей в подвал. Перебравшись в Москву, он поступил на службу по Наркомпросу.

Мария Павловна по настоящий момент говорит:

— Самой подлейшей личностью в моей жизни был Лейтнеккер. Я никогда ничего не ненавидела, но об этом человеке я не могу вспоминать без содрогания. Семье Чеховых Лейтнеккер причинил неисчислимые несчастья. — Это ее подлинные слова.

Она вспоминает, как в 1921 году в Москве она стояла в одной из комнат ЛИТО, прислонившись к косяку двери и рыдала, в то время как Лейтнеккер выносил пачками бумаги Антона Павловича и фотографии, изъятые в 1918 году из сейфа Марии Павловны.

Она говорила ему тогда:

— Дайте же это мне, ведь это же мое!

Но он не дал ей даже прикоснуться¹⁵.

Позже на основе этих документов был создан Чеховский музей в Москве, и сама Мария Павловна принимала деятельное участие в его организации.

Мебель из реквизированной собственной квартиры Марии Павловне надо было куда-то поставить. В это время она находилась в разных местах, и некоторую заботу о них проявили Ольга и Ада Книппер¹⁶.

В августе 1921 г. вместе с Луначарским Мария Павловна ходила по улицам Москвы и искала помещение.

Наконец, она нашла комнату на Малой Дмитровке, по левой стороне, близ Садовой. Туда были свезены все вещи. После этого Мария Павловна уехала обратно в Ялту. Она находилась в пути одну неделю.

Проводив Марию Павловну, Лейтнеккер, без ее ведома и согласия, поселился в снятой на Малой Дмитровке комнате, спал на диване Марии Павловны и всю ее мебель записал в инвентарные списки Чеховского музея. На вещи были прибиты медные овальные бляшки с номерами.

Приехав сравнительно быстро в Севастополь, Мария Павловна никак не могла оттуда выбраться в Ялту. Наконец, она узнала, что в Ялту отходит шхуна. Вместе с какими-то попутчиками она к концу дня расположилась на палубе этой шхуны. Совершенно пьяный капитан безобразничал с двумя девками в своей каюте, почти на виду у всех. К вечеру пошел дождь, и пассажиров согнали с шхуны на берег. Они зашли в пекарню. Тут Марии Павловне сообщили, что в Ялте на дом Чехова было совершено нападение.

В 12 часов ночи всех ожидающих выгнали из пекарни, они вновь стали проситься на шхуну. Так прошла мучительная ночь. В 10 часов утра шхуна отвалила. Мария Павловна расстелила свой плед и легла. Но вскоре этот плед отняла попутчица-еврейка. Мария Павловна начала молиться Николаю Чудотворцу, чтобы он помог ей перенести все страдания. Она впала в забытье и очнулась только в 8 часов, когда шхуна подходила уже к Ялте. Это счастливое забытье она приписывает заступничеству Николая Угодника.

Когда она пришла на Аутку, она узнала, что Иван Павлович и Софья Владимировна, после нападения на них, выехали и поселились у соседки Радзивилл¹⁷. Она послала за ними. Они пришли и сразу же стали упрекать ее:

— Ты оставила нас здесь сторожами. Мы не будем здесь жить. В заключение они сказали, что если она здесь останется, то ее убьют. Она ответила:

— Я из этого дома никуда не уйду.

В то время, когда Мария Павловна была в Москве, на Аутский домик Чехова было совершено нападение. Бандиты вошли в дом и стали грабить. Они очистили весь гардероб Марии Павловны на площадке лестницы в мезонин.

Иван Павлович с Софьей Владимировной в страхе заперлись в комнате Евгении Яковлевны и сидели там тихо. Но через некоторое время Иван Павлович открыл форточку и стал звать на помощь. Позже соседи рассказывали, что это был отчаянный крик, полный ужаса, но никто из них на помощь не пришел из страха.

Бандиты выбежали на улицу и стали стрелять снаружи в окно. Иван Павлович и Софья Владимировна прижались к стене и тем только спаслись. Пули и по сие время сидят в стене между кабинетом Антона Павловича и этой комнатой.

Свое клетчатое пальто Мария Павловна нашла висевшим на колючей проволоке забора. Когда воры несли охапку ее одежды, оно зацепилось и так и осталось висеть до ее приезда.

Вскоре, приблизительно в октябре 1921 г., Иван Павлович и Софья Владимировна из Ялты уехали в Москву. Мария Павловна осталась одна. Днем она чувствовала себя более или менее спокойно, но ночи были жуткие. Между прочим, она мыла днем окна и пела, чтобы показать прохожим, что она не боится. Пелагея Павловна в это время отсутствовала. Она ушла бродить по деревням, собирая на пропитание. Позже председатель Ялтинского ревкома Шабулин принял участие в судьбе Марии Павловны. С его помощью были сделаны толстые ставни к окнам всего нижнего этажа.

1918 г.

Миша Чехов был недолго женат на Олечке Книппер. Вскоре после женитьбы у них начался разлад, подогреваемый с двух сторон. С одной, Ольга Леонардовна так и не примирилась с тем, что Миша был супругом Олечки, и постоянно указывала ей на его недостатки, с другой, мать Миши, Наталья Александровна, была влюблена в своего сына и отчаянно ревновала его к своей невестке¹⁸.

Говорили, что у них безалаберная жизнь, грязно в квартире, обстановка неряшливая. Они развелись, кажется, в 1918 году. Олечка быстренько подцепила себе какого-то чешского офицера, возвращавшегося из русского плена на родину, и эмигрировала с ним в Прагу. Там она его бросила и перебралась в Берлин, где стала киноактрисой. Играла также в Мулен-Руж, т. е. в легкомысленном театре¹⁹.

1919 г.

В годы, когда в Крыму власть быстро менялась, племянник Марии Павловны (сын Александра Павловича)²⁰ навещал ее часто и всякий раз с какими-нибудь корыстными целями: просил денег, продуктов. Он был в это время женат. Жена его имела свой домик где-то под Бахчисараем, кажется, в селении Сюрень. Он звал ее Анутой.

В один из приходов, когда в Крыму господствовали белые, Николай пришел к Марии Павловне, дал ей понять, что ему надо скрываться и, прощаясь, сказал:

— Я ухожу в горы.

С тех пор его больше никто не видел, и судьба его осталась неизвестной.

1919 г.

Свою мисхорскую дачу Мария Павловна продала при белых супругам Василию Ивановичу Тихомирову и Елизавете Ивановне Тезе²¹. Она продала не за деньги, а за бриллианты (брошки, колье, кольца и пр.), всего на сумму 12 000 рублей на царские (довоенные) деньги.

Позже она долго кормилась на эти драгоценности.

1920 г.

Врангель был разгромлен в конце 1920 года. Большевики пришли в Ялту глубокой осенью. В течение нескольких месяцев после этого Мария Павловна переживала полное тревоги время.

В чеховском доме было произведено девять обысков. Искали оружия, продовольствия, золота, одежды военного образца и пр. Во время одного из обысков Мария Павловна сама видела лежащий на пианино приказ о ее аресте, который почему-то не был осуществлен.

Особое внимание при обысках привлекали шаляпинские вещи. Уезжая из Ялты, Иола Игнатьевна просила Марию Павловну взять на хранение ее мебель и др. домашние вещи из ликвидированной ею квартиры. Эти вещи были составлены в одной из комнат нижнего этажа и неизменно вызывали множество вопросов при обысках.

Обыски производились с понятыми, набранными отовсюду. Однажды в числе понятых Мария Павловна увидела старинного знакомого чеховской семьи Георгия Константиновича Прохача. Он проходил по улице и был взят в число понятых. Бывали понятые из разных мест, почему-то даже из портовой конторы. В один из приходов Мария Павловна сама видела, как понятой сунул в карман кусок мыла и ее шляпку. Однажды пришли без понятых. Увидя Марию Павловну, начальник отряда крикнул ей повелительно:

— Эй, тетка, давай понятых!

Закончив обыск в комнате Антона Павловича и прилегающих к ним, начальник приказал:

— Идем в подвал. Где хамса?

Другой со смехом ответил:

— У нее на башмаках.

— Молчи, ты!

Оказалось, что в чеховском доме искали бочки украденной в порту рыбы. Такова была обстановка в доме, а в это время мимо дома, по Аутской улице, ежедневно прогоняли в Исары²² партии людей на расстрел.

Забор чеховского сада был проломлен, и местные жители, сокращая дорогу, ходили прямо через сад.

Однажды какой-то мужчина, проходя мимо дома, молча размахнулся и со всей силы ударил долотом оконное стекло. Полетели осколки.

Положение осложняли близкие знакомые: Елизавета Ивановна Тезе как-то принесла, чтобы спрятать, две бриллиантовых брошки.

Опять раздался знакомый звонок. Это — десятый обыск. Мария Павловна открыла дверь, схватилась руками за голову и, рыдая, закричала:

— Я больше не могу, не могу!

И вдруг в ответ вместо грубых окриков слышит:

— Успокойтесь, мы пришли Вас спасти.

Это был председатель Ревкома Шабулин²³. С тех пор обысков больше не было. По приказу Шабулина забор был починен, и ко всем окнам нижнего этажа были сделаны толстые деревянные ставни.

1920 г.²⁴

Когда после белых в Крым пришли большевики, мимо дома Чехова водили людей под конвоем партиями в Исары на расстрел. Мария Павловна не могла смотреть на этих людей с поникшими головами и особым, предсмертным взором. В порту людям привязывали к ногам груз и сбрасывали с мола в море. Потом с мола было видно, как трупы колыхались в воде и размахивали руками. Когда снарядили водолазов, чтобы убрать утопленников, один водолаз не выдержал и сошел с ума.

1920 г.²⁵

В Гурзуфе приговоренных к расстрелу отводили на Шаляпинскую скалу и ставили на край с привязанным к ногам тяжелым камнем. Стреляли в голову и потом любовались, как труп летел с высоты в море.

Рассказывали, что один осужденный, когда к его ногам хотели привязать камень, вырвался и с высоты бросился в воду. Ему нечего было терять. Ему предстояло либо получить пулю в лоб, либо разбиться при падении. Он рискнул и не разбился. Притаившись в расселине, он дождался ночи, переплыл на скалу Адалар и там пробыл несколько дней, питаясь водорослями. Затем, тоже ночью, он переплыл на берег и спасся.

1920 г.

Двоюродная сестра Антона Павловича, Александра Митрофановна Чехова, в замужестве Бренева, жила с мужем в Севастополе. Там же она пережила революцию. Однажды, в отсутствие мужа, она услышала у крыльца их дома какой-то бурный разговор, крики, потом сильный выстрел. Когда все затихло, она открыла входную дверь и увидела, что на крыльце лежит расстрелянный. Она сошла с ума.

1920 г.²⁶

В Севастополе, как и в каждом порту, были механически разгружающиеся баржи. Осужденных большевиками на смерть людей загоняли в эти баржи, и отвозили в море. Там открывали дно баржи и люди погружались в воду. Они барахтались, кричали, хватались друг за друга. Сопровождавшие били их по головам железными палками, пока самый последний из осужденных не уходил под воду.

1922 г.

Когда в Москве на основе реквизированного из сейфа Марии Павловны архива Антона Павловича возник Чеховский музей, Лейтнеккер приезжал в Ялту и просил Марию Павловну дать ему для музея что-либо из вещей. Она дала ему художественные принадлежности Левитана, хранившиеся у нее еще со времени последнего приезда Левитана к Антону Павловичу в Ялту, в 1900 году. Это были этюдник, муштабель и др. предметы. Лейтнеккер увез эти вещи в Москву, и больше она их никогда не видела.

1929 г.

Придя в ялтинский отдел социального обеспечения по поводу пенсии, Мария Павловна увидела множество людей, стоящих в нескольких очередях. Она спросила, не обращаясь ни к кому:

— Где место пенсионеров?

Кто-то из публики низким голосом громко ответил:

— На кладбище!

1936 г.

Через несколько лет после прихода к власти Гитлер объявил гонения на евреев. Каждый житель Германии должен был представить документ о своем происхождении до третьего поколения, т. е. до обоих дедушек и бабушек. Лица, у которых оказывалась еврейская кровь, изымались из общества.

Ольга Чехова²⁷, дочь актера Миши Чехова и Ольги, урожденной Книппер, жившая в Берлине, также должна была представить документы о своем происхождении.

Вопрос осложнялся тем, что бабушка Адочки со стороны отца, Наталья Александровна, была дочерью еврея-выкреста и до замужества носила фамилию Гольден²⁸.

В 1936 году Олечка обратилась к Марии Павловне за помощью. Мария Павловна просила Михаила Павловича составить текст удостоверения о том, что дед Ады Александр Павлович Чехов в 1889 году венчался с Натальей Александровной Гольдиной, православного вероисповедания, в Лучанской церкви, близ города Сумы, Харьковской губернии. Это удостоверение было послано Сумским властям на подтверждение и затем отправлено в Берлин.

Подлог в фамилии (Гольдина вместо Гольден) был никем не замечен и в судьбе Ады, конечно, сыграл решающую роль.

Примечания

1. Подробно о создании Чеховского музея см.: Виноградова К.М. Из истории Дома-музея А.П. Чехова в Москве // Чеховиана. Мелиховские труды и дни. — М.: Наука, 1995. — С. 334—356.

2. Чехов И.П. Письма к М.П. Чеховой в Ялту от 1/14 марта, 19 марта/1 апреля, 25 марта 1918 года. — ОР РГБ. Ф. 331. К. 82. Ед. хр. 38. Л. 8, 15, 18.

3. Виноградова К.М. Из истории Дома-музея А.П. Чехова в Москве... — С. 340.

4. Там же. — С. 339.

5. Папка с «Воспоминаниями Марии Павловны Чеховой» в записи С.М. Чехова (Тетрадь первая — машинопись, Тетрадь вторая — рукопись) были переданы в Дом-музей А.П. Чехова в Ялте покойной Валентиной Яковлевной Чеховой в конце 1980-х гг.

6. Чехов С.М. Предисловие к «Воспоминаниям Марии Павловны Чеховой» (Тетрадь вторая). Рукопись. — Архив Дома-музея А.П. Чехова в Ялте. Ниже публикуются С. 19—27.

7. Номер сейфа М.П. Чеховой в банке бр. Джамгаровых установлен по письму И.П. Чехова к М.П. Чеховой от 1/14 марта 1918 г. (см. сноску 2).

8. Чехова М.П. Из далекого прошлого. — М.: Гослитиздат, 1954.

9. Серебряная медаль была вручена М.П. Чеховой в 1902 г. в память коронования Николая II. — Скобелев Юрий. «...Полагаюсь во всем на нее.» (Антон и Мария Чеховы) // Брега Тавриды. — Симферополь. — 1995. — № 4—5. — С. 233.

10. Вишневский Александр Леонидович (1862—1943), актер МХТ'а, земляк А.П. Чехова.

11. Владимир Иванович Чехов застрелился 7 декабря 1917 года. С.М. Чехов среди возможных причин самоубийства назвал три: неудачная карьера драматического актера, безответная любовь к Ирине Шаляпиной, заболевание (возможно, костный туберкулез). — Воспоминания Марии Павловны Чеховой. Тетрадь вторая. — С. 17—18.

12. ЛИТО — Литературный отдел Наркомпроса ведал делами литературы, издательства, культуры.

13. Лейтнеккер Евгений Эмильевич (1888—1954), юрист, литератор, музейный работник.

14. Харкеевич Варвара Константиновна (1850—1932), начальница Ялтинской женской гимназии, членом попечительского совета которой был А.П. Чехов. Занимала квартиру в здании гимназии.

15. Сохранилось письмо Марии Павловны к моей матери Ольге Германовне из Ялты в Москву, без даты, которое можно, однако, отнести к маю 1922 года. Мария Павловна пишет невестке:

«Уже были уложены мои чемоданы, и я назначила день выезда, как пришла телеграмма от Лейтнеккера с просьбой подождать его приезда в Ялту. А я, главным образом, должна была быть в Москве по музейным делам, нужно выручать рукописи и письма Антошины, похищенные у меня из сейфа и хранящиеся теперь в Госархиве. Их хотят печатать, а там самые интимные письма ко мне и вообще много, очень много рукописей и фотографий. Разбойники!»

Это письмо является документом, подтверждающим, что распространяемая уже много лет в печати и с трибун версия, будто Мария Павловна сама, добровольно передала государству в 1918 году значительную часть архива Антона Павловича, его рукописи, письма и фотографии, представляет чистейшую легенду. Архив Антона Павловича, хранившийся в сейфе Марии Павловны в банке братьев Джамгаровых в Москве на Кузнецком мосту, был изъят в принудительном порядке, без ее согласия, и она долго еще мечтала о его возвращении. Позже она привыкла, а когда было приступлено к организации Чеховского музея в Москве, ей это даже стало импонировать (Примечание С.М. Чехова).

16. Ольга Константиновна, Ада Константиновна Книппер — племянницы жены А.П. Чехова О.Л. Книппер-Чеховой.

17. Радзивиллы — семья служащего Ялтинского института «Магарач». Проживали в собственном доме на ул. Музейной. В.И. Радзивилл была хорошо знакома с М.П. Чеховой, передала в музей ценную коллекцию фотонегативов начала XX века.

18. Все это, вместе взятое, привело Михаила Александровича к психическому заболеванию (боязнь толпы). Он вынужден был временно оставить сцену и заняться педагогикой. (Примечание С.М. Чехова.)

19. Сохранилось письмо Михаила Павловича к Марии Павловне от 22 декабря 1927 года, в котором он пишет: «Я ехал в приятной компании. Между прочим, со мной ехал немец, возвращавшийся из Донбасса в Берлин и не говоривший ни слова по-русски. Он показал мне номер «Берлинер Иллюстрирте Цейтунг». В нем, к ужасу своему, я увидел картину: несколько мужчин подняли кверху голую бабу, совершенно и абсолютно нагую, которая задрала ногу перпендикулярно кверху и, выпятив груди, откинула назад руки. На-те, мол! Вся к Вашим услугам! Очевидно, мужчины подкидывали ее кверху. Под иллюстрацией подпись: «Ольга Чехова на представлении в Мулен-Руж». Как не стыдно этой женщине раздеваться донага, позволять мужчинам прикасаться к ее грешному телу, выступать в таких подлых позах перед публикой и, главное, позорить ни в чем не повинную фамилию!» (Примечание С.М. Чехова).

20. Чехов Николай Павлович, сын Александра Павловича Чехова от первого брака, матрос. Судьба его неизвестна.

21. Тихомиров Василий Иванович, Тезе Елизавета Ивановна — супруги, жители Ялты, хорошие знакомые М.П. Чеховой. В 20-х годах содержали пансионат, где в 1925 году жил М.А. Булгаков. В 30-х годах переехали в Москву, находились в переписке с М.П. Чеховой вплоть до ее смерти.

22. Исары — татарская деревня в окрестностях Ялты, неподалеку от водопада Учан-су. Здесь находились развалины средневековой крепости княжества Феодоро.

23. Шабулин Михаил Николаевич (1887—1925) — первый председатель Ялтинского ревсовета. В 1921 году выдал М.П. Чеховой охранную грамоту на «Белую дачу».

24. Ошибка в дате: это событие 1918 года.

25. Ошибка в дате: это событие 1918 года.

26. Ошибка в дате: это событие 1918 года.

27. Ольга Михайловна Чехова (1915—1966), дочь М.А. и О.К. Чеховых, немецкая актриса. По свидетельству Евг. Мих. Чеховой, в семье ее называли Адой, в некоторых публикациях упоминается под этим именем.

28. Гольден (Чехова) Наталья Александровна (1855?—1919), вторая жена Ал.П. Чехова, мать Михаила Александровича Чехова.