«После смерти Антона Павловича первое, что побудило меня сохранить последнее жилище Чехова, была моя большая любовь к брату...»
М.П. Чехова [12; с. 22]
1 мая 1904 г. А.П. Чехов в последний раз спустился по парадной лестнице своего ялтинского дома и выехал в Москву, затем на лечение в Германию. Современники Чехова подтверждали, что Антон Павлович предчувствовал свою смерть. Однако с первого дня пребывания в стране Антон Павлович уверял родных и знакомых, что ему лучше. Писал: «Я выздоравливаю, или даже уже выздоровел»; <...> я хорошо сплю, великолепно ем, только одышка <...>. Здоровье входит не золотниками, а пудами» [8; П 12, с. 363].
Чехов вместе с женой, О.Л. Книппер, остановился в Баденвейлере (Badenweiler) — тихом городке с чудесным видом на долину Рейна. Последние 11 дней жизни он провел в отеле «Зоммер» («Sommer») — самом фешенебельном отеле города. Из-за одышки Антон Павлович с трудом поднимался по лестнице, поэтому редко покидал комнату.
В ночь на 2/15 июля 1904 г. Чехов проснулся от удушья. В два часа ночи, по его просьбе, послали за врачом. О.Л. Книппер подробно отразила последние мгновения жизни писателя в своих воспоминаниях: <...> А.П. как-то необыкновенно прямо приподнялся, сел и сказал, громко и ясно: «Ich sterbe». Доктор успокаивал, взял шприц и сделал впрыскивание камфоры, велел подать шампанского. Антон Павлович взял полный бокал, оглянулся, улыбнулся мне и сказал: «Давно я не пил шампанского». Выпил все до дна, лег тихо на левый бок, — я только успела перебежать и нагнуться к нему через свою кровать, окликнуть его — он уже не дышал, уснул тихо, как ребенок... И когда исчезло то, что было Антоном Павловичем, ворвалась в окно серая ночная бабочка огромных размеров и мучительно билась о стены, о потолок, о лампы, точно в предсмертной тоске. Доктор ушел <...> Начало светать, потухло электричество... <...> Была тишина величавая, ни лишних разговоров, ни лишних слов, — покой и величие смерти»... [4].
«Смерть Антона Павловича была неожиданной для нас. Правда, я чувствовала на душе какую-то тяжесть, <...> — в те дни, когда угасала его жизнь», — вспоминала сестра писателя Мария Павловна. Она тяжело переживала разлуку с братом. Иван Павлович Чехов увез ее на Кавказ.
«Когда поезд подходил к Боржоми, мне стало вдруг страшно, — рассказывала Мария Павловна. <...> Я говорила Ивану Павловичу, что страшусь чего-то. Чувствовала, что с Антоном Павловичем сейчас плохо. <...> Я всю ночь думала об Антоне, но боялась брату говорить о нем. С самого утра мы пошли на телеграф. В списках недоставленных телеграмм была депеша Ивану Чехову. <...> Он распечатал телеграмму и, держа ее надо мною, стал читать: «Предупредите Машу, Антон Павлович скончался». Мне вначале показалось «соскучился». <...> Но в телеграмме было написано «скончался. — Я стала метаться... <...> нам нужно было ехать туда, туда, куда привезут Антона Павловича». <...> — Мы приехали в день, когда печальная процессия шла с вокзала к Новодевичьему монастырю. <...> — Может быть, <...> Антона Павловича не нужно было увозить в Германию, увозить из России...» [5; с. 238]. Тело писателя на поезде из Германии было перевезено в Москву. А.П. Чехов похоронен на кладбище Новодевичьего монастыря.
Уже на следующий день после смерти Антона Павловича в Ялте по городу были развешаны афиши, в которых сообщалось о смерти писателя. В фондах дома-музея А.П. Чехова хранится афиша, в которой сообщалось о первой панихиде по Чехову в России. Эта афиша напоминает нам о том, какой любовью и уважением пользовался писатель у жителей Ялты. Потом, на протяжении многих лет, в Аутской церкви св. Великомученика Феодора Тирона ежегодно 2 июля служили панихиду.
Родственники А.П. Чехова узнали посмертную волю писателя две недели спустя, собравшись в ялтинском доме. М.П. Чехова вспоминала: «В середине июля после похорон Антона Павловича вся наша осиротевшая семья приехала в Ялту. Как тяжело было входить в дом.
Через несколько дней после приезда собрались мы всей семьей в столовой: мать, Ольга Леонардовна, братья — Александр, Иван, Михаил — и я. Стали говорить о том, как быть и что делать дальше: оставаться ли нам с матерью в Ялте, переезжать в Москву, как поступить с ялтинским домом и т. д.
Я обратилась к Ольге Леонардовне:
— Оля, Антоша ничего тебе не оставлял, никаких распоряжений?
— Да, правда, Маша, есть какое-то письмо, которое он давно еще передал для тебя. Сейчас.
Она пошла, разыскала это письмо и отдала мне. Письмо оказалось завещательным распоряжением, которым брат назначал меня своей душеприказчицей. Письмо было написано еще 3 августа 1901 года, за три года до смерти» [10; с. 256].
Письмо, однако, не имело нотариальной силы. Дело слушалось в Московском окружном суде и разрешилось лишь в марте 1905 года.
А.Г. Головачева в книге «Приют русской литературы» пишет, что история получения наследства оставалась закрытой темой чеховской семьи на протяжении столетия. «Родные писателя признавали его волю и не намеревались оспаривать ее, тем не менее, в соответствии с действующим законодательством, братьям и его вдове пришлось пройти судебную процедуру утверждения наследниками именно их, а не М.П. Чехову» [1; с. 14]. В фондах дома-музея А.П. Чехова хранится подтверждающий данный факт документ — Определение заседания Московского Окружного Суда. Согласно этому документу, законными наследниками А.П. Чехова были утверждены его братья Александр, Иван и Михаил, а также вдова О.Л. Книппер-Чехова. «При введении в наследство в феврале 1905 г. имя М.П. Чеховой даже не было вовлечено в судебную процедуру, а возможность распоряжаться денежными средствами (движимым имуществом) после суда она получала именно по доверенности, выданной ей законными наследниками» [1; с. 14].
Дача А.П. Чехова в Гурзуфе с участком перешла в собственность Ольги Леонардовны. Иван Павлович стал владельцем домика с участком в деревне Кучук-Кой по дороге на Севастополь. Наиболее ценным был участок в деревне Верхняя Аутка. По закону он в равных долях был поделен между братьями Антона Павловича: Александром, Иваном и Михаилом. Однако, зная, что Чехов хотел передать дачу в пожизненное владение сестре, Марии Павловне, наследники сделали все возможное, чтобы выполнить волю покойного брата.
17 мая 1905 г. был составлен акт о купле-продаже имения в Аутке — только таким образом можно было законно передать наследство сестре. Согласно этому акту «за продаваемое имение взяли продавцы с нее, покупательницы, двенадцать тысяч девятьсот семьдесят один рубль пятьдесят семь копеек». Этот факт семья не афишировала. Есть все основания полагать, что договор купли-продажи был формальным, а передача денег от покупательницы к продавцам — фиктивной. С этого момента Мария Павловна официально стала владелицей Белой дачи. На долю этой сильной духом женщины выпала великая миссия по охране наследия великого писателя для будущих поколений. Черновики произведений Чехова, его фотографии, записные книжки, личные вещи — все было ей дорого. Вспоминая этот период, Мария Павловна писала: «Мне не верилось, что его уже нет, что он не вернётся уже в свой кабинет никогда. Я продолжала заботливо убирать и беречь те комнаты, где он жил и работал, — так было долгие годы» [12; с. 23].
До 1917 года сестра писателя не находилась в Ялте постоянно, она продолжала жить в Москве в собственной квартире на Долгоруковской улице. В ялтинском доме во флигеле оставалась только прислуга и дворник. Но каждую весну, в апреле, Мария Павловна приезжала в Ялту с матерью Евгенией Яковлевной, присматривала за домом и садом, посаженным руками А.П. Чехова. На Белую дачу почти ежегодно летом приезжала и вдова писателя, Ольга Леонардовна, за исключением тех лет, когда ездила в гастрольные поездки в составе МХТ.
В чеховский дом постоянно приходили знакомые и незнакомые люди и просили разрешения осмотреть комнаты Антона Павловича. Потом стали обращаться врачи, учителя, студенты, артисты и т. д. Они просили показать им дом и рассказать что-нибудь о жизни брата. Так родилась мысль — сделать дом Антона Павловича музеем. В течение нескольких лет после смерти Чехова ялтинский дом писателя стал местом паломничества.
В 1911 г. М.П. Чехова завела книгу для отзывов посетителей. В мемуарном каталоге-путеводителе, изданном совместно с младшим братом писателя М.П. Чеховым в 1937 г., есть краткое описание этого предмета: «Книга для записей, в красном восточном кожаном переплете. Книга эта привезена кем-то из Средней Азии и подарена Чехову. При жизни он не пользовался ею. После его смерти первой расписалась в ней известная артистка Александринского театра М.Г. Савина, посетившая дом Чехова, — и с тех пор эта книга стала служить для записей посетителями Музея их впечатлений» [12; с. 43]. Летом 1911 г. во время гастролей по южным городам России актрисе довелось поклониться чеховскому «уголку».
Уже в личном письме М.П. Чеховой актриса признавалась, что Ялта представляется ей теперь в образе уютного чеховского уголка и садика с чудными вишнями, и «все это опутано грустной поэзией, и хочется еще туда заглянуть» [11; с. 146].
Белая дача требовала постоянного внимания, особенно много усилий и средств отнимал ремонт здания. По воспоминаниям племянницы М.П. Чеховой Евгении Михайловны, Мария Павловна в семье получила прозвище «Строитель Сольнес». В начале XX века большим успехом пользовались пьесы норвежского писателя Генриха Ибсена, в том числе и пьеса «Строитель Сольнес». Это шутливое прозвище как нельзя лучше подходило к характеру Марии Павловны. Ей была присуща любовь к строительству и созиданию.
«После смерти Антона Павловича ялтинский дом сделался ее родным детищем, которое она, в память брата, берегла и холила. Каждый камень, каждую стенку знала она. Каждая трещина волновала ее, как волнует любящую мать болезнь любимого ребенка. По утрам ежедневно обходила она свои владения: не повредила ли что-нибудь ночная буря, не сломаны ли деревья в саду, не пора ли покрасить крышу. Отдавала распоряжения садовнику. Оползни причиняли ей большие неприятности, и много усилий потратила она, чтобы предотвратить оседание почвы. Словом, оберегала любимый дом как живое существо» [9; с. 198].
Много сведений о состоянии дома и сада в предреволюционные годы можно почерпнуть из полувековой переписки М.П. Чеховой с О.Л. Книппер. (Все письма цитируются по О.Л. Книппер — М.П. Чехова. Переписка Том 1: 1899—1927. — М.: Новое литературное обозрение, 2016. — 736 с.). После смерти А.П. Чехова сестра и вдова писателя продолжали общаться по-родственному:
М.П. Чехова — О.Л. Книппер
«18 августа 1904 г.
Сегодня начала уборку — собрала посуду, вычистила с Онуфрием ковры, завтра будем укладывать в сундук. Одеяльце Антошино проветривается — завтра тоже уложу».
* * *
О.Л. Книппер — М.П. Чеховой
«24 августа 1904 г.
Пошили чехлы на стулья и кресла в кабинете и завесила почти уже все картины. Немного осталось; сделала чехол и на лампу, теперь как будто люстра висит.
Онуфрий по-прежнему старателен, сад неузнаваем».
* * *
М.П. Чехова — О.Л. Книппер
«4 мая 1906 г.
Сад наш великолепен — зелен и густ. Скоро поспеют черешни». М.П. Чехова — О.Л. Книппер «13 апреля 1909 г.
Красят крышу на доме».
* * *
М.П. Чехова — О.Л. Книппер
«7 октября 1911 г.
Жить в Ялте, на нашей даче, сейчас очень тяжело — вот уже 4 месяца как у нас нет из водопровода ни единой капли воды... <...> Выкопала колодезь, чтобы спасти сад, вода есть, но ее надо достать — для этого необходима хорошая, дорогая помпа».
* * *
М.П. Чехова — О.Л. Книппер
«11 апреля 1916 г.
В саду у нас весеннее великолепие: поют соловьи, деревья все еще цветут. Цветов Иван развел много. Розы в бутонах. <...> Сирень цветет».
* * *
М.П. Чехова — О.Л. Книппер
«11 мая 1916 г.
Милая Оля, вчера начали ремонт кабинета и спальни. Маляр Василий очищает окна и двери; в субботу начнут штукатурные работы. В кабинете пусто и светло, комната стала большая.
Очень прошу тебя, поспеши с занавесью. Если нельзя найти в Москве, то скорее напиши, я попробую поискать здесь. <...> В саду прекрасно, розы цветут дивно! На днях был сильный ветер, сломал ренглоту, хурму и одну шелковицу; очень жалко!»
* * *
М.П. Чехова — О.Л. Книппер
«12 июня 1916 г.
Кабинет и спальня приведены в порядок. Занавесь я купила здесь, хотя она и не имеет ничего общего со старой. <...> Старую спрячу, и будем вешать в торжественных случаях».
* * *
М.П. Чехова — О.Л. Книппер
«5 сентября 1916 г.
«Дом наш садится на юго-запад, углом, где спальня Антона Павловича, трещины по потолку и новым обоям. Вернувшись из Мисхора, я не могла открыть окон в спальне — их придавило. Моя дверь наверху тоже не открывалась. Карниз выпер, того и гляди упадет! Теперь уж я не знаю, что делать! Положение серьезное, ремонтировать нельзя, да и не знаю как. Ожидаю г. Шаповалова, что он скажет. А ремонт производить все-таки немыслимо».
* * *
М.П. Чехова — О.Л. Книппер
«26 августа 1917 г.
Если не достану угля, то зимовать в ялтинск<ом> доме немыслимо! В кабинете большая течь, залило весь диван, в спальне продолжается оползень, трещина увеличилась — наклейки разорвались».
До октябрьской революции 1917 г. дом содержался на личные средства Марии Павловны, поступавшие от авторских отчислений за постановки чеховских пьес и от изданного ею эпистолярного наследия писателя. М.П. Чехова вспоминала: «У меня одно время являлось желание привлечь для сохранения дома ряд редакций газет и журналов. Я вела переговоры с «Русской мыслью», «Русским словом» и даже с Академией наук о том, чтобы они взяли себе в доме по комнате и устроили бы в них отдых своих сотрудников, причем кабинет и спальня должны были оставаться неприкосновенными. Но из этого дела так ничего и не вышло» [11, с. 258]. Мария Павловна не только сохраняла дом писателя, но и вела в эти годы большую просветительскую и издательскую работу. Она разобрала его архив и рукописи, занималась подготовкой к публикации ряда ценнейших материалов, писем и неопубликованных произведений. М.П. Чеховой была проведена колоссальная работа: собрано около 2000 писем и составлены комментарии к ним. «Другой, пожалуй, не сможет сделать точно эту работу <...>, — мне очень близки письма Антона Павловича. Я чувствую, где он сердится, где пишет открыто то, что думает, где могут быть опечатки», — признавалась Мария Павловна через много лет врачу Е.Б. Меве [5; с. 237]. Эта работа заняла много времени, но в результате в 1912—1916 годах было выпущено шесть томов писем под ее редакцией. Они вошли в собрание сочинений как неотъемлемая часть литературного наследия А.П. Чехова и долгое время являлись настольной книгой исследователей жизни и творчества А.П. Чехова. В 1911 г. М.П. Чехова обращалась с просьбой к И.А. Бунину, чтобы он написал биографию и предисловие к первому тому писем А.П. Чехова, но он отказался от обоих предложений, считая, что письма Чехова сами по себе уже являются драгоценным материалом для характеристики писателя. В итоге биографические сведения ко всем томам были составлены младшим братом Чехова — Михаилом Павловичем. Он же помогал сестре в работе над примечаниями. Именно М.П. Чехова положила начало фонду А.П. Чехова, который ныне хранится в РГБ. В 1912 г. по инициативе Марии Павловны, а также ее брата Ивана Павловича и вдовы писателя Ольги Леонардовны в Московском Румянцевском музее была создана «Чеховская комната». Сюда Мария Павловна передавала на протяжении многих лет ценные чеховские материалы. Благодаря тому, что Чехов завещал семье (в лице своей сестры и матери) деньги и доход с драматических произведений, а также имея средства, полученные от своей издательской работы, у М.П. Чеховой появилась возможность построить на Южном берегу Крыма собственную дачу. В 1907 г. Мария Павловна взяла в аренду у княгини О.П. Долгорукой участок в Новом Мисхоре, на котором разрешалось возводить деревянные и каменные здания, и получила разрешение на постройку двухэтажного дома. Арендная плата за пользование участком составляла 120 руб. в год. Этот дом обошелся Марии Павловне в 5 тыс. руб., стоимость проекта составила 500 руб. Когда-то, при постройке ялтинской дачи, Мария Павловна предлагала Антону Павловичу назвать ее «Чайкой», но он воздержался. И вот теперь это название она могла дать уже собственной мисхорской даче. Название оказалось чрезвычайно удачным и подходящим, т. к. домик располагался в сосновом лесу на высоком берегу. Мисхор в то время был одним из самых живописных мест на Южном берегу Крыма. Рядом находились дачи театрального художника и архитектора Л.М. Браиловского, автора памятника А.П. Чехова на Новодевичьем кладбище, и старой приятельницы семьи Чеховых — художницы А.А. Хотяинцевой. В их дружной компании Мария Павловна с удовольствием проводила время, ездила на прогулки, писала этюды.
У М.П. Чеховой был альбом, в котором оставляли записи только близкие друзья и знакомые. В этом альбоме сохранились автографы и рисунки архитектора Браиловского и его жены Риммы Никитичны, а также художницы Хотяинцевой. По просьбе Марии Павловны Леонид Михайлович Браиловский составил проект и руководил строительными работами, которые были закончены к весне 1908 года. В фондах дома-музея А.П. Чехова хранится большое количество счетов на приобретение строительных материалов и благоустройство дачи «Чайка». «Рядом с двухэтажным каменным зданием были построены отдельный флигель и кухня. На участке, огороженном забором, построили подпорную каменную стенку, поставили ворота, соорудили каменные ступеньки, арку из белого камня, бассейн, а из скалы был устроен фонтан. В ялтинском питомнике «Селимбек» для мисхорского сада купили глицинии, бегонии, сирень, розы, лавр, акации, крушина, туя, персики, кипарисы, черная черешня, клубника» [7, с. 167]. Когда дом был готов, к Марии Павловне в Мисхор в теплое время года приезжали многочисленные родственники и знакомые. Часть своей дачи она сдавала жильцам. 17 мая 1913 г. М.П. Чехова писала О.Л. Книппер: «В Мисхоре в верхнем этаже на моей дачке живет известный пианист Гольденвейзер с супругой. Взял пианино и музицирует там» [6; С. 412].
О самочувствии и настроении М.П. Чеховой в эти относительно беззаботные предреволюционные годы можно узнать из письма брату Михаилу Павловичу от 27 авг. 1911 г.: «Играю в теннис, бегаю как молодая, совсем здорова. <...> Стала красива и молода. Вегетарианство — великая сила» [3]. Летом 1917 года на мисхорской даче Марии Павловны соберется почти вся семья Чеховых: братья Михаил и Иван Павловичи с семьями. Это беззаботное мисхорское лето станет невидимой границей, отделившей всю прежнюю жизнь чеховской семьи от тех лишений и страданий, которые им придется перенести впоследствии [7, с. 167]. «Чайку» Мария Павловна вовремя сумеет продать, хоть и за бесценок, своим знакомым, супругам Тихомировым [2, с. 127—132]. После окончательного установления в Крыму советской власти дачу постигнет участь других особняков русской интеллигенции — она будет национализирована. Мария Павловна же останется в Ялте, и вся ее дальнейшая жизнь теперь неотделимо будет связана с судьбой Белой дачи. Именно на спасение и сохранение последнего жилища брата она направит все свои силы.
Список использованных источников
1. Головачёва, А.Г. Из истории Дома-музея А.П. Чехова / Приют русской литературы: Сборник статей и документов в честь 90-летия Дома-музея А.П. Чехова в Ялте. — Симферополь: Доля, 2014. — С. 10—165.
2. Головачёва, А.Г. Страницы истории дачи М.П. Чеховой «Чайка» // Вестник архивистов Крыма. Вып. 3 / Сост. Т.А. Шарова; Гос. ком. по делам архивов Респ. Крым. — Симферополь; Изд-во ООО «Антиква», 2019. — С. 127—132.
3. ДМЧ (Ялта). КП № 3122.
4. Книппер-Чехова, О.Л. Воспоминания и статьи О.Л. Книппер-Чеховой. 2 июля [Из черновых рукописей] [Электронный ресурс] — Режим доступа: http://teatr-lib.ru/Library/Knipper/knipper1/#_Toc291308354
5. Меве, Е.Б. Из воспоминаний / Чеховиана: Чехов в культуре XX века: Статьи, публикации, эссе / Науч. совет по истории мировой культуры. — М.: Наука. II полугодие 1993. — С. 237—238.
6. О.Л. Книппер — М.П. Чехова. Переписка Том 1: 1899—1927. — М.: Новое литературное обозрение, 2016. — 736 с.
7. Сосенкова, М.М. Самое близкое и дорогое в жизни / Приют русской литературы: Сборник статей и документов в честь 90-летия Дома-музея А.П. Чехова в Ялте. — Симферополь: Доля, 2014. — С. 166—198.
8. Чехов, А.П. Полное собрание сочинений и писем в 30 томах. — М.: Наука, 1974—1982.
9. Чехова, Е.М. Воспоминания. Чехов М.П. Вокруг Чехова / Вступит. Статья О.Н. Ефремова; Подготовка текста, примеч. и указатель Е.М. Сахаровой. — М.: Худож. лит., 1981. — 336 с.
10. Чехова, М.П. Из далекого прошлого. — М.: Изд-во художественной лит-ры, 1960. — 270 с.
11. Чехова, М.П. Хозяйка Чеховского дома: воспоминания, письма / Сост. С.Е. Брагин. — Симферополь: Крым, 1965. — 167 с.
12. Чеховские чтения в Ялте. 90 лет со дня основания дома-музея А.П. Чехова в Ялте: Сб. науч. трудов. — Симферополь: Максима, 2012. — Вып. 17. Приложение — 336 с.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |