Количество биографий А.П. Чехова, вышедших на английском языке в конце XX — начале XXI века на сегодняшний день превышает один десяток. Сюда входят и хорошо известные русскоязычному читателю жизнеописания, созданные Анри Труайя, Дональдом Рейфилдом и пока еще непереведенные биографии, написанные чеховедами и переводчиками Розамунд Бартлет, Филиппом Коллоу, Кэрол Рокамора, Кэрол Аполлонио. И это далеко не полный список. Отдельные эпизоды из жизни великого русского писателя стали сюжетом рассказов Реймонда Карвера «Поручение» (1988), Майлера Уилкинсона «Рабская кровь» (2014), пьесы Резы де Вет «Братья» (2005) и романа Кэрол Андерсон «Летний гость» / Summer Guest (2016).
В 2020 году выходит первый роман, в основу сюжета, которого положена судьба сестры писателя Марии Павловны Чеховой [7]. Автором 362-х страничного романа стала канадка Кэролин Аддерсон (род. 1963). У себя на родине Аддерсон — известный автор большого количества книг для детей разных возрастов от (3 до 12 лет), романов «История забвения» / A History of Forgetting (1999), «Сидячий образ жизни» / Sitting Practice (2004), «Разбитое сердце Эллен» / Ellen in Pieces (2014), «Выбирая роль» (2010), «Небо падает» (2010), сборников рассказов «Приятно познакомиться» / Pleased to Meet You (2006), «Неясные предметы» / Obscure Objects (2011) и др. Рассказы Аддерсон не раз номинировались и получали престижные премии, включались в статусные антологии («На западе северо-запада» / West by Northwest (1998). Авторитет писательницы в Канаде достаточно высок, именно ей поручили составление сборника лучших канадских рассказов 2019 года Best Canadian Stories 2019. Два нон-фикшн произведения Аддерсон «Люди и среда обитания» Humans and the Environment «Ванкувер исчезает» / Vancouver Vanishes (2015) посвящены вопросам взаимодействия людей и их среды обитания, сохранения архитектурного наследия Ванкувера. Произведение Аддерсон переведены на турецкий, испанский и французский языки.
Итак, из долгой жизни Марии Павловны Чеховой (1863—1957) канадская писательница выбрала период с 1889 по 1896 год и развернула события этих лет в виде четырехактной пьесы. Хотя сама книга «Русская сестра» / A Russian Sister (2020) имеет жанровое обозначение «роман», композиционно она оформлена как сценическое произведение — со списком действующих лиц, разбивкой на четыре действия, в каждом четко обозначен временной промежуток: 1889—1890, 1891—1892, 1892, 1893—1896. Из послесловия автора следует, что роман, хотя и является продуктом воображения, основан на достоверных фактах, а в повествование включены не только отрывки из рассказов, повестей и пьес А.П. Чехова, но и строки подлинных писем, за что Кэролин Аддерсон «с благодарностью жмёт руку великому писателю» (здесь и далее перевод всех фрагментов текста наш. — О.С.) [7, p. 365]. В романе, предупреждает автор, все строки и отрывки часто перемешаны и зачастую приписываются совсем иным адресатам. Именно факт того, что цитаты перепоручены другим людям, а отрывки писем декларируются вслух, создается впечатление лживости всего произведения. Когда читатель видит, что мать Чехова называет его «Антошеву», то всякое доверие и к придуманному персонажу, названному Евгенией Яковлевной, пропадает. Хорошо известно, что -шеву (русифицированное французское окончание) Антон Чехов использовал в общении с Натальей Гольден. В их переписке он превратился в Антошеву, она — в Наташеву. И это лишь небольшая, но вполне значимая деталь. Каждое действие имеет свой эпиграф. Предпослан эпиграф и всему произведению — это строки из рассказа А.П. Чехова «Дама с собачкой»: «Он всегда казался женщинам не тем, кем был, и любили они в нем не его самого, а человека, которого создавало их воображение и которого они в своей жизни жадно искали; и потом, когда замечали свою ошибку, то все-таки любили. И ни одна из них не была с ним счастлива. Время шло, он знакомился, сходился, расставался, но ни разу не любил; было всё что угодно, но только не любовь» (С X, 142).
Основной эпиграф настраивает нас на фигуру мужчины, которая вопреки названию ставится в центр повествования, а поскольку Маша, русская сестра, все время печется о брате, то логичнее всего предположить, что этот эпиграф относится непосредственно к брату Антону. По сюжету романа Маша все время оказывается в треугольниках, где постоянными остаются фигуры ее и брата Антона, а меняются то подруги Антона (Лика Мизинова, Ольга Кундасова), то друзья Маши (Исаак Левитан, Георгий Линтварев, Александр Смагин). Фактически роль Маши в романе сводится, с одной стороны, к тому, чтобы развлекать брата новыми знакомыми-девушками, с которыми она учится на курсах Герье, а с другой стороны, отказывать потенциальным женихам, лишая себя личного счастья, чтобы не нарушить заведенный порядок жизни и взаимоотношений с братом-писателем.
Все остальные четыре эпиграфа почти прямолинейно переносят переживания героини по имени Маша из чеховской «Чайки» на Машу-сестру. Приведем эпиграфы в той последовательности, в которой они предваряют четыре части романа: «Маша. Это траур по моей жизни. Я несчастна» (С XII—XIII, 5); «Помогите же мне. Помогите, а то я сделаю глупость, я насмеюсь над своею жизнью, испорчу ее... Не могу дольше...» (С XII—XIII, 20); «Все глупости. Безнадежная любовь — это только в романах. Пустяки. Не нужно только распускать себя и все чего-то ждать, ждать у моря погоды... Раз в сердце завелась любовь, надо ее вон. Вот обещали перевести мужа в другой уезд. Как переедем туда, все забуду... с корнем из сердца вырву» (С XII—XIII, 47); «Любить безнадежно, целые годы все ждать чего-то... А как выйду замуж, будет уже не до любви, новые заботы заглушат все старое. И все-таки, знаете ли, перемена. Не повторить ли нам?» (С XII—XIII, 33). Маша из «Чайки» и Мария Павловна Чехова — совершенно разные психологические типы, прямолинейное приравнивание героини чеховской драмы к сестре писателя говорит само за себя. Один из канадских рецензентов предположил, что доминирующий сегодня феминистический тренд во многом определил настроение романа [8], мол, талантливый брат «вышел в люди» благодаря жертвенности сестры, которая не только не вышла замуж и не родила детей (хотя очень хотела), но и не реализовала свои недюжинные художественные таланты. Сюжет сестры-страдалицы [3] уже использован в современной литературе Вирджинией Вулф. Достаточно вспомнить ее эссе «Своя комната» / А Room of One's Own (1929), где вымышленная сестра Шекспира, наделённая таким же могучим талантом, как и ее брат, погибает, не оставив после себя ни строчки, ее убивают предрассудки английского общества XVI века.
И все-таки жизнь реальной Марии Павловны протекала во время, гораздо более благоприятное для развития женских талантов. Сестра писателя прожила интересную и наполненную событиями и встречами жизнь, стала хранительницей его наследия и создала дом-музей, имеющий сегодня мировую известность. Мария Павловна после ухода Антона Павловича осталась главой семьи, на ее руках была стареющая и больная мать, доживала свой век в Ялте и кухарка Марьюшка (М.Д. Беленовская), забота о которой также легла на плечи Марии Павловны.
История недавно полученного в дар экспоната многое говорит и о том, как переживала Мария Павловна годы революции и гражданской войны в Крыму, и как относились в семье к Беленовской. Речь идет о прялке, привезенной для Марьюшки из Москвы самим Антоном Павловичем. Дарительница прялки получила ее в наследство от своей бабушки, поменявшей ее «за бидон молока и кувшин сливок», так необходимых обитателям чеховского дома в годы гражданской войны [4]. Много фактов о непростой жизни Марии Павловны любопытный читатель может извлечь из ее опубликованной переписки с Ольгой Леонардовной. А.Г. Головачева приводит цитаты из этой переписки и довершает их своим наблюдением: «На рубеже 1918/1919 годов, чтобы не умереть с голоду, пришлось продать любимую дачу в Мисхоре» [2, с. 236]. И «умереть с голоду» здесь не гипербола.
Несколько слов о реалиях русской жизни, которые, видимо, должны были внести местный колорит в роман, но обнаруживают полное невежество автора. Святая, праздничная пасхальная неделя перепутаны со Страстной неделей, поэтому набожный глава семейства Чеховых строго постится и лицемерно прячется в Пушкинской комнате мелиховского дома, откуда и подслушивает пение Лики Мизиновой: Because it was Holy Week, Father supposedly, abstaining from all pleasures, hid himself in the Pushkin Room and listened from there строгого поста, когда церковный устав предписывает радость и праздничный стол и [7, p. 223]. Земной поклон перед епископом — это, по мнению автора, — целование пола: «Masha kissed the floor at his feet» [7, p. 51], а православная бабушка заставляет разгулявшуюся Лику отсидеть всенощную в монастыре: «to sit vigil at the convent» [7, p. 47]. Как оказывается, картина «Над вечным покоем» И. Левитана — это метафора одинокой жизни Маши, такой же целомудренной, как пустая церковь на берегу холодного и равнодушного озера [7, p. 310]. У отца Чеховых — глаза садиста, но иногда они выражают любовь и озабоченность: «...his sadistic little eyes now — love and concern» [7, p. 260], а грудь мамаши сравнивается с провисшей марлей, в которую стекает творожная пасха [7, p. 87], кипящие самовары переносят не за ручки, а на подносах [7, p. 189], провожая Левитана и Чехова на охоту, Маша мысленно желает им перестрелять друг друга: Let them shoot each other, she thought...» [7, p. 224]. Таких примеров много.
Роман, как метко подметила в свое время Ирина Евгеньевна Гитович, продолжает «полосу нового интерпретационного мифотворчества». «Стало модным, — пишет И.Е., — разоблачение ближнего окружения Чехова, резкие оценки людей, ему близких и дорогих, вообще покушение на личное пространство писателя, право на которое есть не только у живых, но ну мертвых» [1, с. 58, 78]. В данном случае «разоблачаются» сводня-сестра и эгоист-брат.
Женщина, которая вышла несломленной и пронесла свое детище — музей через все драматичные события XX века, несомненно, заслуживает внимания и исследователей, и писателей. Хорошо, что судьба Марии Павловны Чеховой интересует современных писателей, но роман Кэролин Аддерсон, на наш взгляд, является больше отражением современных трендов, нежели действительно пытается создать художественный образ незаурядной сестры классика. Роман получился скучный в прямом смысле этого слова, читать его — мучение, особенно первые 100 страниц, лживый в отношении исторических личностей в нем упоминаемых, глупый — в смысле «русской» образности. Когда-то многообещающая писательница Канады, автор интересных рассказов, опубликовала плохой роман, который, скорей всего, если и будут вспоминать, то больше, как казус, неудачу. Сам по себе интерес к фигуре Марии Павловне, безусловно, похвален, но обилие неточностей и придумок, наличие в романе имен и фамилий реально существовавших людей вносит сумятицу в головы читателей. Эту мысль хорошо сформулировал российский прозаик Роман Сенчин: «Порой появляются более чем странные книги, когда документальная основа, реально жившие или живущие персонажи ставятся в вымышленные обстоятельства. Это, конечно, разрушает саму реальность, веру в историю, в существование если не правды, то хоть какой-то достоверности...» [5].
Список использованных источников
1. Гитович, И.Е. Итог как новые проблемы. Статьи и рецензии разных лет об А.П. Чехове, его времени, окружении и чеховедении. — М.: Литературный музей, 2018. — 416 с.
2. Иванова, Н.Ф., Головачева, А.Г. «Сколько вокруг нас трагедий!..» (Сюжет из жизни И.А. Бунина и М.П. Чеховой) // Чеховские чтения в Ялте. Вып. 25: Чехов и время. Драматургия и театр: сб. научн. тр. / Под ред. О.О. Пернацкой. — Ялта: Крымский литературно-художественный мемориальный музей-заповедник, 2021. — С. 223—242.
3. Исупова, Е. Сестра Шекспира: история, которая могла бы быть правдой. https://blog.mann-ivanov-ferber.ru/2019/10/22/sestra-shekspira-istoriya-kotoraya-mogla-by-byt-pravdoj/ (дата обращения: 01.10.2021).
4. Семейная прялка Чеховых стала частью экспозиции дома-музея писателя в Ялте https://www.c-inform.info/news/id/97021 (дата обращения: 01.10.2021).
5. Сенчин, Р. Герои Юзефовича исправляют его ошибки // Горький. https://gorky.media/reviews/geroi-yuzefovicha-ispravlyayut-ego-oshibki/ (дата обращения: 01.10.2021)
6. Уилкинсон, М. Рабская кровь / Подгот. текста, перевод, предисл., прим. О.В. Спачиль // А.П. Чехов и литературно-театральная критика критика: сб. ст. по мат-лам Всероссийской науч. конф. Восьмые Скафтымовские чтения, посвященные 160-летию со дня рождения А.П. Чехова и 130-летию со дня рождения А.П. Скафтымова (Саратов 15 октября 2020 года). — М.: ГЦТМ им. А.А. Бахрушина, 2021. — С. 269—282.
7. Adderson, Caroline. A Russian Sister. — Toronto: HarperCollins Publishers Ltd., 2020. — 365 p.
8. Grubisic, Brett Josef. Book review: When it's lively, A Russian Sister captivates. When it's not, reading turns into a chore // Vancouver Sun. — 2020. — Sept. 17—20. URL: https://vancouversun.com/entertaimnent/book-review-when-its-lively-a-russian-sister-captivates-when-its-not-reading-turns-into-a-chore (accessed 24/09/2021).
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |