Всегда встает вопрос, как узнать, что чувствовали люди, входя в картинные галереи в 1900 году, какие картины они рассматривали, какая музыка звучала в этот период в Германии, когда Антон Павлович Чехов находился в Баденвейлере?
Можно представить, как в 1900 году австрийский композитор Арнольд Шенберг создает новый стиль «речевого пения» или «пения говорком» («Sprachgesang»), где отсутствует точная высота интонируемых тонов. Его музыка выражала эмоции потерянности, тревоги, хаоса, разорванности сознания как признаки экспрессионизма. Кредо таких музыкантов-экспрессионистов выражали слова Шенберга: «Искусство — это вопль тех, кто борется с судьбой» [10].
В творчестве немецкого композитора Веберна были черты музыкального пуантилизма, когда «событийность» в музыкальном развитии сводилась только к изменению самих тонов — меняя их продолжительность, тембровую и динамическую окраску. Произведения отличались небывалой краткостью (общая продолжительность всех 31 опусов Веберна — три часа звучания) и предельной насыщенностью музыкально-тоновой (точечной) «информацией».
Читая письма А.П. Чехова, мы слышим его слова, что: «Баденвейлер очень оригинальный курорт, но в чём его оригинальность, я еще не уяснил себе», «...громкая и бездарная музыка в курортном парке...», «ни в чем нет ни искры таланта, ни искры вкуса, зато в избытке порядок и честность», «...ни одной прилично одетой немки, безвкусица, наводящая уныние». И как итог: «Что за отчаянная скучища этот немецкий курорт!» [11].
Представим себе, какая музыка звучала в те годы в Баденвейлере? Возможно, это был Р. Штраус — автор симфонических поэм с блестящей виртуозной оркестровкой, таких как, например, «Домашняя симфония» (1903). В этот же ряд можно поставить его оперу «Саломея» по одноименной пьесе Оскара Уайльда («симфония в драматической форме» — по словам композитора), премьера которой состоялась в декабре 1905 года. Сейчас, в наше время мы слышим ее как музыку истории и места. В ней автором передана болезненная изощрённость чувств, звучит неистовая декламация, применены острые красочные звучания. Эта опера является одним из самых ранних образцов экспрессионизма. С 1901 года Клод Дебюсси выступал как музыкальный критик. В 1900-е гг. им были созданы фортепьянные пьесы «Сады под дождём» (1902), «Вечер в Гренаде», «Остров радости» (1904). В 1900-е гг. Морис Равель входил в артистические кружки, впервые встретился с Дебюсси. Фортепьянные произведения «Игра воды», циклы пьес «Отражения» (5 пьес), «Ночной Гаспар» («Ундина», «Виселица», «Скарбо»), одноактная опера «Испанский час» (комическая опера о жене городского часовщика и её многочисленных поклонниках). В 1901 г. Равель участвовал в конкурсе на Римскую премию, но занял 2 место. В этот период после смерти Верди Дж. Пуччини становится первым оперным композитором Италии. В 1904 г. появляется опера «Чио-Чио-сан» («Мадам Баттерфляй»), где музыкальный язык свеж и оригинален, элементы японского фольклора соседствуют с певучей итальянской мелодией. Малер провёл эти годы (1897—1907) в Вене, но борьба с косностью и рутиной заставила его покинуть пост дирижёра венской оперы и отправиться в гастрольные поездки по Европе. Он был в Европе (в Германии), его слушали любители музыки в Петербурге и Москве. Симфонии Малера огромны по размерам и составу исполнителей (исключение составляет 4-я-камерная). Гигантские масштабы нужны были композитору для воплощения грандиозных замыслов: «Для меня написать симфонию значит всеми средствами музыкальной техники построить мир», писал он [10].
Первое издание А.П. Чехова тоже появилось в Германии, это был сборник «Русские люди», а переводчик Трейман снабдил его предисловием. «В то время как современные русские писатели в большей или меньшей степени страдают пессимизмом, Чехова это не коснулось. Его мировосприятие исполнено гуманизма и мощной радости жизни».
Эта оценка тем примечательнее, что переводчик выбирал не столько легкие ранние юморески, сколько рассказы трагического звучания. Сами переводы довольно тяжеловесны и неуклюжи. Выбор немецкого названия, «Русские люди», судьбоносная большая удача переводчика [2].
Благодаря этим первым переводам, на А.П. Чехова обратил внимание немецкий критик, писатель и историк литературы Карл Буссе [1] и напечатал о нем пространную статью в журнале «Ди гегенварт» [2]. Примечательно, что критик уверенно оценил значение Чехова. Он называет Чехова натуралистом в том смысле, что писатель изображает обыденную жизнь обыкновенных людей, которых можно повсюду встретить и сразу же узнать. По первым произведениям А.П. Чехова критик Буссе смог точно уловить неподражаемую способность автора пластично, рельефно создавать законченные сюжеты произведений даже из самых незначительных событий: «Ни у какого другого писателя мы больше не увидим, как на наших глазах, к удивлению, из ничего возникает нечто, а именно сразу маленькое законченное произведение искусства. Все, что он замечает, даже самое крохотное, достаточно, чтобы он создал восхитительный набросок».
Кроме уже упомянутого перевода (1897 г.; Германия, Лейпциг) появились еще два издания А.П. Чехова: сборник с малоподходящим названием «Русский флирт», куда вошли рассказы «Ариадна», «Попрыгунья», «Припадок», «Володя большой и Володя маленький», и перевод повести «Моя жизнь» под странным названием «Путь к безумию». Это было начало истории многочисленных переводов Чехова, которая не прерывалась до 1905 г. Но критика ориентировалась не на эти выдающиеся произведения, а оценила Чехова, прежде всего, как мастера малых форм.
Все переводчики и критики слышали и чувствовали А.П. Чехова. Существовали даже журналы, в которых обсуждались произведения русской литературы, еще не переведенные на немецкий язык. Так, в 1902 г. весьма уважаемый журнал, посвященный вопросам естествознания, опубликовал рецензию на «Остров Сахалин» Чехова. Книга вышла в том же году на русском языке в издательстве А.Ф. Маркса в Петербурге. В рецензии подчеркивалось, что стиль чеховских очерков выгодно отличается от манеры сенсационных путевых заметок англичан и американцев. Отмечалось, что книга содержит богатые сведения о географии, климате и этнографии острова. В конце рецензии высказывалось сожаление, что книга не переведена на западноевропейские языки. Первый перевод на немецкий язык вышел спустя почти 30 лет, хотя едва ли кто-нибудь его заметил в то время.
Аналогично высказывался переводчик Аугуст Шольц [3], который уже отдавал должное теме труда в произведениях Чехова: «Терпеть, работать» — это и есть лозунг, оставленный Чеховым русской интеллигенции, столь ясно звучащий в его драмах».
Вместе с тем нельзя не согласиться с критиком Лутером [4], когда он утверждает, что основной чертой Чехова была не ненависть, а любовь. «Только любящее сердце могло создать такие восхитительные рассказы о детях, создавать такие нежные образы женщин, так глубоко чувствовать природу. Этот пессимист глубоко любил жизнь и людей». Лутер, как видим, не обошелся без парадокса.
Немецкая общественность не прошла мимо и 25-летия со дня смерти Чехова. В июле 1929 г. разные газеты и журналы в Германии помещают материалы памяти писателя. Его образ, складывающийся из различных публикаций, весьма разнороден. Так, в одной статье говорится, что Чехов устарел, жизнь продолжается, и события последних 25 лет увели нас далеко от тематики драматурга Чехова. «Где цвел когда-то вишневый сад, сегодня дымят фабричные трубы. И все-таки чеховские люди живут и сегодня, и не только в городах и селах России, нет, по всей Европе», читаем мы у немецких критиков [6].
Так, Томас Манн [5] подчеркивает свою высокую оценку русского писателя А.П. Чехова, хотя добавляет, что его творчество на него не повлияло: «Мне хочется сказать, что я писал эти строки с глубокой симпатией. Это творчество меня сильно тронуло». Возможность влияния Чехова на свое творчество отрицает и баварский писатель Оскар Мария Граф. Он тоже познакомился с произведениями Чехова в зрелом возрасте, но тогда ему стало ясно, что это — великий писатель. В своем письме (1955 г.) он сообщает: «Я настолько люблю Чехова, что вновь и вновь перечитываю его рассказы и не уверен в том, не превосходит ли он пластичностью изображения, меткостью слова другого признанного мастера европейской новеллы — Ги де Мопассана. Чувство социальной справедливости, столь выраженное у Чехова, нам ближе». О.М. Граф советовал молодым писателям «читать Чехова и учиться его выразительной простоте, его откровенному страданию по социальному идеалу — стремлению сделать людей лучше — и его глубокой меланхолии, которой не чужды юмор и ирония». Ханс Вебер [8] в своем эссе говорит: «Великое искусство Антона Павловича Чехова в том и состоит, что мы забываем, как искусно написаны эти истории. Главный, всегда присутствующий персонаж его произведений, главный герой, которым я восхищаюсь всем сердцем за его решительность и нежность, за его острый разум и разумную снисходительность, герой, с которым я встречаюсь и в переписке, приветливый и ворчливый, утомленный и больной, но никогда не резкий и не поверхностный, — этот герой — сам Чехов... Этот Чехов нам жизненно необходим. Он нам так нужен...».
Писатель Клаус Хаммель [4] тоже считал Чехова образцом для себя, наряду с другими русскими писателями: «Любить Чехова — это почти что завет для писателя. Горького, Бабеля, Паустовского можно тоже любить, но проистекает эта любовь от Чехова... Однако любить именно Чехова неудобно, иногда даже унизительно... Потому что он уже «все сказал», а обстоятельства литературного производства толкают тебя на то же самое. А хочется умудриться сказать что-то свое».
Фраза Антона Павловича Чехова: «Все делается не так, как мы желаем», — понятна ли она сейчас переводчикам на другие языки? [11].
Антон Павлович любил бодрость, здоровье, но... он был поражен смертельным недугом. Антон Павлович любил веселье, красивую жизнь, красивые чувства, но... он жил в ту эпоху, когда нечему было радоваться, когда ничто не вызывало ни красивых чувств, ни красивых поступков. Антон Павлович любил новые впечатления, он не мог долго сидеть на одном месте, но... судьба устроила так, что он должен был всю долгую зиму просиживать, точно заключенный, в своем ялтинском кабинете. Антон Павлович любил русскую природу. Он любил беспредельную степь, милую и скромную березку, но он жил в Крыму среди пышных и горделивых кипарисов. Антон Павлович любил Москву, но он должен был жить в Ялте. Антон Павлович любил Россию, но он умер за границей.
Много сказано и написано о том, какое влияние Чехов оказал на европейскую литературу и драматургию. Так, Бернард Шоу признавался, что рядом с ним чувствовал себя новичком, а Джон Пристли отмечал, что влияние русского писателя всегда было огромно [3]. В Европе Чехова воспринимают как социального пессимиста, певца сумерек и уныния. Совершенно по-другому его воспринимают на Арабском Востоке: как социального оптимиста, борца за права маленького человека. Возникает вопрос, почему именно «Лебединая песня» стала одной из самых популярных пьес у арабского зрителя? Как переводят на арабский язык рассказы писателя? Как ставят «Вишневый сад» в Ираке, если публика не представляет, что такое вишневые сады? Ведь во всем мире произведения А.П. Чехова — это энциклопедия русской жизни и источник духовного и эстетического обогащения. А источник надо чувствовать и слышать...
Список использованных источников
1. Busse, С. История всемирной литературы, 1—2 т. — Bielefeld / Leipzig, 1913.
2. Busse, C. Ein neuer russischer Dichter. Anton Tschechow // Die Gegenwart. — Berlin, 1892. — S. 192.
3. Dick, G. Cechow in Deutschland. Diss. — Berlin, 1956.
4. Hammel, C. Lob der Werkstatt — Tschechow und andere // Begegnungen und Bündnis. — Berlin, 1972. — S. 593.
5. Mann, T. Versuch über Tschechow. Werke. Bd. 11. — Berlin, 1955. — S. 312.
6. Strittmatter, E. Doktor Tschechow // Poesie und andere Neben Dinge. — Berlin, 1983.
7. Schriftsteller über Weltliteratur. — Berlin, 1984. — S. 129.
8. Weber, H. Gedanken zu Tschechow // Das unbestechliche Gedächnis.
9. Wiegier, M. Die Weltliteratur im 20. Jahrhundert. — Stuttgart / Berlin, 1922.
10. Дик, Г. Чехов в немецкой литературе и критике / обзор Герхардта Дика (Германия) / перевод А.Л. Безыменской. — Режим доступа: http://chehov-lit.ru/chehov/kritika/dik-chehov-v-nemeckoj-literature.htm
11. Чехов, А.П. Полное собрание сочинений и писем: в 30 т. — М.: Наука, 1974—1983.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |