Е. Зубарева. А.П. Чехов. Энциклопедия

А.П. Чехов. Энциклопедия. Составитель и научный редактор В.Б. Катаев. — М.: Просвещение, 2011. — 606 с.: ил.

Жанр литературной энциклопедии к началу 2010-х гг. стал уже традиционным для литературоведения. Энциклопедические персоналии знакомят читателя как с различными аспектами творчества писателей, так и с поэтикой отдельных произведений (как, например, «Онегинская энциклопедия»). Однако изданная совсем недавно энциклопедия «А.П. Чехов» представляет собой своего рода уникальное явление. Это не просто особым образом организованный справочный материал, но издание, ориентированное прежде всего на особого и весьма сложного читателя — на школьника, которого уже принято считать существом, читающим мало, а подчас от книги и вовсе отрешенным.

Чего же хотят от него авторы энциклопедии (их — 88), подготовившие столь солидное (более 500 статей) издание? Задача, которую они ставят перед собой, не просто благородна, но и в высшей степени профессиональна. Они хотят показать настоящего Чехова, исчезающего за Чеховым «школьным», хрестоматийным и глянцевым, упрощенным и исказившимся в бесконечно повторяющихся псевдосочинениях, порожденных такими же бесконечно повторяющимися виртуальными хранилищами рефератов. Читателю предлагают пройти путь «от «школьного» Чехова — к Чехову еще не раскрытому, не изученному» (с. 8), потому что «кроме «Чехова, сдаваемого на экзаменах», существует большой, но во многом не изученный мир творчества одного из наиболее спорных и наименее понятых классиков» (с. 8). Авторы оправданно надеются на расширение круга читателей, которые любят Чехова и захотят расширить свои привычные представления о его произведениях: студентов, специалистов, всех любителей отечественной культуры.

В энциклопедии рассматриваются этапы жизни и творческой биографии писателя, особенности его мировоззрения и поэтики, литературные связи, разнообразные интерпретации его произведений. При этом композиция энциклопедии не совсем традиционна, цепочка букв алфавита, цементирующая подобные издания, не играет в ней структурообразующей роли, а лишь определяет композиционную логику ряда разделов.

Авторы книги ведут читателя по лабиринту чеховского творчества, постепенно усложняя задачу его постижения. Сначала речь идет об основных вехах жизни и творческого пути, затем предлагается аналитический обзор его наследия во всем его многообразии: проза, драматургия, публицистика, записные книжки, письма. После этого читатель получает возможность заглянуть в творческую лабораторию Чехова, познакомиться с особенностями его поэтики (такие статьи, как Автор и герой в пьесах, Деталь художественная, Жанровая природа пьес, Заглавия чеховские, Знак, Историзм, «Казалось» — «оказалось» ситуация, Коммуникация, Повторы, Подтекст и подводное течение, Поэтическое, Природный мир, Риторика, Случайности эффект, Фольклоризм и др.).

Вслед за Чеховым-художником перед читателем предстает Чехов — человек и мыслитель, показанный через призму его мировоззрения и общественной позиции. Таковы статьи о месте в мире Чехова науки, религии, его соотношении с философией позитивизма, такими учеными и философами, как Бокль, Дарвин, Спенсер, Шопенгауэр, история таких страниц его биографии, как «академический инцидент», дело Дрейфуса, сложность отношения Чехова к русской интеллигенции.

И вдруг неожиданно возникает ощущение композиционного алогизма — вновь появляется раздел «Биография А.П. Чехова», в который включены сведения о мемориальных чеховских местах (в том числе приведены его таганрогские, крымские, московские и петербургские адреса) и окружении писателя. Возникает вопрос: чем обусловлен этот композиционный повтор? И если появление информации о памятных местах, связанных с именем Чехова, именно в этой части энциклопедии кажется не вполне обоснованным, то включение материала о людях, которые окружали писателя, являлись его собеседниками и слушателями, могли оказывать влияние на формирование и изменение его мировоззрения, представляется мотивированным. Достаточно назвать имена «героинь» чеховской биографии от Лидии Авиловой, Лики Мизиновой, Елены Шавровой до Ольги Книппер, крупнейших деятелей русской культуры и науки — Антокольский, Дягилев, Захарьин, Кони, Левитан, Михаил Чехов (и другие члены чеховской фамилии), Шехтель и наряду с ними рядовые врачи, учителя, журналисты, литераторы...

Значительная часть энциклопедии посвящена характеристике чеховского творчества как важной и неотъемлемой части общекультурной парадигмы. Выявляются особенности восприятия его творчества в других странах, осмысляется роль писателя в развитии мировой культуры (отдельные статьи посвящены истории освоения его наследия в Великобритании, Германии, Италии, США, Франции, Японии). Чеховское наследие рассматривается в контексте как отечественной (от Пушкина, Лермонтова и Гоголя до Тургенева, Л. Толстого, писателей из «артели восьмидесятников), так и западной литературы (от античной драмы и Шекспира до Мопассана и Теннеси Уильямса), в сопоставлении с произведениями предшественников, современников и последователей.

Однако поиск литературных параллелей таит в себе определенную трудность, связанную с отбором материала и возможной неполнотой его охвата. Примером этого может служить раздел о чеховской традиции в литературе XX—XXI вв. В нем отражены лишь некоторые из возможных параллелей — такие, например, как Борис Акунин, Иннокентий Анненский, Константин Бальмонт, Андрей Белый, Иосиф Бродский, Венедикт Ерофеев, Евгений Замятин, Михаил Зощенко, Владимир Маяковский, Дмитрий Мережковский, Владимир Набоков, Борис Пастернак, писатели-постмодернисты, Александр Солженицын, Евгений Шварц и другие; многие же остаются вне поля зрения авторов. Однако это замечание может лишь отчасти восприниматься как упрек. Современная литература — явление развивающееся, следовательно, она будет порождать и новые параллели, которые могут найти отражение в новых дополненных изданиях Чеховской энциклопедии.

Особый интерес представляют разделы о связи чеховского творчества с другими видами искусства: музыкой, изобразительным искусством (прежде всего, живописью), кино и, конечно же, театром: статьи Чехов и театр его времени, театр Чехова в XX веке, Чехов и Московский Художественный театр, персоналии выдающихся актеров и режиссеров. Эти разделы раскрывают сложную синтетическую природу чеховских произведений, мастерство и новаторство их автора. Они призваны вовлечь читателя (и что самое важное, школьника) в процесс выявления таких межпредметных связей, которые, как и вновь возникающие литературные параллели, позволяют увидеть уникальность чеховского искусства, его устремленность в будущее, неисчерпаемость его эстетического потенциала.

Но в связи с этим хотелось бы обратить внимание авторов на недооценку одного из подходов к рассмотрению особенностей бытования чеховского наследия в современной культурной ситуации. Речь в данном случае идет о разделе «Чехов в школе» (автор — Е.Н. Брякова). Учитывая то, что один из основных адресатов энциклопедии — школьник, а следовательно в круг читателей неизбежно попадут и учителя, этот раздел обретает особое значение. В данном же его виде он вряд ли решит какие-либо дидактические задачи. И дело не только в том, что роль и место чеховских текстов в структуре программ и учебников, предназначенных для школы, рассматривается достаточно поверхностно и не все они нашли отражение в разделе, но и в том, что в нем вообще не уделено внимания методике преподавания чеховского наследия в современной школе с учетом новых образовательных реалий. Эта проблема ждет своего решения на страницах будущих дополненных версий энциклопедии, которые обязательно появятся, ибо значение подобного содержательного и многогранного издания трудно переоценить и оно всегда будет востребовано читателями.