В апреле 1939 г. А.Б. Дерман подарил А.И. Роскину свою фотографию с шуточной дарственной надписью: «Магистру ордена чеховистов от рыцаря того же ордена»1. В этой «автопохвале» есть значительная доля истины: А.Б. Дерман наряду с С.Д. Балухатым, Ю.В. Соболевым и все тем же А.И. Роскиным, стоял у истоков советского чеховедения (или, как одно время формулировалось, чеховедения «советской платформы») и имел полное право именовать себя рыцарем соответствующего «ордена», несмотря на то, что первая крупная чеховедческая работа А.Б. Дермана — «Творческий портрет Чехова», выпущенный в 1929 г. — далеко не во всем соответствовала марксистской методологии и активно критиковалась «слева». Например, на страницах рапповского журнала «На литературном посту»: «Марксистское литературоведение думает, что структура образа обусловлена социально-классовым бытием, и в нем необходимо в конечном счете искать причины того или иного характера образа. Однако Дерман держится иных взглядов и излагает их так, как будто бы марксистских принципов не существовало...»2. А также в рецензии журнала «Октябрь»: «...можно ли вообще искать объяснения особенностям стиля писателя исключительно в свойствах его личности, как бы заманчиво это ни казалось? Разве особенности стиля писателя не вытекают из задания, положенного им в основу произведения, и разве само это задание находится вне потребностей эпохи и вне смены тематики и жанра (как это было с Чеховым)?»3. Подобного рода «прессинг» вынудил исследователя в дальнейшем отказаться от озвученной в «Творческом портрете» гипотезы. В чем же она заключалась?
В трактовке Чехова как человека от природы мизантропического, наделенного «холодностью сердца» или дисгармонизмом натуры (приматом рационального над эмоциональным). Писатель, по мнению Дермана, осознавал этот дефект, и вся его духовная эволюция выстраивалась на сознательном преодолении холодности, в том числе — с помощью творчества, которое в этом процессе играло рефлексивную и компенсаторную функции. Некоторые положения перекликались с дореволюционными работами М.П. Неведомского, изложение страдало отдельными внутренними противоречиями, однако на фоне социологических трактовок чеховского творчества в конце 1920-х гг. в работах Д.И. Киреева, П.С. Когана и В.М. Фриче, монография А.Б. Дермана была явлением нетривиальным — как и личность автора.
Абрам Борисович Дерман родился 2 (14) ноября 1880 г. в Лисичанске (Екатеринославская губерния), в семье торговца. Получил домашнее начальное образование, в 1896—1899 гг. учился в Горном училище в Горловке, по окончании которого работал штейгером (горным мастером) на шахтах. Видимо, эта работа привела к тому, что А.Б. Дерман заболел туберкулезом легких и в 1904—1905 гг. лечился в Швейцарии. Позднее жил в Полтаве, где познакомился с В.Г. Короленко, а с 1907 г. обосновался в Симферополе — после того как был, по собственным воспоминаниям, «административно выслан из Полтавской губернии без объяснения причин, но, несомненно, как сотрудник враждебных администрации газет», в первую очередь в связи с работой в газете «Полтавщина», которая «усердно занималась обличением действий местной администрации»4. В 1914 г. Дерман поступил в Московский коммерческий институт («лишь благодаря усиленным хлопотам В.Г. Короленко»5), а в 1916 г. сдал экстерном экзамены на юридическом факультете Московского университета. Во время Гражданской войны жил в Крыму, в 1925 г. переехал в Москву. В молодости испытывал влияние толстовства, после Октябрьской революции, по собственному признанию, «был... настолько увлечен потоком событий, что даже вошел в партию, правда, довольно мифическую: партию народных социалистов, едва ли не наполовину состоявшую из сотрудников «Русского богатства»»6. Дебютировал Дерман как прозаик (опубликовал в 1903 г. в «Русском богатстве» рассказ «Странный вопрос»). Статьи и заметки Дермана об И.А. Бунине, Б.К. Зайцеве, С.Н. Сергееве-Ценском, К.А. Треневе и т. д. до Октябрьской революции печатались в журналах «Вестник Европы», «Русское богатство», «Русская мысль», в газетах «Полтавщина», «Русские ведомости», «Южные ведомости».
В советское время Дерман сотрудничал с «Литературной газетой», «Литературным критиком», «Новым миром», «Правдой» и т. д. В 1939 г. выпустил работу «Антон Павлович Чехов. Критико-биографический очерк», в которой отказался от гипотезы о «дисгармонизме» чеховской натуры. В 1948 г. из печати вышла книга «Москва в жизни и творчестве А.П. Чехова». Подготовленная к печати в 1952 г. рукопись «Как работал Чехов» была выпущена семь лет спустя после смерти исследователя, в 1959 г., с сокращениями.
Позднее Дерман писал: «...как у каждого литературоведа, у меня постепенно сложилась специализация вокруг трех крупнейших деятелей русской культуры: писателей Чехова и Короленко и актера Щепкина»7. Помимо упомянутых выше чеховедческих работ, Дерман был автором монографий «Михаил Семенович Щепкин» (1937), «Жизнь В.Г. Короленко» (1946), «Московского малого театра актер Щепкин» (1951), предисловий и комментариев к библиографическому указателю И.Ф. Масанова «Чеховиана» (1929), к переписке Чехова и О.Л. Книппер-Чеховой (1934—1936 гг. в 3 тт., вышло 2 тт.), избранным произведениям В.Г. Короленко (1940 г. и переиздания). Напечатал два романа: «Комета Галлея» («Русское богатство», 1913) и «Дело об игумене Парфении» («Новый мир», 1938, отдельное издание — 1941 г.).
Беллетристика Дермана, как и его научное творчество, была объектом разноречивых суждений, о чем, помимо прочего, свидетельствует любопытная заметка в «Литературной газете», посвященная обсуждению сборника новелл Дермана в одной из секций Союза писателей: «Собравшиеся по-разному восприняли эти новеллы. К. Паустовский, С. Кржижановский, Н. Москвин, С. Гехт, М. Левидов, Л. Лагин, Н. Шкляр и Ос. Чорный — при всем разнообразии их высказываний — положительно отнеслись к прочитанному А. Дерманом. Они нашли, что эти «зарисовки» и «размышления» — законченные художественные произведения. <...> Диаметрально противоположное мнение о рассказах А. Дермана высказали И. Меньшиков, Е. Зозуля, В. Кудашов и А. Тарасов. Они отрицали какие бы то ни было достоинства новелл, утверждали, что это еще не художественные произведения, а лишь сырой материал, что язык их плох... <...> Вполне естественно, что собрание где встретились люди столь различных литературных вкусов, не обошлось без полемики. Досадно только, что не всегда эта полемика происходила на уровне, уместном в творческом собеседовании писателей, а иной раз переходила просто в окрик»8.
В 1933 г. Дерман присутствовал на Новодевичьем кладбище при переносе праха А.П. Чехова, о чем сообщал в письме к А.Г. Горнфельду: «Стоял мороз. Собрали нас человек сорок, не больше. Три часа копали люди землю, потом вытащили почти совершенно целый гроб. Стоим мы вокруг и смотрим на ящик, в котором лежат останки человека, давшего и еще дающего радость, веселье, грусть миллионам человек. А нас — жалкая кучка. День был холодный, мы замерзли ожидаючи, но над нами сжалились студентки, живущие в церкви, обращенной под общежитие. Сидим мы, старички никому ненужные, греемся возле печки, а кругом молодежь на нас смотрит. Изредка кто-нибудь выходит посмотреть, возвращается, сообщает — еще не докопались. Опять сидим. Студентки соскучились, взяли гитару, стали бренчать. Получилось как в Художественном театре из ненаписанной пьесы Чехова. ...никакими словами не выразить, как было печально на душе»9.
После начала Великой Отечественной войны Дерман с семьей был эвакуирован в Чистополь, где «очень часто выступал с докладами на разные темы, главным образом, по радио»10. Награжден медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.». Скончался 3 августа 1952 г. в Москве. Похоронен на Ваганьковском кладбище.
Дерман не ограничивался ролью кабинетного ученого, активно принимая участие в заседаниях «Общества А.П. Чехова и его эпохи», а также в дискуссиях по поводу литературоведческих новинок. Был последовательным критиком монографий В.В. Ермилова («Чехов» и «Драматургия Чехова»). На обсуждении написанной последним для серии «ЖЗЛ» чеховской биографии, состоявшемся осенью 1946 г. в издательстве «Молодая гвардия», Дерман в своем докладе заявлял, что «Ермилов страдает некоторым неверием в желательное, должное воздействие неприкрашенного образа Чехова на читателя. Результатом этого явилось то, что упущена полнота в обрисовке политической физиономии Чехова, она сильно смазана и приукрашена. Вы смазали и тем самым снизили трагическое величие биографии Чехова»11, критиковал приписывание писателю коллективистских устремлений, замалчивание элементов антисемитизма в ранних чеховских юморесках, тенденциозные интерпретации некоторых произведений. Выступление, видимо, настолько диссонировало с общим тоном обсуждения, что в заметке «Литературной газеты» о дискуссии доклад Дермана был назван попыткой «исказить и очернить облик Чехова»12.
Это печатное обвинение в «очернительстве» тем не менее не остановило Дермана два года спустя, осенью 1948 г., когда на обсуждении работы В.В. Ермилова «Драматургия Чехова» он вновь выступил с жесткой критикой ермиловской методологии, заключавшейся, по мнению Дермана, в том, что автор «совершенно недопустимо навязывает Чехову свои собственные мысли и делает из Чехова орудие для пропаганды своих этических и эстетических принципов»13. Не все претензии, высказанные Дерманом на этих обсуждениях, были справедливы, однако и неточности, и конструктивную критику объединяло редкое для академической вообще и гуманитарной в частности среды (и «тогдашней», и «теперешней») качество — научная принципиальность.
И эта принципиальность останется в истории чеховедения, как останутся в ней написанные Дерманом книги и статьи: добросовестное научное творчество не имеет срока давности.
Примечания
1. ОР РГБ.Ф. 705 (Роскин, Александр Иосифович). К. 5. Ед. хр. 19. Л. 1 об.
2. Григорьев М.С. А. Дерман. «Творческий портрет Чехова» // На литературном посту. 1929. № 21—22. С. 90.
3. Чеховская юбилейная литература // Октябрь. 1929. № 11. С. 198.
4. ОР РГБ. Ф. 356 (Дерман, Абрам Борисович). К. 6. Ед. хр. 5. Л. 2.
5. Там же. Л. 3.
6. Там же. Л. 3.
7. Там же. Л. 5.
8. Новеллы А. Дермана // Литературная газета. 1940. 24 ноября (№ 58). С. 4.
9. РГАЛИ. Ф. 155 (Горнфельд, Аркадий Георгиевич). Оп. 1. Ед. хр. 296. Л. 176 об.
10. ОР РГБ. Ф. 356. К. 6. Ед. хр. 5. Л. 4.
11. ОР РГБ. Ф. 356. К. 11. Ед. хр. 20. Л. 2.
12. В издательстве «Молодая гвардия» // Литературная газета. 1946. 26 октября (№ 44). С. 4.
13. РГАЛИ. Ф. 631 (Союз писателей СССР (Москва, 1934—1991)). Оп. 24. Ед. хр. 75. Л. 3. Л. 31.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |