Психологизм проявляется уже в ранних произведениях Чехова. Исследователями отмечалось, что комические персонажи писателя не «бездушные маски»1, что его сценки и ранние повествовательные произведения «закрепляли важные этапы внутренней жизни человека, фиксировали существенные моменты чувства, стороны личности человека в целом»2. Но приблизительно с конца 1880-х годов психологический анализ в творчестве Чехова значительно углубляется.
Особые качества чеховского психологизма были замечены еще современными писателю критиками. Именно от их наблюдений во многом отталкивался А.П. Чудаков, которым обозначены такие важнейшие черты психологического метода Чехова, как преимущественное изображение «внутреннего через внешнее»; воссоздание этапов внутренней жизни, а не строгая последовательность их описания; устранение повествователя от объяснения или неисчерпанность объяснения той или иной черты психологии героя, его эволюции; «прием овеществления чувства» и др.3 Чеховская психологической манера письма привлекала внимание С.Е. Шаталова и А.Б. Есина4. Наблюдения над изображением писателем внутреннего мира человека встречаются и у тех исследователей, для которых изучение чеховского психологизма не было первоочередной научной задачей.
Однако анализ художественных повторов как средства изображения внутреннего мира чеховского человека фактически не проводился. Задача этой главы — восполнить имеющиеся пробелы.
Примечания
1. Шаталов С.Е. Прозрение как средство психологического анализа // Чехов и Лев Толстой. М., 1980. С. 58.
2. Чудаков А.П. Мир Чехова: Возникновение и утверждение. М., 1986. С. 134.
3. Там же. С. 280—283 и др.
4. См.: Шаталов С.Е. Указ. соч.; Есин А.Б. Психологизм русской классической литературы. М., 1988. С. 150—175.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |