Анализ материала показывает, что средства внешней диалогичности в прозе А.П. Чехова представлены неравномерно. Частотность их воспроизведения различается по каждому периоду: если в первом периоде средства внешней диалогичности используются максимально широко, то во втором и третьем периодах происходит снижение их объема практически до минимальных значений (рис. 9).
Кроме того, согласно нашим наблюдениям, состав средств внешней диалогичности меняется в разные периоды. Так, если в первом периоде категория внешней диалогичности реализуется с помощью шести средств (индикативных глагольных и местоименных форм 2-го лица множественного числа, императивов, вопросно-ответных единств, вопросительных предложений, обращений и «мы»-форм), то во втором периоде релевантными оказываются два из них (вопросительные предложения и вопросно-ответные единства), в третьем остается востребованным лишь одно (вопросно-ответные единства).
Что касается функций категории внешней диалогичности, то их распределение по периодам творчества писателя также неравномерно. В ранних произведениях реализуются все три функции (активизация внимания адресата, обозначение отношений между субъектом и адресатом речи, обозначение статуса адресата), во втором периоде нерелевантной оказывается функция обозначения статуса адресата, в третьем периоде не актуализированы функция обозначения отношений между субъектом и адресатом речи и функция обозначения статуса адресата.
Выявленные тенденции в функционировании категории внешней диалогичности, на наш взгляд, связаны с эволюцией творческого метода писателя, важнейшим проявлением которой стала смена повествовательных типов — переход от субъективного к объективному типу, начиная с произведений второго периода творчества.
Так, в первом периоде внешняя диалогичность выражается многообразными средствами и реализует все функции. При этом, с одной стороны, отношения между автором-повествователем и читателем носят преимущественно иерархический характер, а с другой — имеет место привлечение внимания читателя к эксплицитно выраженной авторской оценке. Это согласуется с наблюдениями литературоведов, которые отмечают, что для первого периода характерна субъективная манера, при которой повествование насыщено субъективными оценками персонифицированного повествователя [см.: Кройчик 1986; Кубасов 1990; Петракова 2010; Кожевникова 2011 и др.], чей голос постоянно включается в текст: он вмешивается в ход рассказа, обращается к читателю с вопросами, объясняет свои примеры и т. д. [Чудаков 1971].
Во втором периоде, согласно проведенному исследованию, наблюдается резкое сокращение объема и репертуара средств репрезентации внешней диалогичности, а также сужение ее функций. Это обусловлено тем, что произведения второго периода созданы в соответствии с принципами объективного повествования и характеризуются так называемой безавторской манерой [см.: Чудаков 1971; Громов 1989; Кубасов 2013 и др.], при которой устраняется субъективность повествователя и господствует точка зрения и слово героя. Позиция автора-повествователя нейтральна, он не дает никаких оценок, не обращается напрямую к читателю, но предоставляет ему возможность совместно, «на равных» размышлять и формировать собственное мнение. В связи с этим вполне закономерно, что отношения между ним и читателем если и маркируются на языковом уровне, то только как симметричные.
В третьем периоде, по нашим наблюдениям, актуализируется функция активизации внимания читателя, но не столько к информации нарративного плана, сколько к собственно авторским имплицитно выраженным оценкам. На наш взгляд, это объясняется тем, что объективный тип повествования претерпевает определенные изменения, и голоса героев начинают тесниться речью повествователя, который, как утверждает А.П. Чудаков, перестает быть абсолютно нейтральным [см.: Чудаков 1971].
Таким образом, сопоставление массива фактов, соотносимых с выделенными периодами творчества А.П. Чехова, дает основания утверждать, что особенности функционирования категории внешней диалогичности в прозе писателя обусловлены доминирующими повествовательными типами. Это позволяет объяснить большой объем, широкий спектр средств и разнообразие функций внешней диалогичности в первом периоде, связанном с реализацией субъективной манеры повествования, и тенденцию к свертыванию внешней диалогичности во втором и третьем периодах, для которых характерен объективный тип повествования.
Рис. 9. Частотность воспроизведения средств внешней диалогичности в прозе А.П. Чехова
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |