Запрет Театрально-литературного комитета на постановку «Дяди Вани» на императорских сценах в 1899 году не поставил крест на сценическом пути пьесы. Артисты и дирекция Александринского театра полюбили «Дядю Ваню» и старались добиться постановки пьесы в своем театре. К сожалению, при жизни Чехова «Дядя Ваня» так и не был поставлен на профессиональной петербургской сцене.
Е.П. Карпов, режиссер Александринского театра, в 1896 году поставивший провалившуюся чеховскую «Чайку», 5 сентября 1899 года прислал Чехову телеграмму, выражая свое горячее желание поставить «Дядю Ваню» с разрешения автора. Хотя пьеса не была представлена в Театрально-литературный комитет во второй раз, Карпов добился разрешения на ее постановку от нового директора императорских театров С.М. Волконского1.
В письме от 22 сентября 1899 года Чехов согласился и выслал Карпову экземпляр «Дяди Вани». Также драматург выразил свои пожелания, касающиеся распределения ролей: роль Сони обязательно должна была играть В.Ф. Комиссаржевская, а Астрова — П.В. Самойлов, который, по дошедшим до писателя слухам, успешно выступал в провинции [П, 8; 265].
Однако возникло новое препятствие — права на пьесу Чехов передал В.И. Немировичу-Данченко, и тот мог ставить «Дядю Ваню» не только в Москве, но и в Петербурге. Обращение Карпова к режиссеру МХТ не помогло: Немирович-Данченко оставался непоколебим. Карпов, соответственно, не мог реализовать запланированную на октябрь 1900 года постановку «Дяди Вани» на сцене Александринского театра (для бенефиса артиста Ф.П. Горева).
Возможно, Немировича-Данченко от разрешения передать пьесу удерживал финансовый вопрос. Ведь 2 апреля 1900 года режиссер писал Чехову и благодарил за «Дядю Ваню» для постановки в Петербурге, так как пьеса дала хорошую прибыль в Крыму. Немирович-Данченко надеялся и на успешные гастроли в Петербурге [П, 9; 322].
20 апреля 1900 года Чехов писал Карпову: «Я говорил с В.И. Немировичем-Данченко о «Дяде Ване», и он уверяет, что эта пьеса была отдана ему мною больше двух лет назад, не для одной Москвы, а вообще. Будет ли Художественный театр когда-нибудь в Петербурге2, я не знаю, но если будет, то пьеса моя пройдет не больше 2—3 раз — а затем наступит тишина и спокойствие. <...> Отдавая свои пьесы в Художественный театр, я ни в каком случае не предполагал, что он будет когда-нибудь в Петербурге, мне это и в голову не приходило» [П, 9; 81].
Наконец, в 1901 году состоялись гастроли Художественного театра, и положение изменилось. Разрешение на постановку «Дяди Вани» было передано П.П. Гнедичу, новому управляющему труппой Александринского театра3. «Монополию» Художественного театра на драмы Чехова Немирович-Данченко объяснил желанием охранять художественные интересы писателя (а не материальной стороной вопроса), ведь ранее Комитет требовал «переделок», на которые Чехов не мог пойти.
Гнедич в письме главному редактору «Петербургской газеты» писал, что «Дядя Ваня» обязательно войдет в будущем в основной репертуар Александринского театра4. Но случилось это только в 1909 году. Постановка под руководством режиссера Ю.Э. Озаровского состоялась в пятую годовщину со дня смерти Чехова (впоследствии на сцене этого театра ставились спектакли почти по всем пьесам драматурга).
Нужно заметить, что до постановки на Александринской сцене «Дядю Ваню» несколькими годами ранее поставили на сцене петербургского Драматического театра В.Ф. Комиссаржевской.
Комиссаржевская мечтала сыграть в пьесе Чехова «Дядя Ваня» роль Сони еще с конца 1890-х годов — в то время актриса все еще работала на императорской сцене. Да и сам Чехов хотел видеть Веру Федоровну в этой роли.
Театральные гастроли Комиссаржевской на Украине, Поволжье, Кавказе не обходились без чеховских пьес. Она всегда включала в репертуар пьесу «Дядя Ваня», исполняя роль Сони. «Я в поездку в этом году везу и «Чайку», и «Дядю Ваню»» [П, 9; 419], — писала она Чехову в ноябре 1900 года. «Дядя Ваня» прочно вошел в гастрольный репертуар Комиссаржевской, и на протяжении нескольких лет (с 1901 до 1904 года) пьесу играли постоянно.
Создание собственного театра в Петербурге было давней задумкой Веры Федоровны, и уже в январе 1903 года этот вопрос был ею решен. «Вы, вероятно, слышали о моей затее открыть в Петерб<ург>е театр, — писала Комиссаржевская Чехову. — Это тоже уже кончено <...> Вы мне должны помочь, Антон Павлович <...> Обещайте мне дать Вашу новую пьесу в мой театр в Петербург. Ведь Вы же понимаете, как это мне нужно и что Вы для меня этим сделаете. В мое художественное чутье Вы, я знаю, верите и еще верьте в то, что я слишком люблю Чехова, чтобы поставить Вашу вещь в том случае, если исполнение ее не удовлетворит меня на репетициях» [П, 11; 445]. Тронутый этой просьбой, писатель в ответном письме рассказывал ей о задумке своей новой пьесы (речь шла о «Вишневом саде»). Снова Чехов повторял о зависимости пьесы от правил Московского Художественного театра. «Если в 1904 году Художеств<енный> театр не поедет в Петербург <...>, то и разговоров быть не может, если пьеса подойдет для Вашего театра, то я отдам Вам ее с удовольствием» [П, 11; 134].
Вскоре Чехов скончался, и театральные подмостки заполнили постановки по его пьесам, к несчастью, многие — совсем неудачные, как видно из периодики того времени. Тем более понятно горячее желание Комиссаржевской в первом сезоне своего театра показать Петербургу «настоящего» Чехова, которого она понимала на глубинном уровне, с творчеством которого она связала свою актерскую судьбу.
Премьера «Дяди Вани» состоялась 4 октября 1904 года. Газетная шумиха вокруг репертуара нового театра не утихала. После премьеры чеховской пьесы некоторые издания («Петербургский листок», «Русь») писали о Драматическом театре Комиссаржевской пренебрежительно, о новом спектакле — в язвительном тоне, а исполнение Верой Федоровной роли Сони обыгрывалось в сатирическом ключе. Находили критики и слишком сильное влияние Московского Художественного театра, от которого в спектакль Комиссаржевской проникла «хмара <...> с бутафорщиной и фигурами бесполезного умолчания»5, лишь маскирующими «свое бессилие»6.
Отклики на премьеру «Дяди Вани» появлялись и в газете «Новое время», в рецензиях которой нелюбовь к Московскому Художественному театру и неприятие творчества Чехова явственно ощутимы7.
Однако «Петербургский дневник театрала» совсем иначе воспринимал постановку Драматического театра: «это целая поэма, трогательная, искренняя, вдохновенная»8. Как тонко замечал критик, Комиссаржевская и Чехов «дополняют друг друга. Это одно целое, неразрывное, художественное...»9 («Петербургский дневник театрала», 1904 год, № 41, подпись — Н. М-ов). Корреспондент был уверен, что «Дядя Ваня» обязательно должен и будет собирать полные зрительные залы. Также отмечалась режиссерская работа над сценографией спектакля.
Режиссер Н.А. Попов больше сосредоточен был на внешней стороне постановки, старался отличаться от МХТ, но не занимался ни развитием образов героев, ни трактовкой пьесы. Поэтому оформление спектакля многие критики впоследствии называли одной из его сильнейших сторон. Что касается исполнителей, то, по свидетельству прессы, «в общем типе воспроизведения роли чувствовались некоторые внешние подсказы московских исполнителей пьесы...»10.
«Только ничуть не бледнее сверкает нежное, прекрасное дарование г-жи Комиссаржевской. Все остальные «сдают» при сравнении»11, — писал А.А. Измайлов, признавая, что даже образ московской труппы не может «заслонить» непревзойденную игру актрисы («Биржевые ведомости», 1904 год, № 509, 5 октября, подпись — Смоленский). «Трогательная, милая, удивительно жизненная Соня — г-жа Комиссаржевская. С первого появления она придает роли впечатление подкупающей реальности»12.
П.В. Самойлов, как замечали современники, «обладал высокой тайной драматического искусства <...> музыкой искренности глубокого и тонкого чувства и простоты <...> Исполняя роли одиноких борцов, страдающих героев, он был неподражаем в жизненном драматизме»13. Однако роль Астрова критиками не была причислена к удачам актера. Его непременно сравнивали со Станиславским, и сравнение было не в пользу Самойлова14.
А.И. Каширин, исполнитель роли Войницкого, получал в основном положительные отзывы критиков. Актер раскрывал в образе дяди Вани «самого себя во всем обаянии бесхитростного, нерасчетливого, доброго, умного русского человека»15. В этом ему помогали его темперамент, обаяние, природные данные. «Высокий, могучий <...> с прекрасными выразительными глазами»16 артист прекрасно прочувствовал драму погибающего в глуши и безвестности нераскрывшегося таланта. В отличие от интерпретации пьесы «Дядя Ваня» А.Р. Кугелем, который вменял в вину Каширину отсутствие в исполнении «надрыва» и «скверны», что накопились со временем в душе дяди Вани от прожитой глупо и бесцельно жизни, постановка Драматического театра акцентировала внимание на разрушительном влиянии всей системы жизни, губящую таких талантливых и умных людей, как Войницкий17.
Рецензенты отмечали, что игра Каширина во многом способствовала большому впечатлению от третьего акта пьесы, однако без Комиссаржевской-Сони этот подъем не был бы достигнут. «Скромная, незаметная в жизни <...> девушка вырастала сразу в героический образ...»18 — писал Ф.Д. Батюшков. Соня в исполнении Веры Федоровны будто бы бросалась на защиту не только одного дяди Вани, но всех униженных и оскорбленных, поэтому и вырастала до уровня героической фигуры. Ее порыв, сила, с которой актриса произносила свои слова, производили огромное впечатление на зрителей. Финальный монолог Сони запомнился всем современникам непревзойденной силой чувств и эмоциональным воздействием. А.А. Измайлов в своей рецензии этот монолог сравнил с «молитвой, трогательной и волнующей»19.
Роль Сони вошла в число лучших ролей Комиссаржевской, а постановка Драматического театра стала большим событием театральной жизни Петербурга.
Итак, судьба пьесы Чехова «Дядя Ваня» на петербургской сцене не отличалась легкостью. Запрет Театрально-литературным комитетом постановок на императорских сценах, преодоление этого запрета и новая преграда в лице руководителя Художественного театра, Немировича-Данченко, которому принадлежали права на постановку пьесы в Москве и Петербурге, надолго отодвинула возможность поставить «Дядю Ваню» на сцене императорских театров. При жизни Чехову так и не довелось увидеть «Дядю Ваню» на сценах петербургских театров.
Драматический театр, основанный Комиссаржевской, стал первым крупным театром в Петербурге, поставившим «Дядю Ваню». Современникам Вера Федоровна запомнилась как непревзойденная исполнительница роли Сони и навсегда осталась в памяти зрителей. Роль Сони стала одной из последних ролей в репертуаре Комиссаржевской, скончавшейся через несколько лет после премьеры «Дяди Вани».
Как и МХТ, Драматический театр трактовал «Дядю Ваню» как пьесу о погубленном в провинциальной глуши таланте. Поднималась проблема российской интеллигенции, на которую губительное влияние оказывала засасывающая, опошляющая среда. Интеллигенция рубежа эпох была в растерянном и подавленном состоянии: кризис позитивизма как метода научного познания, крушение идеалов народничества в борьбе с марксизмом породили ситуацию, когда старые идеала: утеряны, а новые еще не появились. Начало XX века сопровождалось общественными ожиданиями о сломе старого порядка жизни и о последующих коренных переменах. Вследствие этого для самосознания интеллигенции особую важность приобретали глубинные вопросы. Поэтому духовная жизнь персонажей пьесы «Дядя Ваня», философские проблемы (поиск себя и осмысления своей жизни), находили отклик в сердцах публики. Таким образом, философская проблематика пьесы отвечала злободневным вопросам рубежа веков.
Примечания
1. Гродская Н.С. и др. Примечания. Ук. изд. — С. 406.
2. Первые гастроли Художественного театра в Петербурге состоялись лишь в феврале—марте 1901 года (начались они 19 февраля 1901 года спектаклем «Дядя Ваня»).
3. Гродская Н.С. и др. Примечания. Ук. изд. — С. 407.
4. Там же.
5. Кузичева А.П. А.П. Чехов в русской театральной критике. Ук. изд. — С. 383.
6. Там же.
7. «Новое время», 1904 год: № 10254, 17 сентября, подпись — Ю.Э.; № 10273, 6 октября, безымянная заметка; № 10290, 23 октября, автор — В.П. Буренин.
8. Кузичева А.П. А.П. Чехов в русской театральной критике. Ук. изд. — С. 383.
9. Там же.
10. Там же. — С. 388.
11. Там же.
12. Там же.
13. Дубнова Е.Я. «Дядя Ваня» на сцене петербургского Драматического театра В.Ф. Комиссаржевской // Чеховиана. Чехов в культуре XX века: ст., публ., эссе / [редкол.: В.Я. Лакшин (отв. ред.) и др.]. — М.: Наука, 1993. — С. 122.
14. Кузичева А.П. А.П. Чехов в русской театральной критике. Ук. изд. — С. 388.
15. Александров Я.А. Чайка русской сцены: театр.-лит. очерки: страницы из истории культур. исканий и лучш. Порывов. — Казань: тип. Я.Н. Подземского, 1914. — С. 76.
16. Гардин В.З. Жизнь и труд артиста. — М.: Искусство, 1960. — С. 79.
17. Дубнова Е.Я. Ук. изд. — С. 124.
18. О Комиссаржевской: Забытое и новое: Воспоминания. Статьи. Письма / [под ред. К. Рудницкого]. — М.: Всерос. театр. о-во, 1965. — С. 229.
19. Кузичева А.П. А.П. Чехов в русской театральной критике. Ук. изд. — С. 388.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |