Юрій. Дума про Чехова

[Юрій Ененко. Дума про Чехова. Повесть-есе. Луганськ. Обласне видавництво «Світлиця». 1996. 124 с. На укр. языке]¹

«Проникновенный рассказ... луганского писателя-врача» (издательская аннотация) назван автором повестью-эссе. Оставим на его совести этот жанровый изыск, а также немыслимые красоты авторского дискурса (в представлении Ю. Ененко, очевидно, доказательства художественности). «Широкий читатель» пяти тысяч экземпляров этой «Думы» должен будет прежде всего решить, насколько можно доверять содержащейся в ней информации. Речь все-таки идет о Чехове.

А недоумения возникают сразу. Та же аннотация сообщает, что Ю. Ененко «впервые исследовал эпистолярное наследие» Чехова... Возможно, это надо понимать так, что автор действительно впервые прочел 12 томов писем Чехова из известного всем 30-томника. Но это факт личной биографии Ененко, а вовсе не страница истории чеховедения. Из предисловия члена луганского отделения Союза писателей М. Ночовного с красноречивым и потому понятным без перевода названием «Нашего цвіту да и по всьому світу», патетически рекомендующего чтением «Думы» «причаститься <...> вечностью», читатель еще до причастия узнает, что Таганрог — «украинский город» (с. 3), а сам Чехов, похоже, украинец, коль кроме прочего Ю. Ененко в своей книге исследует и «украинское происхождение» русского классика. И «на примере» своего героя, т. е. Чехова, стремится постичь реальную величину «вклада распыленного по свету украинства в мировую сокровищницу». Такова сверхзадача сочинения луганского автора. И реализует он ее совсем просто. Способ напоминает операцию компьютера, получившего команду «найти». Во всех текстах, которые попали в поле его зрения (возможно, в самом деле впервые), никоим образом не считаясь ни с хорошо изученной биографией Чехова, ни с местом в ней того или иного обстоятельства, лица, ни с реальной историей и географией, он отыскивает слова на «укр» (Украина, украинский, украинец) и их синонимы (хохол, Хохландии); фамилии на «-ко» как устойчивый признак принадлежности лиц, их носящих, к «украинству», связанные как-то с Чеховым места, относящиеся к Украине и прилегающие к ней. Уроженцы их, получая статус «земляков» Ю. Ененко (например, семья Кравцовых или автор «Лягушки-путешественицы» В. Гаршин), помогают существенно увеличить список составляющих «распыленное украинство».

Перечислять всех, кто таким образом попал в него, не имеет смысла. Как не имеет смысла полемизировать с автором и даже перечислять фактические ошибки, неточности, натяжки, уличающие его в незнании того, что давно и хорошо известно в чеховедении. Вообще использовать здесь, как теперь говорят, нормальные критерии, с которыми мы обычно подходим к работам об исторических лицах — будь то серьезное исследование или популяризация, — в данном случае бессмысленно. Они предполагают наличие профессионального уровня, который здесь изначально не был «задан». Хотя эссе — по определению — и дает автору право на выражение «индивидуального впечатления» и «субъективно окрашенное слово», это вряд ли оправдывает откровенную спекуляцию самого дурного свойства на столь серьезных, болезненных сегодня вопросах, как вопросы национальной культуры. Впрочем, надо заметить, что и здесь Ю. Ененко — всего только эпигон. Традиция пополнения «украинства» таким способом среди членов СПУ не нова. Мне, например, сразу вспомнились давняя полемика об украинском статусе Гоголя, которую затеял на страницах «Вопросов литературы» поэт Павло Мовчан с И. Золотусским, и роман украинского критика М. Слабошпицкого о Марии Башкирцевой, причисленной им к украинству на основании места ее рождения и нахождения родительской недвижимости (имения). Но примеров такого расширения границ украинской культуры значительно больше.

Это — к вопросу, зачем автор сочинял свою повесть-эссе. А теперь — о чем эта книга. Здесь все еще проще. Она о том, как автор, узнав (может быть, впервые) о поездках Чехова по Донетчине, а затем о летнем его отдыхе в Сумах, дружбе с Линтваревыми и пр., решил, проехав по маршруту Крестная — Дебальцево — Краматорск — Славянск, свои путевые впечатления (услышанные разговоры в вагоне, мелькающие за окнами виды, встречи с местными жителями), наспех почерпнутые у встреченных краеведов-любителей сведения о местах, где бывал Чехов, с помощью некоторых стилистических приемов закамуфлировать под многозначительную думу (напомним, что в переводе это слово означает размышление, суждение, взгляд). Пристраивая затем к ним в соответствии с установкой (см. выше) выдернутые из контекста биографии Чехова факты, строки его писем (не удосужившись даже заглянуть в комментарии к изданию) и свои произвольные соображения по их поводу, автор верит в гипнотическую силу создаваемого им мифа. Очевидно, он прав в своем расчете: миф, созданный невежеством, рассчитан тоже на невежество.

Размеры рецензии не позволяют сколько-нибудь подробно заняться «дискурсом» Ененко, ибо не только прямые ошибки и фактические несуразицы указывают на качество этого сочинения, но и его стилистика.

Откровенно говоря, давненько не приходилось уже иметь дело с таким коктейлем из старой и новой политической фразеологии, из-под глыб которой обнаруживают себя разнообразные комплексы, наивное невежество и всегда сопутствующая этому букету не поддающаяся коррозии самоуверенность.

Справедливости ради не могу не сказать, что из этой книжки я все-таки узнала, что станция Ивановка-Крестная теперь называется Штеровкой, что Рагозина балка, поиски которой длинно и художественно описал автор, находится на территории современного совхоза «Антрацитовский», что от хутора Кравцова сохранились лишь остатки фундамента и глиняного пола, а рядом с так называемой «Чеховской криницей» усилиями местных краеведов поставлен памятный знак — мраморная плита «Здесь в 1887 г. был А.П. Чехов», что почта в Ивановке, откуда Чехов отправлял письма, не сохранилась (но есть точный адрес), а вот каштан, который якобы посадил Чехов, растет.

Информация, конечно, скудна. И все это было бы смешно, если бы не два обстоятельства, от которых становится грустно.

Украинская культура не нуждается в узурпации чужих культурных пространств, а русский писатель, как видим, нуждается в защите от публичного выражения подобных «индивидуальных впечатлений».

Примечания

1. Первая публикация: Гитович И. [Юрій Ененко. Дума про Чехова. Повесть-есе. Луганськ. Обласне видавництво «Світлиця». 1996. 124 с. На укр. языке] // Чеховский вестник. 1998. № 3. С. 38—41.