К.В. Жукова. А.П. Чехов на даче «Омюр»

По улице Кирова, 32 привлекает внимание здание из серого камня (местного известняка), построенное в 1868 году в стиле английской готики по проекту архитектора-любителя Константина Романовича Овсяного. Сто лет назад на этой даче, называемой «Омюр» (в переводе с крымскотатарского «Жизнь»), с 23 октября 1898 г. по 10 апреля 1899 г. жил Антон Павлович Чехов. В то время дача принадлежала Капитолине Михайловне Иловайской. Семью эту хорошо знали в 90-е годы прошлого столетия, и хозяйке дома был знаком чуть ли не весь литературный мир, гостивший в те годы в Ялте.

23 октября 1898 г. Чехов писал Елене Михайловне Шавровой-Юст: «Сегодня я перебираюсь в дом Иловайской. Я в 1892 году познакомился с ней, т. е. с m-me Иловайской, в Хреновом, где ее муж управлял лошадьми, и мы встретились теперь как старые знакомые. Говорят, что у нее очень хорошие обеды — и это так приятно!!»

В феврале 1892 г. Чехов вместе с А.С. Сувориным ездил в Воронежскую губернию для организации помощи голодающим. Побывали они в селе Хреновом, где местные самодеятельные артисты играли «Женитьбу» Гоголя. Средства от постановки шли в пользу голодающих. Роль невесты в спектакле исполняла восемнадцатилетняя дочь управляющего конным заводом С.П. Иловайского, очаровавшая писателя своим актерским талантом. Ко времени встречи А.П. Чехова с Иловайскими в Ялте в 1898 г. дочь уже была замужем, а С.П. Иловайский находился на гражданской службе в чине действительного статского советника (что соответствовало генеральскому чину в военной службе, вследствие чего в переписке его иногда называли генералом, а его жену К.М. Иловайскую — генеральшей).

На даче «Омюр» Антон Павлович занимал две угловые комнаты, расположенные на первом этаже слева от главного входа. 24 октября 1898 г. он писал В.М. Лаврову: «...в Ялте великолепная, совершенно летняя погода, никуда не хочется уезжать. Крым очень хорош. Никогда раньше он мне так не нравился, как теперь. Зимовать, должно быть, я останусь в Ялте, и если поеду куда-нибудь отсюда, то недалеко и не надолго <...> Жду сестру. Вместе будем решать, как теперь быть. После смерти отца мать едва ли захочет жить в деревне; придется, пожалуй, устраивать новое гнездо». А в письме к своей знакомой Л.С. Мизиновой Чехов сообщал: «...я покупаю (в долг) участок около Ялты, чтобы иметь недвижимость, на которой я мог бы зимовать и разводить на досуге ненавистный Вам крыжовник. Уголок, который я покупаю, расположен в живописной местности; виды на море, на горы <...> Это в 20 минутах ходьбы от Ялты. Уже начертил план <...> Погода изумительная, настоящее лето <...> Я уже думаю, не переехать ли нам всем в Крым. Тут тепло и удобно жить».

О желании жить в Крыму и о своих ялтинских впечатлениях Антон Павлович сообщал брату Михаилу: «Я уже член Ялтинского общества взаимного кредита. Имею право носить мундир VI класса, так как избран членом попечительного совета женской гимназии; нет ли у тебя продажного мундира? <...> Я в Ялте, живу на даче Иловайской, тут и столуюсь. Обедаю вместе с M-me Шавровой и Ашей <...> Послезавтра совершаю купчую крепость. Покупаю участок в Аутке...» В этот период многое, казалось бы, радует писателя: прекрасная природа, окружение.

Неожиданным огорчением стали распространившиеся «ложные сведения» об ухудшении его здоровья. Об этом Антон Павлович предупредил брата Ивана: «В «Новостях» была напечатана телеграмма из Ялты от 24 октября, будто здоровье мое ухудшилось, постоянный кашель, кровохарканье и проч. Все это чистейшая ложь, глупая выдумка, которая может обеспокоить родных и знакомых <...> Температура у меня нормальна, даже не бывает повода к тому, чтобы ставить термометр, кашель не больше прежнего, кровохарканья в Ялте не было ни разу. Если телеграмму перепечатают московские газеты, то будет скверно; как бы не прочла мать <...> телеграмма лжет».

Сообщения об ухудшении здоровья писателя с разного рода добавлениями были помещены и в других газетах. О том, как родились эти ложные слухи, рассказал в своих воспоминаниях врач И.Н. Альтшуллер. По его свидетельству, началось все с того, что к Чехову пришли две дамы с приглашением участвовать в благотворительном литературном вечере. Он, чтобы отвязаться от них, в щелку двери объяснил, что «должен отказаться из-за недавнего у него кровохарканья». Дело кончилось тем, что Антон Павлович вынужден был послать письмо редактору «Русских ведомостей» В.М. Соболевскому, после чего газета опубликовала новое сообщение, в котором говорилось: «Спешим поделиться с читателями только что полученными нами известиями, находящимися в полном противоречии с этой телеграммой Агентства. Вслед за помещением ее мы получили письмо от самого А.П. Чехова из Ялты от 21 октября, из которого явствует, что он здоров и чувствует себя вообще настолько хорошо, что может по-прежнему работать и готовит к печатанию ряд очерков».

27 октября в Ялту приехала сестра писателя Мария Павловна. Она остановилась на даче домовладелицы Яхненко. На следующий день брат и сестра Чеховы пешком отправились осматривать купленный Антоном Павловичем участок в Аутке. Вечером того же дня на даче Иловайской они занялись составлением плана участка: намечали, где будет стоять дом, планировали сад, дорожки в саду. Вместе с братом и архитектором Л.Н. Шаповаловым Мария Павловна участвовала в обсуждении всех вопросов, связанных с благоустройством в Аутке. Об этом 30 октября Чехов сообщал брату Ивану: «Участок куплен, купчая совершена <...> Маша уже чертит план. Мы решили так: лето будем проводить в Мелихове, как всегда, зимовать же — я и мать — будем в Ялте, где зимою так удобно жить».

5 ноября Мария Павловна уехала в Москву.

Чехов на даче «Омюр» занимался подготовкой собрания сочинений для издания у А.С. Суворина. 27 октября он писал издателю: «Я не буду особенно гнаться за объемом книги, мне важен только «тип» издания, внешний вид томика, такой вид, чтобы можно было и не надоело бы держаться его до конца дней моих, хотя бы я прожил еще 64 года». В этом же письме Чехов сообщает: «Здесь адвокат кн. Урусов. Бывает у меня. Держится и говорит так, будто выпивши, но очень себе на уме». Остановился А.И. Урусов в гостинице «Россия». Он часто встречался с Чеховым на даче «Омюр». В эти дни писатель подарил ему свою фотографию, сделав на ней дарственную надпись: «Дорогому Александру Ивановичу Урусову на память об Ялте. А. Чехов. 31 октября 1898 г.» 1 ноября Чехов послал своему новому знакомому записку, в которой писал: «Дорогой Александр Иванович, сегодня вечером мне нельзя выходить, не велят доктора. Пожалуйста, ради небес, приходите ко мне в 8-9-10 часов, у меня и поужинаем <...> Мне очень, очень хочется повидаться с Вами». 7 ноября А.И. Урусов подарил Антону Павловичу свою фотографию с дарственной надписью (ныне она хранится в Таганрогском музее писателя).

Послал Чехов из Ялты письмо издателю В.А. Гольцеву, в котором писал: «Читал, что общество грамотности выпустило два моих рассказа. Пришли мне несколько экземпляров. Это хорошо, что рассказы издали отдельно». Речь шла о произведениях Чехова «Мечты» и «Святою ночью». В ответном письме Гольцев пообещал их выслать.

На даче Иловайской Антон Павлович работал и над новыми произведениями. Об этом он сообщает земскому врачу И.И. Орлову: «По случаю дождя и дурной погоды сел за работу и уже написал целый рассказ». Он получил название «Случай из практики». В ноябре и начале декабря 1898 г. на даче «Омюр» были написаны еще два рассказа: «По делам службы» и «Душечка». Кроме того, Чехов переработал старые рассказы, которые после переделок получили новые названия: «Акцизный» стал называться «Муж», а «Жилец № 31» — просто «Жилец».

Заботы о Мелихове не оставляют Антона Павловича и в Ялте. В письмах к сестре он дает ряд указаний по хозяйственной части мелиховского дома, о деньгах для постройки мелиховской школы, о получении денег в редакциях и других бытовых делах. Среди прочего, в частности, сообщает и об отправке в «Русскую мысль» своего рассказа «Случай из практики».

В ноябре 1898 года Чехова навестила дочь художника Айвазовского Жанна. Упоминание об этом содержится в письме к А.С. Суворину: «Здесь дочь Айвазовского, была у меня, теперь надо идти к ней с визитом».

23 ноября писатель получил книжку квитанций за № 73 для регистрации пожертвований. Ее прислал А.С. Пругавин от имени распорядительного комитета частного самарского кружка, занимавшегося сбором денег для помощи голодающим детям Самарской губернии. Пругавин лично с Чеховым не был знаком, но, рассылая воззвания и книжки квитанций учреждениям и частным лицам для сбора средств в пользу голодающих, прислал книжку и Антону Павловичу. Писатель немедленно откликнулся, и очень скоро книжка была полностью использована, а собранные деньги отправлены комитету самарского кружка с одновременной просьбой выслать еще одну квитанционную книжку. В течение короткого времени Чехов собрал деньги по второй и третьей книжкам.

В «Крымском курьере» было напечатано воззвание, составленное на основе печатного текста, который прислал Пругавин. В нем сообщалось о бедственном положении крестьян Самарской губернии и о деятельности Самарского кружка, организующего питание голодающих детей. В заключении воззвания говорилось: «Думаем, что наши читатели, особенно те из них, которые имеют детей, откликнутся на призыв Самарского кружка и окажут ему посильную поддержку и тем, быть может, спасут не одну детскую жизнь. Всякая, даже очень скромная помощь, будет принята с большой благодарностью. Пожертвования принимаются в редакции «Крымского курьера» и у А.П. Чехова (Аутская, д. г-жи Иловайской), а иногородние читатели благоволят направлять их по адресу: Самара, А.С. Пругавину». Чехов опубликовал в газете три заметки с фамилиями тех, кто откликнулся на просьбу о помощи, а также указал суммы сделанных ими пожертвований. В числе этих людей были ялтинские знакомые Антона Павловича К.М. Иловайская, В.К. Харкеевич, С.Н. Щукин, С.П. Бонье, И.Н. Альтшуллер, Ал. Терновский, М.Я. Яхненко, Г.Ф. Ярцев и другие. В списке жертвователей была также жена писателя Достоевского Анна Григорьевна.

В марте 1899 года писатель П.А. Сергеенко обратился к Чехову с просьбой помочь «нуждающемуся люду Казанской губернии». «...неурожай был полный... — писал он, — и многие с осени не знают горячей пищи. Отсюда цинга и проч. Между тем на 1 копейку можно при устройстве столовых дать горячие щи голодному рту <...> на 100 р. можно поддержать до лета 100 душ. Адресуй, что можешь: «Нармонка Казанской губернии Наталье Николаевне Юшковой» или «Чистополь Казанской губернии Билярское волостное правление жене доктора Поликсене Владимировне Троицкой». Доброе сердце больного писателя отозвалось и на эту просьбу. В ответном письме он извещал Сергеенко: «Милый Петр Алексеевич, посылаю <...> 100 рублей Н.Н. Юшковой в Нармонку и столько же П.В. Троицкой в Чистополь — и очень, очень рад, что это так вышло, т. е. что ты обратился ко мне и что я исполнил твое желание.

Ты пишешь: «торопи добрых людей». Я, по возможности, обираю ялтинских «добрых людей», но специально для Самарского кружка, питающего детей, и уже послал туда тысячу рублей. Одно могу сделать для Казанской губернии: напечатаю к сведению «добрых людей» в местной газете присланные тобой адреса».

Занимаясь общественными делами, Антон Павлович уделяет внимание и литературной работе. В письме М.О. Меньшикову от 26 ноября 1898 года он сообщает, что посылает в «Неделю» рассказ «По делам службы»: «Рассказ еще не кончен в деталях, отделаю его в корректуре, теперь же сидеть над черновой рукописью не хотелось долго, нездоровится немножко...»

Чехов действительно был серьезно болен. 27 ноября он послал Альтшуллеру записку на французском языке — видимо, опасаясь, что ее прочтет кто-нибудь посторонний. В записке говорилось: «Милостивый государь! Не окажете ли любезность посетить меня. Я лежу в постели. Преданный Вам А.П. Чехов». Ниже была сделана приписка по-русски: «Захватите с собой, молодой товарищ, стетоскопчик и ларингоскопчик». Записка была получена рано утром в запечатанном конверте, и Альтшуллер немедленно отправился к больному, которого застал в постели с сильным кровохарканьем. Позже врач вспоминал о том, что смог детально осмотреть Антона Павловича только после остановки кровохарканья, т. е. через несколько дней. Результаты осмотра поразили его: он констатировал распространенное поражение обоих легких, особенно правого, следы плевритов, ослабленную сердечную мышцу и очень плохой кишечник, мешавший поддерживать должное питание.

Щадя близких, Чехов всячески скрывал от них свое истинное состояние. На следующий день, совсем больной, он писал брату Александру: «Я жив и здоров, по крайне мере никаких болей не чувствую. Бывают кровохарканья, но они мало мешают, и я привык к ним. Сердце мое весьма здорово...» Несмотря на болезненное состояние, Антон Павлович ежедневно пишет по нескольку писем. Он скучает по друзьям, по Москве. Вот как выразилось это в письме к Е.М. Шавровой-Юст: «...был вчера у Вашей сестры (А.М. Шавровой — она тоже в это время жила на даче Иловайской. — К.Ж.) и пил у нее чай. С бубликами. <...> Погода теплая, ясная, приятная, и все так вкусно. <...> Но все же мне скучно по Москве, скучно, я хотел бы туда, где теперь дурная погода и хорошая толчея, делающая незаметной эту погоду. Я бы хотел быть в Москве, чтобы повидаться со своими добрыми знакомыми, например, с Вами; хотел бы побывать в театрах <...> Пришлите-ка мне почитать. У меня нет книг, мне нечего читать, я каменею от скуки — и кончится тем, что брошусь с мола в море или женюсь. Ваша сестра дала мне почитать Гнедича, но оказалось, что я эти рассказы читал уже... Синани дал читать «Таможенный тариф». Делать нечего, читаю».

В это же время Чехов отвечает на письмо М.-Д. Роша, который перевел рассказ «Палата № 6» на французский язык. Антон Павлович остался доволен этой работой и дат разрешение на перевод еще двух своих рассказов: «Перекати поле» и «Кошмар».

Об обострении болезни и бывшем у него в течение пяти дней сильном кровохарканье Чехов признается лишь А.С. Суворину, но просит никому об этом не рассказывать. Тут же он хватит крымскую погоду: «Погода в Ялте все еще летняя. Тепло, ясно, и эти пять дней, пока меня не выпускали из дому, мне казалось, что я в тюрьме, а снаружи рай».

29 ноября Антон Павлович в письме сестре просит прислать ему некоторые вещи, рассказывает о продвижении постройки на участке в Аутке, интересуется делами в Мелихове. Здесь же он сообщает о своем здоровье: «Ставил себе термометр: 36,1. Кашля совсем нет даже утром; очевидно, климат на меня действует хороню». Чехов не хочет расстраивать родных и тщательно скрывает истинное состояние своего здоровья.

1 декабря 1898 года Чехов подал заявление в земскую городскую управу с просьбой разрешить ему постройку в его владении в соответствии с представленными планом и чертежами. 7 декабря от уездной управы было получено разрешение на постройку дачи. К этому времени архитектор Л.Н. Шаповалов составил проект, одобренный Антоном Павловичем. На участок в Аутке начали завозить материалы и в январе 1899 года приступили к постройке дачи.

8 декабря Антон Павлович сообщает сестре о покупке за 2 тыс. рублей дачного дома в Кучук-Кое: «Дом из четырех комнат, татарской архитектуры флигель, кухня, сарай для коровы, табачный сарай, ключ, бьющий из скалы, дроги, весы, буфет, шкаф, два стола, дюжина венских стульев, диван, железная печь. Земли три десятины, виноградник, скалы, прекрасный вид. Море чудесное, песок. Итак, отныне я владелец одного из самых красивых и курьезных имений в Крыму».

Тем временем требует заботы ялтинский участок: «На Аутке идут работы. Сегодня я был у начальника шоссейных дорог, и он сказал мне, что при расширении шоссе у нас не отчуждят земли ни одного вершка и что казна на свой счет сделает нам подпорную стену и забор на стороне шоссе. Земская управа уже утвердила планы».

В ноябре 1898 года состоялось заочное знакомство писателя с Алексеем Максимовичем Пешковым-Горьким. Поводом послужило письмо Горького, пришедшее к Чехову в Ялту вместе с двумя томами горьковских сочинений. Это были «Очерки и рассказы», на первом томе — дарственная надпись: «Антону Павловичу Чехову от автора. А. Пешков». «...я хотел бы объясниться Вам в искреннейшей горячей любви, кою безответно питаю к Вам... — писал Горький, — я хотел бы выразить мой восторг перед удивительным талантом Вашим, тоскливым и за душу хватающим, трагическим и нежным, всегда таким красивым, тонким». Чехов отвечал, что книги прочитал, и особенно понравился ему рассказ «Ярмарка в Голтве», что очень рад знакомству и благодарен В.С. Миролюбову, побудившему Горького сделать шаг к знакомству. В завязавшейся переписке Чехов подробно ответил на вопросы Горького. «Вы спрашиваете какого я мнения о Ваших рассказах, — писал он. — Какого мнения? Талант несомненный, и притом настоящий, большой талант. Например, в рассказе «В степи» он выразился с необыкновенной силой, и меня даже зависть взяла, что это не я написал. Вы художник, умный человек, Вы чувствуете превосходно, Вы пластичны, т. е. когда изображаете вещь, то видите ее и ощупываете руками. Это настоящее искусство. Вот Вам мое мнение, и я очень рад, что могу высказать Вам его <...> если бы мы познакомились и поговорили час-другой, то Вы убедились бы, как я высоко Вас ценю и какие надежды возлагаю на Ваше дарование».

В декабре из Москвы пришли две книги от писателя П.А. Сергеенко: «Как живет и работает гр. Л.Н. Толстой» с дарственной надписью: «Милому Антону Павловичу Чехову на память добрую П. Сергеенко. 98. XII. 1» и роман «Дэзи» с автографом: «Антону Павловичу Чехову от любящего П. Сергеенко. 98 г. XII. 1». Чехов ответил, что «прочел их с большим удовольствием».

Вскоре от другого приятеля-литератора В.А. Тихонова был получен роман «Пустоцвет», первая часть задуманной трилогии, с теплой надписью: «Дорогому Антону Павловичу Чехову от горячо любящего его В. Тихонова. 16 дек. 1898 г. Павловск».

Живя в Ялте, Чехов получал много писем от знакомых с вопросами, где лучше устроиться в Крыму для отдыха и лечения. И он находил время не только ответить, но даже подыскать подходящую квартиру. Так, земскому врачу И.К. Коврейну из села Хатунь Серпуховского уезда Московской губернии он писал: «Едущие в Крым зимою выбирают обыкновенно Ялту, как наиболее культурный пункт. Вам нужно будет выехать на скором поезде в Севастополь и отсюда — в Ялту, на пароходе или на лошадях. На пароходе дешевле и значительно скорее <...> В Ялте зимой много пустых квартир, но найти дешевое помещение без сырости, с окнами на юг, теплое и не далекое от моря, — найти такое помещение нелегко. Не откажите написать мне, в сколько комнат нужна Вам квартира, со столом или без стола; любите ли Вы подниматься на горы и проч. и проч. Напишите поподробнее, и я тогда стану подыскивать для Вас подходящее жилье...»

Антон Павлович находил время и для медицинской помощи обращавшимся к нему людям. Об этом мы узнаем из его письма к литератору М.О. Меньшикову: «Можете себе представить, немножко практикую, и это меня развлекает и мешает мне. Если бы я захотел, то у меня здесь была бы большая практика».

Почти каждая встреча или событие оказываются достойными упоминания. 13 декабря Антон Павлович сообщает сестре: «...здесь уже мороз; правда, небольшой, но здесь он чувствуется, как большой. Вчера ездил в Кучукой; выехал утром, и чем дальше от Ялты, тем холоднее <...> С шоссе в Кучукой я спускался не по страшной дороге, а по тропинке; тут хорошо, спуск легкий, приятный, чувства высоты нет. Земля в этот раз показалась мне громадной, и Шаповалов, архитектор, который был со мной, всплеснул руками и сказал: «Чего тут только можно наделать!» Овраги, каменные глыбы, старые деревья, вода, необычайный простор и дикость, как в Африке, и глядя на псе это, я думал: как было бы глупо, если бы я не купил этого имения!»

В декабре в газету «Русские ведомости» был послан рассказ «Новая дача» (напечатан 3 января 1899 г.), а в журнал «Семья» — рассказ «Душечка» (напечатан в 1 номере за 1899 г.). Чехов с гордостью пишет родным, что «по всей России» идет его пьеса «Дядя Ваня». А 17 декабря 1898 г. в Москве состоялось первое представление пьесы «Чайка» в молодом Художественно-общедоступном театре. В ночь после премьеры Чехов получил телеграмму об успехе, посланную Вл.И. Немировичем-Данченко от имени исполнителей, а также телеграммы от М.П. Чеховой, Коновицеров, А.Л. Вишневского, Т.Л. Щепкиной-Куперник. 18 декабря 1898 г. Немирович-Данченко послал вторую телеграмму: «Все газеты с удивительным единодушием называют успех «Чайки» блестящим, шумным, огромным. Отзывы о пьесе восторженные <...> Я счастлив как никогда». Вскоре из Чехии пришло известие от переводчика Б.Ф. Прусика о постановке «Чайки» на сцене театра барона Шванды на Смихове (предместье Праги). Пьеса была поставлена 14 декабря — на три дня раньше премьеры в Москве.

Главной литературной работой на даче «Омюр» стала подготовка к изданию собрания сочинений. Поначалу переговоры о полном собрании велись с А.С. Сувориным, но дело шло крайне медленно и казалось ненадежным. Читая в январе первую корректуру из суворинской типографии, писатель мысленно ругался, «предчувствуя, что полное собрание выйдет не раньше 1948 года». В конце концов суворинское издание не состоялось, но Чехов получил новое предложение от петербургского издателя А.Ф. Маркса. Переговоры по этому поводу вел писатель П.А. Сергеенко. А.Ф. Маркс обязывался заплатить Чехову 75 тыс. рублей за все напечатанное под фамилией Чехов и псевдонимами, редакция издания принадлежала автору, доходы с пьес оставались собственностью Чехова и наследников. 20 января был подписан окончательный вариант договора, по условиям которого Маркс получал рассрочку и выплачивал сумму в несколько приемов, а 27 января договор был подписан нотариально. В феврале Маркс выплатил Чехову через П.А. Сергеенко первые 20 тыс., крайне необходимые для постройки ялтинского дома.

27 января Чехов послал Марксу для 1 тома 67 рассказов, половина которых была в рукописи, а половина в корректурных листах. Ранее эти рассказы не входили ни в один сборник. Редакторская работа не прекращалась до самого отъезда писателя из Ялты в апреле 1899 г. К розыску своих полузабытых газетных публикаций, выходивших под псевдонимами, Чехову пришлось привлечь своих родных и знакомых: братьев Александра, Ивана и Михаила, литераторов А.С. Лазарева-Грузинского, Н.М. Ежова, Л.А. Авилову, И.И. Горбунова-Посадова.

В первой половине января на даче «Омюр» Чехова навестила Мария Ивановна Водовозова, урожденная Токмакова (о ее визите Чехов сообщил М. Горькому 18 января 1899 г.). Она заведовала беллетристическим отделом петербургского журнала «Начало», приглашала Чехова к сотрудничеству. Вслед за ее приглашением пришло письмо от Горького с предложением печататься в журнале «Жизнь». Новых сочинений у Чехова в этот момент не было, но зато он послал Горькому свою фотографию, сделанную любителем, и обещал выслать в подарок полное собрание своих рассказов в новом, исправленном и дополненном издании. В ответном письме Горький прислал свою фотографию «с присовокуплением Максимки, моего сына, философского человека, полутора лет от роду».

Чехов продолжает получать множество деловых и неделовых писем: «...если отвечать на все письма, то нужно сидеть за полом от утра до вечера», — жалуется он сестре. К прежним общественным обязанностям — врачебным и попечительским — прибавились новые: его избирают в комиссию для устройства Пушкинского праздника к 100-летию со дня рождения поэта. Чехов пишет об этом А.С. Суворину: «Тут в Ялте живет академик Кондаков. Нас обоих город выбрал в комиссию для устройства пушкинского праздника. Хотим ставить «Бориса Годунова», Кондаков будет Пименом. Я ставлю живую картину — «Опять на родине». На сцене забытая усадьба, пейзаж, сосенки... входит фигура, загримированная Пушкиным, и читает стихи «Опять на родине». Даем «Дуэль Пушкина» — живую картину, копию с картины Наумова».

Газета «Крымский курьер» 16 января в отчете о заседании городской думы сообщала, что Н.П. Кондаков (он был гласным ялтинской думы) предложил ввести в состав пушкинской комиссии А.П. Чехова и Н.Н. Пименова (больного художника-декоратора, жившего в Ялте), а также бывшего певца Большого театра Д.А. Усатова.

Затем и в петербургской газете «Новое время» появилась корреспонденция: «Ялта 23-го января. Ялтинская пушкинская комиссия постановила ходатайствовать о разрешении всероссийской подписки на устройство памятника Пушкину в Ялте, открыть в городе пушкинскую школу и учредить в ялтинской гимназии пушкинские стипендии и устроить бесплатный спектакль, на котором поставить «Бориса Годунова». В комиссии участвовал Ант.П. Чехов». Пушкинская школа была построена и открыта 7 сентября 1899 года.

В конце января Чехов получил очень порадовавшее его письмо от писателя и издателя И.И. Горбунова-Посадова, сотрудничавшего со Львом Толстым. В письме говорилось о том, что Толстой увлечен последними рассказами Чехова «По делам службы» и «Душечка», с удовольствием читает их вслух своим домашним и гостям, особенно восхищаясь «Душечкой»: «Лев Николаевич в восторге от нее. Он все говорит, что это перл, что Чехов — это большой-большой писатель. Он читал ее уже чуть ли не 4 раза вслух и каждый раз с новым увлеченьем. Ах, как он чудно читает и как мне хотелось, чтобы Вы были в эту минуту тут и видели его веселое, милое лицо и слышали, с какой любовью он читает!» В ответном письме Горбунову Чехов признался: «строки о Льве Николаевиче я читал с истинным наслаждением».

24 января в Ялту отдохнуть и подлечиться приехал издатель журнала «Русская мысль» В.М. Лавров. Бывая с Антоном Павловичем в Аутке на строительстве дачи, Лавров видел, с какой любовью и увлечением Чехов занимался посадкой деревьев и цветов и подарил ему книгу П.П. Золотарева «Флора садоводства» с автографом: «Дорогому Антону Павловичу Чехову в поощрение его садоводческих стремлений. В. Лавров. 21.II—1899».

О круге общения Чехова в это время частично можно судить по его письму к издателю газеты «Русские ведомости» В.М. Соболевскому: «Тут в Ялте Ваши знакомые — Осипов, Елпатьевский, Вукол Лавров. И все они чувствуют себя прекрасно и славословят Ялту. Елпатьевский вчера подмигнул глазом и сказал, что очень возможно, что и Вы приедете в Ялту погостить... <...> Здесь академик Кондаков; мы встречаемся каждый день и говорим о Вас». В одном из мартовских писем к сестре Чехов не без юмора упоминает еще об одном знакомстве: «Я каждый день катаюсь <...> Бываю в Ореанде, в Массандре. Катаюсь с поповной чаще, чем с другими, — и по сему случаю разговоров много, и поп наводит справки, что я за человек». Здесь идет речь о Надежде Александровне Терновской и ее отце священнике А. Терновском.

В Москве не забывали о писателе. В начале марта пришло письмо с фотографией от давнего приятеля И.А. Белоусова: «Сегодня проходили по Кузнецкому мосту и видели у Дациаро в витрине Ваш портрет; очень хотелось мне купить его, но подумал: «У меня уже есть Ваш «купленный» портрет, попрошу у Антона Павловича <...>». Чтобы Вы не забыли о моей просьбе о Вашей карточке, посылаю свою».

В эти же дни Чехову было послано официальное приглашение, подписанное К.К. Случевским, П.П. Гнедичем и Д. Мордовцевым, принять участие в юбилейном Пушкинском сборнике. К.К. Случевский писал Чехову: «Высокопочитаемый, хотя и мало знакомый мне лично, Антон Павлович! Не удивляйтесь этому письму моему. «Пушкинский сборник» печатается; Ваше светлое имя вконец необходимо, и это обещано Вами. Знаю, что Вы заняты работою для Маркса! Но, может быть, к началу марта Вы все-таки дадите нам что-нибудь, хотя бы очень небольшое; но ведь у Вас и небольшое является перлом!» 12 марта Чехов послал для Пушкинского сборника «Происшествие» — переработанный рассказ «В лесу», впервые напечатанный в «Петербургской газете» в 1887 году. Сбор средств от сборника должен был пойти на сооружение памятника поэту в Петербурге.

С приходом весны прибавились заботы о будущем саде. 14 марта Чехов писал сестре: «Вчера и сегодня я сажал на участке деревья и буквально блаженствовал, так хорошо, так тепло и поэтично. Просто один восторг. Я посадил 12 черешен, 4 пирамидальных шелковицы, два миндаля и еще кое-что. Деревья хорошие, скоро дадут плоды. И старые деревья начинают распускаться, груша цветет, миндаль тоже цветет розовыми цветами. Птицы, по дороге на север, ночуют здесь в садах и поутру кричат...» «В Ялте уже весна, — пишет он другому корреспонденту, врачу И.И. Орлову, — все зеленеет, цветет, на набережной встречаются новые лица. Сегодня приедут Миролюбов и Горький, начинается съезд, а я, вероятно, через 2—2½ недели укачу отсюда на север, поближе к Вам. Дом мой строится...»

А.М. Горький приехал в Ялту 18 марта 1899 г. в связи с обострившимся у него туберкулезом, предварительно получив разрешение Министерства внутренних дел. Остановился он на даче Витмера по ул. Виноградной, в доме № 1 (ныне ул. Чехова). В Ялте за ним сразу же был установлен особый полицейский надзор. В письме к жене Горький сообщал: «Полиция жмет меня. Я не могу выехать даже в Ливадию, хотя это очень нужно мне. Обязали посещать участок».

19 марта Горький навестил Чехова. Их первая встреча состоялась на даче «Омюр» и наконец-то они познакомились лично. Антон Павлович был рад приезду Горького, знакомству с ним и подарил ему книгу своих рассказов «Мужики» с автографом: «Алексею Максимовичу Пешкову-Горькому на память о нашей встрече в Ялте 19 марта 1899 года. Антон Чехов». В письме к Л.А. Авиловой он писал: «В Ялте Горький. По внешности это босяк, но внутри это довольно изящный человек — и я очень рад».

О своих беседах с Чеховым Горький рассказывал в письмах к жене Е.Я. Пешковой: «Всю ночь до 6 утра просидел у Чехова. Как он интересен и хорош!»; «Чехов — человек на редкость. Добрый, мягкий, вдумчивый. Публика страшно любит его и надоедает ему. Знакомых у него здесь — нет конца. Говорить с ним в высокой степени приятно, и давно я уже не говорил с таким удовольствием, с каким говорю с ним».

Горький чувствовал расположение и внимание Чехова: «Он очень определенно высказывает большую симпатию ко мне, очень много говорит мне таких вещей, каких другим не скажет, я уверен. Меня крайне трогает его доверие ко мне, и вообще я сильно рад, очень доволен тем, что он, которого я считаю талантом огромным и оригинальным, писателем из тех, что делают эпохи в истории литературы и в настроениях в обществе, — он видит во мне нечто, с чем считается».

Чехов и Горький встречались ежедневно, подолгу беседовали и совершали прогулки по окрестностям Ялты. 4 апреля вместе ездили в Кучук-Кой, по дороге говорили о бедственном положении народного учителя в России, и Чехов высказал желание устроить на крымском побережье санаторий для больных сельских учителей.

10 апреля Антон Павлович покинул дачу «Омюр» и уехал в Москву, а затем в Мелихово, где провел лето 1899 г. Вернулся он в Ялту 27 августа 1899 г. уже в собственный дом.

Осенью 1901 г. на даче К.М. Иловайской снимала квартиру дочь Л.Н. Толстого Мария Львовна Оболенская. В начале декабря Толстой, живший в то время в Гаспре в доме графини Паниной, навестил дочь в Ялте и, почувствовав себя нездоровым, в течение недели оставался на даче «Омюр», пока не понравился. Отсюда 7 декабря по телефону он звонил Чехову в Аутку. О чем в тот день говорил Толстой, известно из записи Горького: «Чехову, но телефону.

— Сегодня у меня такой хороший день, так радостно душе, что мне хочется, чтоб и всем было радостно. Особенно — вам! Вы очень хороший, очень!»

Теперь дача «Омюр» — историко-культурный памятник, находится под охраной государства. 15 июля 1954 г., в связи с 50-летием со дня смерти А.П. Чехова, на фасаде здания была установлена мемориальная доска: «В этом доме в 1898—1899 гг. жил А.П. Чехов. Здесь бывали Л.Н. Толстой и А.М. Горький».

В настоящее время здесь находится филиал Дома-музея А.П. Чехова в Ялте, в двух комнатах первого этажа размещена литературная выставка «Крымские встречи А.П. Чехова». В дальнейшем предполагается создание литературно-мемориальной экспозиции «Чехов и Крым».

Дана «Омюр». Общий вид. 1880-е гг.

Издательница М.И. Водовозова

Антон Павлович Чехов и Максим Горький в Ялте. Март 1899 г.

Л.Н. Толстой на балконе дачи «Омюр». Декабрь 1901 г.

Литература

1. Письма А.П. Чехова 1898—1899 гг. и его корреспондентов цитируются по 7 и 8 томам Полного (Академического) собр. соч. и писем Чехова в 30 т. М.: Наука, 1979, 1980.

2. Гитович П.И. Летопись жизни и творчества А.П. Чехова. М.: ГИХЛ, 1955.

3. Лакшин В. Толстой и Чехов. Изд. 2-е. М.: Сов. пис., 1975.