Ю.Г. Долгополова. Чехов и Шаляпин

Дружбе Чехова с Федором Ивановичем Шаляпиным положила начало встреча в Ялте осенью 1898 г. во время гастролей артистов Частной оперы Мамонтова по югу России. Ранее Шаляпин и Чехов знали друг друга по Москве — их объединяла столичная театрально-художественная среда, где было много общих знакомых. На сцене Частной оперы Шаляпин исполнял партию Мельника («Русалка» Даргомыжского) в так называемой «васнецовской» постановке. Декорации к спектаклю писали выпускники Московского училища живописи, ваяния и зодчества, друзья А.П. Чехова — И. Левитан, К. Коровин, В. Васнецов, а также родной брат писателя Николай Чехов. У Антона Павловича было много знакомых и среди солистов Частной оперы: тенор Секар-Рожанский, певица В. Эберле, подруга М.П. Чеховой и Л.С. Мизиновой. В январе 1898 г. Шаляпин познакомился на субботнем вечере Московского общества любителей художеств с сестрой писателя Марией Павловной.

В сентябре 1898 г. Чехов встретился в Ялте с московскими знакомыми, о чем сообщил в письме к брату Ивану Павловичу: «Здесь Миров, поэт Бальмонт и Шаляпин». Чехов жил в это время на даче Бушева неподалеку от набережной. Сюда 20 сентября пришла записка из городского сада, где располагались тогда театр, летняя концертная эстрада и ресторан под открытым небом: «Сейчас же, как придете домой, дорогой Антон Павлович, и прочтете эту писульку, идите в городской сад, мы там обедаем и Вас ждем»¹. Подписали ее Шаляпин, Рахманинов и В.С. Миролюбов — в прошлом оперный певец, позднее издатель «Журнала для всех», старый знакомый Чехова.

Весь этот вечер они провели вместе, и на следующий день Чехов написал в Париж Л.С. Мизиновой: «Милая Лика, Вы легки на помине. Здесь концертируют Шаляпин и Секар-Рожанский, мы вчера ужинали и говорили о Вас. <...> Вас хвалили как певицу и я был рад. Храни Вас Бог». К сожалению, попытка Лики поступить на сцену мамонтовском оперы оказалась безуспешной: несмотря на природный талант, ей не хватало серьезной вокальной школы.

Творческая судьба самородка Шаляпина сложилась счастливо во многом благодаря его занятиям в Тифлисе с превосходным педагогом Д.А. Усатовым, бывшим солистом Большого театра. На склоне лет Усатов поселился в Ялте и был даже избран гласным городской думы. Антон Павлович неоднократно навещал его и слушал выступления на заседаниях в том же 1898 г.

Шаляпин, самый знаменитый ученик Усатова, пришелся Чехову по душе. Писатель сумел разглядеть в начинающем оперном премьере требовательного и взыскательного художника. В тот период певец напряженно готовил партию Бориса Годунова в опере Мусоргского. Эта роль стала вершиной его артистической карьеры и прославила русское оперное искусство.

21 сентября Чехов побывал на концерте артистов Частной оперы в Ялтинском городском театре. Концерт шел при участии Ф.И. Шаляпина и С.В. Рахманинова (пианиста-аккомпаниатора). Чехов сидел в директорской ложе, а по завершении выступления зашел за кулисы поздравить артистов. Несмотря на шумный успех Шаляпина, Чехов выделил именно молодого Рахманинова и предсказал ему большое творческое будущее.

По всей видимости, Чехов встречался с артистами каждый день. Несмотря на разницу в возрасте, между ними установились самые дружеские отношения товарищей по искусству. «Погода очень хорошая, тепло. Здесь Шаляпин и поэт Бальмонт — и пока не скучно поэтому», — пишет Чехов 21 сентября в Москву Е.З. Коновицеру. К сожалению, гастроли подошли к концу, и с отъездом артистов наступила скука.

Тем временем в Москве, в Мамонтовской опере готовят «Бориса Годунова» с Шаляпиным в главной роли, а в Художественном театре репетируют «Чайку» Чехова.

7 декабря состоялась премьера оперы «Борис Годунов». На одном из первых представлений по приглашению Шаляпина побывал К.С. Станиславский. 8 января 1899 г. Федор Иванович по приглашению Станиславского посетил 5-й спектакль чеховской «Чайки» в Художественном театре. После спектакля Шаляпин посылает в Ялту Чехову телеграмму: «Вчера смотрел «Чайку» и был подхвачен ею, унесен в неведомый доселе мне мир. Спасибо, дорогой Антон Павлович, спасибо. Как много в этой маленькой птичке содержания! Искренно, от всей души целую создателя необычайного произведения, которое поставлено Художественным театром удивительно хорошо. Федор Шаляпин»². Чехов отметил телеграмму Шаляпина в письме к М.П. Чеховой.

По предписанию врачей Антон Павлович провел в Ялте всю зиму и только в начале апреля следующего 1899 г. приехал в Москву. Шаляпин дважды навещал его. Своей ялтинской знакомой домовладелице К.М. Иловайской Чехов писал 20 мая 1899 г.: «В своем последнем письме, говоря о знаменитостях, я пропустил Шаляпина и Урусова (литератор, знакомый А.П. Чехова. — Ю.Д.). Первый был у меня два раза. Он помолодел, похорошел, стал родителем (его жена-итальянка произвела на свет сына), поступил на казенную сцену».

В начале сезона 1899—1900 гг. после необычайного успеха «Бориса Годунова» Шаляпин получил приглашение поступить на императорскую сцену. В течение сезона он спел 33 спектакля в Большом театре и 5 спектаклей в Петербурге. Это был настоящий творческий взлет молодого артиста. Ему исполнилось только 26 лет.

Крым очаровал Шаляпина, встретившего в Ялте самое теплое и дружеское участие к себе. Он мечтал снова вернуться сюда. Но из-за большой занятости поездку приходилось откладывать. Связующим звеном между Чеховым и Шаляпиным были в эту пору друзья, и первый среди них — М. Горький.

«Шаляпин — простой парень, большущий, неуклюжий, с грубым умным лицом. В каждом суждении его чувствуется артист. Но я провел с ним полчаса, не больше»³, — писал Горький Чехову в октябре 1900 г. сразу после знакомства с Шаляпиным. Эта встреча положила начало многолетней дружбе двух великих художников. «Я за это время, — сообщал Горький в 1901 г. — был поглощен Шаляпиным, а теперь на всех нарах пишу драму. Шаляпин — это нечто огромное, изумительное и — русское. Безоружный, малограмотный сапожник и токарь, он сквозь тернии всяких унижений взошел на вершину горы весь окурен славой и остался простецким, душевным парнем. Это — великолепно! Славная фигура! Вообще — жить на этой земле удивительно интересно! То же говорит и Шаляпин. Он будет хлопотать о допущении меня в Москву в октябре (Горький находился в Нижнем Новгороде под домашним арестом. — Ю.Д.), где мне надо быть, чтобы поставить пьесу»⁴. Речь шла о постановке в Художественном театре первой пьесы Горького «Мещане». Именно Чехов предложил молодому Горькому попробовать себя в качестве драматурга. Успех «Мещан» в МХТ превзошел все ожидания.

Шаляпин, как и Горький, и Чехов в его редкие московские приезды, — непременный участник так называемых «телешовских сред» — собраний на квартире писателя Н.Д. Телешова кружка прогрессивной творческой интеллигенции. Многие участники «сред» навещали Чехова в Ялте. В апреле 1902 г. на даче Чехова в Аутке, как и в предыдущие годы, собирается цвет русской литературы и искусства. Приезжают Горький, Бунин, Станиславский, Телешов, Скиталец и многие другие. Вместе с пианистом А.Б. Гольденвейзером приезжает Шаляпин. Он гостит у Горького на даче «Нюра» в Нижнем Мисхоре, навещает Л.Н. Толстого в Гаспре, посещает имение Суук-Су по приглашению О.М. Соловьевой и, конечно, бывает в гостях у Чехова. В дневнике А.Б. Гольденвейзера сохранилась запись от 12 апреля 1902 г.: «Завтра пойду к Алексину, где ночуют Пешковы и Шаляпин. Покажу Шаляпину свои романсы. Потом вместе к Чехову поедем»⁵. На следующий день вместе с Горьким и Гольденвейзером Шаляпин навещает дачу Чехова в Аутке, где встречается с И.А. Буниным, С.Г. Скитальцем, Л.А. Сулержицкий, В.Н. Кольберг, Вл.И. Немировичем-Данченко, Н.Д. Телешовым. Федор Иванович много и вдохновенно поет. К сожалению, ему вскоре пришлось уехать, так как он был связан репертуарным планом Большого театра.

Новая встреча с писателем состоялась только в октябре: Шаляпин навестил Чеховых в Москве, а позднее прислал в подарок свою фотографию ателье Рейсерт и Флиге с дарственной надписью: «Дорогому, любимому Антону Павловичу Чехову на память. Федор Шаляпин в Москве 3/X 902». Чехов тоже подарил Шаляпину свой фотоснимок. Много лет спустя дочь певца, Ирина Федоровна, вспоминала: «Я подружилась с Марией Павловной (Чеховой. — Ю.Д.), и она рассказала мне о том, как отец приезжал к ним на дачу, как подарил портрет Антону Павловичу (этот портрет и сейчас находится в кабинете Чехова в Ялте), как сидел у них в столовой, подшучивая над Марией Павловной, а потом, сам себе аккомпанируя, пел песни. А я напомнила о портрете Антона Павловича с его автографом, который стоял на письменном столе Федора Ивановича у нас в Москве, на Новинском бульваре»⁶.

В 1902 г. Чехов провел в Москве больше месяца, заполненных делами. Его встречи с Шаляпиным были редкими. Виделись они в Художественном театре на премьерах пьесы Горького «Мещане» и «Власть тьмы» Л.Н. Толстого.

Сохранилась его записка к Шаляпину, которую он приложил к своему фотоснимку: «Дорогой Федор Иванович, все ждал Горького, чтобы вместе отправиться к Вам, и не дождался. Недуги гонят меня вон из Москвы». В свою очередь Шаляпин ответил: «Дорогой мой Антон Павлович! Адски досадно мне, что не пришлось еще разок посидеть с вами, проклятая «бенефисная» работа затрепала всякую мою свободную минуту — жалко, жалко, но что же поделаешь»⁷.

Шаляпин неоднократно приглашал Чеховых на свои концерты. Особенно хотелось ему видеть писателя на бенефисе 3 декабря, где собиралась вся литературная и художественная Москва, но Антон Павлович вынужден был уехать по настоянию врачей. После спектакля был ужин в ресторане Тестова, откуда Чехову в Ялту отправили телеграмму: «Сидим у Тестова и гуртом радостно пьем здоровье дорогого Антона Павловича. Шаляпины, Андреева, Горький, Серов, Коровин, Стюарт, Гримальди, Телешов, Серафимович, Тихомиров, Скирмунт, Симов, Марья Чехова, Кундасова, Бунин, Пятницкий, Пешкова, Ключевский, Скиталец, Крандиевский, Розенберг»⁸.

Живя в Ялте, Чехов оставался в курсе дел своих московских друзей. В частности, О.Л. Книппер сообщала ему о новом начинании Горького и Шаляпина — организации в Нижнем Новгороде «Народного дома» с целью пропаганды лучших образцов русского искусства и приобщения к культуре широких народных масс. Антон Павлович скептически отнесся к этой идее и, как показало время, оказался прав.

Незадолго до нового, 1904 года Чехов вновь приехал в Москву на премьеру «Вишневого сада», которая приходилась на день его рождения 17 января. Он был нездоров, но принял приглашение Шаляпина и побывал в Большом театре на опере «Демон» в бенефис Федора Ивановича. Во время премьеры «Вишневого сада» в Художественном театре на сцене чествовали Чехова, а по окончании спектакля, на ужине артистов Художественного театра, Ф.И. Шаляпин произнес небольшую речь о писателе. Указывая на то, что у человека есть шестое чувство — чувство пошлости — он сказал, что «никто так ясно не открывал в человеке этого шестого могучего чувства, как А.П. Чехов. Никто с такой жалостью к человеку не обрисовал этого чувства, — как он»⁹.

К следующему приезду Чехова в Москву Ольга Леонардовна сняла для него комфортабельную квартиру в Леонтьевском переулке, в доме Катык. Там же одну из квартир занимала семья Шаляпиных, но самого Федора Ивановича не было в Москве, и с Чеховым ему встретиться не привелось. Однако писатель со свойственной ему иронией, сообщая знакомым новый адрес, неизменно указывал, что это дом, «где живет великий Шаляпин». Антон Павлович, как известно, был равнодушен к почестям и тяготился славой «великого писателя». Вскоре он уехал из Москвы в Баденвейлер.

Смерть Чехова стала громадной личной потерей для многих его друзей. 9 июля 1904 г. писателя провожали в последний путь на Ново-Девичье кладбище в Москве. Похороны Чехова были многолюдными, собралась толпа любопытных. «Всеобщее внимание, — писала газета «Русское слово», — обратил своими огромными размерами венок из дивных роз, орхидей, лилий. Все бросились к лентам. На них была следующая надпись: «С великой скорбью Шаляпин — дорогому, незабвенному А.П. Чехову»¹⁰.

Горький вспоминал в одном из писем: «Везде, где я и Шаляпин являлись, мы оба становились сейчас же предметом упорного рассматривания и ощупывания. <...> Было нестерпимо грустно. Шаляпин — заплакал и стал ругаться. «И для этой сволочи он жил, и для нее он работал, учил, упрекал.» Я его увел с кладбища. И когда мы садились на лошадь, нас окружила толпа, улыбалась и смотрела на нас. Кто-то — один из тысячи! — крикнул: «Господа, уйдите же! это неприлично!» — они, конечно, не ушли. <...> Я предпочел бы на похоронах такого писателя, как Антон Чехов, видеть десяток искренно любивших его людей — я видел толпу «публики», ее было, м<ожет> б<ыть> 3—5 тысяч, и — вся она для меня слилась в одну густую, жирную тучу торжествующей пошлости»¹¹.

В книге «Маска и душа», написанной Шаляпиным на склоне лет в эмиграции, Федор Иванович писал о знакомстве с Чеховым как об одном из драгоценных воспоминаний своей жизни и сожалел, что не успел стать для писателя более близким другом¹².