9 сентября Чехов присутствовал на репетиции своей пьесы и познакомился с начинающими артистами театра. О первой встрече с Чеховым Ольга Леонардовна Книппер вспоминала:
«...все мы были захвачены необыкновенным, тонким обаянием его личности, его простоты, его неумения «учить», «показывать» <...> А он смотрел на нас, то, улыбаясь, то вдруг необычайно. В Московском Художественном театре осенью 1898 года одновременно шли репетиции исторической драмы А.К. Толстого «Царь Федор Иоаннович» и пьесы А.П. Чехова «Чайка».
А он смотрел на нас, то улыбаясь, то вдруг необычайно серьезно, с каким-то смущением, пощипывая бородку и вскидывая пенсне <...>. И с этой встречи начал медленно затягиваться тонкий и сложный узел моей жизни».
В этот день у Ольги Леонардовны был день рождения, ее 30-летие, и встреча с Чеховым стала подарком судьбы для нее на всю жизнь.
Через пять дней Чехов присутствовал на генеральной репетиции «Царя Федора Иоанновича». Ему очень понравилась постановка, а из актеров он особенно выделил Книппер. Ей была поручена сложная роль царицы Ирины, и Ольга Леонардовна отлично сыграла ее.
На следующий день Чехов выехал в Ялту, а о своих впечатлениях писал А.С. Суворину: «Перед отъездом <...> я был на репетиции «Фед. Иоанн». Меня приятно тронула интеллигентность тона, и со сцены повеяло настоящим искусством, хотя играли и невеликие таланты. Ирина, по-моему, великолепна. Голос, благородство, задушевность — так хорошо, что даже в горле чешется. Федор показался мне плоховатым; Годунов и Шуйский хороши, <...>. Но лучше всех Ирина. Если бы я остался в Москве, то влюбился бы в эту Ирину».
Первая постановка «Чайки» в Художественном театре состоялась 17 декабря 1898 года. Чехов по состоянию здоровья не смог приехать в Москву. Спектакль прошел с огромным успехом, Антон Павлович получил массу восторженных писем и телеграмм.
В «Чайке» Книппер играла роль актрисы Ирины Николаевны Аркадиной — одну из центральных в спектакле. Это сложный женский характер. В.И. Немирович-Данченко писал: «Книппер — удивительная, идеальная Аркадина». К.С. Станиславский позже вспоминал, что самый большой успех выпал на долю О.Л. Книппер и М.П. Лилиной, исполнившей роль Маши.
А.И. Куприн, побывавший в Художественном театре на спектакле, писал Чехову: «О.Л. Книппер в «Чайке» превосходит все, что можно требовать и ожидать от артиста». О постановке пьесы, об игре актеров и реакции зрителей подробно сообщала Чехову сестра Мария Павловна: «Вчера шла твоя «Чайка». Поставлена она прекрасно. <...>. Актрису, мать Треплева, играла очень, очень милая артистка Книппер, талантливая удивительно, просто наслаждение было ее видеть и слышать <...> так жизненно, что положительно забываешь, что это сцена».
4 февраля 1899 года Мария Павловна снова в театре, а на следующий день послала в Ялту Чехову письмо: «Была я вчера в третий раз на «Чайке». Смотрела еще с большим удовольствием, чем в первый и во второй разы. Очень, очень хорошо играли <...>. Вишневский был недавно у нас в гостях, пригласил меня на сцену и перезнакомил со всеми артистами. Если бы ты знал, как они обрадовались! Книппер запрыгала, я передала ей поклон от тебя. <...>. С какой любовью они играют твою «Чайку»!!» В конце этого письма Мария Павловна напишет: «Я тебе советую поухаживать за Книппер. По-моему, она очень интересна».
Мария Павловна и Ольга Леонардовна быстро подружились, вместе ходили на концерты и выставки художников, бывали в гостях друг у друга.
Только весной врачи разрешили Антону Павловичу выехать в Москву. 12 апреля он приехал и через несколько дней был у Ольги Леонардовны. Позже она вспоминала: «И в первый день Пасхи пришел вдруг Чехов с визитом, он никуда и никогда не ходивший в гости...».
По приглашению его и Марии Павловны Ольга Леонардовна приезжала погостить в Мелихово. Чехов подарил ей свою фотографию с надписью: «Ольге Леонардовне Книппер (многоуважаемой Ирине Николаевне) на добрую память от автора «Чайки» 99.24.V. А. Чехов». Но вскоре Чехов несколько изменит эту надпись, зачеркнув последние две буквы в ее фамилии, и напишет ласковее: «Книппуше».
На лето Ольга Леонардовна уехала к брату на Кавказ. С этого момента началась их переписка и частые встречи. В письмах они договорились встретиться в Новороссийске и вместе пароходом приехали в Ялту. Ольга Леонардовна остановилась в семье доктора Л.В. Средина, а Чехов жил в гостинице «Мариино». Вместе с Антоном Павловичем Ольга Леонардовна бывала в Аутке, где шло строительство его дома. Ей понравился вид на море и горы. Чехов знакомил ее с городом, они совершали прогулки в Гурзуф, Массандру, Ливадию, Ореанду, показывал ей все те места, которые он так замечательно опишет в своем рассказе «Дама с собачкой». В начале августа вместе выехали в Москву, до Бахчисарая ехали на лошадях через Ай-Петри. «Хорошо было ехать в живописной долине Коккоза, полной какого-то особенного очарования и прелести...» — вспоминала Ольга Леонардовна. Из Москвы Чехов вернулся в Ялту. Переписка его с Ольгой Леонардовной возобновилась. «Ваше благоразумное письмо с поцелуем в правый висок и другое письмо с фотографиями я получил», — писал Чехов.
Осенью 1899 года Художественный театр поставил пьесу Чехова «Дядя Ваня». О.Л. Книппер с большим успехом играла в спектакле роль Елены Андреевны. А.М. Горький после просмотра «Дяди Вани» писал Чехову: «Книппер — дивная артистка, прелестная женщина и большая умница. Как у нее хороши сцены с Соней!»
Когда весной 1900 года в Ялту приехал Московский Художественный театр, Ольга Леонардовна по приглашению Антона Павловича приехала несколько раньше и поселилась у Чеховых в новом доме. Она помогала Марии Павловне и Евгении Яковлевне в хлопотах по приему гостей, которых в ту весну у Чеховых было особенно много. В те дни еще больше окрепла дружба Антона Павловича и Ольги Леонардовны и постепенно стала перерастать в большое серьезное чувство.
После отъезда Ольги Леонардовны Мария Павловна писала ей: «...Внизу твою комнату никто не смеет занять по приказанию писателя».
В июле и августе того же года по приглашению Антона Павловича она снова гостила у Чеховых в Ялте и на даче в Гурзуфе. Но, как всегда, в доме бывало много гостей, а им так хотелось чаще быть вместе. Она чувствовала, как Чехов утомлялся иногда от гостей.
После отъезда в августе она писала ему: «...Антон, родной мой, проведем будущее лето здесь где-нибудь в деревне — хочешь? Я все думала, как ты удивительно подходишь к этой чисто русской природе, к этой шири, к полям, лугам, овражкам, уютным тенистым речкам».
На это письмо Чехов отвечал: «Да, милая моя актрисуля, с каким чисто телячьим восторгом я пробежался бы теперь в поле, около леса, около речки, около стада. Ведь, смешно сказать, уже два года, как я не видел травы. Дуся моя, скучно!»
В этот период Чехов начинает работать над пьесой «Три сестры». Он писал пьесу специально для Художественного театра, зная, кто из актеров какую роль будет исполнять. Роль Маши предназначалась для Ольги Леонардовны. Он ей писал шутливо: «Ах, какая тебе роль в «Трех сестрах»! Какая роль! Если дашь десять рублей, то получишь роль, а то отдам ее другой актрисе...».
Ему хотелось поскорее закончить пьесу и приехать в Москву, но мешало нездоровье, и работу над пьесой иногда приходилось откладывать. Письма этих дней к Ольге Леонардовне наполнены мечтами о встрече и признаниями: «Мое сердце всегда тебя любило и было нежно к тебе <...>. Я уже говорил тебе 10 000 раз и буду говорить, вероятно, еще долго, т. е., что я тебя люблю — и больше ничего. Если мы теперь не вместе, то виноваты в этом не я и не ты, а бес, вложивший в меня бацилл, а в тебя любовь к искусству».
В октябре Антон Павлович привез пьесу Художественному театру. В.И. Немирович-Данченко вспоминал: «Очень он остался у меня в памяти этот приезд: энергичный, веселый, помолодевший — просто счастливый; охвачен красивым чувством...»
Пробыв в Москве полтора месяца, Чехов выехал для лечения за границу. 31 января 19001 года состоялась премьера «Трех сестер». Ольга Леонардовна писала Чехову: «Как мне больно, что ты не видишь, как я играю Машу. С какой бы радостью я играла бы тебе ее!». Исполнение роли Маши явилось новой творческой победой артистки. «С каким наслаждением я играю Машу! Ты знаешь, она мне, кроме того, принесла пользу. Я как-то поняла, какая я актриса, уяснила себя самой себе. Спасибо тебе, Чехов!»
Антон Павлович в это время находился в Ницце, и Ольга Леонардовна писала ему о постановке «Трех сестер», о планах Художественного театра. Чехов тосковал, мечтал поскорее вернуться домой. «Я ведь тебя люблю, знай это, жить без тебя мне уже трудно», — писал он.
«Внутри росло и крепло чувство, которое требовало каких-то определенных решений, — вспоминала Ольга Леонардовна, — и я решила соединить мою жизнь с жизнью Антона Павловича, несмотря на его слабое здоровье и на мою любовь к сцене. Верилось, что жизнь может и должна быть прекрасной, и она была такой, несмотря на наши горестные разлуки, — они ведь кончались радостными встречами. Жизнь с таким человеком мне казалась нестрашной и нетрудной: он так умел отбрасывать всю тину, все мелочи жизненные и все ненужное, что затемняет и засоряет самую сущность и прелесть жизни».
Они обвенчались в Москве 25 мая 1901 года, выехали на кумыс в Башкирию, а в начале июля приехали в Ялту. Ольга Леонардовна постоянно жила в Москве, а сюда приезжала летом и в те дни, когда была свободна в театре. 25 августа Чехов писал жене: «Сегодня, дусик мой, ровно три месяца, как мы повенчались. Я был счастлив, спасибо тебе, моя радость, целую тебя тысячу раз». Антон Павлович не соглашался на уход Ольги Леонардовны из театра, хотя очень тосковал без нее. В середине сентября Чехов выехал в Москву и прожил там полтора месяца. Был на репетициях «Трех сестер», смотрел и другие постановки Художественного театра. Перед отъездом из Москвы писал В.С. Миролюбову: «Жена моя, к которой я привык и привязался, остается в Москве одна, и я уезжаю одиноким. Она плачет, а я ей не велю бросать театр. Одним словом, катавасия».
А из Ялты писал Ольге Леонардовне: «Я привык к твоим заботам о себе (т. е. обо мне), и теперь я как на необитаемом острове». И в другом письме сообщал: «...со дня приезда моего сюда мне было не по себе. ...А что ты здорова и весела, дуся моя, я очень рад, на душе моей легче. И мне ужасно теперь хочется, чтобы у тебя родился маленький полунемец, который бы развлекал тебя, наполнял твою жизнь. Надо бы, дусик мой! Ты как думаешь?». И Чехов и Ольга Леонардовна очень хотели иметь ребенка.
Осень и зиму они прожили в разлуке, но почти каждый день друг другу писали письма. Ольга Леонардовна подробно писала Чехову о театре, о репетициях, о московских новостях и событиях, о том, что тоскует без него, беспокоится о его здоровье и волнуется, если задерживаются письма.
Чехов же пишет о погоде, о ялтинцах, пишет подробно о встречах с Толстым, который это время проводил в Гаспре. Посылает Ольге Леонардовне фотографию, сделанную Софьей Андреевной. На ней Чехов вместе с Толстым 5 ноября 1901 года. Очень волнуется, получила ли Ольга Леонардовна эту фотографию. Она отвечала: «Любуюсь я все на тебя, где ты снят с Толстым. Удивительно у тебя милое лицо». В ответном письме Антон Павлович писал:
«Значит, моя фотография дошла к тебе благополучно, не погнулась? Береги ее, она unicum. После моей и твоей смерти ее надо будет отослать в Таганрогскую городскую библиотеку, где имеется мой архив».
У Чехова в Ялте был доктор В.А. Тихонов, который говорил, что Антону Павловичу теперь можно жить в Москве. «А здешние доктора не пускают в Москву», — писал Чехов. Но мечту о поездке зимой в Москву пришлось оставить, так как уже 13 декабря там наступили 20 градусные морозы.
Ольга Леонардовна надеялась, что ее в декабре отпустят в Ялту, обещал Немирович-Данченко. Чехов мечтал о встрече, тосковал и писал ей: «Приезжай, моя милая, умоляю тебя! Я очень скучаю, так скучаю, что совсем не могу работать, а только сижу и газеты читаю. Будущую зиму я буду жить в Москве, во что бы то ни стало, что бы там ни говорили доктора».
Но в театре возникла сложная ситуация и Ольгу Леонардовну не отпустили в Ялту. А Чехов мечтает о ребенке: «Мне кажется, — пишет он, — что ты бы очень любила полунемчика, любила бы, пожалуй, больше всего на свете, а это именно и нужно». Ольга Леонардовна отвечала Чехову: «Мне больно думать, что ты там один, тоскуешь, скучаешь, а я здесь занята каким-то эфемерным делом <...>. А как мне, Антонка, хочется иметь полунемчика!».
Чехов жаловался, что это зима для него «самая скучная из всех зим». Ольга Леонардовна писала: «Я способна все сейчас бросить и лететь к тебе. Я должна быть около тебя, должна устроить тебе жизнь хорошую, приятную, спокойную. И это будет, милый мой». Антон Павлович чувствовал, что переживает Ольга Леонардовна и писал ей: «Глупая ты, Дуся. Ни разу за все время, пока я женат, я не упрекнул тебя за театр, а, напротив, радовался, что ты у дела, что у тебя есть цель в жизни, что ты не болтаешься зря, как твой муж. <...>. Работай, Дуся, и не хлопочи...».
Чехов начинает работать над новой пьесой: «Я не писал тебе о будущей пьесе не потому, что у меня нет веры в тебя, <...> а потому, что нет еще веры в пьесу. Она чуть-чуть забрезжила в мозгу, как самый ранний рассвет, и я еще сам не понимаю, какая она <...>. Если бы мы увиделись, то я рассказал бы тебе, а писать нельзя...». Речь шла о пьесе «Вишневый сад, и Чехов потом в письмах будет часто упоминать о своей работе. То есть, по письмам Чехова к жене можно проследить историю создания пьесы.
В конце января Немирович-Данченко пообещал Ольге Леонардовне отпуск на неделю. И опять в их переписке мечты о встрече, о ее приезде в Ялту. Но отпустили ее из театра только в конце февраля. В одном из последних писем в Ялту Ольга Леонардовна беспокоилась, что будут ходить гости: «Если будут приходить, то могут не рассчитывать на мою любезность, ибо я буду только с тобой, и они, <...> должны это понять».
22 февраля Ольга Леонардовна уже в Ялте у Чехова. Как встретились, как проводили время, о чем говорили и о чем мечтали — написать невозможно, потому что Чехов в эти дни писем никому не писал. Последнее его деловое письмо написано утром 22-го до приезда Ольги Леонардовны, а следующее — тоже деловое письмо от 27 февраля А.В. Амфитеатрову. 28 февраля Ольга Леонардовна уехала из Ялты в Петербург, где начинались гастроли Художественного театра. 28 февраля из Симферополя она писала Антону Павловичу: «Меня мучает, что я не поцеловала тебя последний разок на террасе. Всю дорогу об этом думала. <...>. Все-таки, как чудесно, что мы повидались!». И Чехов в тот же день писал ей: «Жена моя, Олюша милая, как доехала? Я беспокоюсь, душа не на месте, <...> погода лютая,<...> и я не успокоюсь, пока не получу от тебя письма. Как? Что? Ради Бога пиши, дуся, подробно».
Ольга Леонардовна 1 марта писала Чехову, что в дороге читает рассказы «Ариадна» и другие. С ней ехала дама из Воронежа. Ей Ольга Леонардовна сказала, что вчера и сегодня чувствует какое-то нездоровье, сердцебиение и та предположила, что Ольга Леонардовна «в положении». «Я тоже подумала, но вряд ли... Я думала, что отравилась. Посмотрим».
Гастроли в Петербурге продолжались больше месяца. Ольга Леонардовна подробно писала Чехову об успехе, какой в этот раз выпал на долю Художественного театра, о многочисленных знакомых Антона Павловича, с которыми она встречалась. Писала Чехову, что ее игрой довольны зрители, и газеты писали хорошие рецензии и хвали ее почти во всех ролях, которые ей довелось исполнить. В одном из ответных писем Чехов написал ей: «Я ничего не имею против того, чтобы ты была знаменитой и получала тысяч 25—40, только сначала постарайся насчет Памфила». Такое шутливое имя Антон Павлович придумал для желанного ребенка. Ольга Леонардовна считала дни, когда закончатся гастроли, чтобы поскорей увидеться в Ялте с Антоном Павловичем. «Через 9 дней я выезжаю. Как я буду счастлива!». На 6 апреля она заказала себе билет до Севастополя, и тут случилась непоправимое. 31 марта она писала Чехову: «Антончик мой! Со мной вышел казус, <...> оказывается, я из Ялты уехала с надеждой подарить тебе Памфила, но не сознавала этого <...>. Все время мне было нехорошо, <...> послали за докторами. А я начала пока догадываться, что это было, и обливалась горючими слезами — так мне жаль было неудавшегося Памфила. <...>. Вчера вечером увезли меня в Клинический повивальный институт <...>. Он меня оперировал». 11 апреля Ольга Леонардовна выехала в Ялту. Она долго болела, и только 25 мая они вместе выехали в Москву. Сестре Чехов сообщал: «Ольге легче, но лежать ей придется еще немало».
5 июля они вместе выезжают в Любимовку на дачу Станиславского. В середине августа Чехов вернулся в Ялту, Продолжает работу над «Вишневым садом». Ольга Леонардовна сообщает Чехову, что в Москве ее осматривал доктор Штраух и не поверил, что она так поправилась. Он сказал, «что могу жить и делать, что хочу, но только не жить праздно <...>, что я живительно здоровая женщина». Ты доволен? Сына тебе хорошего подарю к будущему году».
Антон Павлович в Ялте опять тоскует без Ольги Леонардовны: «Без тебя мне неважно, можно даже сказать, плохо, но все же приятно становится при мысли, что ты у меня есть. Без тебя я одичал бы и постарел, как репейник под забором».
Все подробности о пьесе неизменно сообщал Ольге Леонардовне. Долго не мог выбрать, какую роль он предназначит ей. Сначала он предполагал, что она будет играть Варю. Затем, уже почти заканчивая пьесу, писал ей: «Ах, если бы ты в моей пьесе играла бы гувернантку. Это лучшая роль, а остальные же мне не нравятся». 12 октября Чехов закончил работу над пьесой и через два дня сообщил Ольге Леонардовне: «Любовь Андреевну будешь играть ты, ибо больше некому».
Годы общения с Чеховым имели большое значение для духовного роста О.Л. Книппер, писатель помог формированию ее артистической личности. Она выросла в большого мастера сцены. «Ольга Леонардовна на высоте первой актрисы труппы, поздравляю во всех отношениях», — писал В.И. Немирович-Данченко А.П. Чехову после постановки «Вишневого сада», в которой Книппер с неизменным успехом исполнила роль Раневской.
Осенью 1903 г. Чехов мечтает о поездке в Москву, хочет побывать на репетициях своей пьесы. «Скорей, скорей вызывай меня к себе в Москву; здесь и ясно и тепло, но я ведь уже развращен, этих прелестей оценить не могу по достоинству, — писал Чехов, — мне нужны московские слякоть и непогода; без театра и литературы уже не могу. И согласись, я ведь женат, хочется же мне с женой повидаться». И в другом письме ей же писал: «Пора же вам, образованным людям, понять, что в Ялте я всегда чувствую себя несравненно хуже, чем в Москве». И, наконец, 4 декабря Чехов уже в Москве. Почти ежедневно бывает в Художественном театре на репетициях «Вишневого сада», а вечером на спектаклях. У Чехова в гостях писатели: Плющеев, Короленко и многие другие, а также его коллеги, однокурсники-врачи: Коробов, Куркин и Россолимо. С Ольгой Леонардовной ездили в Царицыно, желая там купить дачу, чтобы следующее лето провести в Москве.
В Ялту Антон Павлович возвратился в середине февраля, и уже через два дня писал жене: «Мне без тебя скучно, холодно, неинтересно, <...>. В этот приезд мы прожили с тобой необыкновенно, замечательно, <...>. Радость моя, спасибо тебе за то, что ты такая хорошая».
Ольга Леонардовна пишет Чехову, что старается найти удобную дачу в Царицыно, где бы очень понравилось Антону Павловичу. А в одном из писем сообщила ему новость о Москвине: «Он теперь горд — у него сын. Когда же у нас с тобой родится?!»
В ответном письме Чехов писал жене: «Скажи Москвину, что я ему завидую; теперь бы за ребеночка я десять тысяч рублей дал. Мне очень скучно без живого утешения. Ну, да ты постараешься, я на тебя надеюсь».
В конце марта Ольга Леонардовна уезжает в Петербург, где начинались гастроли театра. В письмах ему сообщает: «...сыграли вчера «Вишневый сад» на ура. Успех в зале, в публике, огромный, куда больше московского. Играли хорошо, легко, концертно. Что будет говорить пресса — не знаю, но вчера был чудесный спектакль. От пьесы, от исполнения все в восторге — общий голос. Все волнуются. Повторяю: успех шумный и серьезный. Я счастлива за тебя, дорогой мой».
Чехов сообщил Ольге Леонардовне, что получил две восторженные телеграммы от Немировича-Данченко: «...Успех в смысле всеобщего восхищения огромный и больше, чем на какой-нибудь из твоих пьес. <...>. Очень звали автора <...>. Второе представление, как и первое, Ольга Леонардовна на высоте первой актрисы».
О большом успехе пьесы телеграфировал Чехову и Станиславский.
Чехов писал Ольге Леонардовне: «От Немировича получил 2 телеграммы, о ваших петербургских успехах и о том, что к тебе относится публика, как к первоклассной артистке, <...>. Что ты у меня большая, настоящая актриса, я давно знаю, я тебя ценю высоко, дуся моя, только, пожалуйста, умоляю тебя, не простуживайся, не утомляйся и спи, как следует. Дай мне слово, что будешь себя беречь».
30 апреля Ольга Леонардовна выехала из Петербурга в Москву, а Антон Павлович — 1 мая. Чехов из Ялты уехал уже больным, месяц в Москве пролежал в постели.
В одном из своих последних писем из Москвы доктору Л.В. Средину в Ялту Чехов писал: «Моя жена при больном муже — золото, никогда еще не видел таких сиделок. Значит, хорошо, что я женился, очень хорошо, иначе не знаю, что бы я теперь и делал».
3 июня 1904 года, по предписанию доктора Таубе, лечившего Чехова в Москве, Антон Павлович вместе с женой выехал в Баденвейлер.
После смерти Антона Павловича Ольга Леонардовна почти ежегодно приезжала в Ялту, последний раз она была здесь в 1953 году.
Т.Л. Щепкина-Куперник писала: «Если бы Книппер за всю свою деятельность сыграла только те пять ролей, которые она играла в чеховских пьесах, этого было бы довольно, чтобы признать ее талант и значение в истории не только Художественного театра, но и театрального искусства вообще».
Автору этих строк выпало большое счастье на протяжении многих лет общаться с Ольгой Леонардовной. Она обычно приезжала в Ялту к 15 июля (день памяти А.П. Чехова). В летние месяцы сюда приезжали артисты Художественного театра, писатели, звучала музыка, пение. Как интересно в эти вечера было наблюдать за Марией Павловной и Ольгой Леонардовной! Мне казалось, что в этот момент я переносилась в другой мир. Ольга Леонардовна читала рассказы Чехова, чаще других звучали «Дама с собачкой», «Злой мальчик», «Дом с мезонином». А как замечательно Ольга Леонардовна читала Пушкина!
Мне приходилось много раз бывать у Ольги Леонардовны в Гурзуфе, где у нее гостили ее друзья, ее близкие знакомые — это были неповторимые встречи. Мне посчастливилось общаться с Ольгой Леонардовной не только в Крыму, но и в Москве. Особенно радостными и теплыми были встречи с ней после 1953 года, когда она уже не приезжала в Крым. Она очень тосковала по Гурзуфу и Ялтинскому дому Антона Павловича, вспоминала каждое дерево в саду, посаженное его руками. Я всегда привозила огромные охапки зелени из сада — веточки магнолии, мушмулы, лавра, кипариса, кедра, бамбука. Ольга Леонардовна погружала лицо в эту зелень, сидела долго и глубоко дышала, вдыхая аромат чеховского сада. А потом говорила, что запахи очень отчетливо и ярко дают возможность вспоминать те далекие годы, которые она проводила здесь вместе с Антоном Павловичем. Мы часто катались с ней по Москве, и она показывала те места и те здания, где они встречались и бывали с Чеховым. Однажды мы были в Архангельском (музее), и Ольга Леонардовна провела меня по первым трем залам, показывая и объясняя картины и рассказывая подробности о художниках — авторах этих картин. Потом она меня оставила досматривать остальные залы, а сама вышла посидеть и подышать в парке, ведь у нее была эмфизема легких, и иногда ей было трудно дышать. И по дороге домой она опять рассказывала мне о художниках. Мы часто и много говорили о театре. Ей нравилось, что я увлекаюсь театром. Я смотрела спектакли не только в Художественном театре, но и во многих других, и ей было интересно знать мое мнение о театральных постановках.
Каждый вечер у Ольги Леонардовны собирались артисты. Они приходили поздно, после окончания спектакля. К ней обязательно заходила Софья Станиславовна Пилявская — ее большой и преданный друг. Очень часто бывал сын Качалова, Вадим Васильевич Шверубович, В.Я. Виленкин, Ангелина Степанова, Ольга Андровская и другие. Эти вечера у Ольги Леонардовны были интереснее, чем театральные спектакли. Артисты засиживались долго. А Ольга Леонардовна часто говорила: «Ко мне нельзя прийти в 12 часов дня, я еще сплю, но можно прийти в 3 часа ночи — я еще не ложусь спать».
По приглашению Ольги Леонардовны, я была на ее 90-летнем юбилее в Художественном театре. Отмечали его не точно в день ее рождения. Она родилась 9 сентября по старому стилю, по новому это приходится на 21 сентября. Но свой день рождения Ольга Леонардовна всегда отмечала 22 сентября, а юбилей на месяц позже, потому что к этому времени еще не съезжались все актеры после летнего отдыха. В этот день 22 октября А.Л. Иверов, зав. медицинской частью МХАТа, попросил, чтобы я пришла пораньше к Ольге Леонардовне, пока она еще была в постели, и постаралась ее развлечь рассказами о Ялте, о Гурзуфе и о Марии Павловне. В этот день я получила от нее бесценный подарок — автограф на первом томе собраний сочинений А.П. Чехова: «Дорогой Алле на добрую память твоего приезда в Москву 22 окт. 1958 г. О. Книппер-Чехова».
Это были последние дни нашего общения, а через пять месяцев, 22 марта 1958 г. ее не стало. Я приезжала проводить ее в последний путь и, как всегда, опять привезла охапку зелени — ведь она так любила чеховский сад!
В 1967 г. мне удалось выпросить у ее племянника все вещи московской квартиры, которые она берегла как память об Антоне Павловиче — ведь это все они покупали вместе для своей московской квартиры. Ее наследник, Лев Константинович Книппер, договорился с комиссионным магазином о продаже этой мебели. Вся мебель теперь сохраняется на первом этаже ялтинского дома. Почти полностью этой мебелью обставлена комната Ольги Леонардовны и комната для родственников, а также, частично, столовая и комната для гостей. Кроме мебели я привезла большое количество фотографий и портретов Чехова, Бунина, Андреева, Гиляровского, Чехова, снятого вместе с Толстым и многое другое. Комната Ольги Леонардовны восстановлена такой, какой она была в 1904 г. при жизни Антона Павловича.
Уже значительно позже мне посчастливилось создавать экспозицию в домике Чехова в Гурзуфе. Ведь по завещанию этот дом Антон Павлович оставил жене.
Одна из четырех комнат гурзуфского дома посвящена Ольге Леонардовне, начиная от ее первых приездов сюда, еще при жизни Антона Павловича и кончая 1953 г., последним ее приездом в свой любимый Гурзуф.
Антон Павлович с Ольгой Леонардовной
Ольга Леонардовна Книппер-Чехова
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |