Н. Ничипорук. В духовном окружении

— Вы говорите — у вас вера, — сказал дьякон. — Какая это вера? А вот у меня есть дядька-поп, так тот так верит, что когда в засуху идёт в поле дождя просить, то берёт с собой дождевой зонтик и кожаное пальто, чтобы его на обратном пути дождик не промочил.

А.П. Чехов. «Дуэль»

Антону Павловичу Чехову за свою недолгую жизнь посчастливилось встретить очень много интересных, ярких, необыкновенных людей. Были среди них и люди духовного звания, и люди простые, но истинно верующие. Общение с ними, несомненно, не прошло бесследно. Оно сыграло определённую роль в формировании личности писателя, его мировоззрения, сказалось на его творчестве.

Если мы хотим хорошо понять характер, мысли и чувства взрослого человека, нам необходимо прежде всего заглянуть в его «домыслительный период», в его детство. В 1859 году в городе Таганроге на двадцать одну тысячу жителей приходилось шесть православных церквей, монастырь, римско-католическая церковь, еврейский молитвенный дом. В 1860 году в этом городе родился А.П. Чехов. В метрической книге Успенской соборной церкви была сделана следующая запись: «1860 года, месяца января, 17 дня рождён, а 27 крещён Антоний. Родители его, таганрогский 3-й гильдии купец Павел Георгиевич Чехов и законная жена его Евгения Яковлевна, оба православного вероисповедания...». Лет с шести Чехов стал ходить с нянькой в храм к заутрене и вечерне. Именно с тех пор он на всю жизнь полюбил церковный звон.

Воспитание детей в семье Павла Егоровича было суровым. Не прощались никакие отступления от заведённых правил, касающихся посещения церкви и домашнего богомолья. Павел Егорович любил церковные службы, простаивал их от начала до конца, очень хорошо разбирался в церковных обрядах. Деяния апостолов и жития святых были неизменными книгами Павла Егоровича, а библейская лексика была в семейном обиходе. Ещё в молодые годы, до женитьбы, он научился пению у дьячка Остапа, играть на скрипке у регента дьякона, закону божьему у о. Константина. Перезнакомившись с духовенством местных церквей, Павел Егорович стал петь и читать на клиросе вместе с дьячками, а потом добился и того, что стал регентом соборного хора, которым управлял несколько лет подряд. Когда выяснилось, что в его хоре не хватает свежих детских голосов, он тотчас же приспособил к хору своих собственных детей, не задумываясь об их голосовых данных. Двоим старшим выпало на долю исполнять партию первого и второго дисканто, а третий, младший, должен был волею-неволею петь альтом. Этим третьим и был будущий писатель А.П. Чехов. Как всегда, отец был очень строг и требователен. Если приходилось в большой праздник петь утреню, он будил детей ночью и, невзирая на погоду, вёл их в церковь. Но за непоколебимо-строгим обликом Павла Егоровича были скрыты задатки художественной натуры. Своеобразное свободное литературное творчество — его письма. В них Павел Егорович остаётся самим собой. Он строг и скуп на ласку и в то же время преисполнен чувства долга перед детьми, отцовская забота «согревает» его письма, хотя в них и преобладает учительный тон. Вот как Павел Егорович, к примеру, поучал своего сына Антона: «Держись религии, она есть свет истинный, летами ты ещё молод, но разумом будь стар, не увлекайся никакими мечтами Света, это дым, пар, тень исчезающая!» Подписывался Павел Егорович так: «твой благословящий отец». Он был одарён и художественным талантом. Одна из его картин, «Иоанн Богослов», находится в настоящее время в чеховском Доме-музее в Ялте, висит в кабинете писателя. Когда Павел Егорович умер, Чехов писал: «Мне кажется, что после смерти отца в Мелихове будет уже не то житьё, точно с дневником его прекратилось и течение мелиховской жизни». Как Антон выполнял отцовский наказ, можно судить по записи в дневнике Павла Егоровича от 23 июня 1897 года: «Антоша перебрался в скит, подвизается в посте и трудах, отшельником, удаляясь от мирской суеты». Антон Павлович неоднократно ездил в Давыдову Пустынь, а из монастыря в Мелихово в гости к Чеховым приходили монахи.

Мать писателя, Евгения Яковлевна, всю свою жизнь посвятила детям (в семье их было шестеро), сыграв значительную роль в формировании характеров, в том числе и Антона Павловича, который говорил: «Талант у нас от отца, а душа — от матери». Убеждённая противница крепостного права, Евгения Яковлевна рассказывала детям о насилиях помещиков над крестьянами, внушала любовь и сочувствие ко всем беззащитным существам. Ею было заложено в детях то, что помогло Антону воспитать в себе чувство достоинства и уважения к человеку. «Мать очень добрая, кроткая и разумная женщина, ей я и мои братья обязаны многим», — писал в одном из своих писем А.П. Чехов. Очень часто матери приходилось смягчать суровый нрав отца, защищать детей от его жёстких методов воспитания, от ущемления их прав. Однажды, когда Павел Егорович заговорил о том, что при успешной торговле в его лавке придётся забрать детей из гимназии, чтобы они ему стали помогать, Евгения Яковлевна, по воспоминаниям самого старшего сына, всплеснула руками и сказала мужу: «Боже сохрани! Ни за что не позволю взять детей из гимназии! Богу буду на тебя жаловаться...». Антон Павлович прекрасно понимал и ценил своих родителей: «Отец и мать единственные для меня люди на всём земном шаре, для которых я ничего никогда не пожалею. Если я буду высоко стоять, то это дела их рук, славные они люди, и одно безграничное их детолюбие ставит их выше всяких похвал, закрывает собой все их недостатки, которые могут появиться от плохой жизни, готовит им мягкий и короткий путь, в который они веруют и надеются так, как немногие».

На формирование личности Антона Павловича сильное влияние оказывал его дядя, Митрофан Егорович Чехов. Как и его брат, Митрофан Егорович держал в Таганроге бакалейную лавку. Много лет у него и его жены, Людмилы Павловны, не было детей, а потому дети Павла Егоровича были у них желанными гостями. Когда у Антоши случалось какое-нибудь детское горе, он прибегал к Митрофану Егоровичу. Людмила Павловна и нянька Иринушка всегда успокаивали и утешали его. Антоша не раз говорил, что у тёти и дяди ему лучше, чем дома. Все Чеховы питали к Митрофану Егоровичу большую привязанность и относились к нему с уважением. Дядя писателя отличался мягким добродушным характером, ласковым, непосредственным отношением к детям, как к своим, так и брата. В воспитании детей никогда не применял телесных наказаний. Когда его племянники затевали какое-нибудь представление, в котором будущий писатель, тогда ещё гимназист, принимал деятельное участие, то Митрофан Егорович всегда был их гостем и ценителем. Антоша любил своего дядю «за его добрую душу и хороший, чистый, весёлый характер». Для юного Чехова дядя был не только добрым, отзывчивым другом, но и воспитателем. Об этом с большой благодарностью говорит Чехов в письме к Митрофану Егоровичу от 11 апреля 1886 года: «...Помните, что Вы у нас единственный и другого такого близкого родственника у нас не было, да едва ли и будет. Дело не в том, что Вы родной дядя, а в том, что мы не помним того времени, когда бы Вы не были нашим другом. Вы всегда прощали нам наши слабости, всегда были искренни и сердечны, а это имеет громадное влияние на юность! Вы, сами того не подозревая, были нашим воспитателем, подавая нам пример постоянной душевной бодрости, снисходительности, сострадания и сердечной мягкости... Искренно жму Вам руку и благодарю. Когда, бог даст, лет через 10—15 я буду описывать для печати свою жизнь, то поблагодарю Вас перед всем читающим миром...».

Все дни Митрофана Егоровича были распределены между торговлей в лавке, исполнением обязанностей старосты церкви св. Михаила Архангела, различными благотворительными деяниями и домашним богомолением. В Таганроге Митрофана Егоровича прозвали Богомоловым за его религиозность. В течение 20 лет исполнял он должность казначея и главного руководителя Благотворительного Братства при Успенском соборе, заведовал хозяйственной частью и делопроизводством Братства, был корреспондентом Афонского монастыря в Греции. Таганрог обязан ему своими каменными мостовыми, сделанными из лавы Везувия, привезённой итальянскими кораблями в качестве балласта. Городской думой Митрофан Егорович был избран торговым депутатом, членом санитарного надзора, присяжным заседателем при окружном суде и попечителем 4-х классного женского училища. В 1885 году Чехов писал своему дяде: «Радуюсь Вашему избранию в гласные. Чем больше у Таганрога будет таких честных и бескорыстных хозяев, как Вы, тем он счастливее...». За безукоризненную плодотворную работу Митрофан Егорович был награждён несколькими большими и малыми золотыми медалями.

Благотворительность Митрофана Егоровича не знала границ. В день своих именин он открывал ворота дома, расставлял во дворе столы с угощениями, и всякий желающий мог свободно входить. Голодных и бездомных людей во двор набивалось очень много; одни уходили, другие приходили. В острог посылались целые корзины французских хлебов по числу заключённых: в Митрофане Егоровиче было очень развито чувство сострадания.

Дядя писателя был большим любителем чтения. Он внимательно следил за литературными выступлениями Антона Павловича и искренне радовался его успехам. Прочтя юмореску Антона Чехова с рисунками Николая «Свадебный сезон» в журнале «Зритель», многие таганрожцы увидели себя в неприкрашенном виде и были возмущены поступком авторов. Только Митрофан Егорович нашёл, что она написана верно. Когда Александр Павлович, приехав в Таганрог, зашёл к дяде, тот спросил: «Не знаешь ли ты, душенька, кто написал эту прекрасную статью? Очень хорошо, душенька, написана. И как верно!!!» «Вообще радостно, душенька!» — обычное выражение Митрофана Егоровича.

В 1891 году Чехов побывал за границей. В Риме он купил для дяди икону Богоматери. Об этом подарке Митрофан Егорович писал Павлу Егоровичу: «Перед любезным Антошею я в неоплатном долгу — он дарил меня из заграничных столичных городов приветами и привёз священный дар — святую икону Богоматери. Что за милый он человек, нужно же иметь такую разумную находчивость, чтоб одарить дядю таким драгоценным подарком!»

В 1894 году Митрофан Егорович тяжело заболел, и Антон Павлович выехал к нему в Таганрог. В тот же год он умер, прожив на свете 64 года. «Дядя умер от истощения, — писал Чехов, — он стал жертвой своего необыкновенного трудолюбия». За заслуги перед храмом дядя писателя был похоронен в ограде Архангело-Михайловской церкви. В некрологе, помещённом в «Таганрогском вестнике», в частности говорилось: «Митрофан Георгиевич пользовался обширной популярностью среди своих прихожан, как человек в высшей степени религиозный, честный, отзывчивый к нуждам всякого бедного человека... Это был человек редких нравственных правил, обладающий неисчерпающим запасом любви к ближнему».

С сыновьями дяди, Георгием и Владимиром, Антон Павлович вёл большую переписку, постоянно интересуясь жизнью родного города. 29 марта 1899 года Георгий писал Чехову: «...Своею добротою и благородством ты очень напоминаешь мне моего отца, который пользовался в обществе большою симпатиею. Вот почему Горькие и другие интеллигентные беллетристы, а так же смертные, как мы грешные, влюблены в тебя, и любят тебя не как талантливого писателя, а как чудного человека!»

Деятельное участие в воспитании детей своей сестры принимала родная тётка Чехова, Федосья Яковлевна Долженко. Спокойная, с выдержанным характером, она оказывала большое влияние на детей. Будучи одарена фантазией и юмором, рассказывала им интересные истории. Овдовев в 1874 году, переселилась к Чеховым. После разорения Павла Егоровича и бегства его от долговой тюрьмы в Москву осталась жить в Таганроге, но затем тоже переехала в Москву, где часто и подолгу жила в семье Чеховых. В 1891 году Федосья Яковлевна умерла от чахотки. Антон Павлович тяжело переносил эту утрату. В письме к знакомой, Н.М. Линтварёвой, он писал: «Тётка была общей любимицей, считалась у нас олицетворением доброты, ласковости и справедливости, если только всё сие олицетворить можно. Конечно, все помрём, но всё-таки грустно... Славная была женщина. Святая».

Последние три года учёбы в гимназии Антон доучивался в Таганроге один; с семьёй, которая перебралась в Москву, вёл переписку. Когда пришло время экзаменов, Павел Егорович в очередной раз поучал сына: «...из писем твоих видно, что ты умён и рассудлив, дай Бог, чтобы ты был такой и на самом деле. Теперь настала та година, в которой ты должен познать, кто есть Бог, просвещающий всякого человека, грядущего в мир; не надейся на свои способности и при том же никогда не гордись своим знанием. При высоком учении необходимо нужно смирение, чтобы удобнее видеть и примечать за своими действиями». Соученик Антона Павловича по гимназии М.Д. Кукушкин вспоминал: «Учился Чехов неважно и из 23 учеников выпускного класса занимал одиннадцатое место. За сочинения по русскому дальше тройки не шёл, но всегда отличался в латыни и Законе Божием, получая за них пятёрки. Знал массу славянских текстов и в товарищеских беседах увлекал нас рассказами, пересыпанными славянскими изречениями, из которых многие я впоследствии встречал в некоторых его первых литературных произведениях».

В то время Закон Божий в Таганрогской мужской гимназии преподавал Ф.П. Покровский. До 1865 года в течение семи лет он преподавал в высшем отделении Екатеринославской семинарии историю русской церкви, греческий и латинский языки. В Екатеринославской епархии Ф.П. Покровский был рукоположен в диаконы, затем в священники, а вскоре произведён в протоиереи с награждением набедренником. В 1865 году о. Фёдора назначили настоятелем таганрогского Успенского собора и благочинным таганрогских и 3-й части ростовского уезда сельских церквей. В мужской гимназии Закон Божий преподавал в течение 20-и лет. Своим главным псевдонимом Чехов обязан Ф.П. Покровскому, который в гимназические годы называл его Антошей Чехонте. Это был человек, отличавшийся большим красноречием. М.Е. Чехов писал П.Е. Чехову 23 мая 1890 года: «Антоша в своём письме ко мне высказал, что он обязан о. протоиерею (Ф.Н. Покровскому) не только учению Закону Божию, но и словесности, умению понимать живое слово и облекать его в изящную форму. Бог знает, далее говорит Антоша, если бы не его влияние, то, быть может, я и половины не имел бы того, что имею теперь». Антон Павлович подарил своему учителю книгу: Антон Чехов. Хмурые люди. Рассказы. Издание шестое. СПб., Издание А.С. Суворина, 1896. На форзаце книги дарственная надпись: «Протоиерею Фёдору Платоновичу Покровскому от глубоко уважающего, благодарного ученика, автора. А. Чехов».

Настоятелем Архангело-Михайловской церкви в Таганроге был протоиерей, духовный писатель Бандаков Василий Анастасиевич (о. Василий). С самого детства Антон Павлович был хорошо знаком с проповеднической деятельностью о. Василия, который редко останавливался в проповедях на отвлечённых богословских темах, а больше внимания уделял вопросам дня и насущным потребностям места, где жил и работал. Это и неурожаи, и повальные болезни, и солдатский набор, и многое другое. За всё время служения им было произнесено несколько десятков тысяч проповедей. Они изданы в 12-ти томах под общим заглавием «Простые и краткие поучения». В своё время Чехов назвал их «выдающимися по своей простоте, силе и прекраснейшему, выразительному языку, а самому о. Василию как проповеднику, в некрологе «В.А. Бандаков», дал следующую характеристику: «...он был страстен, смел и часто даже резок, но всегда справедлив и нелицеприятен. Он не боялся говорить правду и говорил её открыто, без обиняков; люди же не любят, когда им говорят правду, и потому покойный пострадал в своей жизни не мало. Умер он на 84 году, оставив после себя память доброго, любящего и бескорыстного человека». Заботясь о пополнении фонда таганрогского музея, Чехов писал П.Ф. Иорданову 10 октября 1898 года из Ялты: «...У двоюродного брата моего Георгия есть портрет Бандакова, очень недурный; можно сделать копию (в увеличенном размере) и приобщить к музейным достопримечательностям. Бандаков, по-моему, это редкий экземпляр, таких мало, и его в Таганроге нескоро забудут».

В московский период жизни, во второй половине 80-х годов, Антон Павлович познакомился со студентом историко-филологического факультета Петровым Степаном Алексеевичем. Он был соседом Чеховых по дому Корнеевых на Садово-Кудринской, где они снимали жильё. По окончании университета в 1891 году С.А. Петров постригся в монахи, со временем стал архимандритом, затем епископом. Его духовное имя было о. Сергий. Известно 5 писем к нему Чехова, 18 писем Петрова к Чехову 1897—1900 и 1902—1904 гг.

В марте 1897 года у Чехова произошло резкое обострение туберкулёзного процесса. Он был помещён в клинику профессора Остроумова, где пробыл 15 дней. От С.А. Петрова, который служил в Семипалатинске, Чехов получил письмо: «Глубокоуважаемый Антон Павлович, Яков Алексеевич (Корнеев) писал мне, что Вы болели кровохарканьем. Сохрани Вас господи! Берегите себя. Как мне хотелось повидать Вас и всю Вашу милую незабвенную семью. Давно ли я познакомился с Вами! Кажется недавно, а вот уже минуло 10 лет. Эти годы сделали то, что всё далёкое былое кажется ближе и милее сердцу, чем прежде. Всему Вашему семейству скажите привет. Если ещё бог приведёт быть в Москве, непременно заеду к Вам. Архимандрит Сергий». Антон Павлович неоднократно приглашал о. Сергия к себе в гости. Зазывая его в Мелихово, Чехов писал: «...Имение моё плохонькое, но зато окрестности великолепны, и в четырёх верстах от нас находится красивая Давыдова Пустынь — туда мы поехали бы вместе, к монахам чай пить... пожалуйста, хотя изредка, давайте о себе знать. Если пришлёте какое-нибудь поручение, касающееся Вас лично или миссии, то, буде сумею, исполню его скоро и с большим удовольствием...». Позднее, поселившись в Ялте, Чехов писал о. Сергию: «...Вот если бы когда-нибудь Вы пожелали и затем получили возможность стать епископом Таврическим, как бы это было хорошо! Я бы к Вам частенько наведывался в Симферополь, да и в Ялте у нас есть архиерейское подворье...». Когда о. Сергий заболел, Антон Павлович очень серьёзно забеспокоился и обратился с просьбой к своему двоюродному брагу Владимиру: «...В настоящее время в Таганроге, в лечебнице Гордона и Дивариса проживает омский епископ Сергий, мой хороший знакомый. Будь добр, побывай у него, поговори с ним, развлеки его беседой, прокатись с ним, если можно, в Карантин и проч. и проч. Человек он очень хороший, и мне грустно, что он теперь скучает. Побывавши у него, поклонись от меня, потом напиши мне, как его здоровье и как по-латыни называется его болезнь. Последнее узнаешь у д-ра Гордона...».

В феврале 1904 года епископ Сергий собирался приехать на отдых в Крым. Чехов, который в январе находился в Москве, хлопотал через В.К. Харкеевич, начальницу ялтинской женской гимназии, в поиске дачи для преосвященного. О предварительных результатах Чехов сообщил епископу: «...По всей вероятности, Вы будете жить в Гурзуфе (где проживает Антоний, митрополит петербургский, когда бывает в Крыму), там и помещение для Вас подходящее, и церковь очень близко...». Поездку в Крым о. Сергию пришлось отложить из-за непредвиденных обстоятельств, требующих его пребывания в епархии. Увидеться с Чеховым больше не довелось. В фондах Дома-музея А.П. Чехова в Ялте хранятся фотография и визитная карточка о. Сергия.

С однофамильцем о. Сергия, Петровым Григорием Спиридоновичем, А.П. Чехова заочно познакомил М. Горький. В мае 1899 года Горький писал Чехову: «Скоро я пришлю Вам одну славную и странную книжку. Славную — в ней много души, ясной и глубоко верующей души, а странную тем, что её написал поп и так написал, как вообще попы не пишут. Она называется «Евангелие как основа жизни», автор — Григорий Спиридонов Петров, преподаватель божия закона в артиллерийской академии и у разных великих князей. Это ещё молодой парень и — какой он славный! Сколько в нём веры в человека, детской чистой веры! Он — сын кабатчика или буфетчика и в детстве ничего, кроме матерщины не слыхал, ничего, кроме пьяных не видел. А ныне — это светоч чистый и ясный — хорошо?» Книга Чехову понравилась. В свою очередь он советовал её прочесть А.С. Суворину: «...После этой книги я не читал ничего интересного...». В следующем письме к Чехову Горький высказал предположение, что автор книги тоже понравится Антону Павловичу: «Он — лучше своей книжки неизмеримо. Знаете, очень приятно и вкусно видеть искренно верующего человека. Редки люди с живым богом в душе. А поп — такой. Милый, ясный попик!» Состоялось и личное знакомство Чехова с Григорием Спиридоновичем Петровым. Известно, что он навестил Антона Павловича на Белой даче дважды: 2 июня 1902 года и 19 марта 1904 года.

В Ялте А.П. Чехов постоянно контактировал с местным духовенством, был знаком со священником церкви св. Фёдора Тирона, В.В. Феодори; священником, учителем ялтинской церковной школы, С.Н. Щукиным; протоиереем А.Л. Терновский, священником в селении Мухалатка П.В. Ундольским и др. В ноябре 1899 года А.П. Чехов был утверждён членом Ялтинского уездного отделения Таврического епархиального училищного совета.

Кроме живого человеческого общения с людьми верующими Антон Павлович читал очень много религиозной литературы. В его книжном шкафу на Белой даче наряду с полными собраниями сочинений Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Тургенева хранятся библии, псалтыри, акафисты, молитвословы, другие религиозные книги.