Первичная (интродуктивная) номинация служит для ввода персонажа в повествование. Здесь герой впервые представляется читателю. В позиции первичной номинации осуществляется характеризация, описание героя. Та или иная единица наименования выбирается в соответствии с задачей сообщить читателю нужные сведения о новом предмете речи. Какая именно информация будет представлена в позиции первичной номинации, обусловлено рядом факторов. Например, выбор наименования зависит от замысла автора (представить персонажа как уже знакомого либо незнакомого читателю), от наличия других уже поименованных персонажей, от дистанции до ближайшей номинации другого персонажа, особенностей некоторых групп наименований лиц, для которых более характерно или менее характерно занимать позицию первичной номинации в силу своей семантики, и др.
Ниже будут рассмотрены те виды наименований, которые регулярно используются при первой номинации, т. е. начинают номинативный ряд. Как показал анализ, выбор средства наименования тесно связан с категорией определенности/неопределенности, а точнее, известности/неизвестности автору и/или читателю. Поэтому сначала будут рассмотрены средства ввода известного автору лица, а затем неизвестного ему лица.
2.1. Ввод известного автору лица
При вводе известного автор лица стандартом является использование имен нарицательных определенной конкретной семантики в сочетании с именами собственными.
2.1.1. Имя нарицательное в позиции первичной номинации
Анализ рассказов А.П. Чехова показал, что позицию первичной номинации чаще всего занимают единицы, обозначающие лицо по возрасту, полу, социальным характеристикам, сфере деятельности, профессии. Первичные номинации могут представлять собой целый комплекс, состоящий из разного количества наименований в разных комбинациях. А.П. Чехов обычно сразу сообщает имя, профессию, социальное положение вводимого лица. Это те сведения, которые мы в первую очередь получаем от других людей в процессе обычного бытового общения. Именно с этой информации начинается знакомство с человеком, формирование представления о нем. Ниже приводятся некоторые примеры первичных номинаций персонажей в произведениях А.П. Чехова:
(37) «Помещик отставной штаб-ротмистр Докукин» («Последняя могиканша»);
(38) «Помещик Нилов, плотный, крепкий мужчина, славящийся на всю губернию своей необыкновенной физической силой» («Волк»);
(39) «Нянька Варька, девочка лет тринадцати» («Спать хочется»);
(40) «Опереточная певица Наталья Андреевна Бронина» («Mari d'elle»);
(41) «Секретарь земской управы Грязнов и учитель уездного училища Лампадкин» («В Париж!»);
(42) «Действительный статский советник Козерогов» («Отрывок»);
(43) «генерал Панталыкин» («Рыбья любовь»);
(44) «Андрей Васильич Коврин, магистр» («Черный монах»);
(45) «старик священник» («Убийство»);
(46) «Лакей при московской гостинице «Славянский Базар», Николай Чикильдеев» («Мужики»).
Такие характеристики, как указывает В.Г. Гак, входят в представление автора о пресуппозиции читателя: «При абсолютном зачине произведения, когда читателю еще ничего неизвестно о предмете повествования, последний может быть введен только путем его соотнесения с той системой понятий, которая входит в пресуппозицию носителей языка» [Гак 1998, с. 536].
Как показал анализ первичных номинаций, комплексные номинации, состоящие из нескольких единиц, именующих лицо по разным параметрам, в рассказах А.П. Чехова используются довольно часто. В среднем в такой комплекс входит два наименования (см. примеры выше). Однако встречаются и трехкомпонентные первичные наименования: «Помещик отставной штаб-ротмистр Докукин» («Последняя могиканша»), «Иван Великопольский, студент духовной академии, сын дьячка» («Студент»), «Нянька Варька, девочка лет тринадцати» («Спать хочется»). Более длинных структур нами обнаружено не было.
Как видно из примеров, номинации с указанными значениями (возраст, пол, социальные характеристики, сфера деятельности, профессия) очень часто используются вместе с онимами. Отметим, что А.П. Чехов почти всегда присваивает персонажам имена собственные. Ситуации, когда герои (в особенности главные) не наделяются собственными именами, являются скорее исключением.
Итак, наименование персонажа в позиции первичной номинации типа «имя собственное + характеристика по возрасту / полу / социальному положению / сфере деятельности, профессии» очень характерно для рассказов А.П. Чехова. В самом начале произведения эти сведения указываются как бы в виде анкеты, через запятую, без каких-либо подробностей, без описания какой-либо ситуации. С помощью этих сведений часто уже в первом предложении читатель может получить достаточно полное представление о персонаже. Отбор сообщаемых признаков отражает, очевидно, их иерархию в чеховской типологии лиц. Выбор такого комплексного, многоаспектного способа первичной номинации персонажа, видимо, связан с формой рассказа, где вся необходимая информация подается сжато, где выбирается только самое важное для текста, только те сведения, на которых в дальнейшем будет базироваться повествование.
2.1.2. Имя собственное в позиции первичной номинации
Имя собственное в текстах А.П. Чехова в позиции первичной номинации встречается довольно часто. Это объясняется тем, что, «когда речь идет о конкретном уникальном объекте, то идентифицирующим целям наиболее адекватно удовлетворяет имя собственное» [Арутюнова 1977 (2), с. 189].
Анализ показывает, что в подавляющем большинстве случаев в позиции первичной номинации лица в рассказах А.П. Чехова имя собственное присутствует. Это, на наш взгляд, можно объяснить жанром произведений: малая форма рассказа «вынуждает» автора использовать такой прием для того, чтобы максимально быстро, без лишних предисловий, погрузить читателя в описываемую ситуацию. В норме оно сопровождается именами нарицательными. При этом оно может занимать как первую позицию в номинативном ряду («Иван Великопольский, студент духовной академии, сын дьячка, возвращаясь с тяги домой, шел все время заливным лугом по тропинке» («Студент»)), так и заканчивать цепочку интродуктивных номинаций персонажа («Инженер Ананьев, его помощник студент фон Штенберг и я вышли из барака посмотреть, на кого она лает» («Огни»)).
Случаи, когда в позиции первичной номинации используется только имя собственное и при этом не сообщается никакой дополнительной информации, можно рассматривать как нестандартные. Ср.: «На свадьбе у Ольги Ивановны были все ее друзья и добрые знакомые» («Попрыгунья»); «Петр Михайлыч Ивашин был сильно не в духе: его сестра, девушка, ушла к Власичу, женатому человеку» («Соседи»); «Дмитрий Петрович Силин кончил курс в университете и служил в Петербурге, но в 30 лет бросил службу и занялся сельским хозяйством» («Страх (рассказ моего приятеля)»)).
Рассмотрим такие случаи, начинающие текст, подробнее.
(47) «Петр Михайлыч Ивашин был сильно не в духе: его сестра, девушка, ушла к Власичу, женатому человеку» («Соседи»)
(48) «Иван Алексеевич Огнев помнит, как в тот августовский вечер он со звоном отворил стеклянную дверь и вышел на террасу» («Верочка»)
(49) «Ефрем Денисов тоскливо поглядел кругом на пустынную землю» («Встреча»)
(50) «На свадьбе у Ольги Ивановны были все ее друзья и добрые знакомые» («Попрыгунья»)
(51) «Федор Федорович Сигаев вскоре после того, как застал свою жену на месте преступления, стоял в оружейном магазине Шмукс и Ко и выбирал себе подходящий револьвер» («Мститель»)
(52) «Был канун Рождества. Марья давно уже храпела на печи, в лампочке выгорел весь керосин, а Федор Нилов все сидел и работал» («Сапожник и нечистая сила»)
(53) «В одну скверную осеннюю ночь Андрей Степанович Пересолин ехал из театра» («Винт»)
В вышеперечисленных примерах (47—53) рассказ о персонаже начинается не с каких-либо общих сведений о нем, знакомящих его с читателем, а с информации о том, что в данный момент чувствует персонаж, названный только именем собственным, или что он в данный момент думает, или с описания какой-то конкретной ситуации с участием этого персонажа. Использование такого зачина выступает в качестве особого художественного приема. В таких случаях создается ощущение, что читатель застает героя внезапно, в некий значимый момент времени, которому предшествовала ситуация, о которой часто рассказывается в дальнейшем.
Такой необычный ввод персонажа в текст произведения, несомненно, является значимым. Нестандартный зачин может носить стилистический характер и всегда объясняется содержанием или формальной организацией произведения. Употребление имени собственного в абсолютном зачине, по словам В.Г. Гака, позволяет ввести читателя сразу непосредственно в гущу событий [Гак 1998, с. 538]. В текстах А.П. Чехова этот прием используется достаточно часто.
Отметим, что еще больший эффект вовлеченности читателя в гущу событий возникает, когда рассказ начинается с реплики персонажа. Ср. примеры:
(54) «— Пустите меня, я хочу сама править! Я сяду рядом с ямщиком! — говорила громко Софья Львовна» («Володя большой и Володя маленький»)
(55) «— Павел Васильич! — будит Пелагея Ивановна своего мужа. — А Павел Васильич! Ты бы пошел позанимался со Степой, а то он сидит над книгой и плачет. Опять чего-то не понимает!» («Накануне поста»)
Такой художественный прием в некоторых работах называется «началом с середины» (см., например, [Кухаренко 1988], [Шилина 2003] и др.). А нестандартные случаи, когда читатель не сразу получает всю необходимую информацию о персонаже, то есть знакомится с образом и характером персонажа постепенно, а не в начале текста, когда представление персонажа специально откладывается, называют «импликацией предшествования» (см., например, [Кухаренко 1988], [Лелис 2011] и др.).
Возникающий в таких случаях эффект «начала с середины» можно объяснить тем, что употребление имени собственного без сопровождения имен нарицательных является маркером повторной, а не интродуктивной номинации. Именно поэтому в начале номинативного ряда оно аномально и создает «импликацию предшествования».
2.1.3. Местоимение 3-го лица в позиции первичной номинации
Еще более нестандартным вводом персонажа в текст произведения является использование местоимения 3-го лица. В норме эта единица используется для повторной номинации ранее названного объекта и должна иметь антецедент в предшествующем тексте. В случае, когда антецедент отсутствует, возникает особый художественный эффект, сходный с описанным в предыдущем параграфе: читатель оказывается погруженным в самую гущу описываемых событий, создается впечатление, что у рассказчика и читателя есть некие общие сведения о персонаже и ситуации, о которой идет речь, и дополнительная информация в связи с этим не требуется. Ср. пример начала рассказа:
(56) «Однажды, когда она еще была моложе, красивее и голосистее, у нее на даче, в антресолях, сидел Николай Петрович Колпаков, ее обожатель» («Хористка»).
В рассказе «Хористка», на наш взгляд, данный прием использован, для того чтобы с первых строк погрузить читателя во внутренний мир героини, чьи воспоминания, переживания показаны в тексте и с чьей точки зрения подаются события.
2.1.4. Ввод известного автору лица с помощью генной группы с актуализатором «один»
Особый способ ввода лица представляют собой именные группы с актуализатором «один». Ср. следующие примеры:
(57) «Между приятелями был у меня тогда один начинающий адвокат» («Сильные ощущения»);
(58) «Однажды оба они ехали в вагоне железной дороги и старались победить одну девицу» («Говорить или молчать?»);
(59) «По причинам, о которых не время теперь говорить подробно, я должен был поступить в лакеи к одному петербургскому чиновнику, по фамилии Орлову» («Рассказ неизвестного человека»);
(60) «Один досужий Шпекин, любивший запускать глазенапа и узнавать «что новенького в Европе», составил некоторого рода статистическую табличку, являющуюся драгоценным вкладом в науку» («Статистика»).
Исследователи считают, что актуализатор один имеет значение «один из элементов класса, обозначенного существительным» [Гуревич 2003, с. 17]. То есть при наличии перед именем существительным данного актуализатора объект, обозначенный такой именной группой, характеризуется как один из элементов названного класса. При этом слово один сохраняет количественный компонент значения. Таким образом, актуализатор один в описанных случаях выполняет функцию неопределенного артикля [там же, с. 12—13]. Как отмечает Е.В. Падучева, слово один является слабо определенным референтным местоимением, для которого характерно выражать «известность объекта для говорящего, который не предполагает его известным слушающему» [Падучева 1985, с. 90]. Называя объект именной группой с актуализатором один, говорящий не выдвигает к собеседнику требования опознать объект с помощью данной дескрипции, хотя сам имеет в виду какой-то конкретный объект. Такие именные группы Е.В. Падучева называет слабоопределенными и указывает, что они часто используются в составе интродуктивных предложений [там же].
Этот актуализатор можно рассматривать как знак неполной идентификации. Не случайно при его использовании редко употребляется имя собственное. Он является сигналом начала нового номинативного ряда и при этом обычно указывает на второстепенную роль лица в повествовании (если это не жанр притчи).
Таким образом, именные группы с актуализатором один обычно используются только для первичной номинации и служат для обозначения объектов, которые известны говорящему (рассказчику, герою), но однозначного опознания которых слушающим (читателем) не требуется. Важна только информация о том, что именуемый объект входит в состав некоего класса, обозначенного существительным.
2.2. Ввод неизвестного автору лица
Для ввода неизвестного лица в позиции первичной номинации используются имена нарицательные с самой общей семантикой (человек и т. п.), а также общие наименования с конкретизацией пола и возраста (мужчина, мальчик, молодой человек и т. п.). Основная часть таких случаев связана с визуальным восприятием и репродуктивным регистром. Поскольку речь идет о наблюдаемом, общие имена обычно сопровождаются описанием внешних особенностей лица или действий. При этом для обозначения неясно видимого лица при первичной номинации у А.П. Чехова часто используется слово фигура.
(61) «Перед судебным следователем стоит маленький, чрезвычайно тощий мужичонко в пестрядинной рубахе и латанных портах» («Злоумышленник»)
(62) «По краю сечи лениво, вразвалку, плетется высокий узкоплечий мужчина лет сорока, в красной рубахе, латаных господских штанах и в больших сапогах» («Егерь»)
(63) «Молодой парень, белобрысый и скуластый, в рваном тулупчике и в больших черных валенках, выждал, когда земский доктор, кончив приемку, возвращался из больницы к себе на квартиру, и подошел к нему несмело» («Темнота»)
(64) «В один июньский вечер, когда заходило солнце и в воздухе пахло сеном, теплым навозом и парным молоком, во двор к Дюде въехала простая повозка, на которой сидело трое: мужчина лет тридцати в парусиновом костюме, рядом с ним мальчик, лет семи-восьми, в длинном черном сюртуке с большими костяными пуговицами, и молодой парень в красной рубахе за кучера» («Бабы»)
(65) «Но не прошли мы и ста шагов, как из-за молодого, аршинного ельника, точно из земли выросши, поднялась высокая, жидкая фигура с длинным овальным лицом, в потертом пиджаке, в соломенной шляпе и в лакированных ботфортах» («Пустой случай»)
(66) «Против него сидел пожилой человек с бритой шкиперской физиономией, по всем видимостям, зажиточный чухонец или швед, всю дорогу сосавший трубку и говоривший на одну и ту же тему» («Тиф»)
(67) «Когда ему подали щи, к его столу подошла еще новая, столь же незнакомая личность с лысиной, с бритым лицом и в золотых очках» («Злоумышленники (Рассказ очевидцев)»)
(68) «Гляжу с балкончика вниз и вижу девицу с длинным лицом и с длинной талией» («Из записок вспыльчивого человека»)
(69) «Но какое сладкое чувство охватило его душу, когда, отплыв шагов на сто в сторону, он увидел красивую девушку, сидевшую на крутом берегу и удившую рыбу» («Роман с контрабасом»)
В данных примерах рассказчик воссоздает ситуацию первой встречи с неизвестным ему персонажем и делится с читателем впечатлениями о нем.
Общие имена при этом часто сопровождаются эксплицитными показателям неопределенности (какой-то, некий). Такие сочетания образуют единую именную группу и служат эксплицитным средством выражения начала нового номинативного ряда и ввода неизвестного субъекту номинации (герою или рассказчику) персонажа:
(70) «К ее великому удивлению, на пороге стоял не почтальон и не подруга, а какая-то незнакомая женщина, молодая, красивая, благородно одетая и, по всей видимости, из порядочных» («Хористка»)
(71) «Через час он, поборов робость, подсел к какому-то господину в синем костюме и стал с ним бойко разговаривать» («Говорить или молчать?»)
(72) «На палубе парохода, шедшего из Одессы в Севастополь, какой-то господин, довольно красивый, с круглою бородкой, подошел ко мне, чтобы закурить, и сказал...» («Ариадна»)
(73) «В один из апрельских полудней 1880 года в мой кабинет вошел сторож Андрей и таинственно доложил мне, что в редакцию явился какой-то господин и убедительно просит свидания с редактором» («Драма на охоте»)
(74) «Наверху за потолком какой-то энергический мужчина, вероятно ученик консерватории, разучивал на рояли рапсодию Листа с таким усердием, что, казалось, по крыше дома ехал товарный поезд» («Житейские невзгоды»)
(75) «В один зимний полдень, когда Воротов сидел у себя в кабинете и работал, лакей доложил, что его спрашивает какая-то барышня» («Дорогие уроки»)
(76) «Из отворенной двери вышел какой-то человек, принадлежащий к разряду заказчиков» («Каштанка»)
В данных примерах рассказчик знает столько же, сколько и читатель. За счет этого достигается большая вовлеченность читателя в описываемую ситуацию. Рассказчик передает читателю информацию, полученную через зрительный канал восприятия. Читатель как бы находится непосредственно в том месте и в тот момент, когда разворачиваются события, и наблюдает происходящее вместе с рассказчиком.
Еще одна зона употребления маркера неопределенности связана с ситуацией неполного знания в информативном сообщении («...я припоминаю, как неделю тому назад в одном доме, когда я стал спрашивать, что мне делать от скуки, какой-то незнакомый господин, очевидно не москвич, вдруг повернулся ко мне и сказал раздраженно» («В Москве»); «Читал я, говорю, что какой-то немец — забыл его фамилию — добыл из человеческого мозга новый алкалоид-идиотин» («Скучная история»); «Рассказывают, что будто какой-то немец прислал императору Вильгельму I шубу из кротовых шкурок...» («Дуэль»)). Здесь какой-то указывает на неполноту знания (автору неизвестно имя лица). В этом заключается отличие от один, указывающего на отсутствие необходимости полной идентификации, а не на ее невозможность.
Неопределенные именные группы Е.В. Падучева характеризует следующим образом: «рассматриваемый объект (или множество объектов) включен в некоторое множество — открытое, т. е. задаваемое общим именем (например, какой-то учебник), или определенное, т. е. находящееся в общем поле зрения говорящего и слушающего (например, кто-то из нас); рассматриваемый объект является элементом этого множества, если он единичный, или составляет собственную часть этого множества, если он множественный» [Падучева 1985, с. 92]. Обозначенный с помощью неопределенной именной группы объект, как отмечает Е.В. Падучева, «индивидуализируется именно своим участием в ситуации, которая описана в данном предложении», а не заранее [Падучева 1985, с. 92].
Особого анализа требует случай использования ввода неизвестного персонажа в самом начале рассказа с помощью местоимения 3-го лица. Ср.:
(77) «Когда половой перечислил ему те немногие кушанья, какие можно достать в трактире, он подумал и сказал... <...> Затем все видели, как он поглядел на потолок и сказал <...> Мы говорим он, потому что ни половые, ни хозяин, ни посетители трактира не знали, кто он, какого звания, откуда и зачем приехал в наш город» («Злоумышленники (Рассказ очевидцев)»).
Здесь местоимение 3-го лица используется с целью, которую автор прямо прописывает в тексте рассказа: слово он употребляется, чтобы показать, что персонаж неизвестен ни рассказчику, ни кому-либо из героев. В данном контексте выявляется наличие у местоимения третьего лица неопределенного семантического потенциала. Он также показывает аномальность такой номинации.
Итак, анализ средств интродуктивной номинации лица показал, что способ номинации можно использовать как сигнал начала нового номинативного ряда. При «сильной» определенности в начале ряда обычно сообщаются сведения о социальном положении, профессии, имени собственном, возрасте. Сигналом начала ряда являются показатели неопределенности. Изолированное же упоминание имени собственного или использование местоимения в норме информируют о продолжении уже начатого ранее ряда.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |