2. Русская литература конца XIX века в свете концепции «переходной эпохи»

Литература конца XIX века обладает всеми описанными выше признаками переходности. Помимо изменения жанровой структуры литературы, в это время явственно ощутим кризис литературы, воспринимаемый в первую очередь как кризис реализма. Кульминацией этого процесса считаются 80-е гг.: старшее поколение писателей (Тургенев, Островский, Гончаров, Достоевский, Л.Н. Толстой, Щедрин, Лесков) либо завершает свой творческий путь¹, либо меняет свою прежнюю позицию, что сопровождается преобладанием критического и публицистического начала в творчестве². Чувство кризиса связывается и с отсутствием ярких представителей среди молодого поколения писателей: «Каждая литературная эпоха характеризуется появлением крупного писателя (или писателей), наиболее полно выражающего новые тенденции времени. 80-е гг. такого писателя не выдвинули»³. Принципиально, что современное состояние литературы осознается как кризисное и с точки зрения самооценки писателей этой эпохи. «...Когда я читаю могучие создания наших корифеев, я чувствую, что ни мне и никому из нашего поколения не подняться до этой высоты» или: «Наши песни, наши художественные работы — это взволнованное чирикание воробьев во время затмения...» (В.Г. Короленко, 1887 г.)⁴. Сходную оценку дает своему времени и А.П. Чехов: «...мы можем взять усилиями целого поколения, не иначе. Всех нас будут звать не Чехов, не Тихонов, не Короленко..., а «восьмидесятые годы» или «конец XIX столетия»⁵.

Следствием чувства неудовлетворенности у «молодого» поколения писателей становятся трансформации не столько на тематико-идеологическом уровне произведения, сколько на уровне поэтики. Для данного времени характерен декларируемый, в первую очередь этим поколением, разрыв с традицией: «Я ни в коем случае не хочу дожевывать жвачку последних пяти — десяти — сорока лет, и пусть лучше разобью себе лоб в попытках создать что-нибудь новое, чем идти в хвосте школы...» (Гаршин)⁶; «Все мною написанное забудется через 5—10 лет; но пути, мною проложенные, будут целы и невредимы» (Чехов)⁷. Стремление к поискам новых форм в эти годы характерно и для писателей старшего поколения: кризис и, как следствие, изменение литературной позиции Л.Н. Толстого приходятся на этот период. При этом пути поиска отнюдь не однонаправлены, и это хорошо ощущали сами писатели⁸. «Новые пути русского реализма, вернее, новые его возможности, — писал Г.А. Бялый, — с наибольшей ясностью раскрылись в конце XIX в. ...у Гаршина, Короленко и Чехова. Каждый из них сказал свое слово, не похожее на слово другого, часто даже контрастирующее с ним, но общность новаторских стремлений заставляла эти разные голоса звучать в унисон; их пути не совпадали, временами даже расходились в противоположные стороны, но часто закономерно перекрещивались»⁹.

Что касается вопроса о хронологических границах этой эпохи, т. е. вопроса о том, что, собственно, понимается под «концом XIX века», то здесь присутствуют различные варианты решения, которые, как правило, демонстрируют два типа понимания. Первое ориентировано непосредственно на развитие литературного процесса: определение хронологических рамок при таком подходе обусловлено наличием «новых» черт (при установлении нижней границы) и, соответственно, — сохранением «старых» тенденций (при установлении верхней границы). В этом случае к переходному периоду относятся последние три десятилетия XIX века, а обозначение хронологических рамок часто зависит от ракурса выбранной исследователем проблемы: изучение творческой эволюции того или иного из «больших» писателей, динамики развития какого-либо жанра, направления (литературного либо социокультурного) и т. п.¹⁰

Более «узкое» понимание опирается на исторические и культурные события, поддающиеся четкой фиксации. Очевидная выделенность подобных событий в истории культуры в целом определяет границы, внутри которых исследуются собственно литературные явления, представляющие кульминацию переходных процессов¹¹. Тогда в качестве переходной эпохи выделяется только одно десятилетие — 80-е годы.

Возможен и третий вариант, когда переходная эпоха лишается статуса самостоятельного периода и рассматривается как отдельный, но все-таки частный этап предшествующего или последующего периодов развития¹².

Указанная вариативность в вопросе о хронологических границах переходной эпохи обусловлена, как правило, задачами и методом исследования. Изучение генезиса литературных явлений обычно приводит к расширению границ исследования¹³, тогда как выяснение специфики отдельных этапов литературного процесса, их места и роли во внутренней логике общего развития — к сужению таковых. Важно, однако, что при любом подходе доминирующим остается представление о переходности этого либо периода, либо этапа. Но какого плана этот «переход»? Имеем ли мы дело с переходом в рамках одного типа культуры или с переходом более глобальным, сменой типов культур? Для ответа на этот вопрос требуется детальное изучение принципов осмысления слова и его функционирования в литературе и — шире — культуре конца XIX в. вообще. Очевидно, что эта масштабная задача не укладывается в рамки одного диссертационного исследования. Мы в нашей работе ограничимся материалом русской литературы, конкретнее — творчеством писателей, наиболее репрезентативных в рамках поставленной проблемы, творчеством В.М. Гаршина и А.П. Чехова.

Примечания

1. Хотя все писатели «старшего» поколения в последние годы создают выдающиеся произведения, но их труды продиктованы в большей степени принципами, сформировавшимися ранее в творчестве этих писателей, чем литературным процессом, исканиями конца XIX в. См.: Муратов А.Б. Тургенев-новеллист (1870—1880-е годы). Л., 1985; Бялый Г.А. Русский реализм. От Тургенева к Чехову. С. 173—245; Лотман Л.М. А.Н. Островский и русская драматургия его времени. М; Л.: АН СССР, 1961; Журавлева А.И. Русская драма и литературный процесс XIX века. (От Гоголя до Чехова). М.: МГУ, 1988 и др.

2. См.: Муратов А.Б. Проза 1880-х годов // История русской литературы: В 4 т. Л., Наука, 1983. Т. 4. Литература конца XIX — начала XX века (1881—1917). С. 28—30; Гроссман Л.П. Н.С. Лесков. Жизнь — творчество — поэтика. М., 1945; Столярова И.В. В поисках идеала. (Творчество Н.С. Лескова). Л., 1978; Ломунов К.Н. Эстетика Льва Толстого. М., 1972; Фортунатов Н.М. Творческая лаборатория Л. Толстого: Наблюдения и раздумья. М., 1983; Бушмин А.С. Художественный мир Салтыкова-Щедрина. Л., 1987 и др.

3. Муратов А.Б. Проза 1880-х годов. С. 28.

4. Короленко В.Г. Избранные письма: В 3 т. М., 1936. Т. 3. С. 13, 15.

5. Чехов А.П. Полн. собр. соч. и писем: В 30 т. Письма. Т. 3. М., 1976. С. 173—174. В дальнейшем цитаты из Чехова даются по этому изданию в тексте с указанием тома и страницы. Серия писем обозначается П.

6. Гаршин В.М. Полн. собр. соч.: В 3 т. Т. 3. Письма. М.; Л., 1937. С. 357.

7. Чехов А.П. Полн. собр. соч. и писем: В 20 т. М., 1944—1951. Т. 14. С. 201.

8. См.: Николаев П.А. Философско-эстетический идеализм и литературная мысль в России на рубеже XIX и XX вв. // Классическое наследие и современность. Л.: Наука, 1981. С. 59—68; Каминский В.И. Эстетические проблемы реализма в русской литературе «переходного времени» // Каминский В.И. Пути развития реализма в русской литературе конца XIX в. Л.: Наука, 1979. С. 174—184.

9. Бялый Г.А. Русский реализм конца XIX века. Л., 1973. С. 5.

10. Определение хронологических границ в этом случае носит внешний характер по отношению к стадиальной природе целого и имеет явно второстепенное значение для решения проблемы периодизации. См.: Чупринин С.И. Натурализм в русской литературе 80—90-х гг. XIX в. Автореф. ... к. ф. н. М., 1980; Гусев В.А. Русская реалистическая литература в социокультурном контексте 70—90-х гг. XIX в. Днепропетровск, 1989; Маевская Г.П. Романтические тенденции в системе русского реализма 70—80-х гг. XIX века (Рассказ и повесть). Автореф. ... д. ф. н. Киев, 1988; Хворостьянова Е.В. Русская литературная пародия 80-начала 90-х гг. XIX в. Автореф... к. ф. н. Л., 1988; Головко В.М. Русская реалистическая повесть: герменевтика и типология жанра; Старыгина Н.Н. Образ человека в русском полемическом романе 1860-х гг.: (Концептуальные основы и художественное воплощение). М.; Йошкар-Ола, 1996.

11. См., например, характерную при этом подходе аргументацию Н. Энгельгардта относительно 80-х гг. XIX в.: Энгельгардт Н.А. История русской литературы XIX столетия: В 2 т. СПб., 1903. Т. 2. С. 408—411.

12. Пример и аргументацию такого подхода см.: Муратова К.Д. Введение. С. 5—6.

13. Причем в научной практике существует ярко выраженная тенденция к «спуску» нижней границы, связанная с понятным пристрастием исследователей к поиску новаторских тенденций в литературе предшествующего периода. Например, применительно к XVIII веку распространен тип исследований, направленных на установление генетических связей между литературой петровской эпохи и древнерусской литературой второй половины XVII века. См.: Демин А.С. Русская литература второй половины XVII — начала XVIII века: Новые художественные представления о мире, природе, человеке. М.: Наука, 1977; Ромодановская Е.К. Русская литература на пороге нового времени: Пути формирования русской беллетристики переходного периода. Новосибирск, 1994 и др.