В фондах Дома-музея А.П. Чехова в Ялте находится альбом Ф.К. Татариновой, подаренный ей кем-то из знакомых 28 мая 1898 года с надписью: «Высокоталантливой артистке-любительнице и безгранично гуманному человеку Фанни Карловне ТАТАРИНОВОЙ в память ее десятилетней аритистически-благотворительной деятельности в г. Ялте»1. В альбоме собраны афишки, программы благотворительных вечеров и спектаклей, в которых Татаринова принимала непосредственное участие, а также финансовые отчёты о доходах, благодарственные письма от организаций, получивших финансовую помощь, газетные вырезки с рецензиями на спектакли, опубликованные в крымских и петербургских газетах.
Фанни Карловна Татаринова, урождённая Бергман, родилась 28 мая 1864 года в Петербурге2. Старшая сестра Эмилия, в замужестве Павловская, обладала большими сценическими и голосовыми данными и сделала блестящую карьеру как оперная певица. Это обстоятельство и определило воспитание младшей Бергман в направлении развития её музыкальных способностей. В 15 лет она была принята в Московскую Консерваторию по классу пения проф. М.М. Милорадович. Преподавателями по классу теории был проф. Н.Д. Кашкин, по гармонии — П.И. Чайковский. Благодаря успешности в занятиях по всем предметам она была переведена через класс.
Фанни Карловна рано вышла замуж за инженера-технолога Татаринова. Вскоре она выехала за границу, где должна была совершенствоваться в пении у Виардо Гарсиа, которая предсказывала ей прекрасную будущность как певице с очень красивым голосом — меццо-сопрано. Однако болезнь мужа, а затем и детей вынудила Татаринову отказаться от сценической карьеры и переехать в Крым, где она проживала с 1884 по 1907 год.
Фанни Карловна посвятила себя деятельности по оказанию поддержки артистам, больным туберкулёзом, приезжавшим в Крым для лечения. При её непосредственном участии в Ялте, Севастополе и других курортных городах было устроено свыше 150 концертов и спектаклей. Сборы от них шли в пользу таких учреждений и организаций, как «Община Красного Креста», содержавшая больницу для туберкулёзных больных, санаторий «Яузлар», родильный приют, Народный дом, Ялтинское благотворительное общество, мужская и женская гимназии, добровольная пожарная дружина. Татаринова участвовала практически во всех проводимых в Ялте благотворительных или просветительных мероприяти-ях. Она организовала любительский хор с участием ялтинских жителей и собрала артистический коллектив из своих учеников по классу пения.
Русское Императорское Общество сделало её своим почётным членом, а Общество драматических писателей — своим агентом. Представители столичных и многих провинциальных театров поддерживали с ней дружеские или деловые отношения. Сама Фанни Карловна, закончив Московскую Консерваторию по классу драмы у Самарина, играла в драматических спектаклях с участием таких известных артистов, как Станиславский, Давыдов, Горев, Далматов, Петипа; оказывала содействии в организации концертов Федотовой, Шаляпина, Рахманинова, Орленева, Назимовой. За годы жизни в Ялте Татариновой были поставлены оперы «Фауст», «Евгений Онегин», «Алеко», «Кавказский пленник», «Дубровский», «Русалка», «Демон»; она дирижировала симфоническим оркестром в увертюре к «Орлеанской деве». В 1900 году Фанни Карловна принимала у себя на вилле труппу МХТ, приехавшую на гастроли в Ялту. Татаринова основала книжное издательство «Джалита», издавала и редактировала газету «Ялтинский листок».
Открытие семейно-музыкальных вечеров в Ялте обычно намечалось на осень. Программа утверждалась заранее и рассылалась членам кружка, которые платили членские взносы 5 рублей в полугодие, следовательно — 10 рублей в год. Заметим, сумма по тем временам немалая и не всем доступная: 10 рублей составляли месячную зарплату простого рабочего, например, прачки.
Почётные члены кружка платили 50 рублей, остальные, рядовые члены назывались либо «посетителями», либо «исполнителями», т. е. принимали прямое и активное участие в музыкальных, литературных или драматических собраниях. В 1892 году этот кружок преобразовывается в «Общество любителей музыкального и драматического искусства в городе Ялте». Устав общества 13 января 1892 года был утверждён Товарищем Министра Внутренних Дел сенатором Плеве. В уставе говорилось о том, что цель создания Общества заключается в том, чтобы «способствовать развитию музыкального и драматического искусства». Для достижения этой цели Обществу предоставлялись следующие права:
1) устраивать музыкальные, литературные, драматические вечера, спектакли;
2) открывать музыкальные и драматические классы на основании особых уставов и программ;
3) завести библиотеку, в состав которой могут входить ноты, книги, периодические издания, по преимуществу музыкальные и драматические;
4) устраивать танцевальные вечера, на которые допускались гости по рекомендации одного из членов общества.
О всех собраниях и концертах Общество обязано было своевременно уведомить местные полицейские власти, а библиотека — подчиняться правилам о цензуре. Средства Общества слагались из членских взносов, а также сборов с вечеров и частных пожертвований. Члены Общества пользовались правом бесплатного входа на вечер. Во главе стояло Правление, которое избиралось на один год на общем собрании. Для проверки дел правления избиралась ревизионная комиссия. Все члены правления исполняли свои обязанности безвозмездно. Энтузиазм любителей гарантировал, что они не оставались бездеятельными и отдавали весь пыл своей души любимому делу. В правление выбирались преимущественно состоятельные люди с высоким общественным положением, что преследовало определённую цель — получить от них всяческую помощь, а главное — частные пожертвования.
В 1905 году «Общество любителей музыкального и драматического искусств в Ялте» преобразуется в «Ялтинское отделение Императорского Русского Музыкального Общества». Первыми директорами его были Владимир Николаевич Качалов — управляющий удельным имением «Массандра», действительный статский советник, камергер Высочайшего Двора; Полина Юльевна Попова — жена уездного предводителя дворянства; Мария Владимировна Барятинская — княгиня, председатель ялтинской общины сестёр милосердия «Всех скорбящих Радость» Российского Общества Красного Креста и щедрая жертвовательница на благотворительные цели.
Членом Главной дирекции Императорского Русского Музыкального Общества от Ялтинского отделения был избран композитор Цезарь Антонович Кюи (1835—1918). В сезон 1905—1906 гг. общество, кроме шести камерных вечеров, поставило в присутствии автора Ц.А. Кюи две его оперы: «Сын мандарина» и «Снежный богатырь», причём исполнение последней было первым в России после выхода нот из печати. Текст оперы написала М.С. Поль — преподаватель музыкальных классов по классу фортепиано.
Обе оперы были поставлены при непосредственном участии Ф.К. Татариновой. Всего за годы ее деятельности в Ялте прозвучали арии из более чем двадцати опер, исполненные совместно профессиональными артистами и ялтинскими любителям.
В альбоме Татариновой содержится более 150 документов, свидетельствующих об активной концертной деятельности ялтинских энтузиастов. Первые документы относятся к маю 1886 года, последние — к 1906 году, предшествовавшему отъезду Ф.К. Татариновой из Ялты. Ниже приводится обзор и публикация наиболее интересных материалов периода 1893—1897 гг.
1893 год
4 и 7 апреля 1893 года в городском театре почти полностью была поставлена опера Чайковского «Евгений Онегин» под управлением Ф.К. Татариновой в пользу местной женской гимназии. Событие это имело большой резонанс в печати, тем более, что, как сообщала одна из московских газет, на «спектакль изволили прибыть Их Императорское Высочество Наследник Цесаревич Николай Александрович и Великий Князь Георгий Александрович. Для Августейших Посетителей спектакля была приставлена литерная ложа; она была убрана красивою материей». «Зала была переполнена публикой, — сообщала далее газета. — Успех спектакля был блестящий. После третьей картины Их Высочества изволили пройти в фойе театра, где был сервирован чай и устроен буфет... В фойе Их Высочества оставались в продолжение всего антракта и пили чай...»
«Крымский вестник» в рубрике «Ялтинские арабески» писал: «...Опера готовилась ещё с зимы, а солисты разыгрывали свои партии и того раньше. Сколько усилий было положено на устройство этого действительно трудного предприятия, про то знают господа устроители. Хор, например, вербовался так:
— А, здравствуйте! Ведь вы поёте?
— Что вы, нет! Господи помилуй!
— Ну, нет, я знаю: вы прекрасно поёте!
И встретившийся господин или госпожа безвозвратно завербовывался в хор, и попадал в ежовые рукавицы г-жи Татариновой. И нужно было иметь её энергию и настойчивость, чтобы обучить более тридцати человек неуков, и не заболеть, и не сойти с ума, и не наложить на себя руки, и довести дело до конца. Что касается до солистов, то все роли были уже разучены, когда пришлось убедиться, что роль Евгения Онегина петь некому!.. Вот тут-то можно было окончательно упасть духом! Но устроительницы (Харкеевич и Татаринова) не упали духом и выписали Евгения Онегина из Петербурга... Причем Евгений оказался не только годится, но даже хорош сверх ожидания. И опера пошла...»
Приятной неожиданностью спектакль был для приезжих, скучающих в апрельской Ялте. Так, корреспондент «Одесского листка» писал: «Кто, подобно мне, стремился провести нынешний праздник св. Пасхи с пользою для расшатанного трудовой жизнью здоровья, где-нибудь на юге подышать весенним воздухом, побродить по горам и запастись силами на новый труд, тот должен был горько разочароваться в своих надеждах. Юг встретил нас негостеприимно. Даже подъезжая к Севастополю, вместо ожидаемых картин пробуждения природы нам пришлось, кутаясь в шубу, созерцать зимние пейзажи... Светлый праздник пришлось встретить здесь в необычайно тоскливой обстановке... Хлеставший непрерывно снег с дождём и резким ветром удерживал обывателей в домах, на улицах было безлюдно... Пришлось довольствоваться местным развлечением в виде довольно скучных прогулок по ялтинской набережной... В одну из таких прогулок вдруг вижу афишу. Читаю: любителями с благотворительной целью ставится опера «Евгений Онегин»... Немало обрадовался я неожиданному развлечению... Разумеется, я поспешил запастись билетом на 4 апреля и должен сказать, что вопреки ожиданиям, опера прошла довольно гладко и была тщательно срепетирована. Довольно большой хор свежих чистых голосов пел стройно и уверенно... Главная же заслуга, по нашему мнению, за госпожою Голубининой — пианисткой, заменившей собою оркестр и обнаружившей большую находчивость и музыкальность... Также много аплодисментов выпало на долю устроительницы спектакля г-жи Татариновой».
«Русские Ведомости» сообщали: «Успех был выдающийся и сбор блестящий».
«Одесский листок» писал и о финансовом успехе благотворительного мероприятия: «Отчёт по двум спектаклям, 4 и 7 апреля, данным любителями в пользу местной женской гимназии, под управлением Ф.К. Татариновой и В.Е. Голубининой, свидетельствует об отличном материальном успехе их. Оба спектакля дали 1391 р. Сверх того, пожертвований от Великих князей и разных лиц поступило на сумму 834 р. 180 к. ...В пользу прогимназии поступило чистого дохода 1753 р. 96 к. Этот блестящий результат, столь важный для ялтинской прогимназии, достигнут главным образом благодаря энергии, стараниям и трудам Ф.К. Татариновой, которая дирижировала и режиссировала в этих спектаклях».
Однако, местная пресса не преминула пустить шпильку в адрес ялтинских энтузиастов.
9 мая 1893 года «Крымский вестник» в разделе «Ялтинские арабески» поместил статью под заголовком «Об одном любительском спектакле в частности и нечто о благотворительных спектаклях вообще», в которой говорилось:
«...В прошлом году устроили блистательное гало-представление в театре в пользу богадельни. Сбор был огромный, 600 руб. Это больше, чем даёт театр, тут были щедрые пожертвования. И что же? Любительского расхода оказалось 400 рублей! Гора родила мышь. Устроители, вероятно, сами ужаснулись такому финалу, и отчёт, против традиции, не опубликовали, а послали, как бы по секрету, участникам спектакля...
Год тому назад я ещё был неопытный журналист и напечатал об этом неодобрительную заметку. Я ещё не знал тогда, что задеть в газете провинциальную «даму» — употребляю этот многозначительный житейский термин в собирательном смысле — всё равно что объявить войну сверхъестественным силам! «Тут произошло нечто неожиданное», как писали прежде в сногсшибательных романах. Переполошился весь город! Дама просто приятная поехала сейчас же с визитом к даме приятной во всех отношениях; потом дама приятная во всех отношениях поехала к просто приятной даме и обе плакали, целовались и негодовали на правительство, которое распустило до такой степени печать. Обо мне после этой истории все стали такого низкого мнения, что я даже приуныл и подумывал, не лучше ли покориться и добровольно отдать себя в руки правосудия... Год прошёл, а дамское негодование против меня всё ещё не успокоилось. Недавно в маскараде две маски последовательно интриговали меня и всё пилили за злополучную заметку». Подпись: «Наблюдатель».
1894 год
Ровно через год, 28 апреля, 3 и 9 мая 1894 года, была осуществлена постановка ещё одной оперы — «Фауст» Гуно в пользу Ялтинской Женской Прогимназии.
7 мая газета «Южный край» писала: «Несмотря на то, что столь милый сердцу местных дачевладельцев «сезон» ещё не начинался, в Ялту почти с каждым севастопольским пароходом прибывают всё новые и новые лица... Как бы то ни было, почти все гостиницы в Ялте полны приезжими и содержатели их пользуются такой внезапно наступившей благодатью со свойственной им алчностью, назначая цены не хуже пресловутых «сезонных»... Погода в Ялте всё время непостоянная... Большею же частью идут дожди с промежутками в виде ветров. Вообще южане жалуются, что их юг стал совсем неузнаваем... «Злобой дня» местной общественности является состоявшийся 28 апреля в городском театре оперный спектакль в пользу местной женской прогимназии. Особенность этого спектакля заключается в том, что исполняют его любители. Любительские спектакли, состоящие из драм и комедий, являются, конечно, заурядным явлением провинциальной жизни, но оперный любительский спектакль представляет собою нечто совершенно исключительное...
Увидев афишу, на которой красовалось громадными буквами «Фауст», можно было предположить, что это заезжие знаменитости дают отрывки из оперы Гуно, но оказалось, что не отрывки, а целая опера «Фауст» с самыми незначительными купюрами ставится любителями при участии двух профессиональных оперных певцов гг. Серикова и Франклина в ролях Мефистофеля и Валентина... Все же остальные роли были распределены между любителями и хор состоял из 47 любителей и любительниц, принадлежащих к самым разнообразным слоям общества, начиная от интеллигенции и кончая приказчиками...
Следует сказать, что обстановка была вполне приличной... Опера для любителей разыграна была положительно недурно... Любители отнеслись к делу весьма добросовестно... Но что особенно заслуживает одобрения, так это хоры: такие приятные, свежие голоса и такую выдержку в пении не всегда можно встретить и на любой оперной сцене. Во всяком случае, любительским оперным спектаклям, как симпатичному явлению в бедной высшими интересами провинциальной жизни, нельзя не сочувствовать».
Отчёт по трём спектаклям «Фауст», данным в Ялте 28 апреля, 3 и 9 мая 1894 года любителями под управлением Ф.К. Татариновой в пользу Ялтинской Женской Прогимназии, был опубликован в местной газете. «Поступило чистого дохода 1001 р. 89 к. Примечание: Желающие проверить отчёт, оправдательные документы и оставшиеся билеты благоволят пожаловать в библиотеку Ю.В. Волковой».
1895 год
22 февраля состоялся концерт в память Чайковского, о чём поведала газета «Ялта»:
«Для подготовки музыкальных сил, способных исполнять произведения г. Чайковского, требуется инициатор, обладающий организаторскими способностями и музыкальным чутьём. Таким лицом у нас явилась Ф.К. Татаринова, собравшая около себя хор любителей из сорока человек, между которыми многие мало знакомы с музыкой. Затратив на обучение хора массу труда и энергии, г-жа Татаринова поставила... концерт..., в котором были исполнены исключительно произведения покойного композитора. Программа составлена обдуманно и разнообразно, и кроме перечисленных в ней четырнадцати номеров, на вызов публики также исполнялись произведения г. Чайковского... Хоровое исполнение отличалось стройностью, что же касается г-ж Б.В. Праведной и Н.П. Анненковой, то обе они ещё начинающие певицы с очень симпатичными голосами. ...В вокальном отделе концерта участвовали также хорошо известные ялтинской публике г-жи А.И. Прохаско, Ф.К. Татаринова и г. Волков. Голос г-жи Прохаско, поражавший раньше обширностью своего регистра, за последнее время ещё более развился и особенно хорошо был исполнен романс «Страшная минута», посвящённый безвременно погибшей талантливой певице и знаменитой драматической артистке Е.П. Кадминой. Не менее мастерски исполнена г-жами Татариновой, Лисагоровской и г. Волковым мелодекламация из весенней сказки «Снегурочка» Островского... Когда кроме музыкального отдела есть вокальный, то публика все свои симпатии переносит на сторону последнего, и надо обладать действительным музыкальным талантом, чтобы заставить слушателя своей игрой на каком-нибудь инструменте совершенно забыть на время впечатления предшествовавшего пения. Такой исполнительницей в настоящем концерте явилась пианистка Ф. Гутштайн, специально и безвозмездно прибывшая из Феодосии. Виртуозное и художественное исполнение г-жой Гутштайн произведений Чайковского было встречено со стороны публики дружными аплодисментами с требованием неоднократных повторений... Вообще концерт 22 февраля прошёл с выдающимся успехом и вызвал выражение искренней признательности со стороны публики к исполнителям в виде частых аплодисментов и цветочных подношений.
Благодарный хор поднёс своему «дорогому дирижёру» г-же Татариновой лиру, украшенную цветами и лентой с указанной надписью. Г-жа Татаринова хористам подарила изящные программы концерта...»
В феврале 1895 года состоялся концерт в память А.Г. Рубинштейна, сбор от которого поступил в пользу детского денного приюта «Ясли». Чистая выручка составила 303 р. 69 к.
В апреле состоялась новая премьера на ялтинской сцене, об этом сообщала газета «Ялта». В частности, она писала: «Нужна большая энергия, а главное музыкальность, чтобы в небольшом городке суметь найти и обучить исполнителей для целой оперы. Таким лицом у нас является г-жа Татаринова...
Поставленная 25 и 27 апреля 1895 года опера А.С. Даргомыжского «Русалка» прошла с несравненно большим успехом, чем прошлогодний «Фауст». Объясняется это отчасти тем, что «Русалка» более соответствует любительским силам. В ней нет таких партий, для исполнения которых любителям приходилось бы пускаться на музыкальные преступления... Обставлена опера была совсем не по-любительски. Богатые и красивые костюмы солистов годились бы и на большую сцену; то же самое можно сказать и о русалках. Вообще хор на этот раз если и не был особенно велик, то несомненно выиграл со стороны стройности исполнения, особенно женский, который по желанию публики некоторые номера повторял...»
В другом номере этой же газеты читаем: «Мы хорошо знаем, что некоторых почтенных людей, приезжих из столицы, поражает прежде всего масса всего содеянного, а потом неожиданность всего виденного и всего слышанного на крошечной сцене крошечной Ялты...
Ещё живы люди, которые помнят, как впервые возникла в шестидесятых годах русская опера в Москве, как ещё не было и помину об отечественных консерваториях и Москва чуть ли не клич кликала, собирая по всей России с бору да с сосенки певцов и певиц... Так случилось теперь и в Ялте. За 30 лет перед этим Москва безуспешно хлопотала и билась над водворением русской оперы, точно так же лет за 5 перед сим Ялта считала эту затею немыслимой. Но вот... талантливый организатор неожиданно для всех умелою рукой твёрдо поставил на ялтинской сцене первую оперу «Евгений Онегин», увенчанную блестящим успехом... Ф.К. Татаринова ...вызывает удивление даже среди антагонистов непокладливостью рук, неиссякаемостью энергии и жаждой музыкальной деятельности. Г-жа Татаринова, если не ошибаемся, — первая личность в провинции, которая доказала, что постановка любительской оперы даже в провинциальной глуши — не мечта и не миф, а дело возможное, дело почина и организаторского таланта».
Большая заслуга в успехе спектаклей принадлежала и аккомпаниатору В.Е. Голубининой. Во всех без исключений рецензиях содержатся самые высокие оценки в её адрес:
«Главная же заслуга... за госпожою Голубининой — пианисткой, заменившей собою оркестр и обнаружившей большую находчивость и музыкальность» («Евгений Онегин»);
«Прежде всего, необходимо заметить, что спектакль состоялся под аккомпанемент рояля, на котором играла молодая талантливая пианистка» («Фауст»);
«Много содействовало успеху оперы также участие госпожи Голубининой, которая в качестве прекрасной аккомпаниаторши присутствовала на всех репетициях»; «Г-жа Голубинина — превосходный аккомпаниатор, бесспорно заслуживает великой похвалы» («Русалка»).
Заканчивается статья в ялтинской газете пожеланиями того, «чтобы благой пример Ялты и её музыкального движения нашёл себе подражателей и в других городах. Вот в чём самая значительная и самая ценная заслуга Ф.К. Татариновой».
В программе любительского спектакля оперы Даргомыжского «Русалка» указано, что сбор от него идёт на устройство детского санатория при Ялтинской общине «Красного Креста».
В альбоме Татариновой помещена вырезка из газеты, где в разделе «Судебная хроника» сообщалось о неприятности, случившейся с двумя приезжими актрисами, принимавшими участие в спектакле.
«Дело госпожи Плещеевой.
В минувшую сессию Ялтинского уездного съезда разбиралось в апелляционном порядке дело по обвинению местной дачевладелицы г-жи Плещеевой и её бывшего дворника Онисима Царика в самоуправстве. Показания свидетелей г-жи и г-на Водовозовых и г-жи Штерн нарисовали перед судом и многочисленной публикой следующую картину. Минувшим летом на даче г-жи Плещеевой занимали одну комнату две приезжие дамы — г-жи Ермолова и Лисагоровская. 1-го августа, утром является к жильцам дворник и объявляет распоряжение хозяйки: немедленно освободить комнату, ибо она уже сдана другим квартирантам, которые сегодня же приедут. Обе дамы отвечают на это, что срок их найму истекает вечером, поэтому они вечером выедут, теперь же им нужно выходить со двора. Дамы находились в это время на балконе и комната была ими замкнута. Видя, что жильцы не уступают, дворник стал просить у них ключ от комнаты, говоря, что ему нужно мыть пол. «Смотрите, — говорят ему жильцы, — если корзины будут тебе мешать, то можешь вынести их, но вещей в комоде и гардеробе не трогай». Затем они ушли. Спустя некоторое время свидетели вышли на балкон и увидели, что дворник вытаскивает из комнаты г-жи Ермоловой все вещи и бросает их на пол; тут были: шёлковые платья, пальто, шляпки и т. д. Изумлённые зрители стали протестовать и выражать своё негодование, но дворник стал отвечать, что ему приказано так поступить барыней. «Кому служу, на того и Богу молюсь», — говорил он. Часа в четыре возвратилась одна из жилиц, — комната была занята другими квартирантами; позднее возвратилась и другая. Одна из них ходила с требованием объяснения и с жалобой на дворника к хозяйке, но никакого определённого объяснения или удовлетворения не получила: г-жа Плещеева говорила ей только «идите, идите». Переночевали потерпевшие у обеих свидетельниц и утром собрались к отъезду на пароход. Когда г-жа Ермолова проходила через двор с зонтом и ридикюлем в руках, то к ней подошёл дворник и стал требовать за починку будто бы сломанного ею табурета полтора рубля. Так как, во-первых, табурета она не ломала, и, во-вторых, починка его стоила бы не полтора рубля, а полтинник, то она наотрез отказалась платить ему. Тогда дворник стал вырывать у неё из рук зонтик и при этом толкнул её в грудь. Сбежались соседи и уняли грубияна дворника. С г-жой Ермоловой сделалась истерика. Успокоившись, она уехала на пароходе. Такова «история». <...> Г-жа Плещеева была оправдана, а дворник приговорён к двухнедельному аресту... Поверенный потерпевших Н.Н. Волков просил суд увеличить наказание дворнику и обвинить г-жу Плещееву, так как нельзя допустить, чтобы хозяйка не вмешивалась в распоряжения по дому и не знала, что у неё дома делается. Такой приговор особенно важен, говорит г. Волков, для Ялты как курорта; будем надеяться, что дачей с такими порядками является у нас только дача г-жи Плещеевой.
Резолюцией суда г-жа Плещеева приговорена к аресту на две недели, а дворник — на два месяца».
Рецензия на спектакль появилась и в апрельском номере московской газеты «Новости дня»: «Нам пишут из Ялты: 25 апреля под управлением и режиссёрством Ф.К. Татариновой в пользу детского санатория при ялтинской общине «Красного Креста» была поставлена с большим успехом опера Даргомыжского «Русалка». Исполнителями выступили большею частью ученицы и ученики г-жи Татариновой. Из учениц с особенным успехом пела А.И. Прохаско в партии Наташи. Своим сильным, хорошо обработанным голосом и художественною отделкою роли она прямо приводила в восторг собравшуюся в большом количестве публику. Все остальные исполнители великолепно поддерживали ансамбль. Успеху спектакля способствовал артист харьковской оперы г. Белов в партии мельника и г-жа Денисович в партии Ольги. Как во время спектакля, так и после окончания его г-жа Татаринова была предметом целого ряда оваций, которые явились вполне заслуженными ввиду безукоризненного исполнения как сольных, так и хоровых номеров. Заслуга г-жи Татариновой тем больше, что каждому ялтинцу известно, каких трудов стоила постановка оперы, и что благодаря только энергии и любви к искусству Ф.К. ялтинцам удалось услышать такие сложные оперы, как «Евгений Онегин», «Фауст», «Русалка»».
Однако, несмотря на то, что спектакли имели явный успех и принесли доход, использованный с благотворительной целью, 6 июля 1895 года «Одесский Листок» писал: «Единственные из ялтинцев, не изнемогающие от жары, это, по-видимому, те, которые принадлежат к составу нашего любительского оперного товарищества. О нашей любительской опере знают многие за пределами Ялты. Когда в первый раз — это было три года назад — была поставлена на нашей сцене цельная опера «Евгений Онегин», то наша публика была изумлена и восхищена: такое предприятие далеко выходит за обычные пределы любительских сил и средств; даже иногородняя публика с почтительным удивлением читала сообщения об этом событии.
Между тем, постановка оперы тем же кружком сделалась явлением систематическим и привлекла к себе такой обширный круг лиц, беря у них так много времени и труду, что настало время дать общую оценку нашей оперомании, пора разобраться в том, что эти предприятия берут и что они дают. Ведь восхищаться постановкой оперы... уместно было один раз. Итак, во-первых, достигаются ли постановкой опер художественные результаты, доставляют ли они зрителям эстетическое удовольствие? Безусловно, нет. Мы видим массу труда, вложенного в дело, видим, что опера добросовестно разучена, но слышим голоса очень неважные, и, как утверждают специалисты, плохо поставленные. И у нас для оперы ищут, усиленно ищут голосов, между тем как во всех разумно ведомых музыкальных учреждениях и кружках мысль о постановке оперы является уже при наличии настоящих оперных голосов, например, в консерваториях. Несомненную пользу, правда, приносят эти оперные спектакли молодёжи, поющей в хоре, потому что большинство из них не лишено музыкального образования; разучивание же цельной оперы является для них хорошей школой, но для этой симпатичной по идее цели нет никакой надобности ставить оперу.
С внешней стороны эти спектакли производят «фурорное» впечатление, но у каждого из нас имеются если не родные, то хорошие знакомые, и кто-нибудь из них наверное поёт в «опере», но главное, мы всё ещё не можем отрешиться от восторженности перед фактом, который сам по себе ничего кроме трудолюбия и большого досуга устроителей не доказывает. Если бы ещё чистый сбор, предназначаемый на благотворительные цели, был велик, тогда курьёзность дела хоть этим бы искупалась, но судите сами: представления «Русалки» дали в этом году валового сбора более двух тысяч ста рублей, из них израсходовано около тысячи трёхсот... В настоящее время, по упорным слухам, наша «опера» собирается в артистическое турне в Севастополь. Кого они собираются дивить, чем и... для чего? Сборы у них, конечно, будут, но ради курьёзного зрелища публика наполняет театры и тогда, когда там выступают ашантии и дагомейцы...»
В альбоме помещён «Отчёт по спектаклю «Русалка» в пользу Детской Санатории при Ялтинской Общине Сестёр Милосердия «Всех Скорбящих Радостей»:
Приход: 2123 р. 84 к.
Расход: 1274 р. 20 к.
Чистая прибыль 849 руб. 64 к.
В расходы включены:
Приезд и расходы по содержание в Ялте артистки Е.И. Ермоловой 90 р.
Артисту Белову (солист Харьковского театра, исполнитель партии Мельника) вознаграждение, проезд, проживание в Ялте 343 р. 80 к.
Антрепренёру г. Рудзевичу и городской управе за право пользования театром 270 р.
Обстановка спектакля 116 р. 10 к.
Агенту общества рус. драм. писателей и оперных композиторов 80 р.
А также расходы на декорации, прокат пианино, перевозка его в театр и настройка инструмента, парикмахеру, в буфет городского сада за чай во время репетиций и спектаклей, прислуге в городском театре, прислуге при репетициях в земском зале, пожарным, телеграммы и почтовые расходы (рассылка отчёта), типографские расходы (билеты, афиши, анонс в газетах, расклейка афиш, печатание отчёта).
В сентябре при активном участии Ф.К. Татариновой были проведены лотереи-аллегри в пользу Ялтинского благотворительного общества и в пользу Ялтинской женской гимназии. Чистая выручка составила 1494 р. 11 к. и 2757 р. 36 к.
28 сентября в Зале Общественного собрания состоялся «концерт бывшего артиста Императорской придворной капеллы С.-Петербургской академии виолончелиста Арведа Портена при благосклонном участии В.Е. Голубининой, К.Д. Бальмонта, Ф.К. Татариновой. Полсбора поступит в пользу убежища престарелых при Аутской церкви. Музыка: Серве, Массне, Шопен, Шуберт, Портен. «Эльза». Поэзия в прозе, прочтёт автор К.Д. Бальмонт».
1896 год
1 и 4 февраля в зале гостиницы «Россия» был показан спектакль «Доходное место» по одноимённой пьесе А.Н. Островского. Фанни Карловна Татаринова выступила здесь в качестве режиссёра и исполнительницы одной из главных ролей. Две другие женские роли достались Вере Голубининой и Алле Назимовой. Чистый доход по двум спектаклям (245 р. 95 к.) был перечислен в пользу детского денного приюта «Ясли».
9 марта в зале Татариновой состоялся музыкальный вечер учениц и учеников В.Е. Голубининой, среди которых были и дети Фанни Карловны — Котя и Аня.
8 октября в Городском театре состоялся концерт-спектакль при участии солиста Его Величества Н.Н. Фигнера, Члена Московского Общества Искусства и Литературы К.С. Станиславского, а также Татариновой и Голубининой. В программе значились:
1. Скупой Рыцарь
2. Концертное отделение
3. Гнедич. Горящие письма.
1897 год
19 января было устроено музыкально-литературное утро в день столетия рождения Франца Шуберта и 10-летия смерти поэта Надсона. В программе значились:
1. Биография Надсона.
2. Стихотворения Надсона.
3. Биография Шуберта.
Прочтёт Ф.К. Татаринова. Музыкальные произведения в исполнении Н.А. Терновской, В.Е. Голубининой и др.
9 февраля. В городском театре в пользу «Яслей» под режиссёрством Татариновой были показаны:
1. Цена жизни. Драма в 4-х действиях. Сочинение Вас.И. Немировича-Данченко.
2. Семейная статистика. Комедия в 1 действии. Соч. Б.И. Бентовина.
23 февраля. Любителями драматического искусства под режиссёрством Ф.К. Татариновой в пользу Ялтинского благотворительного общества были показаны:
1. Женская чепуха. Шутка в одном действии. Соч. И. Щеглова.
2. Звезда падучая. Комедия в 1 действии. Сочинение В. Крылова.
3. Моцарт и Сальери. Сцены А.С. Пушкина.
4. Танцующий кавалер. Фарс в 1 действии. Сочинение В. Холостова.
В отчёте указан чистый доход от спектакля — 235 р. 57 к.
Весна 1897 года ознаменовалась её одной оперной премьерой.
Газета «Салгир» сообщала:
«6 мая при Ялтинском городском театре дана была опера «Дубровский» и прошла с полным и блестящим успехом, как в сценическом, так и в материальном отношениях. Перед началом оперы по случаю высокоторжественного дня тезоименитства Государя Императора всеми участвующими (более 60 человек) исполнен был гимн, повторенный по требованию публики три раза, а затем началась опера. Персонал труппы и хор, составленные преимущественно из учеников Ф.К. Татариновой, заявили себя настолько хорошими исполнителями, что опера смотрелась и слушалась с начала до конца с неослабевающим интересом. Глядя на сцену невольно забывалось, что перед вами не артисты, а только любители, так всё шло мило и хорошо. Не только персонажи, но и хоры пели и «играли», а не стояли безучастными зрителями происходящего на сцене. Каждый по мерс сил и возможности делал своё дело и тем способствовал общему успеху. В этом видна умелая и опытная рука режиссёра. Глядя на сцену невольно приходила мысль — сколько затрачено труда на разучивание и постановку такой трудной и сложной оперы, как «Дубровский», и сколько нужно иметь истинной любви к искусству, чтобы с неослабевающей энергией довести дело до конца и тем принести пользу и доставить разумное и здоровое развлечение для публики...
Публика не осталась в долгу у Ф.К. Татариновой и после третьего действия устроила ей шумные и многочисленные овации. При поднятой занавеси под гром аплодисментов публика и участвующие в опере засыпали г-жу Татаринову целым дождём цветов и поднесли ей громадную и роскошную ялтинскую вазу с живыми цветами, а поднесениям букетов и корзин не было конца. Затем Ф.К. Татаринова была унесена на руках за кулисы, где ещё долго раздавались единодушные аплодисменты. Все участвующие в опере также не были забыты публикой: каждый мужчина получил по венку, а дамы — корзины цветов и букеты. Дамы из хора получили цветочные веера и мужчины — цветочные украшения на грудь...
Так как после каждого акта публика вызывала исполнителей и хоры..., спектакль затянулся до часу ночи. Сбор был полный. Повторение оперы назначено на 9 мая, а потом имеется предположение дать оперу 14 и 19 мая по удешевлённым ценам, для народа, чему нельзя не порадоваться, так как подобные народные развлечения случаются не часто и между тем приносят громадную пользу».
Газетные вырезки в альбоме содержат разнообразные отзывы о представлениях.
«Салгир» от 14 мая:
«Второе представление оперы «Дубровский» на сцене Ялтинского театра, бывшее 9 мая, прошло ещё с большим успехом.
Да! Глядя 9 мая на сцену, невольно явился у меня вопрос: а где же суфлёрская будка, где суфлёр? Оказывается, опера шла совсем без суфлёра. Вот и любители! Не мешало бы многим заправским артистам позаимствоваться этим благим примером, а то публике приходится слышать сначала суфлёрское шипение, а потом уже артистов.
Публики было немного, и причиною тому, мне кажется, слишком высокие цены на места».
«Крымский вестник» от 6 мая:
«...Сбор с оперы, предназначавшийся на усиление средств дешёвого пансиона для приезжих больных «Дарсана», определился суммой свыше 600 рублей.
Трудно объяснить, почему г-жи Татаринова и Голубинина остановились в этом году на опере «Дубровский», не имевшей большого успеха даже на больших сценах, при хороших исполнителях и при хорошей обстановке. Правда, в опере «Дубровский» хоры очень нетрудные, второстепенные партии относительно по силам даже мало подготовленным любителям, что дало возможность разучить и поставить оперу безукоризненно. ...Кроме любителей для участия в опере были приглашены г-жа Штюрцваге и г-н Сериков.
Г-жа Штюрцваге (Маша) провинциальная оперная певица, звезда второй, а может и третьей величины. Петь, конечно, умеет, играет ещё лучше, но слушателей ничем не поражает».
«Ялта» от 8 мая:
«Г-да Волков (Дубровский) и Сериков (Троекуров) пели с анонсом о нездоровье... Хоры были очень стройны; массовые сцены велись живо и реально. ...В аксессуарном отношении опера обставлена превосходно».
«Ялта» от 20 мая:
«Мы приходим в театр и начинаем слушать оперу под рояль — что ни говори, а уже некоторое нарушение привычной иллюзии.
Подымается занавес. Всё идёт ровно, гладко; всё недурно разучено и хорошо срепетовано.
Но скажите мне, господа, чистосердечно. Получается ли у вас от такой оперы эстетическое удовольствие? Нет, не получается, а тот, кто скажет, что получается, скажет неправду.
Опера идёт, как на любой провинциальной оперной сцене, говорят у нас. Что касается до постановки и обстановки, то это справедливо, но что же в этом удивительного, если принять во внимание, что оперу разучивают три месяца и тратят на неё немалые деньги!
Но что касается до голосов, то кто же считает наших солистов в самом деле оперными певцами!
В этом случае опять-таки необходимо говорить прямо, искренно и чистосердечно, и ни для какого ответа, кроме как для отрицательного, здесь нет места.
Итак, любительские солисты и добросовестная постановка. Какое значение имеет такая опера? Подобная опера не может не возбудить в первую пару раз интереса и любопытства. Но любопытство удовлетворяется, интерес исчерпывается, что же тогда остаётся за любительской оперой?
Ничего! ...Но может быть, постановка любительской оперы есть упражнение учащихся в музыкальной школе, в оперном классе? ...Очевидно, что школы нет, а есть отдельные лица, мечтающие сделаться певцами или посвящающие благородному вокальному искусству часы своего досуга. Но какое дело до этого публике?
Остаются ещё хоры. Может быть, те три или три с половиной десятка молодых дам и людей, которые поют в опере, учатся музыке и для своего музыкального развития нуждаются в музыкальной практике? Ничуть не бывало! Многие из хористов и хористок нашей любительской оперы никакой музыке не учатся.
Резюмируя всё вышеизложенное, нельзя не прийти к заключению, что никакие идейные задачи ялтинской постановки любительских опер не разрешаются, ибо эти оперы не дают ни художественного наслаждения публике, ни соответствующего музыкального развития массе участвующих.
В таком случае приходится прийти к заключению, что вся многосложная оперная процедура есть дело забавы для тех, кто этим занимается...»
«Крымский вестник» 27 мая сообщал о постановке оперы «Дубровский» и поступлении средств от неё на усиление приюта «Дарсана» для бедных интеллигентных больных.
«Петербургская жизнь» от 1 июня в рубрике «Письма из Крыма» поместила следующую корреспонденцию:
«В Ялте имеется свой музыкальный кружок, ставящий на местной сцене целые оперы с благотворительной целью... Г-жа Татаринова устроила в своей прелестной вилле маленький храм муз и граций. Ряд поставленных ею спектаклей, оперы и концерты принесли тысячные сборы в кассу ялтинских благотворительных Обществ... Тем не менее, местное общество, привыкшее к своеобразной деятельности своих банковых дельцов и городских благоустроителей, вооружилось самой непримиримой критикой по отношению к музыкальному кружку г-жи Татариновой. Дамы сплетничают, местная пресса иронизирует, в «Будильник» посылаются карикатуры — и всё это за то, что г-жа Татаринова понимает общественную деятельность несколько шире и не занимается банковыми операциями и перезалогами дач и земель. К тому же приём провинциальной критики очень лёгок: «помилуйте, мы слышали Фигнера! Это пела Медея Фигнер! Это мы знаем в исполнении Зембрих». У местных меломанов очень тонкий вкус, они слышали Мазини, и любителям, конечно, угодить им трудно. Но неужели мы должны отрицать любительскую деятельность в деле музыки и театра, деятельность, которая особенно в провинции вносит столько оживления в скучную городскую жизнь? Наши курорты, столь бедные развлечениями, должны хоть любительскими средствами поддерживать своё монотонное существование. Развлечения, музыка, театр, как известно, одно из радикальных средств современной медицины, своего рода гигиена духа».
27 июля прошёл артистический вечер в пользу больного скрипача Савельзона. Представлена была комедия В. Крылова «Сорванец» под управлением Татариновой и при участии артистки императорских театров М.В. Ильинской, и дано концертное отделение. Савельзон в течение 12 лет работал в Ялте на поприще музыкального дела и никогда не отказывался принимать участие в концертах или вечерах с благотворительной целью. Музыкальный магазин Рофе бесплатно принял на себя настройку и переноску роялей. Одна из местных газет высказалась по поводу того, что были назначены очень высокие цены на входные билеты, в частности, на ложи: «Кажется, таких цен в Крыму ещё не было слышно. Например, ложи литерные 15 руб. 50 к. и 12 р. 40 к., ложи номерные — 10 руб. 40 коп. Не чересчур ли?»
В сентябре, после небольшого летнего затишья, вновь возобновился театральный сезон. Газета «Салгир» от 12 сентября сообщала:
«Сезон в полном разгаре. Спектакли сменяются концертами, лотереи-аллегри и всевозможными гуляньями «в пользу» и без пользы.
Опереточная труппа Новикова угощает публику бенефисами и гг. бенефицианты пожинают плоды трудов своих и выпускают афиши с портретами, но сборов, несмотря на сезонное время, нет и нет. Даже интересный концерт артистки г-жи Святловской дал сбору всего 220 р.
Потребность в музыке и вообще в театре (не опереточном) в Ялте существует, — это доказало симфоническое утро, устроенное в театре капельмейстером городского оркестра г. Позеном. Концертные отделения прошли с большим успехом, в особенности второе отделение, в котором исполнен был гимн из оп. «Орлеанская дева», муз. Чайковского при участии артистов гг. Террачино, Боброва и г. Волкова (любитель) и смешанного хора и оркестра под управлением Ф.К. Татариновой, взявшей на себя эту нелёгкую задачу. Надо отдать ей справедливость: справилась она блестяще и удостоилась поздравления и поднесения цветочных корзин».
14 и 26 декабря в городском театре был дан спектакль в пользу недостаточных практикантов Никитского Сада. Была поставлена комедия Невежина «На зыбкой почве». Газета «Ялта» от 26 декабря назвала эту постановку «первым народным спектаклем» по дешевизне мест. «Однако, — как отмечалось в заметке, — несмотря на дешевизну (места были от 5 коп.) едва удалось свести концы с концами (расходу было 80 р.)».
В 1907 году Фанни Карловна оставила Крым и переехала в Москву, где ей было предложено место директора драматических курсов Художественного театра. После их расформирования она занималась работой по классу пения и постановки дыхания у драматических артистов. Здесь под её руководством работала молодёжь, из среды которой вышли впоследствии такие известные актёры, как Алиса Коонен, Вера Барановская, Евгений Вахтангов, Михаил Чехов и другие. В Художественном театре Ф.К. Татаринова работала до конца своей жизни, в общей сложности 16 лет.
Примечания
1. ДМЧ. КП 4589.
2. Примеч. редактора: Здесь и далее биографические сведения приведены по документу из фонда Музея МХАТ (Москва) «Биография Фанни Карловны Татариновой, изложенная ее мужем», текст опубликован в кн.: Шалюгин Г.А. Чехов: «Жизнь, которой мы не знаем...» Симферополь, 2005. С. 393—397.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |