С самого момента своего возникновения начала театр и драматургия позволяли человеку заглянуть в его будущее. Опыт жизни и творчества А.П. Чехова через тысячи поколений повторил весь предшествующий опыт осознания людьми самих себя с помощью театра. Как истинно творческий человек Чехов, мастер коротких рассказов и новелл, «заболел» театром и, как он сам говорил, за восемь дней написал свою первую драму «Иванов», предназначенную для постановки в Московском театре Корша. К этому времени у него уже выработались свои принципы, или условия подхода к драме и к работе театра. С самого начала он определил для себя особенности творчества для театра: «1) сплошная путаница, 2) каждая рожа должна быть характером и говорить своим языком, 3) отсутствие длиннот, 4) непрерывное движение, 5) роли должны быть написаны для — идет перечисление актеров театра Корша, 6) критика на театральные порядки; без критики наш водевиль не будет иметь значения...»1. Это было написано в 1887 г., когда А.П. Чехов уже хорошо был известен российскому читателю, но не известен российскому театральному зрителю. Однако уже первые постановки чеховских пьес навсегда обеспечили особое, фактически — ведущее место Чехова в театральном искусстве.
В условиях смены ценностных приоритетов в России последней трети XIX в., в значительной мере повлиявших на изменение самосознания россиян и их отношения к театру, в центре писательского и драматургического внимания А.П. Чехова оказались простые и негероические личности, его современники, в жизни которых постоянно переплетаются трагические и комедийные начала, светлые и темные стороны. А.И. Куприн вспоминал: «Странно — до чего не понимали Чехова! Он — этот «неисправимый пессимист», как его определяли, не уставал надеяться на светлое будущее, никогда не переставал верить в незримую, но упорную и плодотворную работу лучших сил нашей родины»2. А К.С. Станиславский вспоминал: «Антон Павлович очень обижался, когда его называли пессимистом, а его героев неврастениками... Антон Павлович был самым большим оптимистом будущего... Он бодро, всегда оживленно, с верой рисовал красивое будущее нашей русской жизни. А к настоящему относился только без лжи и не боялся правды»3.
А.П. Чехов так естественно и органично вошел в театральное искусство, что каждый режиссер современного театра считает своим первейшим долгом обратиться к чеховской драматургии. Фактически, в российском театральном пространстве режиссер не может считать себя по-настоящему состоявшимся пока он не поставит спектакль по произведениям Чехова.
Спектакли по пьесам А.П. Чехова стали и средством развития современной сценографии, потребностью новаторства. Театровед профессор Т.С. Злотникова пишет: «Сценография, сначала зарубежная, а следом российская (Й. Свобода, Д. Боровский, Э. Кочергин) сформировала сценический образ чеховского спектакля, основанный на мотиве жизни людей, оказавшихся на странных и запутанных перекрестках жизни: заборы, грубые доски, разнородная мебель в тесном пространстве, сочетание экстерьера и интерьера — вплоть до сухих веток, протыкающих стену дома с пустыми рамами от картин — в общем, сплошная путаница в среде, в которой протекает жизнь героев чеховских драм. Люди, отторгнутые друг от друга внутренней глухотой, замкнутые в мире своих неурядиц, мечутся в своих клетках»4.
К сожалению, в последние годы Союзом театральных деятелей России не ведется статистика чеховских спектаклей в России, что было обычным явлением, когда СТД России возглавлял М.А. Ульянов, а автор настоящей статьи был в это время председателем Совета по философии и эстетике театра СТД России. Тогда периодически, раз в два года в Москве проводились семинары театроведов и завлитов театров, на которых активно обсуждались вопросы постановки чеховских пьес. Жаль, что новый спектакль театра Ленком превратил пьесу «Вишневый сад» в балаган.
Между тем, подводя итоги двухмесячной Интернет-конференции, Т.С. Злотникова подчеркивает: «Представленные в сети материалы показали особое качество современного гуманитарного знания: его интегративный характер. Чеховские тексты оказались предметом не только традиционного — литературоведческого или лингвистического — анализа, но и предметом культурологической интерпретации, семиотических и герменевтических построений. И сама личность Чехова словно ускользнула от традиционного, историко-биографического метода, присутствуя в контекстуальном поле художественной и общественной жизни как своего времени, так и всех 100 лет после Чехова»5.
Марианна Строева в своей итоговой критической книге следующим образом объясняет постоянную и непрерывную востребованность драматургии А.П. Чехова: «Трагизм повседневности — особая форма драмы, наблюденная Чеховым. Перед нами не та исключительная ситуация, которая диктует ее участникам «открытое действие». Нет писатель берет не ту прямую революционную ситуацию, которая требует активной разрядки, разрыва, лозунга, голоса оружия. Он словно говорит: но как жить человеку не только в момент «бури», а до и после нее, в те долгие, долгие годы, когда неясен прямой враг, когда разрядка отрицательных эмоций либо невозможна, либо иллюзорна? Вот тогда и наступает длительная стадия «скрытого драматизма», сдержанных эмоций, активного торможения, требующая от человека не меньше, а может быть, и больше мужества, запаса воли и терпения, чем в моменты прямолинейных импульсивных действий и баррикадных боев, рождающих ко времени образы-лозунги»6.
Не случайно каждый год в Мелихове, бывшем единственном имении А.П. Чехова собираются театральные деятели России, чтобы обменяться опытом новых постановок спектаклей по пьесам А.П. Чехова и понять, насколько они близки современным россиянам. И каждый год на этих мелиховских фестивалях фиксируется, что чеховский театр развивается наиболее успешно и плодотворно. Можно сказать, что между театральными коллективами страны достигнута негласная договоренность о том, что режиссеры и актеры должны «дорасти» до Чехова.
К.С. Станиславский и В.И. Немирович-Данченко очень волновались за судьбу чеховского театра и всегда с надеждой ждали от Антона Павловича новую пьесу, чтобы приняться за ее постановку. К.С. Станиславский в августе 1903 г. писал О.Л. Книппер-Чеховой в Ялту: «Как ни верти, а наш театр — чеховский, и без него нам придется плохо. Будет пьеса — спасен театр и сезон, нет — не знаю, что мы будем делать. На «Юлии Цезаре» далеко не уедешь, на Чехове — куда дальше». А Вишневский ей же писал: «Без Чехова существовать нельзя»7. Однако сам Антон Павлович к своему творчеству относился критически, настроение его часто было пессимистическим. Жене он писал: «Пиши мне подробности, относящиеся к театру. Я так далек от всего, что начинаю падать духом. Мне кажется, что я как литератор уже отжил, и каждая фраза, какую я пишу, представляется мне никуда не годной и ни для чего не нужной. Это к слову»8. В ответ Ольга Леонардовна прислала целый панегирик: «Такого писателя, как ты, нет и нет, и потому не замыкайся, не уходи в себя. Пьесы твоей ждут как манны небесной»9. В.И. Немирович-Данченко внушал А.П. Чехову: «Наше нетерпение, ожидание твоей пьесы все обостряется. Теперь уже ждем, считая дни... Торопись и — главное — не думай, что ты можешь быть неинтересен»10.
Станиславский знал, что Чехов не очень любил похвалы. Тем не менее, после публикации пьесы «Чайка» он прислал Антону Павловичу телеграмму: «Потрясен, не могу опомниться... Сердечно поздравляю гениального автора... Благодарю за доставленное уже и предстоящее большое наслаждение»11.
А.П. Чехов известен и как гражданин, внесший свой существенный вклад в создание системы образования в России. Правда, сам Чехов не создавал свою школу как Л.Н. Толстой, но он передавал немалые средства на создание школ в различных местах России. Так, после поездки на Сахалин он в 1891 г. отправил для сахалинских школ несколько тысяч книг. В 1894 г. Чехов был утвержден попечителем Талежского сельского училища, расположенного в Серпуховском земском округе. В 1896 г. в селе Талеж по просьбе крестьян он построил на свои средства новое школьное здание. Летом 1897 г., опять-таки по просьбе крестьян, взял на себя основные заботы и расходы по строительству школы в селе Новоселки. Чехов неоднократно отправлял партии книг в Таганрогскую городскую библиотеку, и подаренные или купленные им книги составляют значительную часть ее фонда. Будучи в Ницце, он отправил в библиотеку родного города 319 книг французских классиков. Тогда же подарил одну тысячу рублей на строительство школы в селе Мелихово. В декабре 1899 г. был А.П. Чехову пожалован орден Станислава 3-й степени за труды на ниве народного просвещения. В 1900 г. Чехов пожертвовал деньги на постройку новой школы в селе Мухалатка, посылал книги во многие российские библиотеки. А в 1902 г. отказался от звания почетного академика в связи с тем, что выборы М. Горького в Императорскую Академию наук были признаны недействительными. К А.М. Горькому А.П. Чехов относился с огромным уважением и предсказывал ему великое будущее.
В этом заключается великий вклад писателя в российскую словесную, театральную культуру и образование. Не случайно Чехов — один из самых читаемых и издаваемых писателей. Наша жизнь немыслима без творческого наследия Чехова. По мнению Л.А. Когана, чеховская новаторская устремленность с особой наглядностью проявилась в театральной сфере. Свои программные драматические пьесы «Чайка» и «Вишневый сад» Чехов назвал комедиями. Это не было случайным эпизодом, игрой слов, жестом своеволия, рассчитанным на эпатаж; автор принципиально настаивал на подобной трактовке. Тут просматривается серьезная мотивация — осознание взаимосвязи трагического и комедийного начал и их соотносительность друг с другом. Их совмещение, взаимопроникновение — пик проблемной ситуации и, вместе с тем, луч света, возможность (пусть даже абстрактная) ее разрешения. Набор возможностей — путь к свободе. В этом — философский срез чеховского парадокса12. Трагикомедийность рассматривалась А.П. Чеховым как способ разрешения конфликта. Когда эта двойственность проявления жизни наблюдается в реальных отношениях людей, значит можно уверенно смотреть в будущее. Именно поэтому К.С. Станиславский считал А.П. Чехова самым большим оптимистом будущего.
Театровед Марианна Строева отметила явление А.П. Чехова и его драматургии для российского театра так: «Чехова принято называть Шекспиром XX века. Действительно его драматургия — подобно шекспировской — сыграла в истории мировой драмы огромную поворотную роль. Родившаяся в России на рубеже нового столетия, она сложилась в такую новаторскую художественную систему, которая определила собой пути будущего развития драматургии и театра всего мира»13.
И еще «Чеховская «школа мысли» — с «ее чутким и мужественным взглядом на мир, с ее диалектической зоркостью, предельной объективностью, умением «никого ни обвинить, никого не оправдать», с ее свободой от предвзятых «формул» — оказала огромное влияние на всю драматургию XX в. У Чехова многому научились его младшие современники М. Горький и Л. Андреев. Его уроки по-своему воспринимали на Западе такие драматурги как Б. Шоу, Л. Пиранделло, Д. Голсуорси, Д.-Б. Пристли, Т. Уильямс, Ж. Ануй, А. Миллер, Д. Осборн. Все они находили для себя опору в его трезвом гуманизме, в его внутренней гармонии, в его требовательном, уважительном и доверчивом внимании к каждому человеку»14.
Примечания
1. Чехов и театр. М., 1961. С. 27.
2. Чехов в воспоминаниях современников. М., 1952. С. 433.
3. Там же.
4. Злотникова Т.С. Время «Ч». Культурный опыт А.П. Чехова. А.П. Чехов в культурном опыте 1887—2007 гг. М.—Ярославль, 2007. С. 7.
5. Там же.
6. Строева М. Чехов и другие. М., 2009. С. 94.
7. Кузичева А. Чехов. Жизнь замечательных людей. М., 2010. С. 802.
8. Там же. С. 804.
9. Там же.
10. Там же. С. 808.
11. Там же.
12. Коган Л.А. Парадокс Чехова // Вопр. философии. 2010. № 4. С. 169.
13. Строева М. Указ. соч. С. 86.
14. Там же. С. 101.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |