М.О. Горячева. «Я его знал хорошо...» Письма и телеграммы Н.Н. Соловцова А.П. Чехову

В архиве А.П. Чехова, который хранится в Отделе рукописей Российской государственной библиотеки, есть небольшая папка с письмами и телеграммами актёра, режиссёра и антрепренёра Николая Николаевича Соловцова (наст. фам. Фёдоров, 3.5.1857—12.1.1902). В истории русского провинциального театра конца XIX века Соловцов — фигура яркая, почти легендарная.

Он был родом из дворян Орловской губернии, учился в гимназии, которую не окончил, так как, увлечённый сценой, в 19 лет поступил в Орле в труппу антрепренёра Сервье. Так в конце 1874 — начале 1875 гг. началась его театральная деятельность. Он сменил много трупп, много провинциальных городов: Ярославль, Оренбург, Астрахань, Саратов, Тамбов, Киев, Харьков, Полтава, Казань и др. Потом несколько лет его жизнь была связана со столицами. У него появилась возможность дебютировать в Александринском театре в Петербурге, где он и играл сезон 1882/1883 гг. Через год, однако, покинул Петербург и начал играть в антрепризе М.В. Лентовского в Нижнем Новгороде и в Москве (1883—1884 гг.); потом в его театральной биографии был Немецкий клуб (1884—1886 гг.), театр Ф.А. Корша (1887—1889 гг.), театр М.М. Абрамовой (сезон 1889—1890 гг.).

В молодости Соловцов был очень красив: высокого роста, имел, как тогда говорили, статную фигуру, и это обстоятельство определило его первоначальное амплуа. Как вспоминали современники, «вначале, когда Н.Н. подвизался в ролях вторых и затем первых любовников, он считался только актёром недурным, подающим надежды и у публики большого успеха не имел <...> Но картина совершенно меняется, когда Н.Н. сперва в Казани, а затем в Петербурге и уже окончательно в Москве оставляет «светских и салонных любовников» и начинает играть «рубашечных» героев, бытовых любовников и, вообще, бытовые, народно-бытовые и характерные роли. Тогда-то именно и сказалось истинное призвание артиста, он сразу вырос в глазах публики и товарищей и в своих глазах. Тогда-то <...> он становится любимцем публики, актёром первой величины, начинает пользоваться крупным успехом везде, где бы ни выступал, и пресса заговорила о нём совершенно другим языком...»¹. Критик И. Александровский в то время о нём писал: «Я всегда предпочитал смотреть Соловцова в бытовых и народно-бытовых ролях, чем в так называемых виртуозных. Как актёр интеллигентный, с большой сценической эрудицией и большим опытом, Соловцов не мог играть эти роли слабо, но создаваемые им в этой области фигуры не отличались той силой и законченностью, как фигуры бытовые. <...> Мне кажется, <...> что Соловцов по преимуществу актёр-жанрист. В сценическое воспроизведение бытовых и народно-бытовых ролей он постоянно вносит живые, непосредственные наблюдения явлений повседневной жизни, сообщающие работе своеобразный блеск и яркость, возбуждающие в нём творческую энергию. Взявшись за виртуозную роль, лишённую специально русской бытовой окраски, артист <...> чувствует себя скорее в области отвлечённого мышления, чем реальных фактов, его творческая энергия слабеет <...> и в итоге получается работа не столь доброкачественная, хотя выполненная с одинаковой тщательностью и добросовестностью»².

Репертуар у Соловцова-актёра был большой и разнообразный. В нем были и трагические, и драматические, и комические, а также, как тогда говорили, «народно-бытовые» и «светские» роли. Среди наиболее известных ролей: Городничий («Ревизор»), Никита («Власть тьмы»), Васильков («Бешеные деньги», Незнамов («Без вины виноватые»), Расплюев («Свадьба Кречинского»), Иоанн Грозный («Смерть Иоанна Грозного»), Гамлет, Отелло.

К постановке спектаклей он обратился уже после работы в антрепризе М.В. Лентовского, когда руководил спектаклями в Немецком клубе в Москве. В театре Ф.А. Корша он тоже работал и как актёр, и как режиссёр, а потом продолжил свою режиссёрскую деятельность в театре М.М. Абрамовой, просуществовавшем один год. Но на этом «столичная эпопея» Соловцова закончилась, он навсегда покинул столицу, и вся его последующая деятельность была связана с провинцией.

Критик Н.В. Туркин, работавший под псевдонимом Гранитов, в 1893 году отмечал одно явление театральной жизни как примету времени: «Было время, когда столичные театры выхватывали из семьи провинциальных артистов лучшие силы <...> В настоящее время в театральном мире совершается явление диаметрально противоположное: столичные артисты идут служить в провинцию — Киселевский, Велизарий, Глама-Мещерская, Волгина, Рощин-Инсаров, Ильин-Греков, Соловцов, Петипа и др. <...> Все они дети столиц и дети любимые, а не выброшенные ею за борт как лишний балласт <...> И всё-таки они ушли в провинцию, явление это имеет глубокое значение; оно характеризует начало новой эры в организации театральных сил: старая антреприза нехотя уступает место товариществу артистов»³.

Ещё в 1884—1890 гг., работая в Москве, Соловцов организовывал актёрские товарищества, которые весной и летом гастролировали по России. Покинув Москву, он год прослужил в Харьковском товариществе М.М. Бородая, а потом переместился в Киев, где в 1891 году вместе со своими коллегами по театру Т.А. Чужбиновым, Е.Я. Неделиным, Н.С. Песоцким создал «Товарищество драматических артистов». Основу товарищества составила та труппа, которая была собрана Соловцовым во время летних гастрольных поездок. С 1893 года, когда всё театральное предприятие перешло в его руки, и до своей смерти он руководил киевским театром единолично. Часть сезона труппа Соловцова работала в Одессе, а с 1901 года Соловцов держал антрепризу в Киеве и в Одессе одновременно. Театр Соловцова был одним из лучших провинциальных театров России, его называли образцовой антрепризой.

В 1893 году обозреватель газеты «Киевлянин», подводя итоги театрального сезона, писал: «Г-н Соловцов как опытный стратег, давно следивший за Киевом, выбрал самый подходящий момент для своей деятельности у нас и воспользовался им с умением знатока своего дела. Г-н Соловцов явился к нам с драматическим товариществом как раз тогда, когда в публике почувствовалась потребность в драме. Благодаря удачному подбору артистических сил товарищества, благодаря солидному репертуару и добросовестному отношению к делу как со стороны самого г. Соловцова, так и со стороны всех прочих членов труппы, наш драматический театр сразу стал на высоте своей задачи и бодро пошёл навстречу тем симпатичным веяниям в нашей публике, о которых упомянуто выше»⁴.

Когда говорят о Соловцове, то вспоминают о самых разных его заслугах. Он один из первых начал осознавать и преодолевать те проблемы, которые стояли перед провинциальным театром начала 1890-х годов. Он создал театр с постоянной труппой, что было новаторским шагом, потому что в то время считалось, что зрители, особенно небольших городов, устают от одних и тех же актёров и их надо менять. Он утверждал новые принципы работы над спектаклем, прежде всего увеличил время его подготовки (оценивая его спектакли, критики отмечали, что они хорошо «срепетированы»). Увеличивая время работы над спектаклем и уменьшая количество премьер за сезон, он создавал благоприятные условия для работы актёров⁵. Он постепенно воспитывал своего зрителя, приучал его понимать театральное искусство. В журнале «Театр и искусство» приводятся яркие цифры о благотворительной деятельности Соловцова: за 10 лет «было дано 63 благотворительных спектакля, причём поступило в пользу благотворительных учреждений 44 839 р., также дано 108 спектаклей для учащихся по уменьшенным ценам и роздано в разные учебные заведения 33 370 бесплатных билетов, кроме того бесплатных дано 10 спектаклей»⁶.

Для каждой труппы очень актуальным был вопрос репертуара. На сцене соловцовского театра, как и везде в то время, шло немало развлекательных пьес, комедий, фарсов невысокого художественного уровня, но у Соловцова было стремление к «образцовому» репертуару. В репертуаре он сочетал классические пьесы, знакомые зрителям, и новые, современные пьесы. В театральных обзорах тех лет любили приводить цифры. Так, за 10 лет его антрепризы в его театре «Островский шёл 152 раза, Гоголь — 45 раз, Грибоедов — 24, Лермонтов — 9, Фонвизин — 10, Тургенев — 24, Шекспир — 44 р., Ал. Толстой — 70, Лев Толстой — 37, Сухово-Кобылин — 15, Писемский — 1, Шиллер — 19, Мольер — 27, Бомарше — 11. <...> Итого 488 спектаклей из общего числа 1486 спектаклей были отданы классическому репертуару, почти треть. Прибавив к этому часто ставившиеся пьесы Гауптмана, Ибсена, Чехова и др., мы получим, в общем, репертуар, который можно было бы поставить в образец казённой сцене»⁷.

Соловцов брался за многое: писал пьесы (он — автор пьес «Евлампия Рамина» и «В дали»), с 1900 года издавал «Киевскую газету», не уступавшую лучшим провинциальным изданиям. Безусловно, это была личность яркая. А.И. Куприн увидел в нём «властного администратора»⁸. Приводятся и такие выразительно характеризующие его детали: «В спорах Соловцов, обладая слишком чувствительным самолюбием, редко отказывался от своего мнения и соглашался с чужим, хотя чувствовал свою неправоту. О его актёрском самолюбии рассказывают следующий анекдот: после исполнения им роли Гамлета, в которой <...> успеха он не имел, студенты на одном из вечеров в купеческом клубе окружили по обыкновению Н.Н. и беседовали, причём довольно ясно упрекнули его за роль Гамлета. H. Н. вспылил: «Я хозяин театра! Захочу, и Офелию буду играть», — заключил он при общем хохоте. Курил Н.Н. папиросы — пушки с надписью «Соловцов», в Одессе у него попросил такую папиросу бывший антрепренёр Сибиряков. «Дудки! Не дам, — сказал новый антрепренёр, — не выкурить Вам меня»»⁹.

Кончина Соловцова, которому было только 44 года, стала полной неожиданностью для всех. Это был здоровый, активный человек, погружённый в руководство своей киевско-одесской антрепризой. В Киеве в его театре готовилось празднование юбилея: одновременно 10-летие киевской антрепризы, которой он руководил, и 25-летне его творческой деятельности. Об этом заранее оповещал журнал «Театр и искусство», где была помещена статья о Соловцове, написанная самим А.Р. Кугелем, давшим ему весьма яркую характеристику: «У него есть ум, дарование, страстная любовь к делу и, что, быть может, самое главное, — мягкость и ласковость нрава, обаятельно действующая на труппу. Н.Н. Соловцова все любят, и все ему доверяют. Служить у Соловцова без контракта — дело самое обычное. Соловцов — джентльмен. Соловцов — общий любимец. Есть такие счастливые характеры и люди, которые одним своим появлением дают спокойствие и уверенность. «Этот прокормит», — как говорит, кажется, мужик в «Плодах просвещения». Да, именно таков Н.Н. Соловцов, с его статной фигурой, приятной осанкой и улыбкой, от которой всем становится отрадно на душе. <...> Кого так любят, как его, тот может спокойно оглянуться на прожитую жизнь. И кто так чувствует дарование, как он, — тот истинный художник в душе...»¹⁰.

Но события развернулись по-другому. В конце декабря 1901 года Соловцов почувствовал себя плохо, но всё же поехал в Одессу по своим театральным делам, и там у него начали обнаруживаться, как писали, «подозрительные болезненные симптомы»¹¹, был поставлен первый диагноз — грипп. Далее история его болезни описывается следующим образом: «В ночь на 29 декабря у Н.Н. появилось кровоизлияние, тогда был приглашён на консилиум проф. Остроумов, признавший у Н.Н. инфлуенцу. Со 2-го января Н.Н. впадает в бессознательное состояние, и положение больного становится настолько серьёзным, что из Киева приглашают 6 января проф. Тритшеля, который констатирует у больного все симптомы тифа. Таким образом, в течение короткого времени болезни было поставлено 3 диагноза, были назначены 3 способа лечения, которые если и не были диаметрально противоположны, то, во всяком случае, не могли принести той пользы, какую могло бы принести своевременное лечение тифа. Итак, Соловцов, не приходя в сознание, в ночь на 12 января в 12 ч. 40 минут скончался»¹².

Большие траурные процессии и провожали гроб с телом Соловцова в Одессе, и встречали в Киеве, где решено было его похоронить. «Высшая ирония смерти выразилась в том, что Соловцов умер на следующий день после предполагавшегося юбилея», — писал обозреватель журнала «Театр и искусство»¹³. А готовившийся юбилейный альбом был издан с «траурным» предисловием так, что теперь уже и непонятно, как его назвать, — «юбилейным» или «памяти известного театрального деятеля». В предисловии была приведена горькая фраза: «Вся Россия собиралась чествовать Н.Н. в день юбилея, со всех сторон получались приветственные телеграммы, адреса и праздничные венки, которым теперь, увы, суждено стать надгробными венками»¹⁴.

* * *

В биографии Чехова-драматурга Н.Н. Соловцов сыграл одну из важных ролей: он был среди первых постановщиков и исполнителей чеховских пьес, а потом едва ли не главным пропагандистом его пьес в провинции.

Чехов впервые увидел Соловцова-актёра в гимназические годы на сцене таганрогского театра, тогда же и состоялось их знакомство. «Благодаря протекции гимназического товарища нашего Яковлева, сына <...> артиста, служившего несколько сезонов кряду в Таганроге, мы имели беспрепятственный доступ за кулисы, где и состоялось первое знакомство Антона Павловича с Соловцовым»¹⁵, — вспоминал товарищ детства Чехова А. Дросси.

Приятельские отношения Чехова с Соловцовым сложились в 1887—1888 годах, когда первые чеховские пьесы были поставлены на сцене театра Корша, где актёр в то время работал. С Соловцовым связано появление чеховского водевиля «Медведь». Как вспоминал брат писателя М.П. Чехов, «водевиль этот был написан Чеховым под впечатлением игры и внешности артиста театра Корша Н.Н. Соловцова. Это был огромного роста неуклюжий, с громким голосом, но довольно талантливый актёр, жаловавшийся на то, что его постоянно затирают и не дают ему хороших ролей. Антон Павлович увидел его как-то в водевиле «Победителей не судят»»¹⁶. Об этом же писал И.Л. Леонтьев-Щеглов: «Соловцов, своей дюжей фигурой, зычным голосом и резкой манерой подходивший как нельзя более к заглавной роли, настолько понравился Чехову, что у него, как он сам мне рассказывал, явилась мысль написать для него «роль»... нечто вроде русского медведя»¹⁷. Написав эту небольшую шутку, Чехов посвятил её Н.Н. Соловцову, который исполнил в нём роль помещика Смирнова. Премьера водевиля «Медведь» прошла 28 октября 1888 года в бенефис актёра Н.В. Светлова, и потом с большим успехом шутка игралась весь сезон. Перейдя в следующем сезоне в театр М.М. Абрамовой, Соловцов продолжал играть «Медведя», впоследствии ездил с этим водевилем по самым разным провинциальным городам, а также исполнял его в своей антрепризе в Киеве и Одессе.

25 октября 1889 года в театре М.М. Абрамовой впервые в Москве был сыгран чеховский «Трагик поневоле», где Соловцов выступил в роли Толкачёва. А вскоре, в декабре этого же года, Чехов передал Соловцову для постановки свою новую пьесу «Леший» (после неодобрения её Театрально-литературным комитетом в Петербурге и отрицательного отзыва актёра Малого театра А.П. Ленского). Премьера, состоявшаяся 27 декабря 1889 года, была приурочена к бенефису Соловцова (он был режиссёром спектакля, а также сыграл в пьесе роль Фёдора Орловского). Пьеса, однако, была плохо принята публикой и получила в прессе неодобрительные отзывы. М.П. Чехов в воспоминаниях об этом спектакле отозвался крайне отрицательно: ««Леший» был <...> поставлен у Соловцова ужасно. Необыкновенно тучная и громоздкая актриса М.М. Г<лебова> взяла на себя роль молоденькой первой инженю; первый любовник Рощин-Инсаров, объясняясь перед ней в любви, не мог заключить её в свои объятия и называл её прекрасной. Зарево лесного пожара было таково, что возбуждало усмешки»¹⁸. Однако сохранились и другие отзывы. Вл.И. Немирович-Данченко писал об этом спектакле: «Больше всего помню моё собственное ощущение несоответствия между лирическим замыслом и сценической передачей. <...> Поставлена пьеса была очень старательно, но эти декорации, кулисы, холщовые стены, болтающиеся двери, закулисный гром ни на минуту не напоминали мне знакомую природу. Всё было от знакомой сцены, а хотелось бы, чтобы было от знакомой жизни»¹⁹. Известный критик Н.Е. Эфрос вспоминал: «Как очевидец этого спектакля, могу уверенно свидетельствовать, что некоторые моменты «Лешего» глубоко взволновали, нашли отклик в душе. Но в общем до публики спектакль не дошёл...»²⁰.

Чеховские пьесы включались Соловцовым и в репертуар летних и весенних гастрольных поездок, которые он организовывал. Так, весной и летом 1889 года пьеса «Иванов» и водевиль «Медведь» были показаны Товариществом московских драматических артистов под руководством Н.Н. Соловцова в Одессе, Киеве, Харькове, Севастополе и других городах. В гастролях принимал участие В.Н. Давыдов, исполнявший роль Иванова. Летом следующего года в Одессе была показана пьеса «Леший».

В киевской антрепризе Соловцова были поставлены чеховские пьесы «Чайка» (1896 г.), «Иванов» (1897 г.), «Дядя Ваня» (1898 г.), «Три сестры» (1901 г.)²¹, а также игрались его водевили «Медведь», «Свадьба», «Предложение», «Юбилей». В «Иванове» Соловцов играл Лебедева, и эта роль была одной из лучших его ролей последних лет. Чехов для Соловцова всегда оставался одним из самых интересных современных драматургов, он следил за появлением новых чеховских пьес и одним из первых обращался к автору за разрешением играть их в своём театре. «Чайка» и «Три сестры» были поставлены в антрепризе Соловцова вслед за их премьерами в Петербурге и Москве, когда был высок интерес к этим пьесам и столичная пресса живо обсуждала их достоинства и недостатки.

Что касается успеха или неуспеха чеховских пьес в соловцовском театре у публики, то однозначного мнения здесь не было. Один из обозревателей, подводя итоги 25-летней деятельности Соловцова и вспоминая постановку «Дяди Вани» (режиссёром спектакля был Е.Я. Неделин), писал, что спектакль «прошёл превосходно и в смысле ансамбля, и в смысле постановки, но большого успеха у нашей публики не имел. Та же история произошла со всеми чеховскими пьесами до «Трёх сестёр» и только «Три сестры» имели выдающийся успех...»²². Успех «Трёх сестёр» был отмечен особо: «Постановка чеховских «Трёх сестёр» — это лекция режиссёрского искусства. Здесь введено столько нюансов, столько художественных подробностей, так мастерски «сделаны» все паузы и неожиданные переходы, что получилась удивительная картина, в которой слышно было биение пульса и ощущалось дыхание действительной жизни»²³.

Узнав в январе 1902 года о неожиданной смерти Соловцова, Чехов написал: «Смерть Соловцова, которому я посвятил своего «Медведя», была неприятнейшим событием в моей провинциальной жизни. Я его знал хорошо» (П X, 175). Но как же оценивал Чехов деятельность Соловцова? Его киевских постановок он не видел, поэтому об этом никаких свидетельств не существует. А те редкие отзывы, которые зафиксировали чеховские письма или воспоминания о нём, свидетельствуют, однако, что этот вопрос решается далеко не в позитивном ключе.

В своё время Чехова сильно не удовлетворило исполнение водевиля «Медведь» в театре Ф.А. Корша. Об этом он неоднократно писал: «Соловцов играл феноменально, Рыбчинская была прилична и мила. В театре стоял непрерывный хохот; монологи обрывались аплодисментами. В 1-е и 2-е представление вызывали и актёров и автора. <...> Но, душа моя, играют Соловцов и Рыбч<инская> не артистически, без оттенков, дуют в одну ноту, трусят и проч. Игра топорная» (П III, 50); «У Корша публика рыгочет, не переставая, хотя Соловцов и Рыбчинская играют совсем не артистически. Я с сестрой сыграли бы лучше» (П III, 62); «Мой «Медведь» в Москве идёт с большим успехом, хотя медведь и медведица играют неважно» (П III, 65).

В письме М.П. Чеховой в 1891 году Чехов, возмущаясь, писал о том, что студенты в Харькове преподнесли Соловцову в бенефис адрес с восторженным текстом: «Боже мой, какой упадок вкуса и чувства справедливости! И это студенты, чёрт бы их душу драл! Что Соловцов, что Сальвини — всё равно, оба одинаково находят «горячий отклик в сердцах молодёжи». Грош цена всем этим сердцам» (П IV, 198). В воспоминаниях И.А. Бунина приводится его разговор с Чеховым об актёрах, где также упоминается имя Соловцова в критическом контексте: ««На семьдесят пять лет отстали в развитии от русского общества. Пошлые, насквозь прожжённые самолюбием люди. Вот, например, вспоминаю Соловцова...» — «Позвольте, — говорю я, — а помните телеграмму, которую вы отправили Соловцовскому театру после его смерти?» — «Мало ли что приходится писать в письмах, телеграммах. Мало ли что и про что говоришь иногда, чтобы не обижать...»»²⁴. Однако все эти оценки связаны с общими критериями, которые предъявлял Чехов к театральному искусству и к тем людям, которые ему служат, и ни в коей мере не умаляют заслуг Н.Н. Соловцова на поприще театра.

* * *

Из переписки Чехова и Соловцова сохранилось только 14 писем и телеграмм Соловцова, относящихся к 1888—1901 годам. Они хранятся в рукописном отделе Российской государственной библиотеки: Ф. 331 (Чехов А.П.), к. 59, ед. хр. 37. В папке вместе с письмами и телеграммами также находятся Проект условия о постановке пьесы «Леший» за 1889 год и письмо-извещение о праздновании 25-летия артистической деятельности Соловцова и 10-летия его киевской антрепризы. В данной публикации все материалы даются по хронологии, что несколько нарушает порядок нумерации этих документов в архиве. Тексты печатаются в соответствии с современными нормами орфографии и пунктуации.

1

<19 октября 1888 г.>

Многоуважаемый Антон Павлович

Поздравляю Вас с торжеством, Вами вполне заслуженным. Будьте любезны, пришлите цензурованный экземпляр «Медведя».

Преданный всей душой

Н. Соловцов

Автограф: ОР РГБ. Ф. 331. К. 59. Ед. хр. 37. Л. 1. На личном бланке режиссёра русского драматического театра Ф.А. Корша и Товарищества Московских артистов; рукой Чехова написана дата: 88.X.19.

Под «торжеством» имеется в виду присуждение Чехову Пушкинской премии (половинная премия в 500 руб.) за сборник рассказов «В сумерках», о чём стало известно 19 октября 1888 г. См.: Летопись жизни и творчества А.П. Чехова. Т. 1. М., 2000. С. 451.

2

88.X.28

Многоуважаемый Антон Павлович

Репетиция завтра в 2 часа дня.

Глубокоуважающий Вас

Н. Соловцов

Автограф: Там же. Л. 2.

Репетиция водевиля «Медведь» в театре Ф.А. Корша.

3

<Без даты, около 20 сентября 1889 г.>

Многоуважаемый Антон Павлович,

Согласно Вашему желанию я снял «Медведя» до 25 сен<тября>. Посылаю Вам ложу, если Вы захотите посетить и посмотреть сегодняшнюю пьесу.

Ваш преданный слуга

Н. Соловцов

Автограф: Там же. Л. 3 (написано на сложенном листе; лист 4 — пустой).

Письмо написано в связи с конфликтом, который произошёл между Н.Н. Соловцовым и Ф.А. Коршем из-за водевиля «Медведь». Перейдя в театр М.М. Абрамовой, Соловцов собирался играть «Медведя» в этом театре, о чём писал в письме И.Л. Леонтьеву-Щеглову: «из-за «Медведя» Корш ругается с Абрамовой: первый тщетно доказывает своё исключительное право на сию пьесу, а абрамовский Соловцов говорит, что «Медведь» принадлежит ему, так как он сыграл его уже 1817 раз. Сам чёрт не разберёт!» (П III, 250). Ф.А. Корш обратился к Чехову с просьбой убедить Соловцова отложить спектакль до определённого числа: «Это моя настоятельная и убедительная просьба ради дела, которому я отдал всё» (письмо Ф.А. Корша от 17 сентября 1889 г.: ОР РГБ. Ф. 331. К. 48. Ед. хр. 39. Л. 7). Премьера «Медведя» в театре Абрамовой состоялась 25 сент. (Летопись жизни и творчества А.П. Чехова. Т. 2. М., 2004. С. 215).

4

<5 ноября 1889 г.>

Многоуважаемый и дорогой Антон Павлович.

Ура, я в восторге и в восхищении. Судьба за меня. Большое Вам спасибо. Завтра буду у Вас после обеда, переговорим. Ещё раз громадное спасибо за то доверие, которое оказываете мне и нашему театру.

Преданный всей душой

Н. Соловцов

Эти три дня управляющий нашего театра болен и я положительно не могу выйти из театра.

Автограф: Там же. Л. 5. На бланке: Театр М.М. Абрамовой. Главный режиссёр Н.Н. Соловцов; рукой Чехова проставлена дата: 5/XI.

Письмо написано после прочтения Соловцовым пьесы «Леший» в связи с переговорами о передаче её для постановки в театр М.М. Абрамовой.

5

<16 декабря 1889 г.>

Многоуважаемый и дорогой Антон Павлович!

Сегодня я к Вам никак не могу заехать, ибо вожусь с концертом в пользу бедных, а теперь ещё раз обращаюсь к Вам с покорной просьбой: не забудьте нас, бедных.

Утро вечера мудренее, и не принесёт ли сегодняшнее утро мне счастливую весточку, что Вы согласитесь дать Вашего «Лешего» и тем вывести заблудившихся из леса на широкую дорогу, и тем сделаете доброе дело всему вашему товариществу. Жду с замиранием сердца весточки.

Преданный всей душой

Н. Соловцов

Условия от Вас какие пожелаете

Автограф: Там же. Л. 7. Рукой Чехова проставлена дата получения: 89, XII, 16.

6

<Около 20 декабря 1889 г.>

Многоуважаемый и дорогой Антон Павлович

Вчера никак не мог заехать. Первый раз шёл «Ревизор» и были две репетиции до 5 часов. Роли готовы трёх актов, декорации рисуют. Сегодня перед спектаклем заеду к Вам. Вы назначите репетиции и роли. «Ревизор» прошёл вчера очень хорошо. Сегодня идёт новая пьеса Карпова. Привезу Вам Условие, подписанное мною.

Преданный всей душой и сердцем

Николай Соловцов.

Ещё раз большое спасибо!

Автограф: Там же. Л. 8. Рукой Чехова поставлена дата получения: 20 дек. 89.

7

<Проект условия о постановке пьесы «Леший», 1889 г.>

<20 декабря 1889 г.>

Мы, ниже подписавшиеся, Антон Павлович Чехов и Николай Николаевич Соловцов, заключили между собой следующее условие:

Я, Чехов, отдаю в исключительное пользование представителю Общества Русских драматических артистов Николаю Николаевичу Соловцову мою новую пьесу комедию в четырёх действиях «Леший», сроком по 15 февраля 90 г. на следующих условиях: я, Чехов, получаю 10% вознаграждения с валового сбора за вычетом суммы, следуемой Обществу Русских драматических писателей, кроме того я, Чехов, получаю единовременно перед первым спектаклем авансом пятьсот (500) рублей, которые погашаются с шестого представления из следуемого мне 10% поспектакльного вознаграждения.

Н. Соловцов

Автограф: Там же. Л. 9.

Подписано только Н.Н. Соловцовым.

8

<Без даты, между 20 и 25 декабря 1889 г.>

Многоуважаемый Антон Павлович.

Приезжайте сегодня на репетицию в 7 часов и привозите 4-й акт. Простите, что сам не заехал, нет минуточки. Условие готово, подпишите, пожалуйста. Приезжайте, поправите, если я что-нибудь не так сделал в постановочке.

Преданный Вам

Соловцов

Автограф: Там же. Л. 10.

Чехов побывал на репетиции и писал об этом в письме А.Н. Плещееву: «Был я на репетиции. Мужчины мне понравились в общем, а дам я ещё не разглядел. Идёт, по-видимому, бойко. Актёрам пьеса нравится» (П III, 307); в другом месте, в письме А.С. Суворину, замечал: «Мужчины не знают ролей и играют недурно; дамы знают роли и играют скверно» (П III, 309). В период репетиций Чехов внёс изменения в первое и третье действия и полностью переработал четвёртый акт (см. об этом: С XII, 386—387, примеч.; П III, 483, примеч.).

9

<9 января 1890 г.>

«Лешего» высылаю. Соловцов

Автограф: Там же. Л. 11. Телеграмма, отправлена из Москвы, адресована: ПБГ. Новое время. Чехову.

10

18 сент<ября> 1896 г.

Уважаемый Антон Павлович!

В память нашей прежней дружбы и добрых отношений обращаюсь к Вам с покорнейшей просьбой: не откажите дать мне Вашу новую пьесу для постановки в моём театре, прошу Вас разрешить мне её постановку раньше, чем она пойдёт на Императорской сцене. Буду очень рад Вас увидеть, если удостоите чести приехать ко мне погостить в Киев и посмотрите последнюю репетицию Вашей пьесы «Чайка». Покорнейше прошу по возможности скорее выслать текст <неразборчиво>

Всегда готовый к услугам преданный

Н. Соловцов

Автограф: Там же. Л. 12. На именном бланке Н.Н. Соловцова.

Судя по письму Чехова П.Ф. Иорданову от 24 ноября, автор исполнил просьбу: «Был у меня только один экземпляр, который я послал в Киев, где пьеса имела большой успех» (П VI, 236). Премьера «Чайки» в Киевском драматическом театре состоялась 12 ноября 1896 г. Чехов этого спектакля не видел.

11

<10 декабря 1900 г.>

Надеюсь на любезность глубокоуважаемого Антона Павловича. Не откажите мне прислать теперь же пьесу «Три сестры» и разрешить поставить Киев, Одесса.

Автограф: Там же. Л. 13. Телеграмма.

Ответ Чехова неизвестен, но пьеса «Три сестры» была поставлена Соловцовым и показана и в Киеве, и в Одессе.

12

<16 января 1901 г.>

Posdravvlaju s Novvim godom Shelaaju Sdorovvja I vvsego lutschego. Solovvzovv

Автограф: Там же. Л. 16. Телеграмма, отправлена из Киева, адресована: France Nice Anton Pawlowisch Tschechow (Франция, Ницца, Антону Павловичу Чехову). Дата определена по штемпелю. Текст написан латиницей.

Об этой телеграмме Чехов сообщал О.Л. Книппер в письме от 2 (15) января 1901 г.: «Получил поздравительную телеграмму из Киева от Соловцова» (П IX, 173). Расхождение в датах получения телеграммы (16 января по штемпелю и (2) 15 января в письме) можно объяснить только тем, что Чехов начал писать письмо накануне, а отправил его на следующий день, уже получив телеграмму Соловцова.

13

<Между 2 и 7 марта 1901 г.>

Глубокоуважаемый Антон Павлович, давно я и мои товарищи артисты моей труппы не испытывали того высокохудожественного наслаждения, какое доставила нам постановка вашей пьесы, репетирование её вызвало среди нас тот нравственный подъём, то редкое настроенье, вдохновенье и то сценическое единение, какие способны вызвать только произведенья глубокого яркого таланта, и, если Белинский некогда говорил: ходите чаще в театр, мы со своей стороны можем воскликнуть: дорогой Антон Павлович, пишите чаще, пишите больше для театра и вы поддержите русский театр, дай бог вам сил здоровья на многие лета. Счастлив довести до вашего сведения, что пьеса, постановка и исполнение имели выдающийся успех. Глубоко преданный и любящий вас Н. Соловцов.

Автограф: Там же. Л. 15. Телеграмма, адресована: Ялта, Антону Павловичу Чехову.

Телеграмма отправлена Соловцовым после премьеры пьесы «Три сестры» в его театре в Киеве, которая состоялась 2 марта 1901 года. Об этой телеграмме Чехов сообщал О.Л. Книппер: «Получил сегодня из Киева от Соловцова длинную телеграмму о том, что в Киеве шли «Три сестры», успех громадный, отчаянный и проч.» (П IX, 220).

14

<11 сентября 1901 г.>

Я и мои товарищи шлём Вам свой сердечный привет с наилучшими пожеланиями. «Три сестры» в Одессе имеют громадный успех. Не доставите ли Вы мне и моим товарищам удовольствие сыграть перед Вами и не пожелаете ли Вы поехать в Москву через Одессу. Был бы счастлив лично видеть Вас на спектакле «Трёх сестёр». Глубоко уважающий Вас Соловцов.

Автограф: Там же. Л. 14. Телеграмма, отправлена из Одессы, адресована: Ялта, Антону Павловичу Чехову.

Чехов, выехав из Ялты 15 сентября, ехал в Москву без заезда в Одессу и этого спектакля не видел.

15

<20 ноября 1901 г.>

Глубокоуважаемый Антон Павлович, Ваше всегдашнее расположение ко мне даёт мне право обратиться к Вам с большой просьбой, поддержите меня в новом и трудном деле, которое получает уже право существования: говорю о газете. Не окажете ли любезность дать хотя бы маленький рассказ, чем украсите и обеспечите успех, условия согласен, если дадите согласие, могу ли об этом оповестить. Уважающий вас Соловцов.

Автограф: Там же. Л. 17. Телеграмма.

Ответ Чехова неизвестен; в «Киевской газете» ничего из чеховских произведений опубликовано не было.

16

<Без даты>

Многоуважаемый Антон Павлович!

Комитет по устройству юбилея Николая Николаевича Соловцова имеет честь уведомить, что празднование 25-тилетия артистической деятельности и 10-тилетия Киевской антрепризы Н.Н. Соловцова назначено в Киеве 10 января 1902 года.

Письма, телеграммы и т. п. просят адресовать: Киев, Театр «Соловцов», управляющему конторой театра Александру Михайловичу Крамскому.

Члены комитета:

М.М. Глебова.
Е.Я. Неделин.
В.О. Степанов.
М.Ф. Багров.
П.Л. Скуратов.
Н.М. Шувалов.

Секретарь В.Н. Волховский.

Автограф: Там же. Л. 18.

Литература

А.П. Чехов в воспоминаниях современников. М.: Худож. лит., 1986. 754 с.

Александровский И. Н.Н. Соловцов // Галерея сценических деятелей. Т. 1. М., 1916. С. 14—15.

Альбом, посвящённый деятельности Н.Н. Соловцова, по случаю 25-летия артистической деятельности и 10-летия Киевской антрепризы. К., 1902.

Гитович И. К сценической истории «Чайки» (История трёх постановок) // А.П. Чехов: Сб. ст. и мат-лов. Вып. 2. Ростов-н/Д., 1960. С. 234—235.

Горячева М.О. «Чайка» между Александринкой и Художественным // Чеховиана. Полёт «Чайки». М.: Наука, 2001. С. 53—56.

Звиняцковский В.Я. «Почва и судьба» чеховских спектаклей Н.Н. Соловцова // А.П. Чехов и мировая культура: К 150-летию со дня рождения писателя: Сб. мат-лов. Ростов-н/Д., 2009. С. 50—60.

Звиняцковский В.Я. Вторая «Чайка» (История спектакля в Киевском театре Н.Н. Соловцова) // Чеховиана. Полёт «Чайки». М.: Наука, 2001. С. 65—73.

Кузичева А.П. Театральная критика российской провинции. 1880—1917. М.: Наука, 2006. 592 с.

Летопись жизни и творчества А.П. Чехова. Т. 1. М.: Наследие, 2000. 509 с.

Незабвенной памяти Н.Н. Соловцова. Биографический очерк / Сост. Л. К. С-ский. Киев, 1902.

Немирович-Данченко Вл.И. Рождение театра. М.: Правда, 1989. 576 с.

Переписка А.П. Чехова: В 3 т. М.: Наследие, 1996.

Табатчикова Е.А. Н.Н. Соловцов и становление режиссуры в русском провинциальном театре // Записки о театре: Сб. тр. Л., 1974. С. 73—98. Театр и искусство. СПб., 1902. № 1.

Театр и искусство. СПб., 1902. № 1.

Театр и искусство. СПб., 1902. № 3.

Чехов и театр. М.: Искусство, 1961. 504 с.

Чехов М.П. Вокруг Чехова. М.: Моск. рабочий, 1964. 364 с.

Чехов М.П. Антон Чехов. Театр, актёры и «Татьяна Репина». Пг., 1924. 98 с.

Эфрос Н.Е. Московский Художественный театр. 1898—1923. М.; Пг., 1924.

Примечания

1. Альбом, посвящённый деятельности Н.Н. Соловцова, по случаю 25-летия артистической деятельности и 10-летия Киевской антрепризы. Киев, 1902. С. 7.

2. Александровский И. Н.Н. Соловцов // Галерея сценических деятелей. Т. 1. М., 1916. С. 14—15.

3. Донская речь. 1893. № 144. 5 дек. Цит. по кн.: Кузичева А.П. Театральная критика российской провинции. 1880—1917. М.: Наука, 2006. С. 198.

4. Ал-ский Из. <Александровский И.В.> К итогам театрального сезона // Киевлянин. 1893. № 47. 16 февр. Цит. по кн.: Кузичева А.П. Театральная критика российской провинции. 1880—1917. С. 170—171.

5. Подробнее об этом см.: Табатчикова Е.А. Н.Н. Соловцов и становление режиссуры в русском провинциальном театре // Записки о театре: Сб. тр. Л., 1974. С. 73—98.

6. Театр и искусство. СПб., 1902. № 1. С. 6.

7. Там же.

8. А.И. Куприн писал Чехову: «Астров — Станиславский прямо удивителен (хотя, замечу в скобках, в его манере держаться на сцене есть что-то явно хозяйское, что я почти в такой же мере наблюдал у другого властного администратора — Н.Н. Соловцова, артиста и человека несравненно менее культурного, чем Станиславский)». Переписка А.П. Чехова: В 3 т. Т. 3. М.: Наследие, 1996. С. 523.

9. Незабвенной памяти Н.Н. Соловцова. Биографический очерк / Сост. Л.К. С-ский. Киев, 1902. С. 18.

10. Homo novus <Кугель А.Р.>. К юбилею Н.Н. Соловцова // Театр и искусство. СПб., 1902. № 1. С. 6—7.

11. Незабвенной памяти Н.Н. Соловцова. Биографический очерк. С. 20.

12. Там же.

13. Н.Н. Соловцов // Театр и искусство. СПб., 1902. № 3. С. 50.

14. Альбом, посвящённый деятельности Н.Н. Соловцова по случаю 25-летия артистической деятельности и 10-летия Киевской антрепризы. Б/с.

15. Цит. по: Летопись жизни и творчества А.П. Чехова. Т. 1. М.: Наследие, 2000. С. 51.

16. Чехов М.П. Антон Чехов. Театр, актёры и «Татьяна Репина». Пг., 1924. С. 11.

17. Чехов и театр. М.: Искусство, 1961. С. 215.

18. Чехов М.П. Вокруг Чехова. М.: Моск. рабочий, 1964. С. 200.

19. Немирович-Данченко Вл.И. Рождение театра. М.: Правда, 1989. С. 61.

20. Эфрос Н.Е. Московский Художественный театр. 1898—1923. М.; Пг., 1924. С. 26.

21. Об этих спектаклях см.: Гитович И. К сценической истории «Чайки» (История трёх постановок) // А.П. Чехов: Сб. ст. и мат-лов. Вып. 2. Ростов-н/Д., 1960. С. 234—235; Горячева М.О. «Чайка» между Александринкой и Художественным // Чеховиана. Полёт «Чайки». М.: Наука, 2001. С. 53—56; Звиняцковский В.Я. Вторая «Чайка» (История спектакля в Киевском театре Н.Н. Соловцова) // Там же. С. 65—73: Звиняцковский В.Я. «Почва и судьба» чеховских спектаклей Н.Н. Соловцова // А.П. Чехов и мировая культура: К 150-летию со дня рождения писателя: Сб. мат-лов. Ростов-н/Д., 2009. С. 50—60.

22. Альбом, посвящённый деятельности Н.Н. Соловцова, по случаю 25-летия артистической деятельности и 10-летия Киевской антрепризы. С. LXXIII.

23. Там же. С. 21.

24. А.П. Чехов в воспоминаниях современников. М.: Худож. лит., 1986. С. 487.