Заявленная тема уже имеет свою историю (работы Н.Д. Тамарченко1, И.Н. Сухих2, А.А. Демченко3 и др.); сложилась определённая традиция хронологического, генетического рассмотрения проблемы: неопубликованные при жизни А.П. Скафтымова тексты «Драмы Чехова», «О «Чайке»» (публикации А.А. Гапоненкова4), затем напечатанные статьи «О единстве формы и содержания в «Вишнёвом саде» Чехова» (1946)5, «Пьеса Чехова «Иванов» в ранних редакциях» (1948)6 и «К вопросу о принципах построения пьес А.П. Чехова» (1948)7. Вместе с тем всё ещё сохраняет научную актуальность системный, методологический аспект исследования проблемы «А.П. Скафтымов о драматургии А.П. Чехова».
«Система», «системный», «системность» служат на этом направлении основополагающими понятиями. Они двунаправленные, касаются характеристики драматургической поэтики Чехова и одновременно выражают типологическое свойство научного мышления Скафтымова — исследователя творчества Чехова, и шире — исследовательского метода учёного.
В программной, заявочной статье 1946 года «О единстве формы и содержания в «Вишнёвом саде» Чехова» в первом разделе среди других подчёркнутых автором суждений и терминов находим эту принципиальную для Скафтымова дефиницию: «направленность, которая привела его (Чехова. — А.В.) к данной системе построения драмы»8.
Теперь самое время обратить внимание на то, что выпуск VIII Учёных записок Саратовского государственного педагогического института (ответственный редактор доктор филологических наук, профессор А.П. Скафтымов), в котором была напечатана его статья «О единстве формы и содержания в «Вишнёвом саде» Чехова», был подписан к печати 6/VIII.1946 г. То есть до того, как был сдан в набор XI том собрания сочинений А.П. Чехова, подготовленный А.П. Скафтымовым (Редакция текста и комментарии А.П. Скафтымова — оборот титульного листа)9. Далее ещё интереснее: этот том был подписан к печати 2/II.1948 г. К этому времени в Учёных записках Саратовского педагогического института и Саратовского государственного университета были напечатаны статьи «Пьеса Чехова «Иванов» в ранних редакциях» (Выпуск XII) и «К вопросу о принципах построения пьес А.П. Чехова» (Том XX). Учёные записки Саратовского университета были сданы в производство 1.II.1948 г., а подписаны к печати 30.IX.1948 г.
В тексте статьи об «Иванове» в 4-м разделе есть сноска: «Тексты пьесы по всем вариантам см. в XI томе Собр. соч. Чехова, изд. ГИХЛ (печатается)»10». Во втором разделе статьи как дополнение, конкретизация мысли: «источником беды является морально порочная воля» — приводится ссылка: «См. об этом подробнее в нашей статье «К вопросу о принципах построения пьес Чехова». Уч. зап. Сарат. гос. ун-та, вып. 19. Саратов, 1948»11. А в статье «К вопросу о принципах...» (Т. XX. Выпуск филологический, отв. за выпуск проф. А.П. Скафтымов) в 6-м разделе есть уточнение в сноске: «Об «Иванове» подробнее см. ст. в Уч. зап. Сар. пед. ин., вып. XII, 1948»12.
Складывалась парадоксальная ситуация: публикуются три новаторские статьи А.П. Скафтымова о драматургии Чехова, которые становятся событиями научной жизни, но их связь (органическая, системная) с XI томом Полного собрания сочинений и писем А.П. Чехова (текстологическая, комментаторская, научно-содержательная) как бы не видна. И до сих пор XI том (в этом плане) — «тёмная дыра», невидимая часть звёздной системы, или «тёмная планета», у которой есть яркие спутники (статьи).
Том XI Полного собрания сочинений и писем Чехова 1948 года (632 страниц) подготовлен (1945—1946), сдан в печать, на его основе создаются принципиально новые исследования, в которых соединяются, синтезируются текстологические, фактографические, историко-литературные, комментаторские (в широком диапазоне) и теоретические, исследовательские, аналитические аспекты / основы литературоведческого труда.
Во-первых, в XI томе выстроена чёткая типология издания пьес Чехова:
I. Пьесы, включённые Чеховым в Собр. соч. (12. От «Лебединой песни (Калхас)» до «Вишнёвого сада»).
II. Пьесы, не включённые Чеховым в Собр. соч. (2. «О вреде табака», «Леший»).
III. Пьесы, оставшиеся в рукописных копиях (1. «На большой» дороге).
IV. Другие редакции. Здесь «Иванов», действие 4-е (первая ред.); «Иванов», 7, 8, 9 и 10 явления 4-го действия (вторая редакция); далее идёт мощный, масштабный раздел «Варианты и комментарии» (с. 505—629).
Комментарии к «Иванову» были самыми большими (с. 509—544) и чётко структурировались по четырём основным аспектам описания/представления и характеристикам источников: публикации текстов («нами печатается текст 1902 года» — с. 510), история текста, постановки (с. 510—540) и рецепция пьесы (с. 540—544).
Отмечу структурно-содержательные разделы скафтымовского комментария драмы в четырёх действиях «Иванов». Текст начинается следующим предложением: «Пьеса «Иванов» в первом законченном тексте была написана Чеховым в конце сентября и начале октября 1887 г.» (с. 510). Точно так же начинается статья «Пьеса Чехова «Иванов» в ранних редакциях» (с. 339).
На следующей странице комментария сообщается: «В Московском театре Корша пьеса была поставлена 19 ноября 1887 г., в бенефис Н.В. Светлова, игравшего роль Боркина» (с. 511). В статье это конец первого раздела (с. 340). Далее в комментариях Скафтымов отмечает: «Текст, в каком пьеса шла в 1887 году, имеется в двух видах», «оба почти тождественны» (с. 511), — и описывает их особенности, включая цензурные исключения (с. 512), затем фиксирует изменения в пьесе «для второго спектакля» (с. 512).
«Поводом к переделке пьесы была просьба режиссёра петербургского Александринского театра Ф.А. Фёдорова-Юрковского предоставить «Иванова» для спектакля в его бенефис» (с. 512). Это предложение — начало 4-го раздела статьи.
В комментариях А.П. Скафтымов «отмечает различия текста второй редакции (октябрь—декабрь 1888 г.) от текста первой редакции» (с. 513) — буквально по действиям (с. 513—522). Здесь Скафтымов-текстолог указывает в сноске на работу своего предшественника: «Описание всех рукописных и литографированных текстов «Иванова» имеется в статье С.Д. Балухатого «К истории текста и композиции драматических произведений Чехова», «Известия отделения русского языка и словесности», Акад. наук, том XXXII. Л., 1927» (с. 513).
Скафтымов-комментатор, исследователь истории текста «Иванова», органично связан здесь со Скафтымовым-текстологом, напечатавшим первую редакцию 4-го действия и вторую редакцию 7, 8, 9, 10 явлений 4-го действия в разделе «Другие редакции» (см. сноски на с. 522).
«Работу над переделкой пьесы Чехов возобновил в январе 1889 г.», — отмечает Скафтымов следующую «стадию» работы над «Ивановым», которая итожится таким фактом: «По этому, вновь переделанному, тексту пьеса была поставлена на сцене Александринского театра 31 января 1889 г. в присутствии автора» (с. 524). Этим предложением заканчивается 5-й раздел статьи «Пьеса Чехова «Иванов» в ранних редакциях».
Далее комментатор характеризует отличия третьей редакции от второй (с. 524—531), переделку финала пьесы — до напечатания «Иванова» (с. 531—532). Скафтымов специально выделяет — как «этап работы Чехова над пьесой» — «подготовку текста к печатанию в журнале «Северный вестник»» (с. 532—536): «изменения стилистического характера» и «композиционной структуры пьесы» (с. 532). Завершают этот раздел изменения «второго печатного текста «Иванова»» (сборник Чехова «Пьесы, 1897 г.») (с. 536—540).
Последний раздел комментария на четырёх страницах (с. 540—544) спрессовал большой материал восприятия пьесы «Иванов» современниками: «Первые театральные представления пьесы (ноябрь 1887 г.) вызвали большие споры» (с. 540 — начало 3-го раздела комментария), — финал: «Сам Чехов в итоге воспринимал своё первое выступление в качестве драматурга как несомненный успех (см. его письмо к И.Л. Щеглову 18 февраля 1889 г.)» (с. 544).
Таким образом, мы видим, что скафтымовский XI том Собрания сочинений Чехова 1948 года являет собой классический образец единства текстологической и комментаторской работы учёного. Комментарии к «Иванову» — наглядный пример всеохватной работы А.П. Скафтымова в этом жанре. Текст комментария обязательно нужно републиковать как отдельное научное исследование.
Статья А.П. Скафтымова «Пьеса Чехова «Иванов» в ранних редакциях» состоит из 9 разделов, которые складываются в определённую, обусловленную темой, замыслом автора, систему, и ярко отражают как логику, структуру, так и стиль научного мышления исследователя-литературоведа.
Первый раздел статьи является кратким историко-литературным введением, в основном повторяющим материал начала комментария в XI томе Собрания сочинений Чехова: от первого предложения «Пьеса «Иванов» в первом законченном тексте...» (с. 510/339) до сообщений: «Впервые пьеса была поставлена на провинциальной сцене, в Саратове» и «В московском театре Корша пьеса была поставлена 19 ноября 1887 г.» (с. 511/340). Все источники, цитаты в статье получают точное описание с указанием страниц. В первом разделе более всего сносок, указаний на источники, среди которых здесь и далее самыми частотными выступают «Письма А.П. Чехова в 2 т.»: т. 1 — 8 сносок, т. 2 — 11 сносок. В фондах НБ СГУ до сих пор сохраняются эти тома со следами скафтымовских помет — материалами в работе литературоведа13.
Второй раздел статьи переводит фактологическое изложение материала в исследовательский, аналитический регистр. «В первой редакции уже вполне определились и идейная концепция пьесы, и возникающее отсюда её конструктивное своеобразие» (с. 340), — так формулируются два научных понятия: «идейная концепция» и «конструктивное своеобразие», которые затем становятся ведущими, методологически определяющими в работе литературоведа.
Скафтымов видит, что это «своеобразие» объясняет, с одной стороны, «характер откликов» на пьесу, а с другой — «направление чеховских переделок во второй редакции» (с. 340), и сразу же выделяет главное: «драматический конфликт», «состав действующих лиц», «метод критики действительности» в «прежней драматургии» и у Чехова (с. 340).
«В «Иванове» источником драматического положения героя (Иванова) является не какое-либо частное обстоятельство и не отдельные люди, а вся действительность в целом» (с. 340), — пишет Скафтымов, подчёркивая далее: «Драматическая коллизия в пьесе строится на понятии невольной вины» (с. 341, курсив в тексте). Исследователь обращает наше внимание на двуплановость построения чеховской пьесы: «Всё движение пьесы развёртывается в двух планах: при нагнетании внешней, видимой виноватости героя, тут же рядом, в освещении этого героя изнутри (в словах его самого, в словах Саши, Анны Петровны), эта виновность снимается» (с. 341). «В этой линии сценического изображения Иванова, — продолжает Скафтымов, — осуществляется полемика Чехова с предвзятостью поспешных и ложных оценок» (с. 342). Вместе с тем — движется исследовательская мысль учёного — «это лишь одна сторона идейно-тематического содержания пьесы» (с. 342). С другой стороны, «Иванов, действительно, негоден перед жизнью. И это составляет его внутреннюю драму. Следствия его «болезни» ужасны и для него и для окружающих (судьба Сарры и пр.)» (с. 342). Скафтымов стремится выявить, представить читателям «мысль Чехова»: «Он (Иванов. — А.В.) не виноват, виновата жизнь. Но он всё же негоден, вреден, непривлекателен и пр.» (с. 342).
Сопоставляя «тему невольной вины» в рассказе «Верочка» (1887) и в пьесе «Иванов» (1887), Скафтымов замечает: «Виновник несчастья освещается как жертва той же действительности, и образ, воплощающий нечто жизненно-отрицательное, приобретает не обличительный, а трагический смысл» (с. 342).
В конце второго раздела автор статьи приводит чеховскую «трактовку» пьесы: «Я хотел соригинальничать: <...> никого не обвинил, никого не оправдал» (Письма Чехова. Т. 1, с. 418) и приходит к выводу «о более усложнённой точке зрения» Чехова, в которой «различаются качество субъективно-моральной настроенности лица и объективно-результативная значимость его поведения» (с. 342—343). Раздел завершается ёмкой скафтымовской формулировкой: «И оценочное отношение автора к действующему лицу оказывается непривычно усложнённым, хотя, в сущности, вполне определённым и ясным по своему смыслу» (с. 343).
В третьем разделе статьи А.П. Скафтымов приводит широкий спектр суждений и споров вокруг первых представлений пьесы. Показательно, что третий раздел начинается тем же предложением, что и критический раздел в комментариях XI тома: «Первые театральные представления пьесы (ноябрь 1887) вызвали большие споры» (XI, 540; с. 343). Обращаясь к газетным материалам, Скафтымов выделяет и характеризует главное в них: «непонимание главного образа пьесы — Иванова» (с. 343), «рецензенты <...> упрекали автора в неясности характера Иванова» (с. 343), «осуждали автора за то, что он лицом Иванова внушает публике безнравственные понятия» (с. 344). Наиболее «неприязненные» отзывы критиков «Московского листка» (П. Кичеев) и «Русского курьера», только упомянутые в комментариях, в статье обрели свое цитатное выражение (с. 344 — конец третьего раздела).
Четвёртый раздел статьи посвящён переделке пьесы конца 1888 года. Начинается раздел указанием-ссылкой на XI том Собрания сочинений Чехова 1948 года, и далее текст идёт по комментариям («Поводом к переделке пьесы...» — XI, 512—513), «выводя» на главное направление переделки: «Чехов более всего был занят разъяснением лица Иванова» (с. 344—345). Скафтымов сразу же чётко формулирует чеховскую стратегию переделки 2-й редакции: «Чехову важно было не допустить сочувствия к пессимизму Иванова и в то же время не делать Иванова морально виноватым» (с. 345). Идёт анализ вновь написанного, вставленного монолога Иванова в начале шестого явления третьего действия, добавлений / изменений в беседе Иванова с Сашей (явление 7-е), конца 4-го акта. Скафтымов отмечает, что «во второй редакции усилилась мысль о трагической безысходности состояния» Иванова-героя (с. 346): «Здесь Иванов оказывается в полном одиночестве» (с. 346). Свидетельством проницательности и диалектики исследовательской мысли учёного предстаёт конец 4-го раздела. Скафтымов пишет: «Считая Иванова правомерно отверженным, но не виноватым, Чехов счёл необходимым отметить отсутствие субъективной вины и у тех, кто Иванова не понимает и осуждает» (с. 346).
Пятый, центральный раздел статьи воссоздаёт процесс работы Чехова по переделке «Иванова» в декабре 1888 — январе 1889 годов для Александринского театра. Скафтымов активно использует письма Чехова к Суворину, в которых наглядно отразилась работа драматурга над образами Иванова и Саши (с. 346—348). Пятый раздел статьи заканчивается предложением: «По этому, вновь переделанному тексту, пьеса была поставлена на сцене Александринского театра 31 января 1889 года в присутствии автора» (с. 348). Это предложение завершает соответствующий раздел в комментариях XI тома (XI, 524).
Шестой раздел статьи представляет читателю смысл и содержание новой (третьей) редакции, в которой, по словам Скафтымова, смягчались и сглаживались все места, где сам Иванов говорит о себе в отрицательном смысле, а к фигуре Львова прибавились более чёткие штрихи, характеризующие его узость и односторонность» (с. 348). Скафтымов ёмко представляет все «различия текста третьей редакции от второй» (XI, 524), которые в комментариях XI тома занимают шесть с половиной страниц (XI, 525—531). Завершается 6-й раздел обобщающим выводом исследователя: «Этими переделками необходимое Чехову сложное соотношение между сочувственными и несочувственными элементами в оценках Иванова и Львова было достигнуто» (с. 349). «Чехов <...> в письме к А.С. Суворину высказал удовлетворение» (с. 349). Истины ради Скафтымов делает сноску к чеховскому «удовлетворению»: «Все письма толкуют Иванова одинаково. Очевидно, поняли, чему я очень рад». В сноске Скафтымов отмечает: «В критике недоумения всё же продолжались» (с. 349). Соответствующие материалы приведены в комментариях XI тома (XI, 543—544).
В седьмом разделе статьи Скафтымов обращает внимание на те «моменты и эпизоды» в «конструкции пьесы «Иванов»», «которые не имеют прямого отношения к главной интриге» (с. 349). Это «фигуры Боркина и Шабельского», «интрига с Бабакиной», «гости у Лебедевых», «разговоры о политике Франции и Германии, о выпивке и закуске» и т. д. (с. 349—350). Скафтымов отмечает, что в «переработках» эти эпизоды были сокращены, потому что отягощали и заслоняли главное событие пьесы — движение отношений Иванова, Анны Петровны и Саши. И далее учёный пишет о «направленности» драматической мысли Чехова и «о сюжетно конструктивной многослойности всех пьес Чехова»: «Драматическая коллизия состоит в столкновении лучших человеческих качеств с тем, что в окружающей среде является наиболее обыкновенным. Отсюда возникал во всякой пьесе Чехова особо широкий фон будничной обыкновенности» (с. 350). В сноске к этому суждению Скафтымов указывает: «См. об этом в статьях «К вопросу о принципах построения пьес Чехова» и «О единстве формы и содержания в «Вишнёвом саде» Чехова» (с. 350), т. е. отсылает читателя к программным статьям 1948 и 1946 годов. Затем Скафтымов анализирует тему несоответствия между видимостью и подлинным характером действующего лица на примере Шабельского и Боркина (с. 350). Итожа этот аспект «многолинейности» пьесы «Иванов», исследователь указывает: «Чехов, видимо, и здесь, в параллель Иванову, намеревался сказать, что человек сложнее, чем он кажется извне. У Боркина это менее удавалось показать, чем у Шабельского, и в последующих сокращениях текста пьесы этот мотив у Боркина был совсем устранён» (с. 351).
Восьмой раздел статьи посвящён быту в пьесах Чехова. «Быт <...> воспринимался Чеховым как источник непрерывной драматической коллизии, где в постоянных противоречиях мертвеют лучшие чувства» (с. 351), — пишет Скафтымов, указывая далее: «В «Иванове» бытовое окружение, в каком находятся главные лица, является фактором, во многом объясняющим основную драму, т. е. «болезнь» Иванова и все её следствия» (с. 351). И на этом уровне анализа учёный сравнивает дочеховскую («статические бытовые сцены») и чеховскую драмы: «В бытовом рисунке «Иванова» Чехов имел в виду не моральные недостатки людей, а их общую духовную инертность, физическую грубость вкусов и возникающую отсюда скуку, душевно-эмоциональную незанятость и ненаполненность жизни. В этой не наполненности он и видел особый, присущий жизни драматизм» (с. 352). Скафтымов приводит и объясняет многочисленные примеры чеховских сокращений, композиционных и стилистических изменений в бытовой сфере (с. 352—353), которые, с одной стороны, «показывают стремления Чехова привлечь внимание к «скучному» и «неинтересному», как показателям некой тягостной и горькой стороны жизни» (с. 352), а с другой стороны, обусловлены «требованиями сценической живости» (с. 353).
В девятом, последнем разделе статьи Скафтымов сосредоточился «на способах изображения внутреннего мира действующих лиц», прежде всего, «главного лица пьесы — Иванова» (с. 353). Оказывается, пьеса «в основном продолжает прежнюю традицию непосредственных признаний и монологов <...> В сущности, на протяжении всей пьесы всё участие Иванова в сценах и диалогах занято его саморазъяснениями <...> Правило сдержанности в лирических высказываниях действующих лиц для Чехова в ту пору ещё не было законом» (с. 353—354).
Ведя конкретный, многослойный анализ ранней пьесы Чехова «Иванов» в процессе её становления и в присутствии позднего, классического Чехова-драматурга, Скафтымов проницательно замечает: «Лишь в одном эпизоде «Иванова» намечается будущий тип новых чеховских методов в драматическом раскрытии эмоциональной темы. Имеем в виду 7-е явление первого действия, где скучает Анна Петровна» (с. 354), и даёт убедительный анализ этого фрагмента в его содержании и форме, установлении и смысле.
Вполне оправданным, закономерным, содержательно богатым предстаёт вывод скафтымовской статьи (большой абзац, состоящий из двух предложений): «Таким образом, в понимании драматического конфликта, в идейно-тематическом наполнении бытовых деталей, в стремлении дать основную драму пьесы в широкой бытовой распределённости при параллельном течении иных драматических линий, взаимно-независимых, но составляющих общий внутренно-единый тематический ансамбль, пьеса «Иванов» предвещает будущую драматургию Чехова. В способах же изображения внутреннего мира действующих лиц пьеса продолжает прежнюю традицию непосредственных самовысказываний (монологи и речи Иванова и др.) и лишь в отдельных случаях встаёт на тот путь полускрытого, косвенного обозначения, какой в последующих пьесах станет главным» (с. 355).
Таким образом, с полным основанием мы можем заключить, что статья А.П. Скафтымова «Пьеса Чехова «Иванов» в ранних редакциях» является составной органической частью публикаций учёного 1946—1948 годов, включая комментарии XI тома Собрания сочинений А.П. Чехова 1948 года. Она глубоко раскрывает скафтымовские принципы прочтения / интерпретации художественного произведения в единстве текстологического, комментаторского и исследовательского, аналитического аспектов изучения. То есть, отчётливо характеризует научный синтетический, интегральный метод и стиль Скафтымова-учёного.
Литература
Демченко А.А. Из истории изучения А.П. Скафтымовым драматургии А.П. Чехова // Наследие А.П. Скафтымова и поэтика чеховской драматургии: Мат-лы Первых междунар. Скафтымовских чтений. М.: ГЦТМ им. А.А. Бахрушина. 2014. С. 5—10.
Письма А.П. Чехова / Под ред. М.П. Чеховой. Т. 1. (1876—1887). Изд. 2-е, испр. и доп. М.: Книгоизд-во писат. в Москве, 1913. 463 с.
Письма А.П. Чехова / Под ред. М.П. Чеховой. Т. 2. (1876—1887). Изд. 2-е, испр. и доп. М.: Книгоизд-во писат. в Москве, 1913. 491 с.
Скафтымов А.П. Собр. соч.: В 3 т. Т. 3. Самара: Изд-во «Век #21», 2008. 544 с.
Скафтымов А.П. О единстве формы и содержания в «Вишнёвом саде» Чехова // Уч. зап. Сарат. гос. пед. ин-та. Вып. VIII. Саратов, 1946. С. 3—38.
Скафтымов А.П. Пьеса Чехова «Иванов» в ранних редакциях // Уч. зап. Сарат. гос. пед. ин-та. Вып. XII. Саратов, 1948. С. 53—70.
Скафтымов А.П. К вопросу о принципах построения пьес А.П. Чехова // Уч. зап. Сарат. гос. ун-та. Т. XX. Выпуск филологический. Саратов: Изд-во СГУ, 1948. С. 158—185.
Сухих И.Н. Чеховед А.П. Скафтымов: размышления о методе. Несколько положений // Александр Павлович Скафтымов в русской литературной науке и культуре. Статьи, публикации, воспоминания, материалы / Отв. ред. В.В. Прозоров. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2010. С. 177—181.
Тамарченко Н.Д. «Каждый носит в себе свою драму» (Скафтымов — интерпретатор пьес Чехова) // Чеховиана. Чехов в культуре XX века. Статьи, публикации, эссе. М.: Наука, 1993. С. 265—270.
Чехов А.П. Полн. собр. соч. и писем: В 20 т. Серия первая. Соч. Т. XI. Пьесы (1885—1904). М.: ОГИЗ, 1948. 632 с.
Примечания
1. Тамарченко Н.Д. «Каждый носит в себе свою драму» (Скафтымов — интерпретатор пьес Чехова) // Чеховиана. Чехов в культуре XX века. Статьи, публикации, эссе. М.: Наука, 1993. С. 265—270.
2. Сухих И.Н. Чеховед А.П. Скафтымов: размышления о методе. Несколько положений // Александр Павлович Скафтымов в русской литературной науке и культуре. Статьи, публикации, воспоминания, материалы / Отв. ред. В.В. Прозоров. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2010. С. 177—181.
3. Демченко А.А. Из истории изучения А.П. Скафтымовым драматургии А.П. Чехова // Наследие А.П. Скафтымова и поэтика чеховской драматургии: Мат-лы Первых междунар. Скафтымовских чтений. М.: ГЦТМ им. А.А. Бахрушина, 2014. С. 5—10.
4. Скафтымов А.П. Собр. соч.: В 3 т. Т. 3. Самара, 2008. С. 315—344, 345—365. Далее в тексте страницы указаны по этому изданию.
5. Он же. О единстве формы и содержания в «Вишнёвом саде» Чехова // Уч. зап. Сарат. гос. пед. ин-та. Вып. VIII. Саратов, 1946. С. 3—8.
6. Он же. Пьеса Чехова «Иванов» в ранних редакциях // Уч. зап. Сарат. гос. пед. ин-та. Вып. XII. Саратов, 1948. С. 53—70.
7. Он же. К вопросу о принципах построения пьес А.П. Чехова // Уч. зап. Сарат. гос. ун-та. Т. XX. Выпуск филологический. Саратов: Изд-во СГУ 1948. С. 158—185.
8. Уч. зап. Сарат. гос. пед. ин-та. Вып. VIII. С. 5.
9. Чехов А.П. Полн. собр. соч. и писем: В 20 т. Серия первая. Соч. Т. XI. Пьесы (1885—1904). М.: ОГИЗ, 1948. 632 с. Далее в тексте страницы указаны по этому изданию.
10. Уч. зап. Сарат. гос. пед. ин-та. Вып. XII. С. 58.
11. Там же. С. 54.
12. Уч. зап. Сарат. гос. ун-та. Т. XX. С. 175.
13. Письма А.П. Чехова / Под ред. М.П. Чеховой. Т. 1 (1876—1887). Изд. 2-е, испр. и доп. М.: Книгоизд-во писат. в Москве, 1913. С. 216, 408, 409—410, 412, 419, 427, 433—434; Т. 2 (1888—1889). Изд. 2-е, испр. и доп. М.: Книгоизд-во писат. в Москве, 1913. С. 191, 251, 253, 273—282, 288, 289, 296, 298, 301.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |