Не пытаясь построить иерархию жанров малой прессы, мы попытаемся выделить набор оппозиций, характеризующих произведения журнальной юмористики:
1) сюжетность — бессюжетность;
2) описание, повествование — диалог;
3) внутренние переживания героев — внешние события;
4) небольшое количество персонажей — множество персонажей;
5) неожиданная концовка — отсутствие неожиданности;
6) пуант, завершение сюжетной линии — действие прерывается, хотя могло бы еще продолжаться;
7) тяготение к художественной литературе — публицистичность, фельетонность;
8) пародирование формы, стиля, авторской позиции — отсутствие пародийного элемента;
9) неопределенность места и времени — четкая пространственно-временная локализация;
10) повествователь и герои не совпадают во времени и пространстве — точка зрения повествователя совпадает в пространственно-временном отношении с точкой зрения героев;
11) неявленность повествователя в тексте — явленность повествователя в тексте (обращение к читателю).
Все традиционно выделяемые жанры могут быть охарактеризованы доминированием определенных полюсов данных оппозиций. Правые члены оппозиции характеризуют очерк (в том виде, в каком он сложился к 1860-м годам) и, отчасти, развившуюся из него сценку (за исключением 4-го пункта — количество персонажей в этих жанрах варьируется). В большинстве случаев эти два жанра можно противопоставить по 11-му пункту (в сценке чаще всего нет активного повествователя) и по 2-му пункту. Так, например, чеховские очерки «Ярмарка», «В Москве на Трубной площади», «Весной», «На реке» характеризуются правыми членами оппозиции (за исключением 2-го пункта). Правые члены оппозиции позволяют создать произведение, максимально точно имитирующее правдоподобность, «реальность» происходящего, левые — маркируют «фиктивность», художественность, литературность текста.
Доминирование определенных левых членов оппозиции создает другие жанры: 7, 8 — пародию («Тысяча и одна страсть или страшная ночь»); 1, 2, 5, 6, 7 — новеллу («Роман с контрабасом», «Хамелеон», «В цирюльне»); 1, 5, 6 — анекдот («С женой поссорился», «Ушла», «Загадочная натура»); 1, 2, 3, 4, 6 — юмористический рассказ («Налим», «Мальчики»), 1, 2, 3, 6 — «повествовательный рассказ» в терминах И.Н. Сухих («Тоска», «Счастье»).
Как нам кажется, такой подход позволит не огрублять факты и учесть многочисленные промежуточные случаи. Например, жанр сценки, окончательно сформировавшийся в творчестве Лейкина, практически не встречается у Чехова в своем общепринятом варианте. Этот жанр, призванный описать эпизод, «вынутый» из непрерывного потока жизни, приобретает у Чехова новые по сравнению с традицией черты. Во-первых, у Чехова практически не появляется популярных «уличных сценок», он сводит количество персонажей к минимуму («Злоумышленник»). Во-вторых, эффект правдоподобия нарушается несовпадением пространственно-временной точки зрения автора и героев («На гвозде»). В-третьих, часто в произведениях, которые сам Чехов определяет как сценки, появляется более или менее выраженный пуант, характерный для анекдота или новеллы1. Пуант создает акцентированную концовку, нехарактерную для жанра сценки. Так, например, неожиданный конец ярко выражен в сценках «Гость», «Стража под стражей», «Контрабас и флейта», чуть менее явно — в рассказах «Дипломат», «Утопленник», «Староста». Если присмотреться к этим произведениям, станет ясно, что подчеркнутая концовка — это прямое следствие их сюжетности или, по крайней мере, построения текста вокруг одного события.
Примечания
1. Примечательно, что Чехов называет сценками произведения, которые никак не могут быть отнесены к этому жанру, например, «Рассказ без конца», где между описываемыми событиями проходит год и повествователь занимает очень активную позицию. До 1888 г. Чехов дал подзаголовок «сценка» 14 произведениям, из них на классические сценки похожи только четыре: «Утопленник», «О драме», «После бенефиса» и «Психопаты».
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |