§ 1.3. Понятийный слой в содержании художественного концепта священнослужитель

Священство Ветхого Завета появилось почти за 1500 лет до Рождества Христова, когда евреи выходили из египетского рабства в Израиль. Тогда на горе Синай Бог дал Моисею знаменитые Десять заповедей и другие законы, определяющие религиозную и гражданскую жизнь земли Обетованной. Отдельная глава касалась места, где израильтяне должны были приносить жертвы Богу, и людей, которые имели право это делать. Участвовали в богослужении все израильтяне, но совершать его могли только священники.

Священство Нового Завета появляется в результате пришествия в мир Иисуса Христа. Библейская книга под названием «Деяния святых апостолов» дает представления о том, как росла и развивалась Церковь в первые тридцать лет своего существования, как постепенно складывалась ее трехступенчатая иерархическая структура, существующая до сих пор. Первые, кого благословил Христос на священническое служение, были Его 12 ближайших учеников-апостолов (с греч. «посланник»). Их миссия заключалась в учительстве, которое «являлось в трех видах: в виде пророчеств, в виде учительства в собственном смысле этого слова и в виде увещания» [Ельчанинов 2004: 143—144]. Разумеется, с увеличением числа верующих апостолы не могли справиться со своей миссией. Появились епископы («надзиратель, блюститель»). Вскоре помощники понадобились и им, поэтому епископы стали ставить на служение священников, которые имели ту же власть, что и епископы, с одним исключением: они не могли возводить людей в священный сан и исполняли свое служение только с благословления епископа. Диаконы, в свою очередь, помогали в сужении и священникам, и епископам, однако не имели права совершать Таинства. Через некоторое время сложилась традиция, что священниками становились только те люди, которые посвящены сначала в диаконский сан. «Итак, первоначально клир Церкви состоял из учителей, пророков, епископов, дьяконов и пресвитеров. Все эти лица находились непрерывно в самом живом единении с Церковью, и власть их имела не правовой характер, а благодатный и свободно признаваемый собранием» [Ельчанинов 2004: 145].

Таким образом, в православии существует три степени священства: диакон, священник, епископ. Еще до рукоположения в диакона ставленник должен решить, будет ли он проходить священническое служение, являясь женатым (белое духовенство) или же приняв монашество (черное духовенство). С позапрошлого века в Русской Церкви существует также институт целибата, то есть сан принимается с обетом безбрачия («целибат» по-латыни «холост»). Диаконы и священники-целибаты также относятся к белому духовенству.

Священническая иерархия может быть представлена так:

Общее именование для всех, приведенных в таблице, — священнослужитель (лицо духовного сана или звания, это дает им право совершать богослужения).

Поскольку «концепты представляют собой индивидуально-личностные смысловые образования, замещающие соответствующие значения, объективно закрепленные в коллективном языковом сознании и зафиксированные в авторитетных источниках, например, в толковых и энциклопедических словарях» [Карасик 2001: 16], покажем, что концепт священнослужитель актуализируется многочисленными репрезентантами, является производным, ведущим (ключевым), переменным («плавающим»), т. е. периодически становящимся актуальным и неактуальным (в годы советской власти), репрезентированным.

Синонимы концепта священнослужитель — священник, церковнослужитель, иерей, пастырь. Эти слова выступают в качестве родовых наименований служителей церкви. Видовые названия — все остальные, включая именования поп, протопоп, преосвященный (титул епископа), владыка, благочинный, а также общепринятые (отец, отче, батюшка) обращения. «Словарь синонимов» под редакцией А.П. Евгеньевой дает ряд синонимов к концепту священнослужитель, хотя в словаре это слово не называется: «Священник, поп обих.-разг., пренебр., батюшка обих.-разг., почтит., иерей церк., пресвитер церк.» [Словарь синонимов 1975: 514].

«Словарь синонимов» К.С. Горбачевича ставит концепт священнослужитель в ряд слов-синонимов к слову «священник»: «священник — батюшка — поп — отец — иерей — священнослужитель — благочинный» [Горбачевич 2009: 406]. В словарных статьях автор дает помету разе, к именованиям батюшка, поп, указывает, что слово иерей используется в официальной терминологии.

Среди репрезентантов отмечается именование поп с этически «противоположным» значением, которое это слово приобрело в национальном языковом сознании, поскольку прямое лексическое значение слова таковым не обладает, поэтому концепт и антиномичен. Наличие многочисленных синонимов, активно употребляющихся как самостоятельно, так и в составе паремий указывают на особое место этого концепта в русском языке и мироощущении.

Репрезентант концепта иерей — официальное пришедшее из греческого языка именование средней (второй) степени священства в церковной иерархии (в ряду диакон — иерей — епископ) в русском речевом обиходе практически не используется.

Первоначально на Руси для именования духовенства использовались грецизмы, которые употреблялись в евангельском тексте и тексте Псалтыри для называния священнослужителей иудейской веры. Но в Синайской евхологии и Синайском служебнике для наименования священнослужителя христианской веры гораздо чаще стал использоваться германизм попъ, о котором речь пойдет ниже.

«По мере становления старославянского лексикона в нем появляются и славянские наименования священнослужителей — лексемы с продуктивными суффиксами, созданные, видимо, самими древними книжниками» [Ефимова 2011: 140]. К ним относятся слова святитель и чиститель, субстантивированное причастие священный и образованное от него с суффиксом -ик существительное священник. Эти славянские лексемы стали обозначать священнослужителей как христианской, так и нехристианской веры. Слова же священник, архиерей и поп употреблялись в древних рукописях как синонимы — наименования христианского священнослужителя. Само именование священнослужитель образовалось путем сложения с дополнительной аффиксацией (ср. церковнослужитель, местоблюститель, благочинный). Суффикс -тель является продуктивным и обозначает род занятий человека. Корень -свят- является общим элементом группы производных от него слов.

В словаре церковнославянского языка протоиерея Г. Дьяченко есть 72 слова с корнем -свⰡт-. Этот факт говорит о том, что на Руси было устойчивое понимание важности (значимости) в жизни человека всего, что связано с чистотой, совершенством, со всем, что относится к божеству, истинам веры, к тому, что является предметами высшего почитания, к божественному, духовному. Доминантным в церковнославянском языке было слово свⰡтый, главные из значений которого: избранный, верующий; освященный; всесовершенный, праведный; живущий по правилам, предписанным верой; святой. Автор словарной статьи указывает, что это слово до христианства выражало другое понятие. Оно обозначало сильный, крепкий, рослый; потом светлый, сияющий, незапятнанный, чистый, святый, почтенный.

Именование сана священнослужитель дано в словаре со значением «служитель церкви, имеющий степень священства, диакон или священник» [Дьяченко 1993: 587].

Отмечено антонимичное значение у слов святец («1) святой, праведный человек; 2) лицемер, святоша, ханжа» и святоша («1) святой, свято живущий; 2) притворяющийся святым, лицемер, ханжа» [там же: 583, 584]). Интересно, что и в словаре М. Фасмера слово святоша дано с пометой также диал. «нечистый, бес», орл. (Даль). Табуистическое название» [Фасмер 1987: 585]. Эта антиномия обнаруживает внутреннюю связь святости и откровенности, прямодушия, непритворности. Недаром говорят: святая правда. Возможно, наличие двойственности значения этих слов повлекло за собой закрепление за одним из репрезентантов именования священнослужителя — попом именно это доминантное качество: лицемерие по отношению к Богу, вере, исполнению своих священнических функций, прихожанам.

В.И. Даль дает следующее определение концепту священнослужитель в словарной статье «Святой»: «Священникъ, іерей, пресвитеръ, попъ, рукоположенный служитель алтаря, совершающій святые тайны», «священо... — служитель, ставленый въ чинъ, іерей и діаконъ» [Даль 1995. Т. 4: 162].

Словарь под редакцией Д.Н. Ушакова, изданный в 40-е годы XX века, в эпоху, когда, по словам Н.А. Бердяева, «идеологи коммунизма... низвергли религию, философию, мораль, отрицали дух и духовную жизнь» [Бердяев 1990: 26] трактуя значение данного слова, дает пометы книжн. устар.: «У христиан — служитель религиозного культа, имеющий одну из т. наз. степеней священства..., в отличие от т. наз. церковнослужителя. || Вообще лицо, совершающее богослужение» [Толковый словарь русского языка 1994. Т. 4: 112]. В этой словарной статье есть вполне определенный семантический конкретизатор: «т.[ак] наз.[ываемую]». Он сознательно искажает семантику слова. Словарные описания тоталитарного общества закрепляли за соответствующими понятиями уничижительную, презрительную оценку в виде семантических комментариев, стилистических помет, что мы и наблюдаем в данной словарной статье. Семантическая трансформация слов — наименований священников сохранялась долгие десятилетия. Внедренные в структуру слова семантические компоненты удерживались в общественном языковом сознании даже тогда, когда за церковью было признано право существовать, заниматься благотворительной деятельностью и т. д.

Малый академический словарь указывает следующее значение без стилистических помет, но и без указаний функций данного лица: «1. В православной и католической церкви: лицо, возведенное в духовный сан (епископ, священник, дьякон), которое дает им право совершения церковного обряда (кроме дьякона) 2. Вообще лицо, совершающее богослужение» [Словарь русского языка 1984. Т. 4: 60].

В «Толковом словаре» под редакцией С.Н. Ожегова словарная статья отмечает обрядовую сторону служения священнослужителя: «Служитель церкви, отправляющий богослужения и требы» [Ожегов 1998: 706].

Концепт священнослужитель относится к православному массиву лексики, вытесненному за годы советской власти из языкового сознания людей, но сохранившемуся в лексическом составе языка, поскольку зафиксирован в большом количестве исторических и художественных текстов. Сейчас данный концепт возрождается и занимает особое место в культуре и в лексической системе.

В «Толковом словаре русского языка конца XX века» концепт священнослужитель отмечен как вернувшийся с периферии языкового сознания. В предшествующих словарях он был маркирован пометой устар. Авторы данного словаря, фиксируя значение слова («1. В православной церкви: лицо, возведенное в духовный сан одной из трех степеней священства и имеющее поэтому право и благодать совершать таинства (архиереи и священники) или непосредственно участвовать в их совершении (дьяконы). 2. Тот, кто совершает культовые обряды, служит посредником между людьми и божественными силами» [Толковый словарь русского языка конца XX века. Языковые изменения 1998: 571]), указывают рядом особым маркером-стрелкой на его актуализацию.

И наконец, «Словарь православной церковной культуры» отражает, на наш взгляд, наиболее полное и точное значение концепта священнослужитель: «Человек, возведенный в духовный сан одной из трех степеней священства и имеющий право и благодать совершать таинства (архиереи и священники) или непосредственно участвовать в их совершении (дьяконы)» [Скляревская 2000: 227]. Объективно и нейтрально объясняя толкование слова, автор словаря Г.Н. Скляревская отражает содержательный потенциал культурного концепта, указывая на место данного именования в церковной иерархии, объясняемое теми основные функциями данного сана, которые закреплены за ним исторически.

Таким образом, мы приходим к выводу, что толковые словари, отражающие ядро языковой компетентности носителей языка, в толковании концепта священнослужитель учитывают его основные функции: священнодействие, учительство и управление Церковью. Вместе с тем особые пометы, указывающие на стилистическую характеристику слова (разговорное — свойственное обиходной, разговорной речи, служащее характеристикой слова в кругу бытовых отношений, не выходящее из норм литературного словоупотребления, но сообщающее речи непринужденность; официальное — свойственное речи официальных отношений; старое — принадлежащее языку русской старины; пренебрежительное — содержащее соответствующую эмоциональную, выразительную оценку обозначаемого слова; обиходное — употребляющееся в обиходе), выявляют отношение русского народа к священству в различные исторические эпохи.

Во времена СССР в тоталитарном общественном сознании стремительно формировалось общее нравственное предписание «относись плохо!» к словам религиозной тематической группы. Словарные описания советского периода закрепляли за соответствующими понятиями неодобрительную, уничижительную оценку в виде семантических комментариев, стилистических помет, а также соответствующих иллюстративных цитат.

Период перестройки, распад СССР, смена государственной системы трансформировали и отношение государства к религии: резко изменилась ее общественная оценка и значение в жизни общества, что прежде всего нашло свое отражение в средствах массовой информации, а сам язык получил мощный стимул для своего развития. Наиболее заметными оказались процессы в лексике, т. е. в том ярусе языковой системы, где новое оказывалось мгновенным откликом на процессы, протекающие в жизни самого общества, поэтому мы видим возвращение к жизни прежде неактуальных лексем, связанных с понятиями религии. В современной публицистике часто употребляются раннее табуированные лексемы, прежде ограниченные тематической сферой религии: священнодействие, иеромонах, патриарх, исповедь, апостолы и др. Вместе с тем в лексике произошла и «деатеизация» слов, носивших в советский период насмешливый оттенок. Сейчас это нейтральные слова, обозначающие людей, принадлежащих к той или иной церковной структуре. Конечно, у верующих людей слова церковного социолекта никогда не наделялись пренебрежительным значением. Вместе с тем к слову поп и сейчас в Церкви относятся отрицательно.

Культура перестала быть идеологизированной, и в современных толковых словарях слова-репрезентанты концепта священнослужитель не будут даны с пометами «устаревшее», «фамильярное», «разговорно-пренебрежительное» и «старое».

Таким образом, внутренняя форма концепта священнослужитель прозрачна и понятна носителям русского языка. Далее данный словарный материал послужит основанием для выявления индивидуально-авторских ассоциаций.

Выводы по первой главе. Концепт священнослужитель входит в концептосферу «Религия». Ему присущи следующие функциональные свойства: постоянство существования, художественная образность, общеобязательность для всех, сознающих свою принадлежность к данной культуре. Данный концепт реализует свое смысловое значение в семантико-ассоциативном контексте литературного произведения.

Он является одним из ключевых в творчестве русских поэтов и писателей, и каждый из них несет в себе явную смысловую нагрузку в зависимости от глубины религиозности автора, его мировоззрения, исторических условий, влияющих на отношение к духовенству в обществе.

Концепт священнослужитель относится к православному массиву лексики, вытесненному за годы советской власти из языкового сознания людей, но сохранившемуся в лексическом составе языка, поскольку зафиксирован в большом количестве исторических и художественных текстов.

В толковых словарях учитываются основные функции священнослужителя: священнодействие, учительство и управление Церковью. Особые словарные пометы указывают на отношение русского народа к священству в различные исторические эпохи.

Сейчас данный концепт возрождается и занимает особое место в культуре и в лексической системе.

В церковной традиции («Жития») православный священнослужитель — реальное историческое лицо — глубоко верующий человек, занимающийся миссионерской деятельностью и полностью отрешенный от мирской суеты, великий пастырь, совершающий подвиг во имя веры.

А.С. Пушкин изображает попа как жадного и алчного. В произведениях писателей-реалистов образ священника представлен как образ человека, наделенного различными пороками (ложью, обжорством, пьянством и т. п.), что не могло в том числе не сказаться на отношении общества к ним. В литературе советского периода образ священнослужителя получил еще более негативную оценку. Сейчас в отечественной литературе прослеживается тенденция к объективному изображению священнослужителя через понимание его роли в приобщении человека к вере, его миссии как подвижнической.