А.С. Суворин хорошо знал русскую историю и был автором книг для народного чтения, которые издавались московским «Обществом распространения полезных книг». Им были написаны «Ермак, покоритель Сибири», «Боярин Матвеев», «История смутного времени»1, «Жизнь патриарха Никона». Буквальные совпадения имен персонажей в пьесах Островского и Суворина свидетельствуют об эрудиции Суворина или о прямом заимствовании им некоторых собственных имен из пьесы «Василиса Мелентьева». Прежде всего это фамилии Репиной и Адашева, которые можно рассматривать как прецедентные.
В первом действии пьесы «Василиса Мелентьева» появляется князь Репнин, которому принадлежит буквально одна реплика. Мы видим его среди других князей (Воротынского, Шуйского, Сицкого, Ряполовского) при дворе Ивана Грозного. Эпизодический характер появления в пьесе тем не менее значим, поскольку имя Репнина в истории связано с защитой человеческого достоинства перед лицом царского произвола и самодурства. Достоверный факт описан в «Истории Иоанна Грозного» князем А.М. Курбским, когда на пиру царь, «упившись, начал со скоморохами в машкарах плясати, и сущие пирующие с ним; видев же сие бесчиние, он (Репнин. — О.С.), муж нарочитый и благородный, начал плакати и глаголати ему: «Иже недостоин ти, о царю христианский, таковых творити». Он же начал нудити его, глаголюще: «Веселись и играй с нами», — и, взявши машкару, класти начал на лице его; он же отверже ю и потоптал. <...> Царь же ярости исполнився, отогнал его от очей своих, и по коликих днях потом, в день недельный, на всенощном бдению стоящу ему в церкви... повелел воинам бесчеловечным и лютым заклати его, близу самого олтаря стояща, аки агнца Божия неповинного»2. Впоследствии эта история была опоэтизированна в балладе А.К. Толстого «Князь Михайло Репнин» (1840-е) и его романе «Князь Серебряный» (1862). Известно и художественное воплощение знаменательного эпизода — картина К.Е. Маковского «Князь Репнин на пиру у Ивана Грозного» (1880-е).
Боярин и воевода Михаил Петрович Репнин был представителем одного из древнейших и знаменитейших русских княжеских родов. В статье В.Е. Рудакова из Энциклопедического словаря3 приводится двойное написание фамилии: через буквы «е» и «ѣ». В результате процессов фонетической ассимиляции и элизии (отпадение звука с целью облегчения произношения) вполне мог появиться вариант фамилии героини Татьяна Петровна Рѣпина, который и использовал Суворин. Кроме того, в 1867 г. умерла известная примадонна московской оперы Надежда Васильевна Рѣпина-Верстовская (род. 1809), урождённая Рѣпина4. Фамилия во время создания пьесы Суворина одновременно отсылала и к знаменитому боярскому роду, и к оперной певице. Напомним, что до перехода на драматическую сцену Е.П. Кадмина, прообраз Татьяны Репиной, получила известность как оперная певица. Имя заглавной героини Татьяна — отсылка к роману А.С. Пушкина «Евгений Онегин», который оставался для Суворина образцом поэтического гения.
Еще одно прецедентное имя в составе действующих лиц суворинской «Татьяны Репиной» — Михаил Алексеевич Адашев, журналист. В пьесе Островского беседующий с князем Шуйским Годунов вспоминает пострадавших от произвола Ивана Грозного политических деятелей: «Да хоть бы Курбский, князь Андрей! Вечорась, / Поганый пес, служитель сатаны, / Прислал опять безбожное писанье: / Корит царя в убийствах и разврате, / Адашева, Сильвестра поминает; свои дела и подвиги возносит...»5. Алексей Фёдорович Адашев (1510—1561), выдающийся политик и дипломат при Иване Грозном, впоследствии был удален от царского двора, многие из его родных и близких были казнены.
Примечательно, что в списке действующих лиц фамилии персонажей принадлежат к старинным дворянским родам. Так, Анна Львовна и Андрей Андреевич Кокошкины, помещики, носят имя русского дворянского рода, известного с XVI в., который прославили политики, военачальники и драматург Фёдор Фёдорович Кокошкин (1773—1838). Фамилия Веры Александровны Олениной принадлежит старинной дворянской семье Олениных, известной с первой половины XVI в., и внесена в первую часть «Бархатной книги».
За выбором и расстановкой действующих лиц очевидна авторская интенция. В драме два главных положительных героя — актриса Татьяна Репина и журналист Адашев — носят имена, связанные с пьесой А.Н. Островского. Все остальные персонажи также носят русские имена и солидарны с протагонистами в их вере в исключительность всего русского. Даже упреки провинциальной помещицы Анны Львовны Кокошкиной столичному литератору Михаилу Алексеевичу Адашеву не вызывают с его стороны возражений. Адашев полностью солидарен с Кокошкиной, поддерживает и развивает ее мысль.
«Кокошкина. Мы здесь больше русские (здесь и далее курсив наш. — О.С.), чем вы там... Вы даже своих талантливых людей не цените, зато у иностранцев ручку целуете. А по мне русский талант лучше всякого иностранного. Русский талант даёт мне не только удовольствие, но и гордость... Это наше, родное... Это возвышает, умиляет. Кто даёт нам славу и силу в Европе, в мире? Русские таланты, русские гении. Они завоёвывают нам симпатии в Европе, они дают нам положение...
Адашев. Не в Европе только, но во всём мире. Пушкин и Толстой переведены на 40 языков, стало быть, они одни говорят о нас сорока народам»6.
<...>
«Адашев. Думали ли вы, почему у нас наглецам такой простор, почему бездарности поднимают нос и опережают талантливых людей? Да потому, что действительно русский талант слишком скромен и — главное — слишком быстро поникает, теряет мужество при первой неудаче, при первом толчке»7.
<...>
«Адашев. Помните, что талант — великое дело. Если станут у нас гибнуть таланты ни за синь порох — Русь пропадет! Храни нас Бог от таких трагедий...»8.
Единственный, кто не поддерживает разговоров об исключительности всего русского, — Давид Соломонович Зонненштейн. Банкир, персонаж откровенно гротескный и карикатурный, антагонистичен одновременно всем персонажам драмы. Единственный персонаж, поддерживающий Зонненштейна, его сторонница и тайная осведомительница — Раиса Соломоновна.
А.С. Суворин был, безусловно, патриотом, но в литературно-критических работах о нём его нелюбовь к евреям чаще всего выдвигается как основная черта его личности. Весь XX в. о Суворине писали как об антисемите, ксенофобе и шовинисте, а Н. Елисеев назвал суворинский интерес к крови, к происхождению преддверием нацизма9. Излишнее педалирование темы не нравилось и Чехову (П III, 106). Не даром он создаёт в «Иванове» симпатичный образ преданной и любящей Сарры-Анны, отказавшейся от своих родителей и их религии из-за любви к Иванову, что дало Д. Рейфилду основание назвать «Иванова» «просемитским откликом на суворинскую пьесу»10.
Конфликт суворинской пьесы переносится с личной трагедии брошенной актрисы на неумение русского таланта приспособиться и выжить в мире, где господствуют деньги.
Стилеобразующая функция собственных имен в пьесе — не изобретение А.С. Суворина. По наблюдениям С.А. Скуридиной, в собственных именах персонажей авторов рубежа XIX—XX вв. «в первую очередь интересовало этимологическое значение имен собственных, употребленных в художественных текстах, а также проблема отражения в антропониме сущностных характеристик литературного персонажа»11. А.С. Суворин практически не отходит от общей традиции.
Выбор имен действующих лиц в пьесе «Татьяна Репина» носит неслучайный характер. Прежде всего он обусловлен их вполне прозрачной русской этимологией (Адашев, Кокошкины, Матвеев, Колесников, Патронников, Сабинин, Оленина), а фамилию заглавной героини можно рассматривать как преобразованный вариант фамилии исторического персонажа, принадлежавшего к старинному боярскому роду. В отличие от номинативной функции собственных имен в речи12, в драме А.С. Суворина собственные имена реализуют свою стилистическую функцию и содержат доминантные черты национальной ономастики.
Литературные достоинства пьесы довольно спорны, мы рассмотрим их более детально в связи с восприятием пьесы А.П. Чеховым.
Примечания
1. Венгеров С. Суворин Алексей Сергеевич. URL: http://www.rulex.ru/01180555.htm (дата обращения: 04.01.2021).
2. История о великом князе Московском / подгот. текста и коммент. А.А. Цехановича; пер. А.А. Алексеева // Электронные публикации Института русской литературы (Пушкинский Дом) РАН. URL: http://lib.pushkinskrjdom.ru/Default.aspx?tabid=9862 (дата обращения: 30.12.2020).
3. Рудаков В.Е. Репнины // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона: в 86 т. СПб.: Типо-Литография И.А. Ефрона, 1890—1907. Т. 26А. С. 599—601.
4. Уманский А.М. Верстовская // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. Т. 6. С. 52.
5. Островский А.Н. Полное собрание сочинений: в 12 т. / под общ. ред. Г.И. Владыкина [и др.]; подгот. текста Т. Орнатской, коммент. Л. Ломан [и др.] М.: Искусство, 1977. Т. 7. С. 213.
6. Суворин А.С. Татьяна Репина. С. 25.
7. Там же. С. 130.
8. Суворин А.С. Татьяна Репина. С. 131.
9. Елисеев Н. Суворин. Драма на охоте // Сеанс. № 21/22. 2006. URL: https://seance.ru/artides/elissev-suvorin/ (дата обращения: 05.01.2021).
10. Рейфилд Д., Макарова О. Предисловие // Дневник Алексея Сергеевича Суворина. М.: Издательство Независимая Газета, 2000. С. XXVI.
11. Скуридина С.А. У истоков литературной ономастики // Неофилология. 2019. № 17. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/u-istokov-literatumoy-onomastiki (дата обращения: 31.12.2020).
12. Катермина В.В. Имя собственное в художественном тексте (на материале русского и английского языков): монография. М.: Флинта, 2020. С. 34.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |