Третьего декабря 1888 г. А.П. Чехов вместе с сестрой Марией Павловной приезжает в Петербург и поселяется у Сувориных1. Одиннадцатого декабря — все в Александринском театре на премьере «Татьяны Репиной». Поход А.П. Чехова на спектакль не простое совпадение, он заранее просил А.С. Суворина известить о дате премьеры и высказывал намерение приехать: «Когда пойдет «Татьяна»? Напишите мне, и я норовлю приехать к первому представлению» (П III, 74) (А.С. Суворину от 18 ноября 1888 г.).
Этот период в жизни Чехова — время расцвета дружбы с А.С. Сувориным. С февраля 1886 г. (рассказ «Панихида») произведения писателя регулярно публикуются в беллетристическом отделе газеты «Новое время». С октября 1888 г. написанное Чеховым периодически появляется на первой странице газеты в отделе публицистики (передовая «Московские лицемеры» (1888, 9 октября). Близкие отношения с Сувориным сформировались не только во время переписки, но и за долгими разговорами во время личного общения в Петербурге и Москве, а затем в Феодосии, Сумах. Задумана и уже начата совместная работа над пьесой «Леший» (письмо от 18 октября 1888 г. из Москвы (П III, 32—37)).
Осенью 1888 г. Чехов активно сотрудничает в Москве с театром Корша, где с успехом идёт его водевиль «Медведь». В письмах этого периода к А.Н. Маслову (Бежецкому), И.Л. Леонтьеву (Щеглову), Н.А. Лейкину рассыпаны советы по поводу написания и постановки пьес: «Когда вы напишите что-нибудь, то вот Вам самый короткий и скорый путь к лаврам: пьесу Вы отсылаете в цензуру...» (П III, 30); ««Театр<ального> воробья» ставьте, и дайте мне власть вязати и решити. Позвольте мне назначить роли, присутствовать на одной репетиции и быть руководителем при вычеркиваниях. Я сделаю не хуже, чем Вы и мычащий Соловцов. У меня будет дисциплины больше» (П III, 60); Н.А. Лейкин просит Чехова о посредничестве: «Будете у Корша, так предложите ему эту пьеску [«Кум пожарный»]» (П III, 342); «Ваш водевиль присылайте непременно. Я прочту его и отдам тому актеру, которого найду наиболее подходящим к роли. Корш платит по 6 рублей за акт. Если пришлете водевиль на этих днях, то он пойдет до Рождества» (П III, 57).
Одновременно Чехов хлопочет о постановке на сцене Александринского театра «Медведя» и «Лебединой песни (Калхас)». Об этом идет разговор в письмах А.Н. Плещееву, брату Александру.
Чехову хорошо известна «технология» постановки пьес, куда обращаться, какие необходимо предоставлять бумаги, он знает наиболее выгодные варианты сотрудничества с театрами. Подробную инструкцию для начинающего драматурга находим в письме А.Н. Маслову (Бежецкому) от середины октября 1888 г.: «Вы отсылаете в цензуру с письмом М.П. Федорова, который знаком с Крюковским, секретарем драмат<ической> цензуры. Взяв из цензуры, Вы немедленно отдаете экземпляр Базарову (Графский пер., Театральная библиотека) для литографии и рассылки по провинции; одновременно же высылаете мне копию с этого экземпляра, скрепленную подписью цензора, дабы я мог поставить пьесу у Корша; как только выйдет афиша, я запишу Вас в члены Драмат<ического> общества, а оно к Новому году вышлет Вам 63 р. 33 коп., и Вы будете приятно удивлены, когда увидите, что Ваша пьеса шла в Саратове, в Новороссийске, в Иркутском офицерском собрании, в Шклове, в Карсе...
Кто жует пьесы, бог их ведает, но только в прошлый сезон Общество собрало авторских около 85 000 р. В этом году соберет около 100 т<ысяч>, причем на долю Щегловских «Гор Кавказа» пришлось около тысячи и придется в этом году столько же» (П III, 31).
С одной стороны, советы и денежные расчеты выглядят прагматично, особенно на фоне повторяющихся заявлений о нелюбви и даже ненависти Чехова к театру: «Современный театр — это сыпь, дурная болезнь городов. Надо гнать эту болезнь метлой, но любить ее — это нездорово» (П III, 60). И.Л. Леонтьеву (Щеглову): «Вы хотите спорить со мной о театре. Сделайте Ваше одолжение, но Вам не переспорить моей нелюбви к эшафотам, где казнят драматургов. Современный театр — это мир бестолочи, Карповых, тупости и пустозвонства» (П III, 65—66). С другой стороны, Чехова явно беспокоит судьба театра и он видит «спасение театра в литературных людях» (П III, 73), в художественных достоинствах драматургических произведений и в прямом нарушении сложившихся законов сцены. Эта же мысль выражена предельно ясно в письме А.С. Суворину от 24 октября 1888 г.: «Если бы я писал комедию «Леший», то имел бы на первом плане не актёров и не сцену, а литературность. Если бы пьеса имела литературное значение, то и на том спасибо» (П III, 41). И снова в письме Суворину: «Надо всеми силами стараться, чтобы сцена из бакалейных рук перешла в литературные руки, иначе театр пропадет» (П III, 56).
Иногда мысли о важности качества драматургического текста излагаются в виде шутки. В письме И.Л. Леонтьеву (Щеглову) от 20 декабря 1888 г.: «Хотя я всей душой и всем сердцем ненавижу Ваши театральные дела, но тем не менее, милейший Жан, веленью Вашему послушный, я отправился вчера к Коршу и исполнил ваше желание. <...> Театр — это змея, сосущая Вашу кровь. Пока в Вас беллетрист не победит драматурга, до тех пор я буду есть Вас и предавать Ваши пьесы проклятию» (П III, 94).
Примечания
1. Летопись жизни и творчества А.П. Чехова. Том первый. 1860—1888. М.: Наследие, 2000. С. 471.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |