5.4. «Татьяна Репина» в качестве ремейка

В 1974 г. в издательстве «Наука» вышел сборник статей «В творческой лаборатории Чехова», куда вошла интересная, не устаревшая и сегодня статья Е.С. Смирновой-Чикиной, посвященная «Татьяне Репиной» Чехова¹. После описания событий, легших в основу драмы Суворина, и обстоятельств создания чеховской одноактной драмы, исследователь задается несколькими вопросами. Первый — почему Чехов настаивал на том, чтобы на обложке был напечатан Лейпциг, а не Петербург. Ранее, солидаризируясь с мнением М.П. Чехова и С.Д. Балухатого, мы писали о том, что Лейпциг был своеобразным прикрытием для неподцензурных изданий. Получив из Петербурга свой экземпляр драмы, Чехов пишет Суворину: «Спасибо, получил Свою Татьяну Репину. Бумага очень хорошая. Фамилию свою я в корректуре зачеркнул, и мне непонятно, как это она уцелела. Зачеркнул, т. е. исправил, я и многие опечатки, к<отo>рые тоже уцелели. Впрочем, все это вздор. Для большей иллюзии следовало бы напечатать на обложке не Петербург, a Leipzig» (П III, 213—214). Михаил Чехов предложил такое объяснение: «Последняя фраза указывает на то, что Антону Павловичу хотелось бы, чтобы о книжке подумали, что она издана за границей. Из Лейпцига обыкновенно появлялись в России запрещённые цензурой произведения, и это льстило их авторам»².

Е.С. Смирнова-Чикина считает чеховскую фразу о Лейпциге загадочной, упоминая высказывание А.С. Долинина³, для которого смысл этой фразы также не был ясен. Развивая мысль о том, что замечание о Лейпциге указывает на чеховскую мистификацию, Смирнова-Чикина обращается к той издательской продукции, которая поступала в Россию из Лейпцига и называет известные издательские дома. Исследователь утверждает, что «Таухниц, Брейткопф и Гретель, Бедекер, Брокгауз и др. — выпускали, главным образом, не бесцензурные произведения, а легкую беллетристику на французском, немецком и других языках. Среди излюбленных авторов издательств в эти годы большим успехом пользовалась молодая французская писательница графиня Габри-эль де-Мартель-де-Жанвиль (1850—1932), писавшая под коротеньким псевдонимом Жип (Gip)»⁴. Е.С. Смирновой-Чикиной удалось установить, что пьеса Жип «Около брака», приспособленная к сцене неким К. Кремье, шла в Петербурге во французском театре в декабре 1888 г., когда Чехов приехал туда на премьеру суворинской «Татьяны Репиной». «Новое время» опубликовало рецензию на этот спектакль, в которой отмечался как недостаток разговорный язык персонажей. Чехов хорошо знал зарубежную литературу, в его наследии есть пародии на произведения французских писателей, а «в книжном шкафу у Чехова на отдельных листах записаны авторы и названия книг и среди них... Жип. «Monsieur de Folleuil» (сообщено научным сотрудником Дома-музея А.П. Чехова в Ялте А.В. Ханило)»⁵. Автор статьи дает примеры сходств обеих пьес: и у Жип, и у Чехова действие происходит в церкви во время обряда венчания, торжественный язык богослужения (латинского и церковнославянского соответственно) контрастирует с языком наполнившей церкви публики, однотипны ремарки. Вывод исследователя: перед нами переделка, выражаясь современным языком, ремейк. В подтверждение положительного отношения Чехова к использованию чужих находок приводится отрывок из письма к М.В. Киселевой от 29 сентября 1886 г.: «Переделки с иностранного — вещь вполне легальная, но только в том случае, если грех против 8-й заповеди не режет глаз... Избегайте популярных сюжетов. Как ни тупоголовы наши гг. редакторы, но уличить их в незнании парижской литературы, а особливо мопассановщины, труд нелегкий» (П I, 263). Как предположила Смирнова-Чикина, нежелание Чехова видеть свою фамилию на обложке было связано не с цензурными запретами, а с боязнью попасть, даже в шутку, в число переделывателей-драматургов, поскольку сходство с пьесой Жип в то время было слишком очевидно. Тем не менее фраза о Лейпциге — косвенное признание, что форма «Татьяны Репиной» позаимствована у зарубежных писателей.

Резюмируя свои наблюдения, Смирнова-Чикина пишет: «На вопрос, как возникла «Татьяна Репина» Чехова, каково её место в истории его драматургического творчества, была ли она пародией, кажется, можно дать такой ответ. <...> Форма была взята из веселой комедии, сюжет которой в некоторых элементах совпадал с ситуациями, намеченными Сувориным для его героев. Так получилась остроумная пародия на суворинскую «Татьяну Репину». Пьеса Чехова контрастна, противоположна ей, придаёт ей нелепый вид, лишает художественной убедительности. Оригинальность пародии Чехова состоит в том, что он не преувеличивал недостатки языка Суворина, не вводил ещё более длинных монологов. Он совершенно отбросил суворинскую манеру формирования речи персонажей, дав свою собственную. Нелепой развязкой он смеется над мелодраматизмом сюжета, пленившего Суворина.

В Татьяне «Репиной Чехова» перед нами блестящий отрывок-импровизация... могущий послужить уроком драматургу, а читателю доставляющий наслаждение»⁶.

М.М. Одесская, принимая высказанные Е.С. Смирновой-Чикиной положения, указывает на принципиальное различие между пьесой Жип и произведением Чехова. Общее для обеих пьес венчание в церкви вписано в совершенно разные литературные и культурные контексты. Если для Полетт (героиня Жип), легкомысленной искательницы любовных приключений, брак — способ развязать себе руки, то у Чехова православный ритуал выполняет совершенно иную функцию, а заключаемый брак тоже сделка, но совершенно иного рода. Чехов почти полностью воспроизводит на сцене церковное таинство, невзирая на его монотонность и статичность, театрализует его, вписывает в него мелодраматическое, бытовое и создаёт своеобразную мистерию⁷.

Примечания

1. Смирнова-Чикина Е.С. «Татьяна Репина» Антона Чехова // В творческой лаборатории Чехова. М.: Наука, 1974. С. 108—117.

2. Чехов М.П. Указ. соч. С. 63.

3. Долинин А.С. Пародия ли «Татьяна Репина» Чехова? // А.П. Чехов. Затерянные произведения. Неизданные письма. Воспоминания. Л.: Атеней, 1925. С. 59—84.

4. Смирнова-Чикина Е.С. Указ. соч. С. 113.

5. Смирнова-Чикина Е.С. Указ. соч. С. 116.

6. Смирнова-Чикина Е.С. Указ. соч. С. 117.

7. Margarita Odesskaya. Op. cit. P. 475—490.