«Сокращать до nec plus ultra»

На его пути не было счастливых случайностей. Он сам строил свою судьбу. Уже в его письмах начала 80-х годов мелькают признания о решительном отрицании «бесшабашного пренебрежения делом»¹. За три (!) месяца до того, как получить письмо Григоровича, он дает свой знаменитый совет (в январе 1886 года) брату Александру по возможности сжимать рассказы до nec plus ultra и формулирует правило, выработанное предшествующим трудом: «Чем больше сокращаешь, тем чаще тебя печатают».

Уместным было бы вспомнить, что и этот его знаменитый афоризм о необходимости безжалостных сокращений и переделок, который у всех на слуху, появился значительно раньше письма к брату и появился опять-таки сначала в художественном произведении: в шутливом рассказе — собрании веселых «фраз», как определили бы сейчас этот жанр юмористы, а именно — в «Правилах для начинающих авторов». Это комичнейший свод наставлений для смельчаков, отваживающихся связать свою судьбу с литературой. Юмореска была опубликована в «Будильнике» весной 1885 года, за десять месяцев до письма к Александру Павловичу! Следовательно, за год до назидательных наставлений Григоровича молодому автору серьезнее относиться к писательскому труду...

Общий зачин «Правил» таков: «Всякого только что родившегося младенца следует старательно омыть и, давши ему отдохнуть от первых впечатлений, сильно высечь со словами: «Не пиши! Не пиши! Не будь писателем!» А под рубрикой 14 значилось: «Давая волю фантазии, приудержи руку. Не давай ей гнаться за количеством строк. Чем короче и реже ты пишешь, тем больше и чаще тебя печатают. Краткость вообще не портит дела».

Как достигается краткость и что это такое, он объяснит позднее. Смысл его признания в том, что краткость находится в обратной пропорции к затраченному труду. Чем больше положено труда, тем короче писание. Вполне в духе мысли, которую любил Руссо.

Объясняя брату Александру Павловичу приемы работы, испытанные в собственном опыте, Чехов советует добиваться того, чтобы ни одного слова в тексте нельзя было исключить или заменить другим. Нельзя оставить редакторскому карандашу возможность кромсать твою рукопись. Для этого есть единственный путь, и он указан им: «Не позволяй также сокращать и переделывать своих рассказов... Ведь гнусно, если в каждой строке видна лейкинская длань... Не позволить трудно; легче употребить средство, имеющееся под рукой: самому сокращать до nec plus ultra и самому переделывать»². И дальше следует знаменитый вывод-афоризм, вывод-формула: «Чем больше сокращаешь, тем чаще тебя печатают».

Чехов нередко ставит исследователей перед неожиданными ситуациями. В случае с письмом к Александру Павловичу и с «Правилами для начинающих авторов» нарушена привычная последовательность. Обычно от писем и дневников, где фиксируются непосредственно возникающие впечатления и наблюдения, авторы переходят к произведению, используя ту же мысль, но уже обработанную. А здесь все меняется местами, здесь идея кристаллизуется прежде в самой художественной ткани произведения и только потом перекочевывает в письмо.

Ясно, что «газетная», «репортерская» работа к сроку сочеталась у Чехонте с другой, требующей размышлений, предварительного обдумывания, возвращений вспять к знакомой мысли, знакомой теме, к их шлифовке. Лень, не рассуждающая, работающая «залпом, зря», вызывает у него негодование. Он привык к спешке, но дорожит своим делом. «Уважай ты себя, ради Христа, — пишет он брату Александру, — не давай рукам воли, когда мозг ленив! Пиши не больше 2-х рассказов в неделю, сокращай их, обрабатывай, дабы труд был трудом... Литература для тебя труда не составляла, а ведь это труд! Будь ты порядочным человеком, посиди над рассказом в 150—200 строк дней 5—7, то что вышло бы!.. Работай, голубчик! Бди, копти и не траться на суету!»³

Он не резонерствует и не читает мораль старшему брату, который раньше его начал писательскую деятельность и даже ввел его в литературу, но безнадежно отстал, потому что Чехонте уже работал, как профессионал, а не дилетант, и ставил перед собой трудно достижимые цели. Он никогда не терял трезвой головы, но был дерзок в выполнении своих замыслов, потому что верил в себя. А веру в себя художнику дает только труд. И Чехонте давно избрал для себя этот путь, эту тяжкую дорогу постоянных усилий и напряжения, давно и раз и навсегда.

Но такие признания у него все же очень редки. Чаще всего для людей ненаблюдательных он производил впечатление баловня судьбы. В нем был, бесспорно, яркий артистический протеизм. Он, как мифологический герой, многолик даже в своих признаниях о собственной работе и скорее готов посмеяться над собой, весело попенять себе за леность, небрежность, халатность, чем удариться «в серьез». И в то же время с самых первых своих шагов он не идет на компромиссы со своей совестью, с сердцем говорит о циничном манкировании делом и готов походить в сереньком потрепанном сюртучке, но не унизиться до пошлого зубоскальства в печатных строчках. Двадцати трех лет, настоящий чернорабочий-поденщик в юмористических журналах, где его нещадно эксплуатируют, он не без гордости говорит: «Я газетчик, потому что много пишу, но это временно... Оным не умру»⁴.

Примечания

Nec plus ultra (лат.) «до крайних пределов». Однако у этого латинского выражения есть еще одно значение: лучший, непревзойденный. Оно тоже соответствует теме нашего разговора.

1. Письмо к А.Н. Канаеву: 26 марта 1883 г.

2. Не только Лейкин испытывал редакторский зуд, правя чужой текст, не особенно церемонились даже корректоры. В таких случаях Чехонте начинал энергично протестовать: «Против сокращений я ничего не имею... изменять же смысл не уполномачивал». (Письмо Н.А. Лейкину от 26 ноября 1884 г.). Болезненные операции, которым подвергались его рукописи, оставляли тягостное чувство. Возможно, пережитое в эти годы работы отразилось в «Драме на охоте», когда издатель говорит, что не желает «брать греха на душу, изменять чужое», и находит «лучшим и полезным совсем выпускать, чем изменять неудобное место».

3. Письмо от 6 апреля 1886 г.

4. Письмо к А.П. Чехову от 13 мая 1883 г.