Заключение

Русская литература в конце XX века (в 80-е и 90-е годы) и в начале XXI века оказалась под сильным влиянием постмодернизма, который как явление в культуре появился в середине XX столетия в странах Западной Европы. У истоков его идеологии стояли французские философы (постструктуралисты) Р. Барт, его ученица Ю. Кристева, Ж. Делез, Ж. Деррида, М. Фуко, в России — русские ученые М. Бахтин, Ю. Тынянов. В пережившую перестройку и слом политической и экономической систем Россию постмодернизм пришел уже в своем готовом, оформившемся виде. В общих словах, он предполагал такое видение мира, в котором нет места авторитету автора, нет каких-то вечных правильных истин, где все относительно, нет личной точки зрения, а вместо этого признается множественность мнений, даже противоречащих друг другу. Текст для постмодернистов является основной и главной реальностью, состоящей из множества культурных кодов, метафор, цитат. Юлия Кристева в одной из своих работ использовала понятие «интертекстуальность», предполагающую множественность связей текста с первоисточниками, на которые он явно или неявно ссылается. Собственно, прием интертекстуальности был известен еще в античности, любой текст возникает из знания автором каких-то источников, текстов, на которых он учился в свое время или просто читал. Многие тексты содержат какие-то общенародные культурные коды, например, народные поговорки или устойчивые словосочетания, имеющие значения, известные практически всем носителям языка, имена персонажей, ставшие нарицательными, например, «Емеля на печи» (то есть очень ленивый человек) или «Анна на шее» (женский вариант Емели). Такие культурные коды, значения, известные всем носителям языка, передают мысль автора, усиливают эффект от произведения, несут дополнительную информацию. Под влиянием постмодернизма прием интертекстуальности стал применяться повсеместно и явился своеобразной «визитной» карточкой литературы постмодернистского толка, а также современной литературы в целом, в том числе русской современной литературы.

Современные авторы, следуя литературной моде, включают в свои произведения фрагменты, сюжеты, образы героев из произведений известных писателей, чаще всего всемирно признанных классиков, довольно часто при этом переиначивая сам сюжет и перекраивая первоначальную мысль классического произведения. В этой ситуации логично появление вопроса: можно ли такое отношение современных авторов к классическим текстам назвать уважительным, как это следует делать новому поколению литераторов? Однозначного ответа на этот вопрос дать нельзя. Согласно мнению Владимира Борисовича Катаева, в современной русской литературе использование приемов постмодернизма не обязательно означает, что эта литература или ее автор принадлежит к определенному течению. Некоторые современные авторы (например, Эмиль Дрейцер) пытаются представить чеховских героев в современных нам декорациях, с нынешней моралью, зачастую низкой, «кухарной» психологией. Подобного рода «дорисовки» или «перерисовки» однозначно разрушают первоначальный замысел великих творений, можно сказать даже опошляют их, делают банальными и неинтересными. Все-таки надо иметь определенный талант, каким владел, например, Чехов, чтобы в серой обыденности увидеть нечто интересное, оригинальное и передать это, с одной стороны, реалистично, а с другой — художественно и этично. Множество современных произведений, опирающихся на претекст, даже нельзя назвать постмодернистскими, их цитации носят простой компилятивный характер, и мы упоминаем о них в работе для того, чтобы показать, что в настоящее время есть такой вид обращения к классическому наследию.

Ряд авторов, таких как, например, Владимир Сорокин, Константин Костенко и другие, выступая с позиции постмодернизма, не признавая авторитета классиков, в своих работах постоянно искажают первоначальный смысл классических произведений, доводя его до ощущения полного абсурда. Они как будто говорят читателям: сейчас новое время, прежние авторы уже устарели, их наставления сегодня лишены всякого смысла, они скучны и не нужны, поскольку действительность, которую вы видите сейчас, непонятна и бессмысленна. Возможно, такие литературные эксперименты можно было бы назвать необычными, если бы они представляли собой единичные примеры. Но в ситуации, когда таких произведений много, и, например, Сорокина называют одним из лучших писателей современности, это означает, что современные авторы, а с ними и читатели начинают отрицать великое значение классических произведений, они больше не считают классику поучительной, важной для духовного развития. Такое восприятие классического наследия не может не вызывать опасения за судьбу литературы и молодого поколения страны, на духовное развитие которого призвана влиять в первую очередь классическая литература. В монографии Владимира Борисовича Катаева «Игра в осколки» приводятся многочисленные примеры некорректного «использования» классики и ставится вопрос: доживет ли классическая литература до лучших времен? Какая судьба ее ждет дальше во времена наступившего постмодернизма? На фоне неясных перспектив и общего состояния российского литературного пространства, которое полностью оказалось под влиянием постмодернистских (можно сказать «депрессивных» настроений), вопрос о поиске традиции и преемственности чеховского наследия выглядит особенно актуальным.

Проведенное нами исследование на материале произведений современных постмодернистов, реалистов, а также авторов, чей стиль (и в этом особенность современного литературного периода) довольно трудно определить однозначно, показало, что среди современного поколения русских авторов много тех, кто обращается в своих произведениях к творчеству А.П. Чехова. В их число вошли достаточно известные, состоявшиеся русские современные писатели: Ю. Буйда, В. Пелевин, Л. Петрушевская, Д. Рубина, В. Сорокин, Л. Улицкая и др. Поскольку в выборку были включены работы авторов, принадлежащих к разным литературным направлениям, анализ характера обращений к творческому наследию А.П. Чехова показал его неоднородность: ряд писателей уважительно относятся к творчеству классика (более того, некоторые считают его своим учителем), однако некоторые авторы демонстрируют пренебрежение к чеховскому творчеству и классике вообще и используют известный претекст для привлечения внимания к своей работе.

Как показал сравнительный анализ произведений, в которых писатели обращаются к чеховскому наследию, большинство заимствований имеет признаки постмодернизма: включение в свой текст фрагментов из произведений Чехова осуществляется с целью творческого эксперимента, а это как раз тот самый способ построения художественного текста, который теоретиками постмодернизма называется интертекстуальностью. Обращение к претексту в произведениях современных авторов может носить конструктивный характер, при этом ими заимствуются художественные детали, общие сюжетные линии, цитаты, в том числе заголовочные и т. д. при общей оригинальности современного текста, то есть аллюзивность носит неявный характер. Творчество таких авторов, как Ю. Буйда, Д. Рубина, В. Солоух не содержит или редко содержит какие-либо отсылки к творчеству Чехова, последние чаще всего представлены в виде неявных аллюзий; этих авторов условно можно назвать преемниками авторского стиля Чехова (тяготение к малым литературным формам, «безличное» повествование от третьего лица, интерес к жизни обычных, средних людей, к их проблемам и душевным «болезням», характерным для всего российского общества, внутреннее желание и стремление увидеть хотя бы надежду на личностное прогресс развитие отдельно взятого человека) или, как минимум, сделать вывод о значительном влиянии Чехова на формирование писателей в период их становления.

В то же время использование чеховского интертекста возможно с целью полной реконструкции его первоначального замысла, доходящей порой до абсурда (Б. Акунин, Л. Петрушевская, Л. Улицкая и др.). Тем не менее, несмотря на такой конструкторско-экспериментаторский характер обращения с литературным наследием, эти писатели в интервью признают, что Антон Павлович повлиял на их становление как литераторов, не отрицают его авторитета и вклада в развитие русской литературы, сознательно применяют постмодернистские приемы для интерпретации его произведений, преследуя свои цели, но одновременно демонстрируя уникальность творчества А.П. Чехова (см., например, интерпретацию чеховской «Чайки» Б. Акуниным, в которой удивляет глубокая проработка характеров и взаимодействия персонажей) и, можно даже сказать, популяризируя его творчество в настоящее время.

Определенные связи творчества постмодернистов с чеховским наследием мы обнаружили в произведениях одного из самых ярких представителей писателей-постмодернистов В. Пелевина. Мы выявили типологические параллели между произведениями А.П. Чехова и В. Пелевина, в частности, по таким характеристикам, как остросоциальная направленность произведений, усредненный типаж описываемых персонажей, отсутствие выраженной авторской позиции, одинаковый взгляд на понимание таких категорий, как истина и правда («у каждого своя маленькая правда»), гуманистическая вера в возможность духовной трансформации героя, в целом, немного похожий ироничный стиль повествования.

Определенная связь наблюдается между произведениями Чехова, посвященными русской деревне, и творчеством писателей конца XX — начала XIX веков (В. Астафьев, В. Распутин, Р. Сенчин, М. Шанин). Не прибегая к прямым заимствованиям, современные авторы в своих произведениях очень реалистично отразили атмосферу, которая царит в русской деревне, а также особенности быта русского крестьянства в разные периоды истории, и это несмотря на различия в стилистике, содержательной стороне текстов и характере авторской оценки роднит творчество современных писателей с чеховским наследием.

Безусловно, в современном литературном пространстве Чехов занимает видное место — он известен и востребован современной читающей и пишущей аудиторией. Характер отношения к его наследию находится под влиянием идей постмодернистского толка: от отрицания и небрежного использования его цитат до смелого творческого эксперимента как широко, так и мало известными современными русскими писателями. Преобладающее количество современных произведений, содержащих отсылки к его творчеству — это пастиши (продолжения), ремейки (переделки на новый лад), аллюзии в заглавиях, сюжетах или именах героев современных произведений. Однако существуют авторы, которые увлечены не только возможностью использовать элементы чеховского наследия для придания внешнего сходства своим и его текстам, но и желанием глубоко прочувствовать творчество классика, отразить его идеи, пусть в своем понимании, но достаточно верно и главное, постараться донести этот важный смысл до читателя. В этом видится важная миссия по передаче традиций из поколения в поколение, от классического искусства к современному. Пусть внешне этот процесс похож на небольшой хрупкий мост между прошлым и будущим — главное, он есть.