И Чехова, и Лу Синя сложно назвать детскими писателями, но детская тема занимает особое место в их творчестве. Трудно сказать, что у самих писателей было счастливое детство, и это не могло не повлиять на их творчество.
В данной главе решается вопрос, какими изображаются дети в произведениях Чехова и Лу Синя, каково сходство в методе писателей, какими традициями русской литературы обусловлено это сходство, можно ли разделить произведения обоих авторов с детской темой на условные группы по типу изображаемого.
Как известно, творческий метод обоих писателей заключает в себе глубокий психологизм, внимание к человеческой натуре, и потому из-под пера авторов зачастую выходят живые бытовые зарисовки. И хотя Чехов и Лу Синь готовы увидеть и запечатлеть хорошие стороны человека, многое в их произведениях посвящено обличению общественных пороков.
В детях писатели видят зачатки будущих судеб мира, и потому внимание к детским образам у писателей-психологов особенно пристальное. Каждого из авторов интересует, как мир взрослых влияет на детей — и, как правило, эти столкновения детского и взрослого миров не лишены трагической ноты.
В центре внимания Чехова прежде всего, пожалуй, находится детское впечатление от окружающего мира. В голове ребёнка, в его живом воображении реальность, которая ещё не совсем понятна, преображается и становится фантастичной. Каждый раз читателю предоставляется возможность взглянуть на события «снизу», глазами маленького человека, и хотя дети почти нигде не являются прямыми повествователями, их точка зрения оказывается опорной. Именно благодаря возможности такого взгляда происходит переоценка ситуаций: честное слово оказывается дороже уязвлённого самолюбия, а убийца оказывается жертвой человеческой несправедливости.
Как отмечает современный исследователь, «детская тема возникает у Антоши Чехонте с первых его литературных шагов. «Каникулярные работы Наденьки N» — четвертый текст в его собрании сочинений, написанный в дебютном 1880 году. «После театра» появляется в 1895 году. Пятнадцать лет из чеховских писательских двадцати пяти. Тонкая тематическая линия, пунктир, позволяющий судить о чеховском художественном мире в целом» [Сухих, 1998: 280].
Многие критики обращали особое внимания на рассказы Чехова о детях: «В 1905 году «Вестник воспитания» дважды обратился к детской теме в творчестве писателя. В первом номере была опубликована статья Ю. Айхенвальда, и в четвертом номере — статья А.Н. Саввина «Дети в произведениях Чехова», где обращалось внимание на взаимоотношение детского и взрослого миров в рассказах Чехова» [Емец, 2001: 84]. Исследователь Г.А. Бялый рассматривает смысл рассказов Чехова о детях в философском ракурсе: «Всё то мелкое, ненужное, оскорбительное для человека, к чему притерпелись взрослые люди, в чем они видят привычную и неизбежную форму жизни и отношений между людьми, становится странным и ненатуральным для маленького человека» [Бялый, 1980: 366]
Яркие детские образы появляются во многих рассказах, но подробно рассмотрены будут только «Ванька», «Спать хочется», «Житейская мелочь», «Архиерей», «Гриша», «Мальчики», «Детвора» и повесть «Степь».
Разрабатывая детские образы, Чехов продолжает традиции русской литературы, где ребёнок — чистая безгрешная душа, отчасти переосмысливая этот образ, отчасти дополняя его. Однако детская чистота остаётся для автора важным культурным ориентиром.
Что касается Лу Синя, то в течение всей жизни он обращает особое внимание на обстановку, в которой вырастают дети, и задумывается, прежде всего, о душевном здоровье ребёнка. Писатель не раз выносит на обсуждение детский вопрос — как в художественной прозе, так и в публицистике. Так, в публицистическом сочинении «Шанхайские дети» (1933) из сборника «Северные песни на южный лад» Лу Синь говорит о том, что в китайских семьях среднего достатка существует два взгляда на метод воспитания детей. Первый из них таков: родители не учат ребёнка, как правильно вести себя, и предоставляют ему полную свободу, в результате чего ребёнок становится деспотом и оказывается лишённым всякой способности самостоятельно управляться с делами. Второй тип воспитания, по мнению писателя, противоположен первому. Он заключается в том, чтобы очень строго относиться к детям и часто ругать их, что безусловно приведёт к тому, что ребёнок не будет иметь уверенности в себе, станет запуганными и забитыми, словно раб или марионетка.
В рассказах и публицистических сочинениях раскрывается особая философия Лу Синя, и его рассуждения касаются самых разных аспектов: как взрослый должен воспитывать ребёнка, каково отношение у людей к роли родителей. Например, основываясь на теории эволюции, Лу Синь полагает, что во-первых, дети своей жизнью продолжают жизнь родителей, и по сравнению с предыдущим поколением они должны быть более развитыми, в большей степени приближены к совершенному человеку. Во-вторых, ребёнок не должен строго воплощать мечты своих родителей, боясь обмануть их ожидания и разочаровать в себе. В основе отношений родителей и детей должно быть не чувство долга, а любовь, и потому родительская забота о ребёнке должна быть бескорыстной.
В своих произведениях Лу Синь указывает на недостатки в воспитании детей и заставляет читателя серьёзно взглянуть на вопросы взаимоотношения детей и взрослых.
В дополнение к вышеизложенным взглядам можно привести ещё немало материалов по воспитанию детей, созданных Лу Синем. Писатель говорил и о недостатке качественной детской литературы, в которой были бы не только красивы картинки, но и полезное содержание. В этом он близок взглядам А.П. Чехова.
Период детства является важнейшим для человека, поскольку именно в это время складывается характер, а события, пережитые в детские годы, могут существенно повлиять на мировоззрение человека. Как уже было обозначено, детство обоих писателей отнюдь не было безоблачным. С ранних лет они начинают испытывать трудности и переживания, которые не знакомы большинству детей, особенно если сравнивать с нашим временем.
После того, как Лу Синю исполнилось тринадцать лет, в его семье случается несчастье за несчастьем: его дедушка оказывается в тюрьме, а отец тяжело заболевает. Как говорит сам автор, он испивает чашу страданий до дна, поэтому уже с детства узнаёт мир и жестокие социальные законы. Но ошибкой было бы считать, что всё детство Лу Синя было несчастливым. До тринадцати он живёт жизнью обыкновенного беззаботного мальчика — именно поэтому образы детей и детства отражаются в его произведениях идиллически, как счастье, отнесённое в прошлое.
Итак, для понимания творчества Лу Синя важны два фактора: его активная позиция по поводу воспитания детей, высказываемая неоднократно и вне литературного творчества, и контрастность его собственного детства: счастливое время, сменяемое несчастьями, воспоминания о котором остаются в далёком прошлом. Поскольку сам автор считает тему детства важнейшим и серьёзнейшим вопросом для осмысления взрослыми, его художественные произведения содержат определённую идею, способную, по замыслу автора, изменить порядок в обществе.
По сравнению с биографией Лу Синя, детство А.П. Чехова представляется более трудным. Причуды и деспотический характер его отца, заставлявшего и будущего писателя, и его братьев подчиняться своей воле, не могли не сказаться на дальнейшей жизни детей. В доме применялись самые суровые методы наказания. По-видимому, из лучших побуждений отец приучал детей к труду и не оставлял им ни минуты свободного времени. Юноши пели в церковном хоре, учились в гимназии (благодаря чему с ранних лет овладели иностранным языком), осваивали торговое ремесло. Отец мечтал, чтобы дети стали образованными и счастливыми, не считаясь ни с какими препятствиями и не жалея ни времени, ни средств.
Одна из самых тяжёлых сторон этого воспитания, о которой вспоминал повзрослевший Антон Павлович Чехов, заключалась в грубости и лжи, которыми сопровождались некоторые поступки отца. Торговое ремесло предполагало у обучающихся ему способности нарушать нравственные нормы во имя практической выгоды. Именно с этим связаны обвинения юноши, который, повзрослев, пытается установить в отчем доме свои порядки.
После шестнадцати лет из-за разорения и бегства отца А.П. Чехов становится кормильцем в семье. Поступив на медицинский факультет, он начинает регулярно печатать рассказы, и литература становится его заработком, который юноша тратит на близких.
Едва ли можно говорить о том, что детство будущего великого русского писателя было вовсе лишено детских радостей — многие острые углы смягчал характер его матери. Но каждое из произведений А.П. Чехова, посвящённое теме детства, несмотря на лёгкость стиля повествования, не лишено и некоторого драматизма. Тем не менее, как и в творчестве Лу Синя, мир ребёнка для Чехова оказывается чище и лучше, чем мир взрослого.
По поводу детской литературы своего времени А.П. Чехов не раз высказывался критически и даже сочинял литературные пародии на произведения для детей. Писателя раздражали неприкрытый дидактизм и фальшь этих текстов. Он полагал, что специально для детей писать не нужно вовсе, что ребёнку должно нравиться то же, что и взрослому, следует только правильно отбирать литературу, не содержащую чего-либо вредного для юного возраста. Не пытаясь нарочно становиться детским писателем, А.П. Чехов называл среди своего творчества два детских рассказа, которые, однако, могли бы быть интересными и для взрослых, — «Каштанка» (1887) и «Белолобый» (1895). И действительно, хотя авторы XX века (В. Бианки и др.) продолжат чеховскую традицию детской прозы о животных, эти произведения не уступают в неоднозначности и глубине проблематики большинству «взрослых» рассказов Чехова.
Как и Лу Синя, Чехова тревожила судьба детской литературы в родной стране. А.П. Чехов любил детей и с интересом наблюдал за ними. Именно эта точка зрения заинтересованного наблюдателя проявляется в большинстве его текстов о детях. И хотя для автора чрезвычайно важно проникнуть во внутренний мир ребёнка, показать его личные ассоциации, переживания и мысли по поводу окружающих вещей и явлений, повествователь всегда остаётся отдельной фигурой. Возможно, будучи человеком «без детства», А.П. Чехов как один из самых честных и искренних писателей сознательно воздерживается от взгляда на жизнь ребёнка изнутри, не желая фальшивить.
Итак, преломление биографических черт в творчестве обоих писателей весьма характерно. В детских образах может отражаться собственная радость и печаль. Кроме того, авторов волнуют проблемы воспитания детей — на страницах их произведений есть примеры трагически неверного и даже жестокого обращения с ребёнком. Дидактическая сторона художественной литературы, не чуждая задачам обоих писателей, проявляется в этих картинах вполне, но ненавязчиво и тонко. Сами же детские образы в их произведениях, исходя из основной цели и направления повествования, можно условно поделить на две категории, о которых далее пойдёт речь.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |