Анализируя тему медицины в творчестве А.П. Чехова и Лу Синя, нельзя не упомянуть важные повести «Палата № 6» А.П. Чехова и «Дневник сумасшедшего» Лу Синя. Эти два произведения считаются значимыми в творчестве обоих писателей. Повести обладают глубоким смыслом: в них показана попытка протеста против несправедливого, несовершенного, жестокого общества. Также их объединяет образ главного героя — сумасшедшего. На основе анализа сюжета и образов персонажей мы находим сходные мотивы в произведениях двух писателей-гуманистов.
В повести «Дневник сумасшедшего» Лу Синя рассказывается о людях, страдавших манией преследования. В «Дневнике сумасшедшего» есть подобное поведение: кажется, что нет логики в словах сумасшедшего, но из них мы можем понять, что по-настоящему вредно людям и почему появились различные пороки общества. В произведении Лу Синя герой находится дома, а не содержится в психиатрической клинике (в отличие от героев Чехова). Он боится, что окружающие люди убьют его. То, о чём он мыслит и говорит, кажется довольно странным. Весь дневник полон абракадабры, чепухи. Например, герой пишет: «Я понимаю их приёмы, убить прямо они не желают, да и не смеют, опасаясь злого наважденья. Поэтому все они связались друг с другом и понаставили всюду силки и сети, чтобы я сам попался в них» [Лу Синь, т. 1; 1954: 67].
Как и в русской классической традиции, при глубоком взгляде на слова литературных сумасшедших можно понять, что на самом деле в их хаосе скрыта истина, которую так называемые здоровые люди не могут познать.
Очевидно, что в третьей главе «Дневника сумасшедшего» Лу Синь высказал и своё собственное мнение: «Я раскрыл книгу по истории, но в книге отсутствовали хронологические даты, а каждая страница была испещрена словами «гуманность», «справедливость», «мораль» и «добродетель». Так как я все равно не мог заснуть, то глубоко за полночь внимательно читал книгу и вдруг между строками рассмотрел, что вся книга исписана одним словом — людоедство» [Лу Синь, т. 1; 1954: 65]. Здесь «людоедство» — метафора, имеется в виду суть феодального общества: это общество убивает мысли людей, тем не менее, оно провозглашает, что учит людей мыслить и вести себя в соответствии с общепринятыми нормами. Хотя феодальное общество не убивает физически, оно губит человека духовно.
Итак, в книге было написано четыре слова: гуманность, справедливость, мораль и добродетель. Эти слова считаются четырьмя понятиями конфуцианской морали. Они, как невидимые кандалы, связывают мысли народа, опутывают силу воли людей: если кто-то пытается вести себя вразрез с этими нормами, его будут считать сумасшедшим. К сожалению, в истории многих стран есть подобные случаи, когда неугодные власти люди были объявлены сумасшедшими и отправлены в соответствующие учреждения на насильственное лечение, дабы оградить общество от их влияния.
Сумасшедший в дневнике записал, что ему кажется, будто окружающие люди хотели его убить. Глазами сумасшедшего мы видим злые взгляды, странное поведение окружающих, замечаем, как унижают простой народ. Передовые люди, интеллигенция, революционеры и представители старого общества стоят на антагонистических позициях. Слова сумасшедшего для соотечественников выглядят как абракадабра, но, если вникнуть в суть его дневника, мы обнаруживаем, что в нём охарактеризована истинная угроза со стороны феодального общества — закабалить народ, изувечить его душу.
Эта повесть — крик души Лу Синя о страданиях, о трагической судьбе китайского народа, но в то же время в ней выражена вера писателя в счастливое будущее, надежда на детей. Следует помнить, что Лу Синь в своей жизни соединил профессии врача и писателя, поэтому целью своей жизни он поставил стремление спасти, «вылечить» своей народ с помощью слова.
Дневник был написан от первого лица. Это была новая форма для китайской литературы, поэтому, когда повесть была опубликована, уже сама форма вызвала особое внимание у литературоведов. Глазами сумасшедшего мы наблюдаем за этим миром. Кого можно назвать сумасшедшим, здесь определялось согласно нормам феодального общества. В пятой главе сумасшедший упоминал книгу китайской традиционной медицины «Перечень целебных корней и трав», написанную Ли Ши-чженем. Эта книга отразила нормы феодального общества, её автор считается его типичным представителем. Соответственно, люди, обладающие передовыми идеями, мыслящие и ведущие себя по-новому, считались сумасшедшими. В конце повести сумасшедший выздоровел, а это значит, что представители феодального общества победили. Они были намного сильнее и организованнее, и поэтому революционеры не могли свергнуть феодальной строй.
Стоит обратить внимание на то, что эта повесть был написана в 1918 г., перед началом новой культурной революцией в Китае. После буржуазной революции в 1911 г. Китай сильно нуждался в реформах в области культуры. Благодаря мощному пафосу духа борьбы с старым обществом и обличению общественных пороков это произведение способствует открытию китайского литературного языка и стоит у истоков культурной революции. Предисловие к повести было написано на древнекитайском письменном языке. Дневник же был создан на современном китайском языке. Два разных письменных языка словно представляют два противостоящих класса. Древнекитайский письменный язык олицетворяет консервативные, феодальные силы, а современный китайский язык — передовые, антифеодальные.
В «Палате № 6» Чехова и «Дневнике сумасшедшего» Лу Синя обнаруживается много общего. Больной в обеих повестях боится окружающих людей и страдает манией преследования. В этих произведениях описываются странные слова «сумасшедших» и их непонятное окружающим поведение.
В «Палате № 6» Чехов уделил внимание причине заболевания Ивана Дмитрича Громова и также его странному поведению: «...он встретил около почты знакомого полицейского надзирателя, который поздоровался и прошёл с ним по улице несколько шагов, и почему-то это показалось ему подозрительным» [Чехов 1977, т. 8: 77]. Болезнь со временем прогрессировала. Громов начинает избегать людей и стремиться к уединению. Его преследует панический страх того, что его подставят или он сам по неосторожности допустит серьёзную ошибку, из-за которой у него начнутся неприятности на работе. Здесь писатель А.П. Чехов как врач очень тонко и детально показывает душевные муки больного, боящегося негативных действий со стороны чужих людей.
Вместе с тем Чехов также следит за внутренним превращением доктора Рагина: «Когда-то очень давно доктор Рагин энергично работал, пробовал добиваться улучшений, но скоро убедился в безнадёжности всех попыток упорядочить дело <...> Он замкнулся в своей квартире и ушел в чтение философских и исторических книг» [Бомейко, 2009: 57].
Доктор Рагин как живой труп, равнодушный к страданию чужих, к презрению, к пошлости поведения. Он знал, что это не самый лучший путь, но не имел воли изменить что-либо. После разговоров с больным Громовым о философии и истории доктор Рагин начинает считать, что Громов говорит очень правильно и мысли его даже мудры. Так Рагин был «пробужен» словами Ивана Дмитрича, сумасшедшего, лежавшего в палате № 6. Как будто после двадцати лет размышления он наконец-то понял истину и пришел к мысли, что больно общество, а не этот человек.
После разговора с Иваном Дмитричем Громовым доктор не боится высказать свое мнение и не волнуется, насколько то, что он советует, действует на других. Когда сторож больницы ругает его, он решительно отказывается примириться с ситуацией.
Чехов не был первооткрывателем темы сумасшествия в русской литературе. Здесь он наследует традиции Гоголя, автора «Записок сумасшедшего». Крупнейшие представители мировой литературы исследовали эту тему в своих произведениях. У многих из них образы сумасшедших сквозные, они проходят через все творчество: Э.Т.А. Гофман, Ф.М. Достоевский, Э.А. По, У. Шекспир, М. Сервантес, А.С. Грибоедов, Н.В. Гоголь, А.С. Пушкин, М.А. Булгаков, Ф. Сологуб, А. Камю, В.М. Гаршин, П. Зюскинд, Дж.Р. Фаулз и Кен Кизи и др.
Порой авторы изображают сумасшедших через их иррациональное поведение, чтобы оттенить их образами так называемое «рациональное общество», в действительности очень нездоровое. Также и в двух рассматриваемых повестях писатели-врачи предлагают нам как диагноз болезнь социума и указывают на причины внутреннего заболевания.
Чехов и Лу Синь ставят один и тот же вопрос перед читателями: кто настоящий сумасшедший? И доктор Рагин, и рассказчик в «Дневнике сумасшедшего» (его имя не названо) задаются тем же вопросом: кто болен, пациент или общество? А в девятой главе повести «больной» Иван Дмитрич Громов говорит: «Но ведь десятки, сотни сумасшедших гуляют на свободе, потому что ваше же невежество не способно отличить их от здоровых... Вы, фельдшер, смотритель и вся ваша больничная сволочь в нравственном отношении неизмеримо ниже каждого из нас, почему же мы сидим, а вы нет?» [Чехов, 1947, т. 8: 130].
Громов как бы озвучивает то, о чём читатель думает. Он никому не мешает, никого не грабит и не убивает, даже не говорит гадостей. Если мы сравниваем Громова со смотрителем, кастеляншей и фельдшером, которые грабили больных, а также со старым доктором, который занимался тайной продажей больничного спирта, оказывается, что Громов очень порядочный человек. Хотя в характере доктора Рагина существуют явные недостатки, всё же он не намерен делать плохо другому и даже никогда не общается в приказном тоне с нижестоящими.
Доктор Рагин — человек мыслящий, он чётко знает, что для улучшения больницы недостаточно одной только его воли. Он приходит к выводу, что «если физическую и нравственную нечистоту прогнать с одного места, то она перейдёт на другое; надо ждать, когда она сама выветрится» [Чехов, 1977, т. 8: 83]. Но таких умных людей, как доктор Рагин, мало. Герой отчасти напоминает революционера Ся (персонаж из рассказа Лу Синя «Снадобье»). Похож на доктора Рагина и Иван Дмитрич Громов, который имеет передовые мысли и не думает о своей выгоде, однако то, что он говорит и делает, вредит интересам других людей, удобно устроившихся и живущих в соответствии с законами этого общества.
Разумеется, такой передовой человек не может получить поддержку народа, и он не избегает несчастной судьбы. В рассказе Лу Синя «Снадобье» человек также остаётся одиноким потому, что мыслит. В такую мрачную эпоху только немногие люди готовы противостоять обществу — такие, как доктор Рагин, революционер Ся, Иван Дмитрич Громов и даже сумасшедший в «Дневнике сумасшедшего» (хотя в конце повести он покорился судьбе). Немногие из них решаются в итоге на протест, только доктор Рагин и революционер Ся.
Диалог между сумасшедшим Иваном Дмитричем и доктором Андреем Ефимычем Рагиным показывает читателю, что речь пациента выстроена достаточно логично, слова Ивана Дмитрича полны осмысления жизни с точки зрения философии. Удивительно, но пациент легко понимает особенности характера доктора Рагина и его отношение к работе и жизни: «От природы вы человек ленивый, рыхлый и потому старались складывать свою жизнь так, чтобы вас ничто не беспокоило и не двигало с места. Дела вы сдали фельдшеру и прочей сволочи, а сами сидели в тепле, да в тишине, копили деньги, книжки почитывали, услаждали себя размышлениями о разной возвышенной чепухе и <...> выпивахом» [Чехов, 1947, т. 8: 138]. Иван Дмитрич умеет увидеть негативное в характере Андрея Ефимовича, осознать опасность его пассивной доброты.
Интересно отметить, как здоровые с точки зрения общества люди относятся к взглядам на жизнь Ивана Дмитрича. Когда доктор Рагин встречался с городским головой, воинским начальником, штатным смотрителем, членом управы (эти люди являются выразителями общественного мнения и представителями руководства), завидующим ему доктором Хоботовым и одним незнакомым доктором, он предлагал полезный проект, который мог бы принести выгоду и городу, и больнице. Но вышеперечисленные влиятельные особы не обратили внимания на его совет. Когда доктор Рагин жалуется на то, что горожане тратят свою жизненную энергию, своё сердце и ум на карты и сплетни, собеседники начинают думать, что доктор тяжело болен. Для них, не намеренных менять что-либо в своей жизни и в общественном устройстве, подобные слова — это всего лишь бред сумасшедшего.
Следовательно, это неестественное (с позиций общества того времени) поведение и слова, кажущиеся странными по мнению людей, позиционирующих себя как нормальных членов социума, а также желание коллеги — доктора Хоботова — занять место заведующего больницей способствуют тому, что Рагина считают таким же сумасшедшим, как его недавних пациентов, и помещают в палату № 6, сопоставимую с тюрьмой.
Итак, можно отметить, что тема сумасшествия, связанная с образами главных героев «Палаты № 6» и «Дневника сумасшедшего», метафорична: пациенты оказываются здоровыми духовно. Эти произведения вскрывают проблемы не только человеческой личности, но и злоупотреблений общества, вследствие чего большинство людей не может правильно познать мир. Именно поэтому писатели так заботятся о будущем народа и общества.
Концовка произведений также похожа. В «Палате № 6» доктор Рагин умер, победило отсталое общество. После смерти героя в обществе ничего не изменилось. У Лу Синя сумасшедший не погибает и даже выздоравливает, но он покорился судьбе, став обычным человеком, и больше не говорил абракадабру — то есть, снова побеждает общество. И Рагин, и китайский сумасшедший оба не в силах изменить ничего. Оба они — жертвы тёмного общества. Лу Синь и А.П. Чехов как врачи-писатели имеют особый авторский взгляд на вещи и широкий гуманистический кругозор.
Сумасшедшие у Лу Синя и Чехова оказываются слабыми перед обществом, хотя являются олицетворением его передовых сил. Общество пока не готово к их появлению, не в силах оценить мысли подобных людей. Так как их враги занимают господствующее место в социуме, то их влияние слишком велико. В случае, если они замечают, что кто-то может нарушить их покой, затронуть их интересы, они непременно объединяются, чтобы уничтожить передовые силы. Недаром в конце «Дневника сумасшедшего» Лу Синь взывает: «Спасите детей!» [Лу Синь, т. 1; 1954: 73]. Безусловно, дети — это символ надежды на будущее государства. Писатель не хочет, чтобы уродливое общество навредило им. Этот крик как звонок, как сигнал, требующий особого внимания представителей интеллигенции, в то же время этот крик чётко выражает суть этой повести.
Через слова сумасшедших писатель доносит до читателя то, о чём так называемые «здоровые» люди не могут говорить. Более того, через реплики сумасшедших писатель выражает свою заботу о будущем государства и демонстрирует переживания о народе. Возможно, эти сумасшедшие — действительные передовые силы интеллигенции. Однако, как отмечает Р. Клуге, «в «Палате № 6» показана гибель русского интеллигента прежде всего вследствие невозможности изменить существующие обстоятельства» [Клуге Р.-Д., 1995: 53]. Хотя силы передовых людей ещё слабы и они сталкиваются с неудачами в своей борьбе, А.П. Чехов и Лу Синь глубоко убеждены, что обнаружили застарелую болезнь и следует делать всё возможное, чтобы пробудить народ для спасения больного общества.
Взгляды окружающих, обычные движения и жесты, даже лай собаки заставляют «сумасшедшего» героя беспокоиться. И А.П. Чехов, и Лу Синь в немалой степени концентрируют внимание на описании поведения больных, особенно в повести «Дневник сумасшедшего»: почти вся повесть наполнена «абракадаброй». Например, «Утром осторожно вышел за ворота. Выражение глаз Чжао Гуй-веня было странным: то ли он боялся меня, то ли собирался погубить меня... Один из них был особенно злым; увидев меня, он рассмеялся, широко разевая рот. Меня всего, с головы до пят, вдруг бросило в холод, и я понял, что их приготовления уже закончены» [Лу Синь, т. 1; 1954: 62]. Даже в начале повести резкие слова писателя показывают, что герой уже тяжело болен. Весь мир и все люди, даже животные, которые попались на глаза больному, казались странными и враждебно настроенными к нему.
А.П. Чехов и Лу Синь как писатели, получившие медицинское образование, чётко понимают, что неважно, в теле или в душе появились болезни, ведь они влияют друг на друга. По мнению Громова, «персонажи, наделенные этим талантом, живут в состоянии постоянного психологического конфликта с окружающим миром <...>, который может перерасти в душевную болезнь» [Громов, 1989: 228]. Следовательно, все образы врачей и пациентов выбраны неслучайно.
Следует отметить, что и А.П. Чехов, и Лу Синь используют свои медицинские знания при описании поведения больного. Так, в рассказе «Попрыгунья» есть подробное описание предсмертного состояния человека: «Лицо его страшно осунулось, похудело и имело серовато-жёлтый цвет, какого никогда не бывает у живых... Грудь ещё была тепла, но лоб и руки были неприятно холодны» [Чехов, 1977, т. 8: 31]. Или же описывается, как герой другого произведения, который страдает манией преследования, замечает незначительные детали, ищет в их появлении значимую причину. Примеры такого поведения мы уже привели при анализе двух повестей о сумасшедших.
Характерно, что в начале повести «Палата № 6» отражаются не только симптомы болезни, но и правдоподобная обстановка в больницах России того времени. Как описывает доктор П. Малиновский, «трудно найти что-нибудь грязнее, воняющее, нечистоплотнее, чем житье крестьянина. В дождливое время вы должны благодарить бога, если вы доберетесь до его крыльца, не завязнув в грязи. Перейдя четыре или пять ступеней покосившегося крыльца, выходите в сени: пол кривой, просвечивают огромные щели, и на полу такая грязь, как на улице; у стен иногда два-три сундука, забросанные грязной изодранной одеждой; летом, на оглобле, воткнутой за перекладину, поддерживающую потолок, висит колыбель, и в ней пищит запачканный ребенок; в сенях вы непременно встретите овцу или свинью, да не одну, а несколько куриц; все эти животные украшают сени, чем они могут украшать, и развивают неприятный запах» [Федотов, 1957: 67]. Итак, можно полагать, что реальная обстановка больницы вполне могла соответствовать описанной Чеховым.
Оба писателя видели страдания крестьян и понимали, что грядёт столкновение между классами. Они стремились вылечить человеческие тела и души. В то же время цели создания произведений оказались разными.
Лу Синь пережил революцию, которая произошла в Китае в 1919 г., видел классовую борьбу. Произошедшие события не дали ему возможности сделать выбор в пользу профессии врача. Лу Синь поддержал пролетариат. Он беспокоился о китайском народе, не мог быть в стороне от его мук. В произведении Лу Синя имеется определённая политическая цель. Писатель сам неоднократно упоминает о ней в предисловии к повести: его творчество создано для народа и ради народа.
Из анализа произведения Лу Синя мы выявили его негативное отношение к китайской медицине. Можно также предположить, что писатель считает китайскую медицину символом феодальной силы, так как она всегда представляла собой часть китайской традиционной культуры. Следовательно, чтобы свергнуть феодальный строй, необходимо бичевать китайскую традиционную медицину. Поэтому в его произведениях часто встречается образ мошенника и происходит обличение героев-врачей.
В связи с вышеизложенными рассуждениями и приведёнными фактами упрёков автора в адрес китайской медицины можно сделать следующие обобщения: во-первых, техника повествования Лу Синя — один из способов для обличения пороков феодального общества; во-вторых, его ненависть к китайской медицине связана с тяжелыми испытаниями в детстве; в третьих, безусловно, автор хорошо владеет медицинским знанием, он использует его, наряду с богатством языка в качестве оружия, чтобы бороться с идеологическими врагами.
А.П. Чехов не дожил до революции, но продолжал верить в лучшее в людях. Писатель видел прикладной характер работы врача, осознавая, что добро должно быть активным, деятельным. Он замечал ощутимый результат своего труда, потому, видимо, и полагал, что медицина была на тот момент для народа важнее, нежели литература.
Если Чехов между медициной и литературой выбирает первое, то Лу Синь предпочитает в качестве основного рода занятий литературу. Будничная работа врача прозаична, но в ней много мелочей, и обыденная жизнь нередко скрывает их высокое содержание. Из мелочей тоже складывается глубина. Дело не в том, что есть наблюдающие глаза, способные видеть красоту и уродство в буднях и быте. А.П. Чехов обладает таким внутренним зрением, потому что он хорошо знает медицину. Его записи могут использовать действующие врачи. Не все писатели обладают таким внутренним зрением. Его операционный нож лечит тело, как перо фиксирует проявления душевных свойств. Чехов может проникнуть в суть дела через описание деталей, через демонстрацию быта персонажей.
В Чехове гармонично соединены талант врача и талант писателя, в письме к известному русскому невропатологу Е.И. Россолимо, он подчеркнул: «...занятия медицинскими науками имели серьёзное влияние на мою литературную деятельность. Они значительно раздвинули область моих наблюдений, обогатили меня занятиями... Они имели также и направляющее влияние, и, вероятно, благодаря близости к медицине, мне удалось избегнуть многих ошибок» [Чехов, 1979: 271]. Это определение отношений между писателем и профессией врача также подходит китайскому прозаику Лу Синю.
* * *
Между медициной и литературой существует глубокая связь. Мы рассмотрели на примере жизни и творчества А.П. Чехова и Лу Синя, как медицина воспитала в обоих писателях серьёзное, глубокое отношение к литературному труду, приучила внимательно наблюдать за тем, что происходит вокруг. С помощью медицины люди выздоравливают, а литература, как невидимый врач, помогает людям лечить духовные болезни. Медицина расширяет кругозор писателя, и, благодаря медицине, у него есть больше шансов общаться с крестьянами, с людьми, страдающими от бедности и унижения. Оба писателя беспокоятся о людях, которые живут в «темном царстве». И Чехов, и Лу Синь сострадают их мукам, их бедам, оба писателя хотят лечить не только физические, но и духовные болезни. Два великих писателя-гуманиста внимательно прислушиваются к внутренним желаниям людей, глубоко чувствуют их несчастья, стремятся облегчить их страдания, показать путь к счастью, свету, радости.
Можно назвать немало примеров того, как люди с медицинским образованием или со способностями в других науках, точных или естественных, становятся замечательными писателями. Чехов и Лу Синь — красноречивые примеры этого явления. Следует думать, что существует связь между картиной мира, которую закладывает медицинский факультет, и отражением этой картины мира в сочинениях писателя-врача. Это особое «медицинское» видение проявляется на разных уровнях. К ним можно отнести и писательское трудолюбие, необычайную выносливость и техничность в профессии, свойственную врачам, и особую манеру художественного взгляда: внимание к деталям (художественная деталь или краткая меткая характеристика персонажа выступает как симптом), и прямой интерес к разного рода «врачебным» историям (врачи и пациенты как герои произведений, описания болезней, диагнозы).
По-видимому, само решение о получении медицинского образования бывает вызвано в человеке большим интересом к людям, готовностью детально вникать в их проблемы, как бы ни были они неприятны при ближайшем рассмотрении. И если для А.П. Чехова литературный труд был косвенным продолжением такого взгляда на мир, то Лу Синь вовсе отказывается от медицины в пользу литературы, ставя нравственное здоровье выше физического, выбирая труд на поприще духовного целительства. Но и в его произведениях врачебный инструментарий остаётся важнейшим способом понять мир и заглянуть в душу человека.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |