Тема разорения — свершившегося или грядущего — проходит через все пьесы Чехова. Над владельцами усадеб и домов постоянно витает призрак невыплаты долга, банкротства. Даже герой водевиля «Медведь» прибывает к очаровательной вдове по весьма прозаическому поводу. «А у меня теперь такое настроение, что если я завтра не заплачу процентов, то должен буду вылететь в трубу вверх ногами. У меня опишут имение!» — восклицает он.
И дело не только в том, что владельцы усадеб и имений — Иванов, Сорин, Раневская и Гаев — плохие хозяева. Хотя их обкрадывают управляющие, и земля их глядит на них «как сирота». Лишь дядя Ваня, Войницкий, избежал этой участи. Он назначил приказчиком самого себя и посвятил хозяйствованию всё своё существование. Собственность в мире Чехова всегда под угрозой и должна быть потеряна. Причем потеряна не по вине чужого, но по вине своего. Неумение рассчитывать средства и силы, неспособность трезво оценить свои как человеческие, так и финансовые возможности, преследует героев.
Разорение и банкротство отца Чехова, вынужденное бегство семьи в Москву наложило неизгладимую печать на гимназиста, оставленного в разоренном гнезде. Он должен был не только распродавать вещи и высылать деньги родителям, но и зарабатывать себе на жизнь. За громкими словами «разорение» и «банкротство» в истории семьи писателя стоят самоуверенность и нерасчетливость Павла Егоровича Чехова, лавочника и церковного старосты. Задумав строить новый дом, он не сумел просчитать необходимую для этого смету и доверился подрядчику. В результате дом был описан за долги, а владельцем стал знакомый семьи, ушлый чиновник Селиванов. Чеховы бежали из родного города от долгов и позора.
В пьесах Чехова есть герои, которые привычно живут в долг. Причем на заём их толкает отнюдь не нужда или непреодолимые обстоятельства. Иванов владеет огромным имением. «Тысяча десятин земли — и нет ни гроша в кармане...», — иронизирует его управляющий Боркин. Позора такие должники как будто не боятся. Равно как и того, как и чем им придется расплачиваться. В начале пьесы тот же Боркин напоминает Иванову, что скоро надо платить проценты Лебедеву. На что Иванов привычно отвечает, что попросит Лебедева подождать. Уже три года Иванов не может уплатить даже проценты. Имение его разорено.
На Иванове, как и на других «должниках» в пьесах Чехова, висит не только денежный долг. Они опутаны неотданными человеческими долгами. Забвение денежного долга лишь продолжение забвения человеческих обязательств. Такие герои обречены на то, чтобы годами проживать взятое в долг, и расплатой в конце концов становятся не деньги, которых уже нет. Но собственная жизнь.
В «Чайке» как будто нет должников. Успешная актриса Аркадина имеет в банке семьдесят тысяч. В конце XIX века в России владелец такого капитала мог считаться состоятельным человеком. Однако Ирина Николаевна скупа. «А попроси у неё взаймы, она начнет плакать», — иронизирует её сын Треплев.
Владелец имения Сорин признаётся, что все его деньги забирает управляющий и тратит на земледелие, скотоводство и пчеловодство. «<...> и деньги мои пропадают даром», — смеется он. Неизвестно, досталось ли Сорину имение по наследству или же было куплено им. Очевидно лишь, что Треплеву не приходится рассчитывать на помощь доброго дяди или скряги-матери, но надо полагаться лишь на себя, как и Нине Заречной.
В усадьбе Сорина судачат, что покойная мать Нины оставила все деньги и имение мужу. А тот всё переписал на вторую жену. Раздел имущества, тайные и явные сговоры и предпочтения внутри одной семьи — не менее значительная тема, чем разорение. Права на владение имуществом таят истоки многих драматических коллизий в чеховских пьесах. Отчего мать Нины не хотела, чтобы дочь была обеспечена хотя бы приданым? Настаивал ли на этом отец Нины? Эти вопросы остаются без ответа.
Конечно, не бедность заставляет Нину выбрать путь актерства. Навряд ли деньги помогли бы ей найти своё место на театральной сцене. Героиня «Скучной истории», несостоявшая актриса Катя, во многом напоминает Нину Заречную. Опекун, профессор Николай Степанович, сберег для неё небольшое состояние, оставленное Кате её отцом. Этими деньгами Катя распоряжается весьма нерасчетливо и живет на широкую ногу. На предостережения Николая Степановича, что будет, когда она промотает отцовские деньги, нажитые честным трудом, Катя досадливо отвечает: «Там увидим».
Наследство в мире Чехова, проматывают ли его или сохраняют, одинаково не приносит своим владельцам счастья. Несчастлив в повести «Три года» Лаптев, волей судьбы оказавшийся наследником и распорядителем не только капитала, но и целого дела. Это «дело» лишает его душевного покоя и согласия с собой, как уже лишило его мать и брата Федора. Однако выйти из предопределенной колеи он не в силах. Собственность, огромное имение, лишь отягощает семью Войницких.
* * *
В пьесах Чехова наследственные дела таят что-то неразгаданное, но предопределяющее судьбы героев. Странно завещание матери Заречной. Не менее удивителен выбор Войницких. Отец Ивана Петровича Войницкого был сенатором. То есть достиг одной из высших ступеней сословной иерархии империи. По существовавшему тогда праву всё имущество должен был после смерти родителей наследовать сын. Дочерям полагались ничтожные доли наследства. Однако родители могли выделить дочери приданое. Приданое, собственно говоря, и являлось единственным пожизненным капиталом женщины. Муж не мог владеть им.
Юмористика Чехова дает красноречивую и убедительную картину «брачного рынка» последней трети XIX века. Одна их главных тем юмористических рассказов писателя — это желание родителей сбыть с рук дочь-невесту и горячее нежелание мужчин жениться или жениться «без интереса». В «Свадьбе» Апломбов укоряет тещу: «Например, кроме предметов домашней необходимости, вы обещали также дать мне за вашей дочерью два выигрышных билета. Где они?». Тут же выясняется, что эти билеты теща заложила. Потом на свадьбе разражается скандал из-за того, что гость назвал приданое невесты Дашеньки «пустяшным».
Приданое Веры Петровны, сестры Войницкого, никак нельзя считать пустяшным. Дядя Ваня говорит об этом так: «Мой покойный отец купил это имение в приданое для моей сестры». Почему-то и зачем-то в качестве приданого было куплено огромное имение, оно стоило девяносто пять тысяч. Отец Войницкого уплатил только семьдесят тысяч, осталось долгу двадцать пять тысяч.
Получается, что семья не располагала достаточными средствами для покупки такой собственности. Тем более непонятна такая щедрость по отношению к дочери и её браку с сыном простого дьячка. Однако Войницкие, если судить по их подготовке к будущей свадьбе, вели себя так, как будто им оказана величайшая честь и все они должны пожертвовать собой и своим материальным благом. Иван Петрович Войницкий так и поступил, вовсе отказавшись от наследства. Как он сам говорит: «В пользу сестры, которую я горячо любил». Более того, Войницкий добровольно взял на себя выплату чрезвычайно большой суммы — 25 тысяч рублей.
«<...> я десять лет работал, как вол, и выплатил долг <...>», — восклицает он в знаменитой сцене в третьем акте. К чему же привело такое удивительное распределение наследства и почему все деньги были вложены именно в землю и дом?
Очевидно, что профессор Серебряков не мог вести хозяйство в имении, более того, по роду своей деятельности, он не мог и жить там. Имение стало домом для Войницкого, потом его сестры с племянницей. Огромный дом в двадцать шесть комнат, угодья, леса — всё это требовало заботы и каждодневного обихода. И все эти богатства не сделали счастливыми его обитателей.
Владелица имения, сестра Войницкого, по-видимому, оказалась несчастлива в браке. Иначе необъяснимо, почему горячо любившая своего мужа Вера Петровна, не захотела жить с ним в городе и вместе с дочерью поселилась в имении. Несчастлива и Соня, её дочь. Хотя, в отличие от Нины, она богатая наследница. Имение после смерти матери принадлежит ей. Иначе непрактический, но вполне расчетливый Серебряков давно продал бы его. По наследственному праву он мог получить одну седьмую часть недвижимого имущества, принадлежавшего его супруге. Однако Серебрякову не досталось ничего, так было составлено завещание.
Прошлое героев «Дяди Вани» словно намеренно затемнено автором. Очевидно лишь, что Вера Петровна, в отличие от матери Нины Заречной, не захотела оставить имение своему очаровательному мужу. Однако Соня, которой волей судьбы, принадлежит всё, живет в своем доме отнюдь не как богатая барышня, но как экономка.
* * *
Имущественные отношения и взаимные претензии героев «Трёх сестёр» едва ли внятны современному зрителю. Однако они не менее значимы, чем сожаления сестёр о том, что из их брата ничего не вышло. Или упреки Андрея, подозревающего, что сёстры его осуждают.
В записях Чехова есть одна, впрямую относящаяся к этой коллизии: «Кул(ыгин): «дом стоит 50 тысяч, нужно делить на всех, т. е. на четыре части, а брат один всё забрал. (Он хочет делить, но Маша и сознать не хочет.)». В тексте «Трёх сестёр» реплика осталась, однако роли зеркально переменились. В третьем действии Маша с возмущением произносит: «...а ведь дом принадлежит не ему одному, а нам четверым! Он должен это знать, если он порядочный человек». В ответ её муж, Кулыгин, успокаивая, отвечает: «Мы с тобой не бедны. Я работаю, хожу в гимназию, потом уроки даю...» Но Маша не может успокоиться и настаивает: «Мне ничего не нужно, но меня возмущает несправедливость».
В чём же состоит несправедливость, и какой мерой Маша судит своего брата Андрея? В большинстве постановок пьесы «Три сестры» Наташа, закономерно выступает как захватчица. Робкая на вид барышня постепенно прибирает к рукам дом и хозяйство, начинает распоряжаться всем, и в конце концов сёстры покидают дом своего отца. Наташа же мечтает, как теперь она прикажет вырубить деревья и насадить цветочков. Наташа по своей сути действительно хамка и собственница. Однако ей незачем захватывать то, что по праву принадлежит её мужу. А значит, по разумению Наташи, ей и детям.
По наследственному праву Российской империи, лишь сын (или сыновья) наследовали имущество родителей. Дочери могли получить лишь одну четырнадцатую часть недвижимого имущества родителей и одну седьмую часть движимого имущества. Конечно, если не было завещания. Как следует из текста пьесы, генерал Прозоров скончался внезапно. Он не был в отставке, командовал бригадой. При жизни он не успел распорядиться принадлежавшим ему имуществом. Или же завещание было составлено в пользу Андрея, и отец мог взять с него честное слово разделить немалые деньги, полагающиеся за дом и сад, между всеми четырьмя детьми.
Наследством генерала является дом, где обитают Прозоровы. Именно его и унаследовал Андрей. Таким образом, хотя в начале пьесы сёстры едва ли осознают это, хозяин именно он. И самое интересное — это то, как любимец и надежда семьи распорядился не только своей жизнью, но и домом. Тем самым, что нажил отец, и в котором живут его сёстры и его семья.
Что происходит с Андреем на протяжении пяти лет — зритель наблюдает воочию. Какой он семьянин и брат, как он служит в земстве, какой у него досуг. В тени остается самое страшное в судьбе Андрея. И это не его женитьба на «мещанке» и измены жены, не его несостоятельность на научном поприще. Даже не его опошление. Но то, что он игрок. Неизвестно, когда и почему Андрей втянулся в игру. Понятно лишь, что от скуки, от недовольства жизнью он стал бывать в клубе и играть в карты. Андрей даже в присутствие готов идти, потому что дома ему скучно. Во втором действии Ирина говорит Маше: «Надо бы принять какие-нибудь меры. Вчера доктор и наш Андрей были в клубе и опять проигрались. Говорят, Андрей двести рублей проиграл».
Маша откликается на сетования Ирины вполне равнодушно: «Что же теперь делать?». На что Ирина взрывается гневной тирадой: «Две недели назад проиграл, в декабре проиграл. Скорей бы всё проиграл, быть может, уехали бы из этого города».
Значит, Андрей играет уже давно. Если посчитать, сколько Андрей позволяет себе проигрывать за один вечер, то размер суммы действительно взывает к «каким-нибудь» мерам. Помимо обязательств по отношению к сёстрам, Андрей уже отец и муж. Очевидно, что Андрей играет безудержно и безоглядно. За один вечер он проигрывает сумму, на которую сельский учитель должен был жить и кормиться целый год. За 750 рублей в год Чехов снимал дом в Москве на Садово-Кудринской, где жило всё его большое семейство.
В произведениях Чехова легкое отношение к жизни, баловство удовольствиями почти неизменно идут рука об руку со словом «залог». Многие исследователи указывали на сходство рассказа «У знакомых» и пьесы «Вишнёвый сад». Но многое в рассказе отсылает и к пьесе «Три сестры».
* * *
В этом рассказе, как в сжатой пружине, заключены все коллизии пьесы. Есть две сестры, Татьяна и Надежда. Их родовое имение Кузьминки разорено. Виновник разорения — муж Татьяны, Сергей Сергеич, очаровательный бездельник и бонвиван. «Уже со станции виден был лес Татьяны и три высоких узких дачи, которые начал строить и не достроил Лосев, пускавшийся в первые годы после женитьбы на разные аферы: «Разорили его и эти дачи, и разные хозяйственные предприятия, и частые поездки в Москву, где он завтракал в «Славянском базаре», обедал в «Эрмитаже» и кончал день на Малой Бронной или на Живодерке у цыган (это называл он «встряхнуться»)».
Совпадений с пьесой в рассказе много. Подруга сестёр, Варвара, напоминает Ольгу Прозорову. О ней сказано: «И было очень заметно, что она заработалась, тяжелый, однообразный труд и её постоянное вмешательство в чужие дела, заботы о других переутомили и состарили её».
Старшая сестра, Татьяна, чем-то схожа с Наташей. Она может говорить лишь о своих двух девочках, похожих на булки и, подобно Наташе, уверяет всех, что её дети необыкновенные. Младшая, Надежда, полна тех же упований, что и Ирина Прозорова: «Совершенно незнакомая с трудом, она теперь была воодушевлена мыслью о самостоятельной, трудовой жизни, строила планы будущего — это было написано на её лице, и та жизнь, когда она будет работать и помогать другим, казалась ей прекрасной, поэтичной».
Как и Прозоровы, сёстры в рассказе не осознают размера разразившейся катастрофы, хотя торги уже назначены. Им кажется, что можно найти какую-то зацепку в законе, или же Подгорин вдруг сделает предложение Надежде и всё будет спасено.
«Какая там новая жизнь! Сергей хлопочет, ему обещали место податного инспектора где-то там в Уфимской или Пермской губернии, и я готова куда угодно, хоть в Сибирь, я готова жить там десять, двадцать лет, но я должна знать, что рано или поздно я всё-таки вернусь в Кузьминки. Без Кузьминок я не могу. И не могу, и не хочу. Не хочу!» — восклицает Татьяна и даже топает ногой.
Адвокат Подгорин говорит милейшему Сергею Сергеевичу слова, которые с полным правом могли быть отнесены к Андрею Прозорову. Он называет Лосева легкомысленным и праздным человеком прямо говорит, что тот сделал массу зла.
Лосев в ответ искренне и глубоко недоумевает: «Я сделал массу зла? — спросил Сергей Сергеич, поднимаясь и с удивлением глядя на Подгорина. — Дорогой мой, вы ли это говорите? Я сделал массу зла?! О, как вы меня мало знаете! Как вы меня мало понимаете!».
Масса зла, сотворенная Андреем Прозоровым — это безудержная игра в карты, и огромный долг, который составил 35 тысяч рублей. Именно об этом он говорит в финале третьего акта, то виня себя, то горячо оправдывая. И если во втором акте Андрей только двигался к разорению, то в третьем действии его положение можно признать просто безвыходным. За тридцать пять тысяч рублей в ту эпоху можно было купить большое имение. В сущности, Андрей проиграл всё, чем он владел, если исходить из записей Чехова и фразы, что дом стоит 50 тысяч.
В пьяном самобичевании Лосев уверяет Подгорина, что если бы не жена и дети, он бы давно покончил собой, потому что назначены торги. Наделав немыслимых долгов, Андрей Андреич Прозоров нашел тот же выход. Он заложил дом и торги неизбежны.
* * *
Ночью, во время пожара, Андрей пытается поговорить с сёстрами и объяснить, что же с ним происходит все эти годы. Он толкует о том, что его жена Наташа прекрасный, честный человек, прямой и благородный. Что он находит своё служение в земской управе не менее святым и высоким, чем служение науке. И потом говорит о самом главном: «Я заложил дом, не испросив у вас позволения... В этом я виноват, да, и прошу меня извинить. Меня побудили к тому долги... тридцать пять тысяч... Я уже не играю в карты, давно бросил, но главное, что могу сказать в своё оправдание, это то, что вы девушки, вы получаете пенсию, я же не имел... заработка, так сказать...»
В этом выкрике отчаяния важно всё. И то, что Андрей заложил дом, не спросив позволения у сестёр. Значит, он действительно был владельцем по праву завещания, иначе банк не взял бы дом в заклад целиком. И что он чувствует обязательства по отношению к сёстрам, которые он давал когда-то.
Андрей Прозоров своими проигрышами и закладом дома вверг в финансовую катастрофу не только себя. Он оставил своих двух незамужних сестёр бесприданницами. Именно потому еще он пытается оправдать себя тем, что сёстры получают пенсию.
Тема приданого является для чеховских героев немаловажной, причем не только в юмористике, посвященной «брачному рынку». В «Иванове» про главного героя выдумывают и злословят, что он женился на еврейке Сарре ради денег, и что он жестоко разочарован тем, что вовсе не получил приданого. С большого приданого и покупки имения началась история, последствия которой описаны в пьесе «Дядя Ваня». В записях к «Трём сёстрам» есть и такая. Кулыгин говорит жене Маше: «Я до такой степени счастлив, что женат на тебе, что считаю неблагородным и неприличным говорить и даже упоминать о приданом. Молчи, не говори...»
Оправдание Андрея, когда он говорит о пенсии, которую получают сёстры, довольно беспомощно. По закону семьям офицеров назначались пенсии из государственного казначейства. Правом пенсии могла воспользоваться лишь Ирина, и лишь до достижения возраста совершеннолетия, то есть двадцати одного года. В начале пьесы Ирине исполняется двадцать, так что пенсией она могла пользоваться весьма недолго.
Существовали и так называемые эмеритальные кассы. В них отчислялась часть жалованья. Право на пенсию имели семьи офицеров, прослуживших не менее 25 лет и участвовавшим в кассе не менее 20 лет. Скорее всего, сёстры Прозоровы получают именно такую пенсию. Она не могла быть очень большой. Очевидно, что генерал Прозоров заботился о будущем своих детей, оставив им в наследство не только хорошее образование, но и материальное обеспечение. Вопрос лишь, как каждый из них распорядился этим.
Любопытна фраза Андрея о том, что он не имел заработка. Что она может означать? Наверное, что он недостаточно зарабатывает, чтобы покрывать свои невероятные долги. В земской управе Андрей держится лишь милостью Протопопова, имеющего особенные отношения с «прекрасной и честной» Наташей, женой Андрея. Андрей ленив и инертен, чтобы искать дополнительный заработок. Поэтому заклад дома представлялся ему единственным выходом.
* * *
Что представлял собой заклад? Владелец поместья или дома или иной собственности мог обратиться в банк. Банк принимал собственность в заклад и выдавал сумму денег. В некоторых банках она не должна была превышать половины стоимости заклада.
Получив деньги, собственник обязан был выплачивать оговоренные банком проценты. По истечении оговоренного срока, помимо процентов, заемщик должен был вернуть занятые им деньги. Если он не выплачивал проценты, то эта сумма прибавлялась к сумме его займа. Когда сумма невыплаченных процентов, прибавленная к сумме займа, достигала стоимости заложенного имущества, это имущество выставлялось на торги. Деньги, вырученные на торгах, отходили банку в счет погашения долга. Именно это произошло с владельцами поместья. Они жили так роскошно и неосмотрительно, что дело дошло до торгов. У роковой черты в этой пьесе стоят не только несостоявшаяся самоубийца Раневская и беспомощный Гаев, но и молодое поколение этой семьи — Аня и Варя.
Раневская и Гаев, не задумываясь, отбирали будущее не только у себя, но и у своих близких, поэтому естественно, что Любовь Андреевна легко присваивает деньги ярославской бабушки. Эти деньги, тысяч десять-пятнадцать, присланы состоятельной родственницей Гаеву, чтобы он купил имение на её имя с переводом долга. Она сделала это для Ани. Мать Ани, ни секунду не колеблясь, забирает себе чужие деньги. На них она поедет в Париж и, как она сама говорит, хватит их «ненадолго».
Ненадолго хватит и внешне благопристойной жизни Андрея Прозорова. Ему нечем отдавать огромные долги. Залог лишь отсрочил позор разорения. В разговоре Ирины и Маши о карточной игре Андрея поражает последняя реплика Ирины. Когда Маша замечает: «Надо только, чтобы Наташа как-нибудь не узнала о проигрыше», Ирина бросает уверенно: «Ей, я думаю, всё равно».
Фраза и в самом деле удивительная. Наташа, которая гонит старую няньку за то, что та стала бесполезной и устраивает скандал из-за брошенной кем-то вилки, вдруг безразлична к таким огромным проигрышам мужа? Ведь Андрей проигрывает деньги, которые должны были бы оставаться в семье. Отчего Ирина беспокоится, что нужно принимать какие-то меры, а Наташа бездействует?
В пьесе сказано, что весь город говорит о проигрыше Андрея. В уже упоминавшем разговоре Маша сетует: «Я про Андрея... Заложил он этот дом в банке, и все деньги забрала его жена, а ведь дом принадлежит не ему одному, а нам четверым! Он должен это знать, если он порядочный человек». Получается, что Андрей заложил дом, потому что у него был огромный проигрыш, но все деньги забрала его жена Наташа. То есть на Андрее «висит» не только колоссальный личный карточный долг, но он еще и должник банка. Ведь именно он закладывал имущество и отвечать придется ему. И теперь Андрей не располагает уже никаким имуществом, чтобы расплатиться за проигрыш. Наташа может отдать приказ вырубить деревья и насадить для запаху цветочков, однако единственной хозяйкой дома ей быть не так уж долго. Дом будет выставлен на продажу за долги, которые Андрею выплачивать нечем.
В сцене пожара, то обвиняя, то обеляя себя, Андрей начинает плакать и говорит: «Милые мои сёстры, дорогие сёстры, не верьте мне, не верьте...» Он плачет так же, как плакал перед Подгориным Лосев, жалея себя.
Помещик Иванов, запутавшийся в человеческих долгах, отдать которые он в силах, осуждает себя на самоубийство. Дядя Ваня, Войницкий, десять лет работал как вол, чтобы выплатить чужой долг. Андрей Прозоров, чьи слезы столь же искренны, как слезы Лосева, даже в бесчестии до последнего пытается оттянуть момент расплаты, налагая на себя новые и новые путы.
Наташа не смогла и не захотела удерживать Андрея от распада. Она сама была частью этого распада. Поэтому, узнав о закладе, она весьма логично захотела обеспечить себя и своё будущее. В отличие от Сарры («Иванов») или Сони («Дядя Ваня»), Наташа никогда не разделит тяжелой участи близкого. Скорее всего, отобрав деньги у мужа, она положила их в банк под проценты на своё имя. Она трезво рассудила, что Андрей будет играть и дальше и что ему уже помочь нельзя.
Не в правилах таких натур, как Наташа, обделять себя. И даже если она заставила Андрея обратиться в банк, то для неё это была единственная возможность получить часть причитающегося ей имущества. А в том, что ей причитается — Наташа уверена несокрушимо. Именно поэтому ей «всё равно». Она распевает «Молитву девы» и открыто принимает в доме Протопопова.
Очевидно, что Андрей не сможет выдержать разорения. Как про Гаева, получившего место в банке, говорят — «не усидит», больно ленив, так «не усидит» и Андрей. Из управы, откуда бумаги на дом приносит Ферапонт, его выгонят.
Генерал Прозоров угнетал своего сына воспитанием, готовил его к необыкновенной жизни, но в отличие от той же Ольги, не научил трудиться. Скорее всего, Андрей, толкующий глухому Ферапонту о свободе от праздности, вообще не представляет, что бы он мог делать в жизни, и какое занятие могло бы прокормить его.
* * *
В конце пьесы каждый из Прозоровых произносит финальный монолог, подводящий итог всего произошедшего с ним, и едва ли не каждый повторяет свои старые песни. Андрей катает колясочку и опять ругает город, в котором живет. Чебутыкину он элегически жалуется: «Опустеет наш дом. Уедут офицеры, уедете вы, сестра замуж выйдет, и останусь в доме я один». Грусть Андрея понятна. С отъездом Ирины дом станет чужим. Ничто больше не связывает Андрея с прошлым, Настоящее его безрадостно, а будущее позорно и пугающе.
На фразу об одиночестве Чебутыкин отзывается вопросом: «А жена?». Андрей отвечает: «Жена есть жена». И как город не соответствует его масштабу и чаяниям, так и жена оказалась «не той».
Признание в любви (в конце первого акта) Андрей завершал словами: «Дорогая моя, хорошая, чистая, будьте моей женой! Я вас люблю, люблю... как никого никогда...». Признание в нелюбви он тоже начинает словами: «Она честная, порядочная, ну, добрая...», не решаясь признать, что жена оказалась не честной и не доброй.
А дальше, перечислив несуществующие добродетели Наташи, он признаётся вдруг, что в ней при всем том есть нечто, принижающее её до мелкого, слепого, этакого шаршавого животного. «Во всяком случае, она не человек», — выносит он свой вердикт. И потом, столь же необоснованно пускается в уверения, что он Наташу любит, или, по крайней мере, любил. Только вот не понимает, за что и отчего. Ненавистный город для Андрея полон живых мертвецов, Наташа — вовсе не человек, но мелкое животное. Однако ни разу он не обратит к себе вопроса — кем же тогда является он сам?
Чебутыкин, выслушав Андрея, предлагает казалось бы парадоксальный выход: «Я, брат, завтра уезжаю, может, никогда не увидимся, так вот тебе мой совет. Знаешь, надень шапку, возьми в руки палку и уходи... уходи и иди, иди без оглядки. И чем дальше уйдешь, тем лучше». Но, учитывая, что Андрей разорен, и ему не избежать позора, совет этот не так уж парадоксален и безумен. Однако Андрей никуда бежать не решится.
Не то чтобы Андрей так любит свой дом. Кажется, он ничего и никого уже не способен любить. Но дом, заложенный и проигранный, который вынуждены покинуть сёстры, его единственное укрытие. В «Славянском базаре» в Москве ему уже не сиживать, а в клубе играть не на что. Остается лишь длить жизнь и ждать, когда придут кредиторы.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |