Глава X. Чехов и писатели «второго ряда»: половое влечение, любовь, семья

Мы уже говорили о том, что в прозе и в драматургии Чехова конца 1880-х — начала и середины 1890-х гг. рождается новая художественная антропология: писателя интересует не социально-психологическая типизация, а человек в аспекте личной экзистенции. Особое значение приобретают вопросы полового влечения, любви, реализации мужчины и женщины в семье и браке, гендерные роли. Но эти вопросы были рождены временем, они находились в центре экспериментального романа Э. Золя и писателей его школы. Исследователь европейского романа П.Д. Боборыкин заметил: «Всё, что только мы воспринимаем, во внешней природе и в жизни нашего «я», подлежит изучению опытного и рационального характера»¹. Требование научности — было общим для писателей. С. Чупринин писал: ««Расширение» пределов изображения понималось Золя и его единомышленниками прежде всего как движение в глубь человеческой психики и руководилось стремлением уяснить те механизмы, которые управляют «человеком-зверем», человеком-«биологической машиной»»².

Представляется любопытным посмотреть, как гендерная проблематика представлена в массовой литературе эпохи, у писателей «второго ряда»³. Мы возьмем трёх представителей этого ряда: И. Ясинского⁴, В. Бибикова, Е.М. Шаврову в хронологическом порядке: И. Ясинский начинает печататься в конце 1870-х — начале 1880-х гг., В. Бибиков в конце 1880-х гг., Е.М. Шаврова в конце 1880-х гг.

Г.С. Нейфельд (Новополин) именно Ясинского считал ярким представителем литературы «ренегатов», отказавшихся от идеалов 60-х гг. «Адюльтер в различных видах становится постоянной темой его многочисленных повестей и романов. Хождение вокруг обнажённого тела делается его специальностью. Все худшее, что принес с собой французский натурализм, все отрицательные стороны творчества Золя, а — главное — плохо понявших его учеников, не обладавших его колоссальным талантом, — все было пересажено Ясинским на русскую почву»⁵. Влияние французского натурализма будет отмечено и в поздних работах о творчестве Ясинского⁶.

Но в ранних рассказах и повестях писателя интересовали проблемы освобождения народа, положения женщины в социуме; его герои видели смысл жизни в общественной деятельности. В воспоминаниях «На заре моей жизни» Ясинский признавался, что многие герои его рассказов, повестей и романов взяты из реальной жизни. Так, первый рассказ «На чистоту» был написан после получения известия о казни в Одессе народовольца «Дмитрия Лизогуба, которого я знал, знал и его брата, морально не похожего на него»⁷.

В подцензурном издании автор говорит намеками о революционной деятельности главного героя — Сергеева. Сергеев любит Марью Ивановну, ради неё он приходит на вечеринку к другу юности Степану Фёдоровичу, либералу и адвокату. Кредо последнего — комфорт, деньги, женщины. «Вооружимся мы, либеральные элементы, против элементов, чуждых нашей общественности... Но если в нас не хватит мужества на активную деятельность, то скажем, по крайней мере, что мы не имеем ничего общего с людьми, тормозящими наш прогресс. В самом деле, нам пора заявить, отбросивши все симпатии, не проверенные критикой рассудка, что нас нельзя смешивать с кем попало; нам пора заявить, что мы уважаем собственность и нравственность», — говорит он⁸.

Мужчинам, участникам вечеринки, нужно только женское тело. Степан Фёдорович подливает девушке вина, другой персонаж говорит ему: «Дай девочке ещё вина!.. Пусть девочка напьется... А потом я девочку домой повезу... а?.. Пьяненькую? а?»⁹. Сергеев призывает Марью Ивановну уйти с ним, но героиня выбирает комфорт.

Герой рассказа «Далида» Гриша оказался на распутье: друг зовёт «идти в народ», а девушка Соня призывает к личному счастью. После ночи, проведённой в спальне девушки, Гриша выбирает личное счастье. В рассказе «Две подруги» одна несчастна от того, что её избранник выбрал не её, а «общее дело», а другая испытывает физические и нравственные страдания из-за своего выбора: «Те муки не вытекали из неудавшихся планов личного блага. Они имели иной характер. Там было подвижничество, и оно влекло за собой действительность физических терзаний, почти всегда неминуемую»¹⁰.

У раннего Ясинского мужскими качествами часто обладают женщины, выбравшие «общее дело», а мужчины, далёкие от общественных идеалов, наделяются женскими качествами. Вот описание Несамова в рассказе «Воробей»: «Он фамильярно хлопнул его по коленке нежной, белой, почти дамской ручкой»¹¹. Таков Ракович, герой рассказа «Мотылёк» и повести «Расплата». В «Мотыльке» сказано, что он считает себя красавцем: «...это между прочим было видно из его самодовольной улыбки, когда он смотрелся в зеркало»¹². В «Мотыльке» Ракович воспользовался неопытностью молодой девушки, приехавшей на бал в дворянском собрании без сопровождения родных в костюме мотылька. Свою поездку она воспринимала как приключение, как развлечение. И вдруг она замечает на балу своего жениха. Читатель узнает из разговора девушки с Раковичем, что её выдают замуж вопреки её желанию, и она просит Раковича о помощи.

Есть в рассказе и элементы гендерной психологии, элементы психологического анализа. Героиня теряет невинность в квартире незнакомца. Вот как автор описывает её психологическое состояние после этого: «Что-то нелепое и дикое, постыдное и непонятное случилось с нею, и ей было странно всё это — и она не знала, какое оправдание придумать себе. Она не плакала, но чувствовала, что как-то вдруг постарела и уже не засмеется больше беспечным смехом. Точно какой-то ангел всё время был с нею и осенял её своим крылом, а теперь улетел, покинул её, и она осталась без всякой защиты. Угар прошёл»¹³. Девушка после первой близости смотрит на мужчину уже в качестве потенциального мужа, но у того «легкомысленное, насмешливое лицо». Мотылёк все понимает и уходит. После её ухода остаются сломанные крылышки, символизирующие не только потерю невинности, но и утрату веры в мужское благородство.

В повести «Расплата» девиз героя — наслаждение. «Ракович в этом отношении походил на множество заурядных людей, которыми богаты переходные эпохи», — замечает повествователь¹⁴. Очевидно, не без влияния романа Чернышевского «Что делать?» он делился с любящей его Катей Кривцовой размышлениями о далёком будущем, в котором семьи не будет («семейство рухнет»). Катя ждет от Раковича ребёнка, но тот уезжает в Петербург с её лучшей подругой Соней Софронович и женится на ней. Софронович была дочерью «важного барина». Ребёнок же Кати умер. История, рассказанная Ясинским, была социально-типичной, но были в ней моменты и гендерной психологии. Доктор А. Хегар писал, что у женщины «внебрачные отношения, даже при отсутствии эксцессов, сопряжены с немалыми опасностями. Для женщины, по крайней мере, если они ведут за собой беременность. Смертные случаи после таких родов несравненно чаще, чем в браке»¹⁵. По его мнению, последствием таких родов может быть тяжелое заболевание всей нервной системы — истерия¹⁶.

Катя находится именно в таком состоянии. В основе сюжета — идея мести. Катя приезжает в Петербург с чемоданчиком денег, которые она получила в наследство, и с револьвером. Именно Соню она считает виновницей всего, что с ней произошло. С помощью денег она хочет вернуть любимого, а Соню ждет смерть. На даче супругов произошла встреча бывших подруг и объяснение. Соня говорит: «Нет, я его люблю. Но люблю таким, каков он на самом деле... Я его не наряжаю в идеальные костюмы и требую от него немногого... Я хочу, чтобы он был мой — и только... На него я постоянно смотрю сверху вниз и не даю ему забываться... Положительной подлости он не сделает, и с ним можно спокойно прожить век, если держать его в руках»¹⁷. У Сони мужской характер, она изучила все повадки мужа и управляет им.

Гендерные роли поменялись. Ракович готов оставить жену и ребёнка, вернуться к Кате, но молодая женщина не принимает его. Катя на Николаевском вокзале прощается с Соней и возвращается домой.

С сильной женщиной и слабым, безвольным мужчиной мы встречаемся и в повести «Бунт Ивана Ивановича»¹⁸. В экспозиции герой находится в состоянии экзистенциальной скуки: «...скука жизни грызла его чаще прежнего, окружающий мрак казался беспросветным, а в минуты разлада с женою выплывало из глубины душевной сожаление, что он слишком рано закрепостил себя и что всё могло бы устроиться иначе, будь он теперь свободен. Он чувствовал себя одиноким, и общество Полины Марковны только обостряло это чувство»¹⁹. Полина Марковна старше своего мужа, и она относится к нему как к сыну, ещё до брака она пришла ночью в комнату Ивана Ивановича, т. е. проявила инициативу в ситуации первой близости. В семейной жизни она также руководит мужем.

Но гендерная роль мужчины — быть сильным, быть защитником, быть главой семейства. Иван Иванович полюбил девушку Соню, и эта любовь — попытка вернуть гендерную роль. Он признаётся во всём жене, планирует уехать с Соней в Санкт-Петербург и начать там новую жизнь. Однако появляется отец Сони, человек жестокий, властный, и увозит дочь домой. Герой же возвращается к жене. В Соне автор отмечает женственность: «Во всей её фигуре, тонкой и соразмерной, была бездна чего-то милого, какой-то своеобразной грации, чего-то, что не встречается у других женщин, что составляет её особенность»²⁰. У неё талант художника: она лепит, рисует, сочиняет поэму. Ясинский солидарен с Э. Легуве, считавшим, что «женщины — артистки по самому темпераменту»²¹. Герой и героиня вместе написали поэму, отправили её в петербургский журнал, получили благожелательный ответ. Но рецензент хвалит именно те фрагменты, которые принадлежат Соне; остальное он считает рассудочным. В повести отразился личный опыт автора: уход от жены к девушке Катре, появление её братьев, степных помещиков, которые увезли девушку домой²².

Автобиографический характер носит и повесть «Гриша Горбачёв», опубликованная впервые в журнале «Русское обозрение» (1890, № 2). Действие повести происходит в одном из южнорусских имений, родные считают Гришу «умницей»: «Гриша был так серьёзен, что не признавал танцев. Он смеялся даже над любовью»²³. Юноша увлечён современной философией и хочет стать учёным. По просьбе своего знакомого, купца Ардалиона Петровича, он соглашается поехать летом в имение, чтобы подготовить брата невесты Ардалиона Петровича к поступлению в гимназию. Саша, так зовут невесту, увлекается Гришей, жених ей противен. Саше ещё нет 16 лет, а жениху уже сорок, он глуп. Замуж её выдают против её воли. Героиня живёт сердцем, ей нужна любовь, но Гриша — рационалист: «По вашим словам, я забыл свой пол. Но вы напрасно оскорбили меня. Если такая плакса, как вы, отдаст своё сердце, на ней надо жениться, а я не могу жениться. Я несовершеннолетний, и у вас есть жених — мой приятель. Поверьте, только настоящий мужчина может сказать вам то, что я сейчас сказал»²⁴. Герою кажется, что его поведение соответствует гендерным стереотипам. На другой день Саша пошла купаться и утонула. Автор не уточняет, по неосторожности утонула или кончает жизнь самоубийством. Ясинский сталкивает книжные представления героя с «живой жизнью», оказывается, что жизнь не укладывается в рационалистические схемы.

Проблема женской эмансипации в книжно-литературном варианте и эта же проблема в конкретном житейском случае тоже не совпадают. С. Шашков писал: «Свод законов... не проникнут никаким определённым принципом относительно семьи и женщины... Наше законодательство во многом следует не только духу, но даже букве законоположений древней Руси. Семейное законодательство до сих пор имеет крайне патриархальный характер. Основою семейства служит неограниченная власть родителя, которая распространяется на детей обоего пола и всякого возраста и прекращается единственно смертию естественною или лишением всех прав состояния»²⁵.

В повестях Ясинского «Бунт Ивана Ивановича», «Гриша Горбачёв» речь шла и о неограниченной власти родителей. Единственной альтернативой был так называемый «гражданский брак». Но и он не спасал молодых, если отец обращался в суд: «Гражданский брак у нас до сих пор не дозволен, и те невенчанные связи, которые под этим названием все более и более умножаются в обществе, закон считает греховными и преступными, а живущих в них лиц — «явными прелюбодеями»»²⁶. Таким образом, в бытовых повестях Ясинского проблема любви, брака, семьи решалась в большей степени в аспекте гендерной социологии, чем гендерной психологии. Прежде всего в женских персонажах воплощены идеи эпохи: равенства полов, права женщины на образование, права женщины на общественную деятельность.

Горячим поклонником И. Ясинского был молодой писатель В. Бибиков²⁷. В личной библиотеке Чехова находилось пять книг его современника²⁸. В письме И.Л. Леонтьеву (Щеглову) от 18 апреля 1888 г. Чехов даёт нелицеприятную характеристику Бибикову как человеку. Чехову не понравились его воспоминания о Всеволоде Гаршине. «Какая самолюбивая, приторная, кислая, хвастливая и нетактичная мочалка! Я завидую его апломбу и наивному самомнению, завидую его дружбе с Минским и его обожанию, доходящему до дизентерии, перед полубогом Ясинским... Он счастлив и доволен» (П. 2, 249). Вместе с тем в рассказах и повестях Бибикова можно найти актуальные для времени проблемы женской эмансипации, новых форм отношений между полами, положения женщины в семье и в социуме.

В центре романа «Чистая любовь» находится женский персонаж²⁹. Героиню зовут Марья Ивановна Велинская, золотая молодежь города N-ска зовёт её «Мунькой». Марья Ивановна — дорогая кокотка, берёт за визит 100 рублей, но такая жизнь ей надоела. Она побывала на спектакле с участием Федотовой комедии А. Дюма «La dame aux camellias»: «Перед её глазами проходила жизнь несчастной женщины, такой же несчастной, как и она, и все муки, сомнения и страдания Маргариты Готье нашли отголосок в сердце Марьи Ивановны»³⁰. В загородном ресторане она спрашивает мужчин: «Скажите... начала она робея, отчего эта Маргарита Готье, ведь она такая же как и я... отчего она возбуждает всеобщее сочувствие и на сцене, среди действующих лиц пьесы, и у публики, а я, ну и мне подобные — презрение»³¹. Адвокат Тюльпанов отвечает, что Маргарита Готье «полюбила чистой, бескорыстной и самоотверженной любовью, эта любовь — тот алтарь, у которого не преследуют»³². И героиня Бибикова хочет «спастись любовью».

Автор дает выразительные портреты мужчин, которые её окружают и которым нужно только женское тело. Первым был помощник бухгалтера Милевский, служивший под началом её отца на заводе. «От него пахло духами; длинные пальцы белых выхоленных рук были унизаны не особенно дорогими, но бросающимися в глаза перстнями. Он говорил непринужденно, свободно, принимал красивые позы и громко, победоносно хохотал над своей остротой. Это был один из тех провинциальных сердцеедов, источник нахальной самоуверенности которых кроется в многочисленных победах над горничными, швеями и, пожалуй, скучающими чиновничьими и офицерскими женами»³³ — такую характеристику дает ему повествователь.

Сцена соблазнения напоминает аналогичные сцены в романах Э. Золя. Бибиков, как и многие его современники, интересовался французской литературой; ему принадлежат критико-литературные очерки о Стендале, Бодлере, Флобере и Золя³⁴. Любовь героини мотивирована двумя обстоятельствами: затворническим образом жизни и первым опытом. «Её любовь обратилась в поклонение — слепое, страстное, безумное; она обожала этого пожившего канцелярского Дон-Жуана, она боготворила его»³⁵, — замечает повествователь.

Когда героиня забеременела, любовник отказался от неё, а отец выгнал из дома. Дальнейший путь её социально типичен: выкидыш с помощью акушерки, содержанка богатого адвоката Тюльпанова. Через три месяца адвокат бросил молодую женщину, но «на неё была мода. Быть принятым у неё считалось признаком хорошего тона, и ей платили за визит по сто рублей, дарили золотые вещи, ценные кольца, браслеты»³⁶. В их числе был аристократ Похвистнев: «Этот вежливый и скромный аристократ оказался чудовищем утонченного разврата, но он заплатил сто рублей и, прощаясь, сказал, что надеется продолжать с ней знакомство. Он записал её адрес»³⁷.

Она сблизилась со студентами, ей нравились молодость, независимость, но студент-юрист Пьер Полушубкин изнасиловал её. На свою беду, желая «спастись любовью», она сблизилась со своим соседом Павлом Ивановичем Стерлядкиным, молодым человеком, служившим во взаимно-кредитном банке. Молодой человек жил скромно, у него была заветная мечта — стать владельцем трёхэтажного каменного дома. И он никогда бы не женился на бывшей кокотке без большого приданого, Марья Ивановна была для него только любовницей. Героиня Бибикова, осознав это, кончает жизнь самоубийством.

В романе начинающего писателя большую роль играли литературные аллюзии. Помимо А. Дюма, Э. Золя, необходимо обратить внимание на В. Гаршина, рассказ которого «Происшествие» читает Марье Ивановне Полушубкин, на стихотворение Н.А. Некрасова «Когда из мрака заблужденья...». Героиня Бибикова соотносит свою судьбу с литературными образцами, и оказывается, что сюжеты реальной жизни не совпадают с литературными сюжетами. На вопрос героини, мог ли Павел Алексеевич «жениться на такой женщине, о которой говорит Некрасов», последний отвечает «спокойно и хладнокровно, что считает возможной для честного человека женитьбу только в том случае, если денежные средства жениха или невесты обеспечивают их безбедное существование»³⁸.

Конечно, роман начинающего писателя интересен прежде всего в аспекте гендерной социологии, но есть в нём и элементы гендерной психологии. В мужских персонажах есть общее — половое влечение, им нужна женщина как объект страсти. Душевные качества женщины отходят на второй план. «Но разврат, которым жила Марья Ивановна, не коснулся её души, и по-прежнему её глаза — голубые, лучистые — изумляли своим невинным выражением; они свидетельствовали о внутренней чистоте их обладательницы», — замечает повествователь³⁹. Женщина у Бибикова ищет любви и не находит её. Р. Крафт-Эбинг писал, что «потребность в любви у неё (у женщины) сильнее, постояннее, она не случайная, но любовь эта более духовная, чем чувственная»⁴⁰.

В первом романе Бибикова мужским персонажам нечем ответить на потребность героини в «духовной» любви. В повести «Любочка» центральный персонаж — молодая девушка, не имеющая ещё любовного опыта. В начале повести говорится о товарищеском суде, на котором обсуждалось дело студента Сокорского, «прижившего с одной курсисткой ребёнка и бросившего и мать, и младенца без всяких средств к жизни. Дело разбиралось по жалобе девушки, и Забугин защищал на суде обвиняемого. Сокорского оправдали большинством голосов»⁴¹. Свободная любовь — становится приметой времени, и читатель вправе предположить, что и любовь Любочки к студенту Забугину закончится аналогичным образом. Но героиня верна гендерным стереотипам, она невинна и не готова к свободной любви. Ей не нравятся романы французских писателей, «Нану» Золя она так и не дочитала до конца.

Бибиков, как и Антоша Чехонте, отмечает измельчание, инфантильность мужчин. Забугин, полюбивший Любочку, не готов к материальным и иным трудностям, он отказывается от девушки в оскорбительной форме: поручает другу Молочаеву сообщить о разрыве. «Мысль о Любочке, что подумает она, если он не придёт сегодня и завтра в деревню, после объяснения её с Молочаевым, впервые пришла в голову Забугину. И ему сделалось невыразимо стыдно»⁴². Все же Забугину пришлось самому объясниться с Любочкой, и в этой сцене женщина оказывается сильнее и благороднее мужчины. Автор одной деталью подсказывает читателю, что гендерные роли изменились: «Уйдите сейчас отсюда, слышите, сейчас, — загремела Любочка»⁴³. Но ведь «греметь» — это мужское качество, а не женское. Забугин же после разговора с Молочаевым «зарыдал, как ребёнок, упав на диван и вздрагивая всем телом»⁴⁴.

Молочаев, поехавший летом в деревню «на уроки», «завел интригу» с женой хозяина имения: «И должен тебе признаться, — говорил, самодовольно улыбаясь, Молочаев, — я не дал маху, и мы превесело проводили время... Ты ведь меня знаешь: я терпеть не могу любви без сувениров; ну и на этот раз, как всегда, я не отступил от своего правила. Там, в чемодане, я тебе после покажу, полдюжины голландских рубах, дюжина носовых платков — и вот это кольцо»⁴⁵. Муж-помещик, его жена, скучающая в деревне, студент-учитель, все это напоминает пьесу Тургенева «Месяц в деревне». Только у Тургенева — лирическая комедия, а у Бибикова — водевиль. Персонаж его повести играет роль содержанки.

У Бибикова есть ещё одно наблюдение, интересное с точки зрения гендерной психологии: некрасивая сестра Любочки Наташа читает «всевозможных философов», изучает «библию и евангелие», по ночам «что-то пишет». Невозможность личного счастья в любви, в браке, в семье героиня хочет компенсировать «ученостью» и «подвигом» в будущем. Чтение становится у Бибикова и характеристикой поколения: студенты и Наташа увлечены Спенсером, Шопенгауэром, Гартманом, Дарвиным. Любочка же перечитывает романы Тургенева и Гончарова. «Рудин», «Дворянское гнездо», «Обломов» — её любимые романы, и сама она у Бибикова действует и чувствует, как героиня Тургенева. Если у Чехова тургеневский миф о любви пародируется и снижается, то для Бибикова он остается актуальным и высоким. Впрочем, это касается женских персонажей, а не мужских. Тургеневского героя в своём историческом времени писатель не видит. Бибиков умирает от чахотки в 29 лет. За год до смерти он побывал в гостях у Чехова. В апреле 1892 г. Чехов писал Н.М. Линтварёвой: «Умер от чахотки молодой писатель Бибиков, которого не любили и которому не поверили, когда он написал из Киева, что у него чахотка» (П. 5, 45).

И. Ясинский и В. Бибиков формировались как писатели независимо от Чехова, Е. Шаврова — под влиянием Чехова. Летом 1889 г., отдыхая с сёстрами в Ялте под присмотром англичанки, пятнадцатилетняя Шаврова сумела без всякой протекции познакомиться с А.П. Чеховым и попросила уже известного писателя прочесть её рассказ «Софка». Рассказ был отредактирован Чеховым, переслан А.С. Суворину и опубликован в газете «Новое время»⁴⁶. С этого времени писатель стал постоянным наставником Шавровой в её литературных занятиях (она много лет называла его в письмах «cher maître»): правил и продвигал в печать её сочинения, давал профессиональные советы.

Узость тематики прозы Шавровой (первая влюблённость, замужество, ревность, положение женщины в семье и в браке, неравенство полов) была отмечена Чеховым: «Не пора ли вам, сударыня, расширить поле Ваших наблюдений? Вы почти в каждом рассказе повторяете так или иначе мотивы «Бабьего лета», между тем мирок, Вами изображаемый, давно уже исчерпан» (П. 6, 144). Вместе с тем узость тематики имеет и свою положительную сторону, она говорит об увлечённости автором определённой стороной жизни. Шаврову интересует не только социальная проблема женской невостребованности в обществе, но и женская психология, мир женщины в целом.

Уже первый отредактированный Чеховым рассказ «Софка» был посвящён девичьим переживаниям. Героине пятнадцать лет (как и автору), мать взяла её на пикник, её только что поцеловал в губы чужой мужчина, ей исповедуется в любви к уехавшей из Кисловодска «княгине» молодой грузинский князёк. «Софка слушает молча и вдруг неожиданно начинает плакать, вся содрогаясь своим худеньким телом. Ей становится жаль этого хорошенького мальчика, жаль себя, жаль ещё чего-то, чего она не могла бы объяснить словами, но что особенно больно мучает её в эту светлую ночь и заставляет плакать»⁴⁷. Потребность в любви — основная в жизни человека, но кого любить молодой девушке, если вокруг одни некрасивые и неинтересные представители противоположного пола?

Вот учитель географии в рассказе «Замуж»: «человек лет тридцати восьми, некрасивый и робкий. Он честен, добр и благороден, но нестерпимо скучен»⁴⁸. Молодой девушке хочется «радости, любви, счастья — жизни». Но замуж она может выйти только за Никитина! Когда героине рассказа «Маленькая барышня» исполнилось 22 года, «она внезапно почувствовала какую-то пустоту тут и тут, то есть в сердце и в голове, и стала чудить». Героиня «была миниатюрная, стройная, аккуратно сложенная. У неё было совсем детское личико, мягкое, доброе, которое так и хотелось расцеловать. Ей делали предложение несколько раз, но она всё отказывала».

Однако замужество — единственный способ хоть как-то изменить свою жизнь, и героиня Шавровой выходит за «блестящего офицера, хорошей фамилии, с прекрасными манерами и с волчьим аппетитом, который он надеялся утолить приданым маленькой барышни». Отсутствие любви в жизни героиня Шавровой заменяет книгами, она «прочла почти всего Золя, Додэ, Мопассана, Флобера». В момент венчания на «хорошеньком, детском личике» застыло «не то испуганное, не то недоумевающее выражение... Выражение, точно говорившее: что они со мною делают? Господи, что они со мною делают»⁴⁹.

Состояние скуки, женского одиночества находим и в рассказе «Птички певчие». У актрисы Поленьки «небольшой, звонкий голосок, настоящий, опереточный, но выпускают её нечасто, да и то в маленьких ролях»⁵⁰. Ей нравится баритон Борисов, в описании которого автор подчёркивает маскулинность: «У знаменитого гастролёра загорелая, мускулистая шея; её красиво оттеняет ярко-красная рубашка, завязанная шёлковым шнурком у ворота... Хорош он бесспорно; красота у него настоящая, гастролёрская, нахально-животная, на которую так падки женщины всех возрастов и положений» (С. 223). Гастролёр обращает внимание на хорошенькую блондинку и после спектакля приглашает её покататься. Но он днём выпил вина и в коляске засыпает, положив голову на колени Поленьке. «Поленьке хорошо, тепло... жутко и весело... Она рада бы всю свою жизнь ехать так и держать на коленях голову, от которой пахнет сигарами и красным вином» (С. 226). После возвращения в Ялту баритон отправляется спать. «Только-то?» — думает Поленька (С. 226).

Мотив несбывшихся женских ожиданий в этом рассказе Е.М. Шавровой, возможно, подскажет Ив. Н. Ладыженскому название его рассказа⁵¹. В рассказе Ладыженского проходит месяц после свадьбы, и молодым становится скучно. Муж возвращается к прежнему образу жизни в клубе, а жена изменяет ему. Но через три месяца любовник, прощаясь, «бесстрастно и противно поцеловал Вашенцову. «Только-то», — со скорбью подумала она. Да, только-то, если в основе отношений не настоящая любовь и духовное родство и близость, а одна страсть, мимолётное увлечение», — морализирует рассказчик.

Для молодого писателя важны ориентиры, и для Шавровой таким ориентиром был, безусловно, Чехов, его школа. Дело не только в советах и в редактировании, но и в общем влиянии чеховской картины мира. Так, в основе фабулы рассказов и повестей Шавровой лежат бытовые ситуации, повествование ведётся «в духе и тоне» героя, отсутствуют прямые оценки, большое значение имеет категория времени. Особенно «чеховскими», на наш взгляд, являются рассказы «Маркиза» и «Жена цезаря». О «Маркизе» Чехов писал: «Рассказ мне очень понравился, в нём, кроме таланта, который и ранее не подлежал сомнению, чувствуется также ещё зрелость. Только заглавие показалось мне несколько изысканным. Фигура героини сделана так просто, что прозвище «маркиза» является какой-то лишней прицепкой, всё равно как если бы Вы продели сквозь губу золотое кольцо. Если бы не было этого прозвища и если бы Нелли звали Дашей или Наташей, то финал рассказа вышел бы сочнее, а герой пухлее...» (П. 5, 336).

«Маркиза» напоминает отчасти чеховский рассказ «Именины»: в центре женский характер, любовь жены к мужу, её ревность, подслушивание, из которого она узнаёт, что муж её не любит, а любит молодую девушку Нелли. Есть друг дома, который всю жизнь любил маркизу и поэтому не женился. Женские переживания связаны с мужем, с семьёй, с домом, т. е. они типичны для мира женщины в целом. Поиски Шавровой шли в сторону гендерной психологии, а не гендерной социологии. Вот героиня размышляет: «Ну, что же делать, если она так глупо сотворена, что привязалась к человеку, с которым прожила восемь лет, имела детей, знала все его слабости и недостатки и всё-таки любила его настолько сильно, что на всё была готова, лишь бы удержать его возле себя»⁵².

Муж героини увлечён театром, хочет стать актёром, он исповедуется молодой девушке: «Восемь лет я был работником для жены и детей. А что я видел? Что испытал? Что взял от жизни? Я не жил, а прозябал, как червь! Чем другие заканчивают свою жизнь, тем я начал. И вся жизнь моя пошла навыворот, наизнанку. Я не был молод, я не жил! Я хочу жить»⁵³. То, что переживает у Шавровой герой-мужчина, принято называть в психологии «кризисом среднего возраста». Перед нами также классический случай проекции, т. е. «переносить собственные ошибки и ответственность за то, что происходит внутри «Я», на других и окружающую среду»⁵⁴. Финал рассказа, как и у Чехова, открытый.

В повести «Жена цезаря» в центре тоже женский персонаж. Героиню зовут Варвара Александровна, но все её называют детским прозвищем Вава. Она выходит замуж за чиновника Сергея Павловича, который делает блестящую карьеру и даже получает придворное звание, «дававшее Ваве права приезда ко двору»⁵⁵. Как и у Чехова, в повести Шавровой мало внешних событий: поездка героини в Москву к матери и к сёстрам, болезнь героини, приезд друга детства Андрея в Санкт-Петербург, измена мужу с ним. Как и Чехова, Шаврову интересует внутреннее событие, изменение мирочувствия, крушение иллюзий.

Молодой писатель воссоздаёт бытовое течение жизни, в которой нет никаких перемен. Героиню мучает «неотступная, навязчивая мысль: «Неужели всегда, всегда так будет? Изо дня в день? Без жизни, без перемены, без счастья? Так до самой могилы?»»⁵⁶. Казалось бы, любовь Андрюши открывает возможность новой жизни: «Он даст развод, — говорил между тем Андрюша горячо и скоро. — Он обязан дать его, и мы женимся. Мы уедем отсюда навсегда. За границу, в деревню, в Москву, — куда хочешь... Нужно уйти от этой узкой, официальной, лживой жизни и зажить как-нибудь совсем по-новому...»⁵⁷.

Но жена достойна своего цезаря, она не готова к разрыву с мужем, но готова и дальше встречаться с Андрюшей. Чехов в письме к Шавровой высоко оценил рассказ: «Зато рассказ очень, очень понравился. Это хорошая, милая, умная вещь». (П. 6, 232). Он дал автору ряд советов, большинство из которых были учтены. З.С. Паперный писал: «(«Жена цезаря»). Он написан в традициях чеховской школы... Написан рассказ вполне литературно, но от него веет духом «вторичности». Читаешь и в то же время испытываешь ощущение, что это уже было, уже читано. В образе супруга Вавы многое напоминает Каренина из толстовского романа. Что же касается громоздящихся подробностей, о которых писал Чехов в письме Е.М. Шавровой после чтения рукописи, то, надо сказать, Елена Михайловна прислушалась к отзыву писателя и многое в рассказе сократила. Рассказ стал более компактным, не таким растянутым, но почти неуловимый дух эпигонства всё равно остался»⁵⁸.

Какой вывод мы сделаем? Не только у Чехова, но и в лучших произведениях Ясинского, Бибикова, Шавровой жизнь дана как процесс; личное должно уступить внеличному, субъективное — объективному ходу вещей. Писатели «второго ряда» в целом оставались в рамках гендерной социологии: положение женщины в семье, общественный статус женщины, проблема женского образования. Вместе с тем они обратили внимание на то, что женщина смелее мужчины в вопросах «свободной любви», в протесте против власти родителей. У них, как и у Чехова, гендерные роли изменились: мужчины зачастую приобретают женские качества, а женщины — мужские. И. Ясинский, В.П. Буренин, В. Бибиков, несомненно, находились под влиянием французского натурализма: не случайно в любовных сценах, в сюжетных ситуациях они акцентировали сексуальное желание, т. е. биологическое начало. Чехов же выступал против биологического детерминизма. У него на первый план выходит личная экзистенция персонажа, самоактуализация личности в акте любви, любовь как ценность. Писателя интересует не столько биологическое, сколько культурное, то, что человек приобрел в процессе эволюции.

И у Чехова, и у писателей «второго ряда» в центре повествования оказывается «не герой», человек, каких много. О.М. Скибина заметила: «Именно в массовой литературе принцип дегероизации (в значении героической натуры) нашёл своё яркое воплощение, и вовсе не потому, что автор ставил своей задачей описание посредственных, заурядных натур — в большинстве своём каждый из этих героев претендует на достаточно высокое место в жизненном пространстве. Все дело в том, что авторское представление о совершенстве и пороках находится в рамках обывательских, мещанских мерок, которые, в свою очередь, более понятны и востребованы читающей массой и всегда ожидаемы ею»⁵⁹. Хотелось бы добавить к «мещанским меркам» эстетические мерки. Женщины описывались по Спенсеру и Боклю, требование научности понималось буквально. Чехов же, создавая свою художественную антропологию, шел во многом от жизни, от наблюдений за современниками и современницами. И конечно же, дело в масштабе творческой личности, в степени её автономности, эстетической свободы. Писатели-современники Чехова хотели быть «с веком наравне» и остались в рамках своего времени, Чехов же шагнул в «большое время».

Примечания

1. Боборыкин П.Д. Европейский роман в XIX столетии. СПб., 1900. С. 2.

2. Чупринин С. «Фигуранты» — среда — реальность (К характеристике русского натурализма) // Вопросы литературы. 1979. № 7. С. 138.

3. О диалоге Чехова с писателями «второго ряда» см.: Катаев В.Б. Натурализм на фоне реализма (Проблема героя в русской прозе рубежа XIX—XX веков // Катаев В.Б. Чехов плюс... Предшественники, современники, преемники. М.: Языки славянской культуры, 2004. С. 205—242.

4. О взаимоотношениях Чехова и Ясинского см.: Толстая Е. Поэтика раздражения. С. 319—339; Кубасов А.В. А.П. Чехов и И.И. Ясинский в ситуации литературной дуэли // Чеховиана. Чехов: Взгляд из XXI века. М.: Наука, 2011. С. 376—402; Нымм Е.И. К вопросу о мемуарной достоверности (Биография Чехова в «Романе моей жизни» И. Ясинского) // Чеховиана. Из века XX в XXI: итоги и ожидания. М.: Наука, 2007. С. 230—238; Нымм Е.И. И. Ясинский о литературном статусе А.П. Чехова // Блоковский сборник. XVII. Тарту, 2006. Вып. 17. С. 90—101.

5. Новополин Г.С. Порнографический элемент в русской литературе. СПб., 1909. С. 63—64.

6. См., например: Башкеева В.В. Беллетристика И.И. Ясинского и основные тенденции прозы «Отечественных записок» 80-х годов // Вестник МГУ Сер. 9. Филология. 1983. № 5. С. 65—72.

7. Ясинский И.И. Роман моей жизни: Книга воспоминаний. М.: Новое литературное обозрение, 2010. Т. 1. С. 256.

8. Ясинский И. Полное собрание повестей и рассказов. 1879—1881. СПб., 1888. С. 26—27.

9. Там же. С. 24.

10. Там же. С. 243.

11. Там же. С. 66.

12. Ясинский И. Полное собрание повестей и рассказов. С. 31.

13. Там же. С. 56.

14. Там же. С. 124.

15. Хегар А. Половое влечение. Киев; Харьков, 1898. С. 38.

16. Там же.

17. Ясинский И. Полное собрание повестей и рассказов. С. 154.

18. По словам Ясинского, «повесть «Бунт Ивана Ивановича» дала Чехову мысль написать своего «Иванова», возведя безвольного русского человека в «перл создания»». См.: Ясинский И.И. Роман моей жизни. С. 203.

19. Ясинский И. Полное собрание повестей и рассказов. С. 195, 326.

20. Ясинский И. Полное собрание повестей и рассказов. С. 339.

21. Легувэ Э. История духовной жизни женщин. М., 1896. С. 114.

22. См.: Ясинский И.И. Роман моей жизни. С. 203.

23. Писатели чеховской поры: в 2 т. М.: Худ. литература, 1982. Т. 1. С. 363.

24. Писатели чеховской поры. Т. 1. С. 393—394.

25. Шашков С.С. История русской женщины. С. 259.

26. Там же. С. 264.

27. О взаимоотношениях Чехова и Бибикова см.: Звиняцковский В.Я. «Декадент» (В.И. Бибиков — корреспондент А.П. Чехова) // Чеховиана: Статьи. Публикации. Эссе. М., 1990. С. 129—140.

28. См.: Чехов и его среда. Л.: Academia, 1930. С. 220—221.

29. «Чистая любовь» — первый напечатанный роман В. Бибикова. С.А. Венгеров заметил, что все произведения молодого писателя «написаны... хорошим языком, большею частью тщательно отделаны и вообще носили на себе печать не крупного, но всё-таки таланта» (Критико-биографический словарь русских писателей и ученых / Под ред. С.А. Венгерова. Т. III. СПб., 1892. С. 253).

30. Бибиков В. Чистая любовь. СПб.: Книгоизд-во Германа Гоппе, 1887. С. 12.

31. Там же. С. 15.

32. Бибиков В. Чистая любовь. С. 17.

33. Там же. С. 29.

34. См., например: Бибиков В. Эмиль Золя. Этюд с приложением соч. Э. Золя: Та, которая меня любит. Киев, 1891; Бибиков В. Три портрета. Стендаль — Флобер — Бодлэр. СПб., 1890.

35. Бибиков В. Чистая любовь. С. 41.

36. Там же. С. 44.

37. Бибиков В. Чистая любовь. С. 17.

38. Там же. С. 123.

39. Там же. С. 44—45.

40. Крафт-Эбинг Р. Половая психопатия. СПб., 1903. С. 22.

41. Бибиков В. Рассказы. СПб., 1888. С. 44.

42. Там же. С. 158.

43. Там же. С. 164.

44. Там же. С. 147.

45. Бибиков В. Рассказы. С. 142.

46. См.: Попов П.С. Рассказ Е.М. Шавровой «Софка» // Литературное наследство. Т. 68. Чехов. М.: АН СССР, 1960. С. 836—844. (Новое время. 1889. № 4846. 26 августа.)

47. Литературное наследство. Т. 68. Чехов. М.: Изд-во АН СССР, 1960. С. 844.

48. Шаврова Е.М. [Е. Шастунов] Замуж // Новое время. 1891. № 5348. С. 2.

49. Шаврова Е.М. [Е.Ш.] Маленькая барышня // Новое время. 1892. 27 февр. № 5746. С. 2.

50. Шаврова Е.М. Птички певчие // Спутники Чехова. М.: Изд-во МГУ, 1982. С. 222.

51. Ладыженский Ив. Н. Только-то (картинка с натуры) // Московская иллюстрированная газета. 1892. 29 марта. С. 1.

52. Писатели чеховской поры. Т. 2. С. 310.

53. Писатели чеховской поры. Т. 2. С. 312.

54. Психология личности. Учебн. пос. / Под ред. П.Н. Ермакова, В.А. Лабунской. М.: Эксмо, 2008. С. 46.

55. Писатели чеховской поры. Т. 2. С. 339.

56. Там же. С. 334.

57. Там же.

58. Паперный З.С. Тайна сия... любовь у Чехова. М.: Изд-во Б.С.Г.-ПРЕСС, 2002. С. 152.

59. Скибина О.М. Творчество В.Л. Кигна-Дедлова: проблематика и поэтика. Оренбург: Изд-во ОГПУ, 2003. С. 196.