«Мне кажется, что я, если бы не литература, мог бы быть садовником», — не раз повторял Чехов в последнее десятилетие своей жизни. Это всегда воспринималось как шутка. В самом деле, мог ли большой писатель, поглощенный творчеством, серьезно говорить о занятии какими-то цветочками?!
Высказанное им в 80-е годы утверждение: «медицина — моя жена, а литература — любовница», не вызывало сомнения, хотя уже тогда медицина не была ни основным занятием, ни источником средств существования. Но медицинская практика оказала огромное влияние на литературную деятельность Чехова. Это достаточно изучено и широко известно. А другие занятия, в том числе и садоводство, их влияние на творчество писателя до сих пор остаются белым пятном в его биографии.
Исследователи произведений Чехова тщательно стараются расшифровать каждое слово в его записных книжках, прокомментировать каждое событие, отмеченное в его письмах. Но ведь многочисленные записи, относящиеся к работе в саду и в хозяйстве на мелиховской усадьбе, также помогают представить себе образ жизни Чехова, характер его увлечений.
Только А.М. Горький в своих воспоминаниях понял и оценил значение этого увлечения Чехова: «Я не видел человека, который чувствовал бы значение труда, как основания культуры, так глубоко и всесторонне, как А.П. ...Он любил строить, разводить сады, украшать землю, он чувствовал поэзию труда. С какой трогательной заботой наблюдал он, как в саду его растут посаженные им плодовые деревья и декоративные кустарники!.. Он говорил: «Если каждый человек на куске земли своей сделал бы все, что он может, как прекрасна была бы земля наша».
Сегодня для жизни мелиховского музея, для восстановления мемориальной усадьбы, для создания эффекта присутствия здесь самого Чехова его хозяйственные записи имеют немалое значение. Для примера приведем и прокомментируем некоторые из них.
1892 год.
А.С. Суворину, 31 марта:
«Парники засадили и засеяли сами, без наемников; весною деревья будем сажать тоже сами, и огород тоже. Все-таки экономия! В первое время меня всего ломало от физического труда, теперь же ничего, привык».
М.П. Чеховой, 31 марта:
«Если будешь на Петровке, то возьми у Лисицина или у кого хочешь 2 лота семян еловых, 2 лота сосны обыкновенной и 1 лот лиственницы. Спроси, нет ли дуба, клена, вяза. Если есть, то возьми, по цене судя».
Н.А. Лейкину, 8 июня:
«У нас нет дождей и жарко. Томимся. Рожь прекрасная, но яровые плачут. Поливка огородов замучила и мою фамилию, и прислугу. Странно, у Вас не цвела еще яблоня, а у меня уже краснеют вишни, висят яблочки величиной с три копейки, поспевают клубника и крыжовник. Ягод в этом году будет тьма тьмущая. Одной клубники соберем, пожалуй, несколько пудов. А куда ее девать?»
«Я заказал к осени 100 кустов сирени и 50 дерев владимирской вишни. В том месте, которое я теперь огородил фундаментальной решеткой и которое служит продолжением нашего сада, придется посадить не менее 700 дерев. Выйдет сад превосходный... В будущем году заведу пасеку...»
Ал.П. Чехову, 21 октября:
«Я посадил 60 вишен и 80 яблонь. Выкопали новый пруд, который к весне наполнится водой на целую сажень».
Брат писателя Михаил Павлович в 1892 году работал податным инспектором в соседнем Алексинском уезде и много времени проводил в Мелихове. Он с увлечением взялся за роль управляющего и впоследствии вспоминал:
«Едва только сошел снег, как уже роли в хозяйстве были распределены: сестра принялась за огород и сад, я — за полевое хозяйство, сам Антон Павлович за посадку деревьев и уход за ними. Отец с утра и до вечера расчищал дорожки в саду и проводил новые...
Нового землевладельца увлекало все: и посадка луковиц, и прилет грачей и скворцов, и посев клевера, и гусыня, высидевшая желтеньких пушистых гусенят. С самого раннего утра, часто даже часов с четырех, Антон Павлович был уже на ногах. Напившись кофе, он выходил в сад и подолгу осматривал каждое фруктовое дерево, каждый куст, подрезывал его или же долго просиживал на корточках у ствола и что-то наблюдал. Земли оказалось больше, чем нужно, и пришлось поневоле вести полевое хозяйство, но работали общими силами, без всяких приказчиков и управляющих, и работы эти составляли для нас удовольствие и потребность».
1893 год.
А.С. Суворину, 18 августа:
«Когда получу гонорар за Сахалин, куплю тюльпанов и роз сразу на 100 рублей и посажу их около дома».
Из года в год на чеховской усадьбе восстанавливается огород «юг Франции». По воспоминаниям Александра, Михаила и Марии Чеховых, на этом огороде выращивались редкие, невиданные в то время сорта томатов и капусты. Уроженцы юга, Чеховы пытались и в Мелихове выращивать южные культуры. Антон Павлович сетовал: «Успех в сельском хозяйстве дается ценой жесточайшей борьбы с природой».
Знакомые теперь всем помидоры в то время были в наших местах невиданными и считались ядовитыми. Приходили мужики к Чехову и покачивали головами: «Не ешь, Антон Павлович, это адамово яблоко, а то еще умрешь». До сих пор многие овощи, которые пытались выращивать Чеховы 80 лет назад, являются редкостью в Подмосковье, а некоторые совсем забыты, например бамии.
Мария Павловна вспоминала о бамиях: «Это такие стручки граненые, маринованные — очень вкусные. Мы их еще в Таганроге выращивали...» Из бамий тогда делали приправы и соусы, а зерна жарили и мололи на кофе.
Антон Павлович в письмах не раз говорил о неудачных опытах по выращиванию бамий в Мелихове. Теперь эта овощная культура почти забыта. Никто не помнит о бамиях и в Таганроге. Выяснилось, что бамии распространены в Греции и Болгарии. В нашей стране их недавно стали выращивать в Армении и некоторых южных районах на опытных участках. Немудрено, что Чеховым не удавались прихотливые, теплолюбивые стручки.
Любители-садоводы помогли музею разыскать семена бамии, и вот уже 15 лет музейные работники испытывают те же трудности, что и Антон Павлович, но бамии все-таки растут на чеховском огороде.
Большой редкостью стали артишоки. Буквально все экскурсанты в Мелихове обращают внимание на странное высокое растение с резными серо-зелеными листьями и крупной, больше ладони, васильковой чашечкой соцветия, обрамленной колючими иголками. «Что это? Дикий татарник или, может быть, сорт кактуса?» — спрашивают они и с удивлением узнают, что это знакомые многим по литературе артишоки.
1894 год.
М.П. Чеховой, 6 апреля:
«Возьми у Иммера или в любом цветочном магазине:
1. Просвирняк.
2. Шпашник, луковицы.
3. Мальва, семян и корней. Корни дороги, но это ничего.
Возьми ½ ф. желтой акации семян и спроси, почем Иммер в своем садовом заведении продает сирень».
Ф.О. Шехтелю, 26 мая:
«Милый Франц Осипович, сибирское зелье, восхищавшее меня пышностью своего роста, в ночь под 14 мая пало жертвою Мороза».
О садовых занятиях свидетельствуют и многие заметки в записных книжках Чехова. Вот, например, некоторые из книжки второй за 1891—1896 годы:
«Взять весной у Иммера:
Ландыш.
Просвирняк (для тенистых мест).
Шпажник (на зиму высаживать в горшки и ставить в сухое место луковицы).
Мальва — корни.
Жонкильи.
Анемоны.
Ранункулы.
Фритилярия.
Калистегия 10 корней,
сажать весной вьющееся: шизантус (сем. пасленовых) — сеять в грунт».
В музее хранятся каталоги семян в магазине Э. Иммера, что был на Мясницкой улице, за 1894, 1895, 1897 годы. Из них мы узнаем, что шпажниками тогда называли гладиолусы, касатиками — ирисы, а космею — красоткой. Звучное латинское название — симфорикарпус — носил снежноягодник.
Цветы Чехов покупает обычно душистые, неяркие, неприхотливые в культуре: голубенький просвирняк — лаватеру, белую низкорослую гипсофилу, невысокие, но изящные анемоны, шизантус, потентилу, похожую на мелкий земляничный цвет.
Художница М.Т. Дроздова, часто гостившая в Мелихове, рассказывала о росших на клумбе душистом табаке, душистом горошке, резеде, а также о двух грядках гелиотропов по обе стороны веранды.
Очевидно, в эти годы цветы на усадьбе росли в изобилии, и это отразилось при описании сада Песоцкого в рассказе «Черный монах»: «Весна была еще только в начале, и самая настоящая роскошь цветников пряталась еще в теплицах, но уж и того, что цвело вдоль аллей и там и сям на клумбах, было достаточно, чтобы, гуляя по саду, почувствовать себя в царстве нежных красок, особенно в ранние часы, когда на каждом лепестке сверкала роса».
1895 год.
Н.А. Лейкину, 7 апреля:
«За сахалинскую гречу большое спасибо. У нас для нее есть подходящие места и в саду, и в поле. Но мы, конечно, сначала попробуем в саду. У себя на родине она растет во влажных местах, на долинах рек, стало быть, почва заливных лугов для нее наиболее подходящая».
Н.А. Лейкину, 16 мая:
«У нас тоже взошла сахалинская греча. Вообще в эту весну почти все семена отличаются тугою всхожестью. Сахалинскую гречу, мне кажется, правильнее было бы сеять осенью, так как это озимое зелье».
Г.М. Чехову, 31 августа:
«Осенние холода наступили, полевые работы уже кончены, но в саду все еще цветут розы, цинии и мальвы... и висят на деревьях яблоки».
Сахалинская гречиха была одним из самых любимых экзотических растений в чеховском саду. В русской ботанической литературе оно впервые было описано в 1894 году и быстро вошло в моду. Семена продавались по баснословной цене — 4 рубля за 100 зерен. В 1895 году предприимчивый Иммер посылает своих агентов на остров Сахалин для заготовки семян. Это растение достигает в Подмосковье четырех метров высоты, трубчатый ствол напоминает бамбук. Сахалинская гречиха помимо своего экзотического вида привлекала садоводов и как питательный корм для скота, а кроме того, ее крупные сочные листья использовали весной для салата. В конце сентября, накануне заморозков, из-под каждого листочка появляется белая кружевная кисточка соцветий. Растение очень неприхотливое к почве и великолепно растет у водоемов, на влажных и заболоченных местах. Для мелиховских земель в дождливое лето лучшее растение трудно придумать...
1896 год.
М.П. Чеховой, 13 или 14 апреля:
«Гиацинты и тюльпаны уже лезут из земли... Велел нарвать к ужину редиски и салату... Около парника совсем сухо, посыпано песочком. Убираю листья с роз и тюльпанов».
А.С. Суворину, 29 сентября:
«Погода изумительная. Цветут розы и астры. Летят журавли, кричат перелетные щеглы и дрозды. Один восторг».
1897 год.
А.И. Эртелю, 17 апреля:
«Я ничего не делаю, кормлю воробьев конопляным семенем и обрезываю по одной розе в день. После моей обрезки розы цветут роскошно».
М.П. Чеховой, 13—14 июня:
«Цветет гвоздика. Жарко. Цветут все розы, буйно и красиво. Цветет лилейник... Рожь поспевает».
В.С. Глуховскому, 18 августа:
«Перец (зеленый) и томаты с баклажанами ждут Вас».
Е.Я. Чеховой, 4 октября»:
«Если Карл Вагнер из Риги пришлет тополи, то за поздним временем их не нужно сажать; нужно только положить их в саду и засыпать корни землей, а весной посадить. Если же тополя еще не получены, то значит, их пришлют весной».
1898 год.
М.П. Чеховой, 16 марта:
«Если берлинские тополи, что около крыжовника, не пересадили в парк, что около пруда, то пересадите теперь, весной. И лиственницы тоже, по крайней мере одну из них, среднюю, а также бузину, что около балкона под забитым окном».
М.П. Чеховой, 28 марта:
«Около лилий и пионов поставь палочки, чтобы не растоптали. У нас две лилии: одна против твоих окон, другая около белой розы, по дороге к нарциссам».
М.П. Чеховой, 1 апреля:
«До моего приезда не обрезывайте роз. Отрежьте лишь те стебли, которые сгнили зимой или очень больны, но осторожно обрезывайте, имея в виду, что больные стебли иногда выздоравливают. Фруктовые деревья нужно покрасить известкой. Под вишнями не мешает удобрить землю известкой же».
Н.А. Лейкину, 2 июля:
«Много огурцов, много фруктов, но мало роз. В этом году я вернулся домой в мае и обрезал розы поздно; многие из них захирели. Теперь придется сажать новые».
П.Е. Чехову, 20 сентября:
«Из Риги придут деревья. Я уже говорил, что 5 яблонь нужно будет отдать отцу Григорию, а остальные 5 посадить где-нибудь в саду, поближе к погребу. Придут и берлинские тополи, которые надо посадить на место высоких тополей (долдоны), а лиственницы — где придется по парку. Напомните Роману, что до морозов необходимо парк перепахать. До морозов все надо перекопать в саду под яблонями и выбросить малину из крыжовника».
1899 год.
И.А. Синани, 4 июня:
«...одновременно посылаю по почте растения. Передайте их Мустафе и скажите, чтобы он посадил их вечером и оттенил так, чтобы они дней десять были в тени. Верхнее растение, сахалинскую гречу, надо поливать каждый день, пока не окрепнет, а клубневые — раза два в неделю. Поливать вечером. Эти растения я взял на память о нашем имении, быть может, примутся. Одно из этих растений принадлежит отцу».
Из этого письма следует, что Чехов послал из Мелихова в Ялту корневища сахалинской гречихи и красных «московских» пионов. Влаголюбивая сахалинская гречиха в сухой Ялте не прижилась, зато пионы хорошо разрослись.
Жизнь в деревне, участие в сельскохозяйственных работах, наблюдения над природой оказали влияние на всех членов семьи Чеховых. Отец ведет дневник, в котором в первую очередь записывает погоду и температуру, отмечает все события, происходящие в природе. Из этого дневника можно узнать «биографию» многих посадок, сделанных в саду:
1892 год.
8 октября. Из саду перевезли елки на пруд.
1893 год.
29 апреля. Антоша уехал. Кончен посев овса. Ели пересадили к забору.
31 июля. Сад привели в порядок. Бурьян скосили и дорожки почистили, лучше этого не может быть. Купаемся в домашнем пруду. Вода чистая и светлая.
23 августа. Дождь. Ели арбуз своего огорода. Пашут на огороде.
1894 год.
15 апреля. Резеду в саду посадили.
22 апреля. Хороший день, тепло. Цветник убирают все. Вода цветет.
23 апреля. Высадили на воздух арбузы и дыни.
6 мая. Дождя нет. Овес взошел. Цветут вишни, яблони, смородина, крыжовник.
16 июня. Жасмин цветет; пиона отцвела, а 2-ая расцвела у решетки.
1895 год.
28 апреля. Получены от графа Уварова деревья.
1896 год.
16 апреля. Весна открылась, тюльпаны всходят.
20 апреля. Сад очистили от листьев, в этот день малину и смородину вырыли в саду долой.
24 апреля. Гиацинты цветут. Площадку около колодца засеяли овсом.
3 мая. Деревья сажают в саду.
8 мая. В клумбах посеяли цветы.
10 мая. Вчера вылупились птенцы в скворешне, скворцы перестали петь. Цветут тюльпаны.
15 мая. Утром тихо, пасмурно, идет дождь, +12. Пересаживали перец, томаты и баклажаны. Сеяли огурцы...
21 июля. Мелиховским детям — 60 мальчикам — раздавали крыжовник, смородину и яблоки.
1897 год.
11 апреля. Посадил 11 тополей.
23 апреля. Березы, тополь, крыжовник, смородина и вишни распустились. Антоша в саду занимается.
27 апреля. Утро хорошее. Посадили 30 дерев. Малины от Уварова.
1 мая. Утро, +10. Липа и бук распустились. Вишни начинают цвести.
14 мая. Розы зацвели.
7 мая. Сирень цветет домашняя и новая.
20 мая. Пионы зацвели близ террасы.
27 мая. Дорожку сделал между вишнями. Пиона белая расцвела.
29 мая. Жасмин цветет. Пионы отцвели. 7 дней цвели превосходно. Розы цветут.
23 сентября. От ворот посадили березовую аллею до пруда.
14 октября. Привезли деревья со станции от Вагнера. Деревья все в Мелихове очистились от листьев.
15 октября. Утро, +2. Сажают тополи, привезенные из Риги...
1898 год.
19 января. В доме кактус расцвел.
18 февраля. Бегония зацвела.
10 мая. Воскресенье. Утро, +3. Соловей пел в саду. Начали цвести яблони, чер. смородина, уваровские груши и акация.
11 мая. Посадили морковь, петрушку, бобы, фасоль, горох. Высадили баклажаны, кукурузу.
15 мая. Посадили георгины в грунт... Вишни отцвели. Клумбы все засеяны и окончены.
27 мая. Шиповник цветет.
13 июня. Расцвели московские красные пионы.
3 сентября. Утро, +10. Дождь. В саду сыро. Полдень ясно, +17. Землекопы копают в саду ямки под наблюдением Антоши. Сажают деревья. Веч., +10.
13 сентября. Утро, +2. Ясно. Сделалось пасмурно. Около ворот дорожку поправил... Посадили 14 берез на бульваре.
5 октября. Утро, — 4. Деревья сажают около пруда в поле.
Сестра Мария Павловна, принимавшая непосредственное участие во всех работах, сообщала Антону Павловичу обо всем сделанном.
21 сентября 1897 года
«Сегодня начала сажать деревья около пруда. На помощь пришли 4 землекопа, но сегодня и половины не пришлось посадить, завтра будем продолжать. Выходит очень недурно. Не знаю, примутся ли деревья, уж очень их при посадке тиранят».
26 сентября 1897 года
«Тополи не получили, да я их и не имела в виду. Выкопали еще более 100 ям, и все я засадила уже разными деревьями».
6 ноября 1897 года
«Тополи успели вовремя посадить, ты не беспокойся».
Младший брат, Михаил Павлович, облекает свои наблюдения в рациональную форму «Словаря полезных советов» (рукопись словаря хранится в музее). Вот некоторые из записей, вошедших в словарь.
Погода:
«Предсказание:
1. Если после ясного дня легла равномерно обильная роса, то и следующий день будет ясный. Если же росы нет и в то же время нет и ветра, то завтра будет дождь.
2. Красивый закат предвещает хорошую погоду. Но если он раскинется широко и захватит большую часть неба вечером и в особенности рано утром, то следует ожидать или ветра, или дождя, или и того и другого вместе.
3. Если после упорного, продолжительного дождя серое небо начинает синеть, то это значит, что дождь скоро прекратится.
4. Если облачко тает на небе, то это к хорошей погоде, если же оно увеличивается, то к дождю. Если несколько облачков сливается в одно, то это к грозе. Если облака ползут в несколько этажей, одно под другим, или облака под тучей, то это к ненастью.
5. Если с вечера вокруг луны появится круг, то с утра надо ожидать пасмурной погоды. Мутная луна — к дождю, красная — к ветру. Если после предшествующих дождей родилась луна в ясную погоду, то опять ждать дождей. Если же все время было ясно, а луна родилась в дождь, то весь предстоящий месяц будет превосходная погода».
Тля на розах.
«Смешать равные части серы и размельченную махорку и утром, по росе, обсыпать розы. Через 1—2 дня опрыскать отваром из листьев бузины. Если махорки нет, то ее можно заменить простыми древесными мелкими опилками».
До наших дней сохранился в Мелихове почти весь парк, посаженный Чеховыми у большого пруда. Поседели великаны — берлинские тополя, посаженные Павлом Егоровичем. Восемьдесят лет для них — возраст преклонный. Ни один посетитель Музея-заповедника Чехова в Мелихове не пройдет по усадьбе, не обратив на них внимание, не подивившись их могучей красоте.
В 1955 году Сергей Михайлович Чехов привез в Мелихово из Ялты два куста пионов, отделенных от старого корня.
Разрослись посаженные Чеховым кусты сирени, жасмина — чубушника, парковых роз. Дожили до наших дней, затерявшись в буйной траве, цветы аквилегии, маргаритки, а в старых парках соседних деревень удалось разыскать голубые пролески, ирисы и белые пионы.
Теперь, когда по письмам Чехова, его родных и воспоминаниям современников в Мелихове восстановлен весь ассортимент чеховских цветников и посадок, необычная «садово-литературная» экспозиция заняла в музее-заповеднике достойное место.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |