«Церковь ветхая...»

В начале 50-х годов только что организованный музей А.П. Чехова в Мелихове был еще мало известен. Увидев первое сообщение о музее в печати, Общество румыно-советской дружбы направило в музей посылку с книгами по лаконичному адресу: «СССР, Мелихово, музей А.П. Чехова». Посылка почему-то вначале попала в Каменец-Подольскую область. К обязательным штампам прибавилась приписка: «В Мелихове музея нет». Затем посылку переслали в Мелихово Калужской области. Побывала она еще в шести областях, где также было Мелихово. Наконец посылка пришла по назначению. Таким образом, Мелихово — название нередкое, но что оно значит? В толковом словаре В. Даля находим самое близкое по звучанию слово — мелеха, что значит — пустомеля. И действительно, говорунов, краснобаев, пустомель в Мелихове было всегда в избытке.

Я спросил самого старого жителя Мелихова, хранителя местных преданий Ивана Прокофьевича Симанова, что он думает о происхождении названия родного села. Старик ненадолго задумался и уверенно ответил: «Есть такая травка медоносная, мелисса. А раньше мелиссой пчельники звали. Мой дед, бывало, в пчельнике чуть ли не всю жизнь проводил».

Название ближайшей к Мелихову деревни Бортнево, которая на старых картах значилась как Бортникова, подтверждает правильность этой версии. В старину бортом называли пчелиные дуплянки, а бортниками — лесных пчеловодов.

Само Мелихово, как и окрестные деревни, расположено на большой лесной поляне, и, судя по древним документам, когда-то оно выплачивало монастырские налоги медом и сеном.

Впервые Мелихово упоминается в середине XVII века в составе Замыцкой волости. В. и Г. Холмогоровы в статье «Исторические материалы о церквах и селах XVII—XVIII ст.», написанной на основании синодального архива, сообщают: «Мелихово в 18 столетии было сельцом, принадлежавшим поручику Андрею Наумову, он построил в этом сельце церковь во имя Рождества Христова».

В 1756 году 27 апреля Андрей Наумов входил с прошением в духовную консисторию о разрешении построить в его вотчине в сельце Мелихове деревянную церковь во имя Рождества Христова и при этом сообщал, что «под строение церкви и священнику под усадьбу и пашни уступает из своей дачи земли 15 четвертей в поле, сена 15 копен, и когда оная церковь построена будет, то положенные с оной Рождественской церкви деньги как он Наумов, так и наследники его все сполна платить обязуются».

Церковь была освящена 16 марта 1757 года протопопом Успенского собора в Москве. При церкви находились священник Василий Васильев и дьячок Николай Антонов; в приходе было семь дворов помещичьих, 39 дворов крестьянских.

В газете «Московские ведомости» от 2 марта 1821 года было помещено объявление: «Продается подмосковная деревня село Мелихово, в коем крестьян мужеска пола 41 душа, тягл 27, землей в единственном владении 361 десятина, в том числе лесу хорошего дровяного 90 десятин, дом господский каменный, недостроенный, при оном сад старинный и пруды, крестьяне в лучшем положении и все мастеровые, лошадей и скота имеют в изобилии, оброку платят 2700 руб. исправно, и могут дать гораздо более; а как оное имение всегда было на пашне, которая уничтожена за жительством помещика в дальних от Москвы вотчинах, имеются готовые барские поля, то при возобновлении оной получаются гораздо большие доходы. Крайняя цена оному имению 40 000 руб. Планы и ревизские сказки видеть можно под Новинским, в доме Ивашкиной, у нанимающего во флигеле. Тут же продаются батистовые рубашки мужские и женские три дюжины, также несколько сот белых и суровых ниток».

Имение, очевидно, было продано по частям различным владельцам. В «Указателе селений и жителей уездов Московской губернии», составленном К. Нистремом на 1852 год, записано: «Мелихово, село 2-го стана, Чуфаровских, Ивана, Кап. лейт., и Сергея, Кол. рег., Сергеевых, Алексея Никол., Кол. Секр., Екатерины Иван., девицы, крестьян 181 душа м. п., 177 ж., 1 церковь, 41 двор, 68 верст от стол., 20 от уездн. гор., между Серпуховским и Московским тракт.».

По фамилиям помещиков, в разное время владевших Мелиховым, называют здешние старики улицы-слободки — Наумиха, Чуфариха, Воробьевка, Киселиха.

Какими были эти улицы и ветхие крестьянские избенки, можно увидеть на этюдах И.И. Левитана, М.П. Чеховой и ее подруг, делавших зарисовки в Мелихове.

От седой старины до наших дней в подлинном виде дошла только церковь, расположенная на окраине села, меж четырех прудов, на небольшом сельском погосте. В клировой книге Серпуховской консистории есть составленная в 1858 году «Ведомость о приписной церкви Рождества Христова в селе Мелихове». Здесь сообщается, что она

«1. Построена в 1757 году, тщанием г-на Андрея Григорьевича Наумова.

2. Здание деревянное с таковою же колокольнею, возобновлено в 1834 году и покрыто железом...»

В ведомости подробнейшим образом описывается имущество церкви, состояние прихода, перечисляются владельцы села и церковные события, происходившие в то время. На причт заполнялись такие анкеты: «кто именно, где родился, из какого звания происходит, где и чему обучался, когда и кем в какой чин производился и к какому месту, какие проходил и проходит должности, когда и кем был нагр. и кого имеет в семействе. Лета поступления на место. Месяцы и числа. Кто как знает чтение, пение и катехизис, а из ученых кто сколько в год проповедей говорит.

Кто какого поведения, и дети, обучающ. в училищах, как ведут во время отсутств. в доме. Кто кому в каком родстве, кто, когда, за что был судим и чем штрафован и не состоит ли под следствием или судом».

Из церковных записей явствует, что в июне 1841 года крестьянка села Мелихова Федосия Иванова совместно со священником Василием Озеровым вырыла близ алтаря Христорождественской церкви икону Смоленской божьей матери, на месте, «указанном ей по сновидению», и за «оное молебен был в монастыре на диво со священнослужителем». Потом оказалось, что Федосия сама зарыла икону по наущению попа. За это в 1847 году церковь на несколько лет передали из ведения Васькинского прихода в Крестовоздвиженский, что был на Люторице у Бортнева. С тех пор в селе стало два престольных праздника — рождество — по здешней церкви, воздвиженье — по бортневской. Того же ловкого попа оштрафовали на 2 рубля серебром «за неправильное узнание фамилии чуфаровского живорожденного сына Василия».

В те же годы пономарь Егор Боголюбов находился под следствием и был судим за кражу у попа билетов охранной казны, которые тот спрятал в тайнике у северной стены алтаря. Есть у Демьяна Бедного басня, написанная как будто специально по этому случаю, — о том, как поп спрятал свои «безгрешные» доходы в святые мощи, а хитрый пономарь пронюхал про это и, выудивши всю поповскую монету, написал: «Нет божьих здесь телес — Христос воскрес!»

После отмены крепостного права крестьяне, влачившие нищенское существование на скудных, неурожайных землях, бросали насиженные места и уходили в город. Разорялись мелкие помещики, и многие деревушки вокруг Мелихова исчезли с лица земли, поросли лесом.

Так, например, в памяти старожилов не сохранилось никаких преданий о бывшей когда-то здесь деревне Ананьино, а в указателе Нистрема мы видим: «Ананьина, деревня 2-го стана, 179 душ м. п., 190 ж., 42 двора, 74 версты от стол., 35 от уездн. гор., на проселочной дороге». Ныне Ананьинкой называют часть леса с искусственным прудом и правильным рядом посаженных дубов.

Есть около Мелихова большая поляна с местным названием «лоск Макариха». Отсюда начинается крошечная речушка — Лисёнка. А были здесь когда-то «Лисий овраг, сельцо 2 стана, Вяземский, кн. Екатерины Петр., Гв. Ротм., крестьян 61 душа м. п., 57 ж. п., 27 дворов, 77 верст от стол., 17 от уездн. гор., на проселочной дороге».

В справочной книге Московской губернии за 1890 год в Мелихове значится населения 300 душ, «усадьбы помещиков Кувшинниковых, тоже — г. Сорохтина».

У этого-то Н. Сорохтина и купил в феврале 1892 года, по объявлению в газете, Антон Павлович Чехов усадьбу. Первая его встреча с жителями села связана с мелиховской церковью.

«У нас пасха, — пишет 6 апреля 1892 года Чехов Суворину. — Церковь есть, но нет причта. Собрали со всего прихода 11 рублей и наняли иеромонаха из Давыдовой пустыни, который начал служить с пятницы.

Церковь ветхая, холодная, окна с решетками, плащаница — это доска в 1½ аршина длиной с тусклым изображением. Пасхальную утреню пели мы, т. е. моя фамилия и мои гости, молодые люди. Вышло очень хорошо и стройно, особенно обедня. Мужики остались предовольны и говорят, что никогда служба у них не проходила так торжественно».

Андриан Афанасьевич Симанов вспоминал этот день: «После службы все стали расходиться, а он, Антон Павлович, ходит по церкви да рассматривает, все ведь поглядит. А ведь можно было бы к пасхе елочек наломать, украсить церковь, гляди-ка, как она помолодела бы. Затем мы с ним и домой вместе пошли. На улице сыро, грязь кругом, а он идет и как будто не замечает, все расспрашивает, как вы живете да что делаете. Я же без фуражки, как в церкви стоял. Дошли мы до сада, ему нужно было налево свернуть с дороги.

— А что, разве после пасхальной службы домой без фуражки ходят? — спрашивает он меня улыбаясь. — Сырой воздух, фуражку надеть надо».

В архиве Чеховского загса сохранились метрические книги васькинской и мелиховской церквей, в которых не раз встречается фамилия Чеховых. Вот пример.

«Июль 1893 г., 9 день. Звание, имя, фамилия, вероисповедание жениха и которым браком, лета. Живущего в своем имении при селе Мелихове купца города Таганрога Павла Егоровича Чехова — сын — учитель Петровско-Басманного в Москве училища Иван Павлович Чехов, православного исповедания, первым браком, 32 года.

Звание, имя, фамилия, вероисповедание невесты и которым браком, лета. Учительница Петровско-Басманного начального мужского в Москве училища, дочь коллежского асессора Владимира Михайлова Андреева Софья Владимировна Андреева, православного вероисповедания, первым браком, 21 год.

Кто совершал таинство: приходский священник Николай Некрасов с псаломщиком Павлом Смирновым.

Поручители: по жениху — врач Антон Павлович Чехов, младший унтер-офицер Александр Игнатьев Иваненко. По невесте: губернский секретарь Михаил Павлович Чехов и дворянин Борис Андреев».

В дневнике Павла Егоровича Чехова, хранящемся в ЦГАЛИ, по этому поводу записано: «Июль 1893 г. ...День свадьбы Вани с Софьей Андреевой. Венчали в Мелихове. ...Молодые уехали в 4 часа утра».

Наверное, одновременно с этими событиями появились заметки в записных книжках Антона Павловича: «Ивану не нравится Софья, потому что от нее пахнет яблоками»; «Венчальное свидетельство Софьи Владимировны для представления в банк».

Иван Павлович Чехов жил в Москве, Михаил Павлович — в Ярославле, но тот и другой справляли свадьбы в Мелихове.

«Январь. 22.1896 г. Живущего в имении при селе Мелихове купца Павла Егоровича Чехова сын, исправляющий должность начальника отделения Ярославской Казенной палаты, Коллежский секретарь Михаил Павлович Чехов, православного исповедания, первым браком, 30 лет. Окончившая курс наук в Мариинском институте, дочь Коллежского советника Ольга Германовна Владыкина, православного исповедания, первым браком, 24 года.

Поручители: по жениху — подпоручик 2 Гренадерского Ростовского полка Владимир Владыкин и запасной ефрейтор Роман Кириллов Постников. По невесте — купеческий сын Георгий Митрофанович Чехов, Лебедянского уезда деревни Заовражной крестьянин Александр Ксенофонтов Кретов, врач Антон Павлович Чехов».

Лишь краткий комментарий к приведенным записям: А.И. Иваненко — музыкант-флейтист, давний друг семьи Чеховых; Б. Андреев — брат Софьи Владимировны; В. Владыкин — брат Ольги Германовны; Роман Постников и Александр Кретов — местные крестьяне, временно работавшие в усадьбе Чехова.

Из метрических книг мы узнаем также, что Антон Павлович, Мария Павловна и приезжавшие к ним друзья участвовали в крестинах и других семейных событиях, происходивших у мелиховских крестьян и соседей-землевладельцев.

Нам захотелось узнать, кто окружал Чехова в мелиховские годы. В памяти старожилов фамилии путались с прозвищами, да и состав жителей постоянно менялся: одни уезжали, другие приезжали. По этим уже упоминавшимся записям можно было составить почти полный список жителей Мелихова. Выходило, что с 1892 по 1898 год в Мелихове родилось 86 человек; заключено браков 12; умерло 53 человека, в том числе 36 в возрасте до 10 лет, 5 — от 20 до 40, 12 — от 50 и старше; из числа родившихся в этот период детей умерло 26.

Судя по записям, дети умирали от «слабости, от поноса, от кашля и рвоты», а все, кому было за 50, — «от старости», а многие — от чахотки и водянки. Но, вот беда, поп вел записи слишком по-домашнему и не считал нужным записывать фамилии крестьян. За справками пришлось обращаться к Ивану Прокофьевичу Симанову. Ему 86 лет, он совсем ослеп, но память у него хорошая. К конкретному материалу он словоохотливо давал точные комментарии:

— Ничего мудреного, что поп нахалтурил в церковных книгах. Он был уж очень стар. Потом, при Чехове, пришел другой поп, записи он вел точные, зато самого его не вспомнишь добрым словом. Мой дед был церковным старостой, и попы к нему часто ходили. Напьются, и дед их в сарай укладывал, а мы, ребятишки, подсматривали, что делать будут. А попы спьяну песни поют и кругом по сараю ходят. Мы прыснем от смеха, а они за нами, поймают и отлупят. Гришка-поп больно дрался. Он моему отцу жаловался: «Я твоих ребят бью, они смирные растут, а на своих никакой управы нет. Каждый день на моей двери пишут: «поп-поп, толоконный лоб».

Читаем дальше церковные записи, а Иван Прокофьевич поясняет: «Сергей Бышеевский на краю жил. Когда-то рядом с Мелиховом в лесу деревенька была в 4 дома — Бышеево. Моя бабка была оттуда, она рассказывала, что здешний помещик выиграл в карты 4 семьи крестьян у тульского помещика и перевез на свою землю».

От расположенных поблизости от Мелихова исчезнувших деревень — Ананьино, Бышеево, Лисёнковой появились в деревне крестьянские фамилии — Бышеевские, Ананьины, Лисёнковы.

При отмене крепостного права некоторые крестьяне, не имевшие фамилии, получили фамилию помещика. Так от фамилии помещика Чуфаровского появились в Мелихове Чуфаровы. А некоторые так и остались без фамилии и значились под трехзначными или четырехзначными номерами. Это были «питомцы» Московского воспитательного дома. Если «питомки», или «шпитаты», умирали, то брали других. Кто выживал, так и оставались на всю жизнь под номером 481 или 8895.

С помощью Ивана Прокофьевича нам удалось восстановить все недописанные попом фамилии, определить, где жила та или иная семья. Точно установлено 48 фамилий мелиховских жителей, а благодаря этому еще ближе и понятней стали многие письма Чехова, яснее творческая история рассказов Чехова, написанных на основе мелиховских впечатлений.

В 1897 году Антон Павлович поддержал просьбу крестьян, собиравших средства на ремонт церкви, и пристроил к церкви деревянную колокольню. Не раз Антон Павлович оказывал помощь семье престарелого священника Николая Некрасова. Эти и другие факты дали повод некоторым исследователям, особенно зарубежным, говорить о врожденной религиозности А.П. Чехова. Однако это в действительности не так. В мелиховские годы Чехов в кругу друзей не раз высказывал отрицательное отношение к религии.

В первых числах марта 1892 года Чехов получил восторженное письмо писателя И.Л. Щеглова о подвижнической деятельности профессора ботаники Московского университета С.А. Рачинского. Близкий друг И.С. Тургенева, Л.Н. Толстого и П.И. Чайковского, блестящий ученый, первый переводчик трудов Ч. Дарвина на русский язык, вдруг оставляет научную деятельность и выезжает на родину, в Смоленскую губернию, где всю дальнейшую жизнь посвящает работе в начальных сельских школах. Он сам по своим планам и чертежам построил 15 сельских школ, писал учебники по устному счету и методические пособия для сельских учителей. Воспитанником и учеником Рачинского был впоследствии известный художник М.П. Богданов-Бельский. В знаменитой картине «Устный счет» художник изобразил его в кругу учеников.

Педагогические воззрения Рачинского строились на религиозно-нравственной основе, которую Чехов считал абсолютно неприемлемой. В письме к И.Л. Щеглову от 9 марта 1892 года Чехов пишет: «Я готов за Рачинского живот свой положить, но, милый друг... разрешите мне это «но» и не сердитесь — я не отдал бы в его школу своих детей. Почему? Я получил в детстве религиозное образование и такое же воспитание — с церковным пением, с чтением апостола и кафизм в церкви, с исправным посещением утрени, с обязанностью помогать в алтаре и звонить на колокольне. И что же? Когда я теперь вспоминаю о своем детстве, то оно представляется мне довольно мрачным; религии у меня теперь нет. Знаете, когда, бывало, я и два мои брата среди церкви пели трио «Да исправится» или же «Архангельский глас», на нас все смотрели с умилением и завидовали моим родителям, мы же в это время чувствовали себя маленькими каторжниками. Да, милый! Рачинского я понимаю, но детей, которые учатся у него, я не знаю. Их души для меня потемки. Если в их душах радость, то они счастливее меня и братьев, у которых детство было страданием».

Тема эта настолько взволновала Чехова, что он через неделю вновь обращается к ней в письме к А.С. Суворину: «...вообще в так называемом религиозном воспитании не обходится дело без ширмочки, которая недоступна оку постороннего. За ширмочкой истязуют, а по сю сторону улыбаются и умиляются. Недаром из семинарий и духовных училищ вышло столько атеистов. Мне кажется, что Рачинский видит у себя только первую сторону, но понятия не имеет о том, что делается во время спевок и церковно-славянских упражнений».

Нет, забота о сельском храме никак не свидетельствует о религиозности А.П. Чехова, а стоит в общем ряду его забот о благоустройстве села — о школах, больницах, дорогах, почтовом отделении и пожарном сарае.

В послевоенные десятилетия старая мелиховская церковка совсем обветшала. В 1963 году молодой художник Сергей Чехов, внучатый племянник писателя, с группой молодых активистов Общества охраны памятников решил заменить проржавевшие купола. Самодеятельные реставраторы обнаружили под обшивкой 1834 года древнюю, почти полностью сохранившуюся конструкцию — деревянный сруб, восьмерик на четверике. Затем мелиховскую церковь осмотрели архитекторы — специалисты по деревянному зодчеству — и решили снять позднейшую обшивку. Крышу покрыли тесом, главку — лемехом. Стоит сейчас на окраине Мелихова среди вековых елей и сосен удивительное, стройное серебристо-серое здание. Нет никому дела теперь, для чего и во имя чего эта церковь строилась. Зато понятно каждому, что вложен в нее труд талантливых русских плотников, работавших одним топором, без пилы и гвоздей. Красота близка всем, не стареет она и не утрачивается с годами.