Рядом с гостиной мелиховского дома — небольшая угловая комната, где жила Мария Павловна. На стенах висят гипсы, с которых она рисовала, классные работы с отметками «похвально», мелиховские этюды и рисунки. В углу стоят художественные принадлежности — этюдник, кисти, зонт и краски, купленные для Марии Павловны Антоном Павловичем в Париже.
Писательница Т.Л. Щепкина-Куперник вспоминала, что эта была «белая девическая комната... с цветами и узкой белой кроватью, с огромным портретом брата, занимавшим самое главное место как в комнате, так и в ее сердце».
Весной 1896 года Антон Павлович поменялся с сестрой комнатами. В своем новом кабинете он работал над повестью «Моя жизнь».
Добрую память оставила Мария Павловна Чехова в сердцах крестьян села Мелихово, где прошли лучшие годы жизни Антона Павловича Чехова и его сестры. Местные жители ежедневно встречались с Марией Павловной то у строящейся школы, то на приеме больных у Антона Павловича, часто видели ее стройную фигуру в деревенских сапогах и простеньком платьице на огороде. Немудрено, что, вспоминая об Антоне Павловиче, они никогда не отделяли его от Марии Павловны. Мелиховский старожил Василий Прокофьевич Симанов рассказывал с улыбкой: «Когда поспевали фрукты в саду, Чеховы собирали всех деревенских ребятишек и оделяли яблоками, вишнями, крыжовником. Собрался раз и я с братом Иваном. Было нам лет по семи-восьми, и ходили мы в длинных рубахах, штанов еще не полагалось. Корзина у нас одна на двоих. Антон Павлович положил мне в корзину яблок и спрашивает у Ванюшки: «А тебе во что класть?» Ваня поднял подол рубахи. Антон Павлович кладет ему яблоки, а сам зовет Марию Павловну: «Маша, пойди сюда! Вот смотри, этому мальчику я дал яблоки — и он мне спасибо сказал, а Ваня за яблоки мне пупок показывает...»
Мария Павловна и позже не забывала Мелихово, поддерживала связь с его жителями. Когда в Мелихове был создан музей Чехова, Мария Павловна интересовалась его работой, консультировала сотрудников. В 1947 году она писала в музей: «Перечитывая свои письма к Антону Павловичу, я прямо удивляюсь, как я могла работать так много и продуктивно в молодости. На мне было много обязанностей: постройка школ, хозяйственные работы, секретарство по литературным делам брата, попечительство и заботы о школах и учителях в Талеже, в Новоселках, закупка строительных материалов и т. д. Знаете ли вы, что мелиховскую школу я построила на собранные мною средства и с трудом выхлопотала у земства разрешение на постройку этой школы в намеченной точке (план земство утвердило и разрешило строить). Свое попечительство об этой школе я оставила только за дальностью расстояния — Ялта далеко от центра».
В марте 1956 года мы повезли в Ялту Марии Павловне проект восстановления дома Чехова в Мелихове.
Каждый лист проекта, каждая фотография вызывали у нее воспоминание.
«...Освещение в доме было керосиновое и отчасти свечное. Висячие лампы с потолка (молнии) находились в столовой, в кабинете и в моей комнате. В гостиной и пушкинской на столах перед диванами были высокие лампы, как тогда полагалось. Причем старинная моя лампа... стояла в гостиной, также и бра бронзовые по углам на высоких столиках... В других комнатах горели простые лампы разных фасонов. В передней и коридоре — стенные лампы в кронштейнах. Было уютно, светло и тепло! Молодо и весело!
Терраса заканчивалась крышей железной, на нее выходило слуховое окно с чердака. Никакого балкона там не было.
Умывальник стоял в комнате Антона Павловича (там умывались мужчины — гости). У меня в комнате стоял умывальник, который был к услугам женщин. И еще умывальник в комнате Евгении Яковлевны. Какие точно умывальники, не помню, но у Антона Павловича стоял и тазик и кувшин на столике, как в ялтинской спальне. Был и такой умывальник, когда надо было надавливать на педаль, как у пианино, и в чашку бежала вода. И еще упущение: забыли сделать план кухонь — нашей, господской, и людской, как тогда говорили. Между ними — сени, из них вход в мою маленькую тепличку с большим окном, и по нему — полки, где я разводила рассаду для цветов. Окно выходило на юг».
Она откладывала лист и снова предавалась воспоминаниям молодости:
«Я ведь тогда в Москве учительницей работала, в гимназии Ржевской, и каждую пятницу ездила домой, в Мелихово, а в понедельник — обратно. Трудное это было время. Вставать надо чуть свет, часа в четыре, и трястись потом на ужасной дороге. Весной у меня лошадь в речку провалилась, на Люторке, еле вытащили. Как-то в пятницу, вечером, еду я со станции Лопасня и вижу впереди, в направлении Мелихова, огненный столб полыхает. Сердце у меня оторвалось: ведь дома одни старики — отец и мать — остались. Представляете мои переживания всю дорогу? В невероятном нервном напряжении, измученная, подъезжала я к Мелихову. Огненный столб отдалился и был где-то за лесом. В деревне совсем тихо. Вхожу я домой, а отец, не догадываясь о моих страданиях, спокойно спрашивает: «Маша, ты привезла маслины?» Первый раз в жизни я рассердилась на родителей.
...Семья была трудовая. Сколько мы работали! С раннего утра, с шести часов... Недаром нас называли «толстовцами». Был у меня огород, где росли южные овощи; мы этот огород звали «юг Франции», увлекались мы и разведением цветов. Антон Павлович под окнами своего кабинета сажал чудесные розы.
«Вот, Маша, — говорил он мне, — какого сорта ни посажу розы, а у меня получаются все белые. Почему это?» «От чистоты твоего сердца, Антоша» — отвечала я.
...От дома к флигелю проходила решетка. За ней по вечерам девушки гуляли и пели.
Брат Михаил Павлович тогда молодым человеком был и девушкам нравился. Он им интересные прозвища придумывал. Одну, в пестром платье, «иволгой» звал, другую, со строгим лицом — «иконой». Девушки пели долго, до двенадцати-часу ночи, не давали спать, а когда расходились, то всегда одну и ту же песню запевали».
Мария Павловна улыбнулась и неожиданно запела:
Люблю я цветы полевые,
Люблю их в лугах собирать.
Люблю я глаза голубые,
Люблю их всегда целовать.
Песня эта мелиховская, и сейчас в Мелихове старухи ее в праздники поют. У Антона Павловича в рассказе «Мужики» крестьяне тоже поют эту песню.
«Посмотрите сюда, — Мария Павловна указала на висевший над столом пейзаж, изображающий березовую аллею вдоль низенького заборчика. — Этот пейзаж написан художником Бразом в то время, когда он работал над портретом Антона Павловича. У нас в Мелихове это место называлось «четырехугольником».
В этом «четырехугольнике» водилось много грибов: в березовой аллее — рыжики, а напротив, в елках — белые. Каждое утро мамаша ходила сюда собирать грибы, а после нее шел Антон Павлович. У него для грибов была припасена наволочка, которую ему подарили девушки-поклонницы. На наволочке вышито: «Спи-почивай, нас не забывай».
С большой охотой Мария Павловна отвечала на вопросы сотрудников музея, вспоминала мельчайшие детали быта семьи в Мелихове, подробности устройства дома и усадьбы. Рассказывать Мария Павловна могла без конца, но однажды, когда ее попросили вспомнить, где были одностворчатые двери, а где двойные, где стояли шкафы, она сказала: «Не будьте педантами. Создавайте чеховское настроение».
Подписывая свое согласие на последнем листе проекта дома, она с грустью сказала: «Никогда не забуду один из последних вечеров в Мелихове. Мы сидели с Антоном Павловичем на балконе флигеля. Погода была чудесная, кругом так красиво. Настроение музыкальное... Невольно вспомнилась музыка Чайковского к первому акту «Евгения Онегина». Прощались мы с нашим милым Мелиховым. Прощай, дом, прощай, «уголок Франции»!»
Прощаясь с нами, Мария Павловна взяла новенькую книгу «Чехов о литературе» и написала на обложке: «Дорогим новым хозяевам моего любимого Мелихова Любови Яковлевне и Юрию Константиновичу Авдеевым на добрую память. М. Чехова». Написала и задумалась. Немного погодя опять взяла перо и продолжила надпись: «Я скоро приеду в Мелихово, берегите его, я так люблю его!.. Бывшая хозяйка Мелихова Мария Чехова. 10 марта 1956 г.».
В те дни Мария Павловна говорила в шутку, что у нее нет никаких болезней, кроме старости; мы верили этому и не думали тогда, что дарственная надпись будет ее последним наказом нашему музею. После нашей поездки в Ялту Мария Павловна особенно часто и тепло вспоминала о Мелихове. Ко дню ее рождения — 12 августа — мы решили послать ей подарок, имеющий характерный мелиховский колорит. Долго выбирали и раздумывали, наконец остановились на сотовом меде, чтобы донести до далекой Ялты аромат мелиховских аллей и любимых Марией Павловной полевых цветов. Скоро пришла ответная телеграмма: «Сердечно благодарю за чудесный мед, за память. Желаю всем вам, дорогие мои труженики, больших успехов, счастья. Ваша Мария Чехова».
Накануне нового, 1957 года Мария Павловна опять порадовала музей открыткой с поздравлением, написанной ею самой. В последние годы она редко писала сама, обычно она диктовала сотрудникам музея, а затем подписывалась. Очевидно, перед Новым годом, несмотря на преклонный возраст, она хорошо себя чувствовала. В Ялте рассказывали, что буквально за несколько часов до смерти она говорила о том, что ей хочется съездить летом в Москву и в Мелихово.
В 1904 году, после смерти Антона Павловича Чехова, Мария Павловна посадила в своем саду кипарис в память о брате. Сейчас этот кипарис стал огромным деревом. На другой день после похорон Марии Павловны родные и близкие посадили кипарис в память о сестре великого писателя, самом близком его друге.
На могилу Марии Павловны И.С. Козловский прислал самолетом горсть земли с могилы Антона Павловича.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |