В музейной корреспонденции вместе с обычными заявками на экскурсии была толстая бандероль в полиэтиленовом пакете. В обратном адресе значилось: «Москва, Черемушки, В.М. Чехов».
Вспомнился высокий, пожилой, подтянутый и очень скромный человек, приезжавший в музей прошлым летом вместе с экскурсией. Его сослуживцы потихоньку сказали нам, что на экскурсии присутствует родственник великого писателя. Мы познакомились с Владимиром Михайловичем, стали расспрашивать его о родственных связях. Владимир Михайлович Чехов, двоюродный племянник А.П. Чехова, инженер-механик, выглядел моложаво, никак не верилось, что ему уже 80 лет.
Вскрыли бандероль. Перед нами на столе лежала толстая пачка писем на пожелтевшей и местами истлевшей от старости бумаге: письма деда писателя Егора Михайловича, письма его сыновей — Михаила Егоровича, Павла Егоровича, Митрофана Егоровича, письма Михаила Михайловича Чехова отцу, сестре, жене и детям. А среди них — это уже совсем неожиданно! — небольшая открытка, написанная знакомым почерком А.П. Чехова. Бланк 9×12 см, меньше теперешних почтовых открыток. В широкой рамочке крупными буквами печатный заголовок: «Открытое письмо». Ниже напечатано: «Городское» и рукой А.П. Чехова зачеркнуто, а сверху его же рукой — «Иногороднее». Внизу текст мелким печатным шрифтом:
«1. Это письмо может быть опущено в почтовый ящик и переслано только в городе, по городской почте, где таковая учреждена.
2. На этой стороне, кроме адреса, не дозволяется ничего другого писать».
На штемпельной печати значится: «Таганрог, 22 декабря, 1878 г.».
Адрес: Москва
На Мещанском подворье,
дом братьев Бубновых № 2
Михаилу Михайловичу
Чехову
Далее текст:
«Дорогой брат Миша!
Имею честь поздравить тебя и все твое дорогое семейство с праздником Рождества Христова и с наступающим Новым годом. Пожеланий всего лучшего посылаю тебе целую кучу.
Брату Грише желаю дослужиться до офицерского чина. Я жив, здоров, чего и тебе желаю.
Будь здоров и не забывай уважающего тебя брата и всегда готового к услугам. А. Чехов. Желаю тебе провести праздник как можно веселей.
Кланяйся дедушке Г.М. Я не пишу ему, ибо не знаю, где он обретается».
На первый взгляд обычная поздравительная открытка, и нет в ней ничего такого, что могло бы расширить наши представления о жизни Антона Павловича.
Однако когда мы прочли все остальные письма, переданные В.М. Чеховым, мы восприняли открытку по-иному.
«Кланяйся дедушке Г.М...» Дедушка писателя — Георгий (Егор) Михайлович — был личностью незаурядной. В 1841 году он сумел выкупить всю свою семью из крепостной зависимости, заплатив крупную сумму — по 700 рублей ассигнациями за душу — за себя, жену и троих сыновей. На выкуп дочери денег не хватило, и помещик А.Д. Чертков (внук которого впоследствии стал ближайшим другом и единомышленником Л.Н. Толстого) освободил ее «милостиво». Старший сын, 20-летний Михаил, сразу же был отдан в Калугу в ученики к переплетчику. С двумя младшими сыновьями Егор Михайлович через два года переселился на юг, приписал всех к ростовским мещанам и определил сына Павла в Таганрог к городскому голове, купцу И.Е. Кобылину, а Митрофана — к ростовскому купцу Байдалакову. О жизни Павла и Митрофана Чеховых написаны многочисленные воспоминания, исследования, а о Михаиле Егоровиче Чехове дошли до нас очень скудные сведения.
Он женился в Калуге в 1845 году, завел собственную переплетную мастерскую, в которой кроме него и жены работали два сына и четыре дочери. Дела шли очень плохо, и, чтобы избавиться от лишнего рта, он в 1864 году отдал старшего сына, 13-летнего Мишу, в «мальчики» в амбар к московскому купцу И.Е. Гаврилову. Четыре года Миша работал бесплатно, только за харчи. За харчи... Вспоминаются строки из письма Ваньки Жукова на деревню дедушке Константину Макарычу в чеховском рассказе «Ванька»: «А еды нету никакой. Утром дают хлеба, в обед каши и к вечеру тоже хлеба, а чтоб чаю или щей, то хозяева сами трескают». Миша Чехов тоже решил написать письмо дедушке. Он его никогда не видел, но о дедушке в семье рассказывали легенды. Часто вспоминали, как однажды дед стал забивать заряд в уже заряженное ружье. Взрывом разорвало ствол ружья и раздробило большой палец. Егор Михайлович свободной рукой достал из кармана веревочку и привязал к руке оторванный палец. Так он и сросся согнутым под прямым углом.
Детей дед воспитывал в строгости, к подчиненным был требователен и взыскивал за малейшую провинность. Его боялись, а некоторые за глаза называли аспидом. Жена говорила ему «вы», а за глаза «они». Про бабушку внуки слышали, что она очень суеверна и боится чертей, которые будто бы водятся у них в погребе. «Як вин до себе потяг», — рассказывала она про черта, якобы напугавшего ее в кладовой. В то же время дед был человеком добрым, всю жизнь помогал нуждающимся, нищим, убогим.
За долгие годы работы у графини М.С. Платовой он не нажил ничего, кроме маленького кусочка земли в Таганроге, подаренного им сыновьям. В то время когда Миша Чехов собрался писать деду письмо, дед был управляющим огромного имения графини Платовой. О чем писал Миша, мы не знаем. Может быть, он, как Ванька Жуков, описывал, что «Москва город большой. Дома все господские и лошадей много, а овец нету и собаки не злые».
Зато сохранилось ответное письмо деда к внуку, и теперь оно лежало перед нами. Письма деда Чехова мы увидели впервые, и поэтому они представляли особый интерес.
«В Калуге получено 1-го августа 1864 года.
В Москве получено 24-го декабря 1864 года.
Многолюбящий наш внучек,
Михаил Михайлович!
Письмо твое из Москвы от 1 июля настоящего года мы имели счастье его получить и с удовольствием читать, за которое изъявляем тебе нашу благодарность. Просим тебя, чтобы ты был так добр и уперед, не оставлять нас твоими милыми письмами. Это для нас и для всех очень интересно и приятно иметь письменные разговоры. Очень и весьма приятно для нас, что ты, чрез посредство добрых твоих родителей, определен в Москве, как видно по торговой части, для общего блага, на будущее время, для чего, Господи тебя благослови, и Мати божия, в помощь твою и в познание сущего совершенства, достигнуть безмятежно и непорочно; и впоследствии времени оправдать себя пред божием законом и людьми. А паче родителям твоим представить себя таковым; чтобы они тобою порадовались, подобно как мы в настоящее время радуемся нашими сынами, во всех благих их делах оправданных; посылаем тебе наше заочное Господне благословение, которое да почиет на главе твоей всегда, ныне и присно, на многие лета; при том, подаждь Господи, тебе благопоспешение, на враги видимые и не видимые победу и одоление; и от плодов дел твоих доброе изобилие; милое чадо, прими всякого рода труд, будь со старшим послушлив и уважителен, убегай гордости и всякого зла противного богу; будь всегда весел, в предлагаемой тебе пище будь хозяину благодарен; без спросу старших никуда не отлучайся, со строптивыми людьми не сообщайся, а со избранными збран будиши; посылаем тебе гостинца, 1 рубль серебра, с коих будешь употреблять на посылку к нам писем. <...> В заключении сего целуем тебя. До свидания, милейший Мишенька, остаемся милостию всемилосердного создателя нашего господа доселе в совершенном здравии и благополучии, твои многолюбящие дедушка и бабушка, Георгий и Ефросинья Чеховы. Настенька уже у своих папаши и мамаши, Кожевниковых, в слободе Твердохлебовой, Воронежской губернии Богучаровского уезда. Тамо ее обрящеши.
Чехов. 22 июля 1864 года. Слобода Малая Волчек, Волчанского уезда».
В высоких нравственных устоях воспитал Егор Михайлович всех своих сыновей, а затем его наставления передавались внукам. Жизнь у всех складывалась по-разному, характеры отличались друг от друга, но было у всех что-то общее, идущее от деда.
«Любезный племянник Михаил Михайлович, сейчас я получил ваше поздравительное письмо и, не теряя ни одной минуты, пишу Вам благодарность за внимание и память. Это делает Вам честь и похвалу... — так Митрофан Егорович Чехов пишет Михаилу Михайловичу, ставшему уже приказчиком. — Пишите нам больше, вы живете в столице, следовательно, есть много материалов для написания большого письма. Я любитель читать большие хорошие письма, и дедушка тоже».
К другому письму деда, от 9 июня 1870 года, Павел Егорович Чехов делает приписку:
«Любезный племянник Михаил Михайлович! Имеем удовольствие рекомендовать нашего родственника Ивана Ивановича г. Лободина, который часто бывает в Москве за покупками мануфактурными товарами для г. Таганрога. Мы желаем, чтобы Вы с ним покороче познакомились и передали нам о своем пребывании в Москве. Для нас очень приятно, что Вы избрали себе занятие коммерцию: при хорошем поведении себя можно иметь верный источник для жизни. Передайте от нас глубочайшее почтение Вашим родителям — папаше и мамаше, тетеньке, сестрицам и братцам и от дяденьки Митрофана Георгиевича и тетеньки Людмилы Павловны. Мы все пока еще живы и здоровы, новостей у нас особенных нет...
Остаемся любящие Вас Павел и Евгения Чеховы. 9 июня 1870. Таганрог».
В 70-е годы коммерция перестала приносить удачу Чеховым, и в переписке появились грустные ноты. С 1869 года стали поговаривать об отдаче в «мальчики» и второго сына Михаила Егоровича — 12-летнего Григория.
«О Грише я Вам скажу, — пишет из Москвы отцу сын Михаил, — что порядочного места сейчас нет, но в плохое не хочется. По моему мнению, если его отдать зимой, то 1-ое: ему нужна шуба. Второе: зимой ему будет привыкать очень трудно. А как только выйдет место, то я не замедлю Вам написать; то я прошу Вас меня уведомить, согласны ли Вы отдать его зимой.
Тятенька, я слышал, что Вы думаете, что я будто бы забыл о брате Грише, то это напротив, я помню о Вас и брате, относительно ему места более, нежели Вы обо мне относительно писем (это моя шутка)».
Наконец в июне 1870 года и Гришу отдали в тот же гавриловский амбар.
В марте 1873 года Михаил Егорович пишет сыну: «Мишенька, мне очень совестно пред тобою обременять тебя своими просьбами, да делать нечего... Скажу несколько слов относительно кожи. Переплетное дело у меня на ниточке, как говорится, висит. Работу я взял для двух библиотек семинарии, а кожи недостанет...»
Через месяц он радуется подарку, полученному от Миши: «Мишенька, позволь тебя обнять и расцеловать как сына за присланный тобой с пальто спорок. Из него вышло великолепное для твоего отца пальто. Я обновил его в четверг страстной недели и сердечно благодарю за него тебя...»
Старый ветхий дом, в котором жили в Калуге Чеховы, стал разваливаться. Нужно было строить новый дом, но у Михаила Егоровича средств не было. Все финансовые расходы на постройку взял его сын Михаил. Сумма 217 рублей 76 копеек, в которую обошелся новый дом без покраски крыши, едва ли не вся была выплачена им.
Из таганрогских Чеховых первыми познакомились с Михаилом Михайловичем его дядя и тетка — Павел Егорович и Евгения Яковлевна — во время приезда в Москву в 1872 году. Их дети — Александр и Николай — встретились с Михаилом Михайловичем впервые летом 1875 года, когда приехали в Москву. Александр тогда поступил в университет, а Николай — в Училище живописи, ваяния и зодчества.
27 сентября 1876 года Александр писал Антону в Таганрог: «...Миша (он же Чехов) не прочь ответить тебе, если только ты ему первый напишешь. Он задушевный малый из числа тех, которых нельзя не любить». Михаил Павлович Чехов вспоминал: «Поразительный красавец, очень порядочный человек, добрый и великолепный семьянин, Михаил Михайлович, наслышавшись от нас об Антоне и еще не будучи с ним знакомым, несмотря на значительную разницу лет (ему было тогда около тридцати лет), первый написал Антону в Таганрог письмо, в котором предлагал ему свою дружбу». Они встретились в декабре 1876 года, когда Антон Павлович приехал в Москву на каникулы. После этой встречи дружба окрепла, и Антон Павлович стал доверять двоюродному брату некоторые свои секреты.
«...Если я буду присылать письма моей мамаше чрез тебя, — пишет Чехов 10 апреля 1877 года, — то будь так добр, отдавай их мамаше не при всей компании, а тайно; бывают в жизни такие вещи, которые можно высказать только единому лицу, верному; вот это-то обстоятельство и заставляет меня писать мамаше тайно от других, которым тайны мои... вовсе не интересны или, лучше сказать, не нужны. Вторая и последняя просьба будет поважнее. Будь так добр, продолжай утешать мою мать, которая разбита физически и нравственно. Она нашла в тебе не одного племянника, но и много другого, выше племянника. У моей матери характер такого сорта, что на нее сильно и благотворно действует всякая нравственная поддержка со стороны другого».
В письме от 29 июля 1877 года Антон Павлович развивает ту же тему: «Отец и мать единственные для меня люди на всем земном шаре, для которых я ничего никогда не пожалею. Если я буду высоко стоять, то это дело их рук...»
В то время родителям Антона Павловича приходилось очень трудно. Разорившийся Павел Егорович 23 апреля 1876 года тайно уехал в Москву к двум старшим сыновьям. Начался тяжелый период поисков службы, бедности, недоедания и забот о приехавшей вслед за ним семье. Через своего племянника — Михаила Михайловича Чехова — ему удалось было устроиться на временную работу в амбар купца Гаврилова в качестве писца, но скоро он вновь остался не у дел. Десять месяцев ходил Павел Егорович по Москве без всякого занятия, пока наконец Гаврилов не принял его на постоянную службу конторщиком, с правом жить и столоваться у него.
26 июля 1877 года Павел Егорович пишет в Таганрог Антону Павловичу: «Где деньги, там почет, уважение, любовь, дружба и все блага, а где их нет, ох как приходится горько!.. Антоша! припомни это, ты будешь жить, будь благодетелен ко всем просящим у тебя помощи. Не отвращайся никогда от бедных. Пример родители твои! Как мы теперь ценим всякое даяние и всяк дар, посылаемый от бога чрез добрых людей... Так бывает сладко, отрадно утешительно, что на земле нет выше того удовольствия, которое получается нуждающимися от доброго и чувствительного человека... Благодетели и друзья узнаются в несчастии». Всю жизнь остается Антон Павлович верен завету отца. И даже свое завещательное письмо он заканчивает словами, обращенными к сестре: «Береги мать. Помогай бедным».
12 мая 1877 года Егор Михайлович посылает внукам-калужанам последнее письмо (написано оно рукой Митрофана Егоровича).
7 марта 1878 года бабушка Ефросинья Емельяновна умерла. Егор Михайлович оставил службу у графини Платовой и летом 1878 года, побывав в Таганроге у сына Митрофана, поехал в Москву навестить семью Павла. Его внук Михаил Михайлович так описывает сестре Елизавете встречу с Егором Михайловичем в Москве:
«В воскресенье в амбар приходит дядюшка Павел Егорович и привел с собой дедушку Егора Михайловича, который приехал в субботу 25 августа и по окончании запорки амбара он у нас обедал, а вечером пришли к нам тетушка, Коля и Маша и просидели вечер в доме Гаврилова семейно и любезно. Он очень хороший старик, всем нам нравится, и Грише нравится, а Гриша ему нет, по одному предмету. Он предполагает пробыть в Москве и сам не знает сколько времени, потом отправится в Калугу, а из Калуги в Воронежскую губернию к дочери, а где он останется на окончательное житие своей жизни, он говорит там, где меня примут, если примут в Москве, то в Москве, если в Калуге, то в Калуге, если же у дочери, то там. Одним словом, он останется там, где его пожелают или попросят остаться, но только он очень хороший и прямой старичок».
Навестив в Калуге семью умершего за год до этого сына Михаила, Егор Михайлович осенью отбыл на юг, «на окончательное житие своей жизни» к дочери Александре, которая жила тогда в селе Твердохлебове Богучарского уезда Воронежской губернии. Там он скончался 12 марта 1879 года в преклонном возрасте от сердечной болезни.
Начавшаяся так активно дружба и переписка калужских и таганрогских Чеховых в дальнейшем стала ослабевать, но родственные отношения не прекращались. Павел Егорович работал в амбаре купца Гаврилова вместе с Михаилом Михайловичем Чеховым до 1891 года. Владелец амбара Гаврилов прозвал Михаила Михайловича Чоховым, и прозвище это в чеховской семье закрепилось за калужскими Чеховыми. Как известно по воспоминаниям М.П. Чехова, жизнь этого амбара дала Антону Павловичу материал для повести «Три года».
Родные навещали друг друга в Москве и Мелихове, знали о всех семейных событиях. Из переписки Михаила Михайловича Чехова с женой мы узнаем, что, когда А.П. Чехов с О.Л. Книппер-Чеховой приехал лечиться в Аксеново, он застал там семью Михаила Михайловича. Интересно и второе совпадение: Антон Павлович с женой в 1903 году ищут дачу в Царицыне как раз в то время, когда там жил М.М. Чехов.
В.М. Чехов прислал в музей 68 писем вековой давности. Мы привели только небольшую часть неизвестного ранее чеховского архива. Работа над изучением писем продолжается.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |