В то лето Ю. Гагарин отдыхал в Гурзуфе. Несмотря на строгие санаторные предписания, короткие встречи с космонавтом возникали сами собой, стоило ему появиться в Ливадии, на Ялтинской набережной, в Алупкинском парке. Его окружали люди, начинались расспросы. Счастливцами себя чувствовали те, кто побывал на такой встрече. Тогда космическое пространство еще не было изучено и казалось сказочно таинственным.
Корреспонденты, побывавшие у космонавтов в Звездном городке, подробно описали, как они живут. Из этого источника стало известно, что сборники рассказов Чехова имеются в библиотеке космонавтов. Об этом рассказал сам Ю. Гагарин в своей книге «Дорога в космос», вышедшей вскоре после его легендарного полета. И он в часы отдыха пользовался библиотекой космонавтов: перечитывал Чехова, «Труженики моря» Гюго.
Побывала в музее группа экскурсантов из гурзуфского военного санатория. Они рассказали, что Гагарин собирался поехать на экскурсию вместе с ними, но помешали какие-то неотложные дела.
Нам очень хотелось подарить Ю.А. Гагарину книги Чехова и цветы из сада Антона Павловича.
Помог нам начальник медицинской службы санатория. Он договорился о дне и часе встречи. В вестибюле санатория нас ожидал дежурный врач.
— Юрий Алексеевич на море. Катается на водных лыжах, — сказал он. И пояснил:
— Тренировка вестибулярного аппарата.
Вместе с ним поднимаемся по набережной в сторону Пушкинской скалы. В самой высокой части, как со смотровой площадки, море открывается в необъятной широте. В этот вечерний час оно было совершенно пустынным. Только небольшой катер, мерно постукивая моторчиком, шел к берегу. Подобно низко летящей чайке, он то вспыхивал, освещаемый закатным солнцем, и тогда становились видны сидевшие в нем люди, то сливался с водой, когда входил в полосу тени от облаков, нависших над морем.
Катер повернул в сторону пляжа. За ним показался Ю. Гагарин.
Катание на водных лыжах скорее напоминает стремительный полет над волнами моря. Разбегавшиеся от катера волны часто делали космонавта невидимым. Он словно проваливался в бурлящую пучину, но тут же неведомая сила поднимала его и он ловко рассекал белый гребень волны.
Катер подходил к лодочной пристани. Доктор сказал, что пора идти в санаторий, к месту встречи. Но мы задержались, любуясь, как сильным и резким взмахом рук Гагарин подтянулся по тросу к катеру, перекинулся через борт и вместе со своими спутниками сошел по трапу на берег.
Они шли через пляж. У выхода их встретила толпа загорелых дочерна гурзуфских мальчишек, явно поджидавших Гагарина.
Гагарин что-то рассказывал своим спутникам, показывая на море. Мальчишки забегали вперед и стоило кому-либо поотстать, как это место занимали штурмом другие.
Нарядная курортная публика узнала космонавта, хотя он был в темных очках и среди своих спутников ничем особенно не выделялся. Но встречные замедляли шаги, останавливались. С волнением вглядывались в его лице — простое и в своей обыкновенности, казалось бы, ничем не примечательное. Но было в нем что-то неизъяснимо пленительное, как и во всем облике Гагарина, что-то влекущее к себе, вызывавшее душевную приподнятость, острое сознание близости к героическому и прекрасному.
Ждем его в светлом, прогретом июльским солнцем просторном холле. Здесь много цветов — на столе, на подставках. Мимо нас проходят вернувшиеся с купания. Кто-то предлагает нам присесть... Волнуемся... Как пройдет встреча? Нужно что-то сказать. Мысленно слагаются фразы — одна, вторая, третья. Не знаешь, как выразить словами то, что думаешь и чувствуешь.
Кто-то спрашивает, глядя на наш большой букет:
— Гагарина ждете?
Он появился неожиданно. Порывисто вошел в холл. Что-то сказал своим спутникам, которых мы видели на набережной Гурзуфа.
Загорелый, в светло-синей полосатой рубашке с короткими рукавами и серых брюках, он был по-спортсменски великолепен. Живой взгляд его лучистых жизнерадостных глаз быстро отыскал нас среди людей, входивших и входивших в холл.
— Это Вы меня ждете? Ну, здравствуйте!
Гагарин пожал нам руки. И сразу исчезло томившее волнение, от которого так трудно было избавиться, когда мы ждали этой встречи. Гагарин смотрел на нас дружелюбно, как будто мы уже виделись с ним не раз.
Передаем книги и цветы. Гагарин слушает то, что мы торопливо говорим ему.
— Спасибо! Неужели это цветы из чеховского сада? Какие прелестные! Я поставлю их в своей комнате. Ну, а теперь говорите, что я должен сделать для вас.
Мы кладем на стол его книгу «Дорога в космос», открытую на той странице, где он писал о Чехове.
— Понял Вас! — смеется Гагарин.
Он медленно читает, смотрин на нас о чем-то думая. И — пишет:
«Дому-музею А.П. Чехова в Ялте со всем самым добрым. Гагарин 5.07.62 г. Гурзуф».
— Побываю в доме Чехова, говорит он, возвращая книгу. Только не сейчас. Завтра вылетаю в Москву. Вызывает Советский Комитет защиты мира. Не огорчайтесь, если не скоро встретимся.
В Ялту мы возвращались поздно. Автобус почти пуст. Шофер выключил верхний свет. В полутьме мы переговариваемся, вспоминая малейшие подробности встречи. Они возникают в памяти беспорядочно, без видимой связи между собой, тесня друг друга, волнуя снова и снова.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |