Еще одни мотив сближает «Безотцовщину» со многими произведениями Чехова — мотив проданного имения.
Это покажется неожиданным, но в известном смысле образ вдовы Анны Петровны — самый первый и самый приблизительный, отдаленный набросок образа Раневской.
Генеральше Анне Петровне принадлежит имение. Оно висит на волоске. Хозяйка — вся в долгах.
«Ведь всё это наши благодетели, кредиторы... — говорит она Платонову о купце Бугрове, о помещиках Глагольеве, Петрине, Щербуке. — Погляди я на них косо — и завтра же нас не будет в этом имении... Или имение, или честь, как видите... Выбираю имение...»
Купец Бугров — «большой мошенник» — скупает векселя, выданные покойным мужем Анны Петровны. Влюбленный в нее Глагольев обещает ей на предстоящих торгах купить имение: он освободит ее от банка, и она ему, а не банку, будет платить проценты.
Однако, узнав об отношениях Анны Петровны и Платонова, Глагольев на торги не едет. На следующий день после торгов к Анне Петровне является купец Бугров и объявляет — ее имение куплено на его имя: «Жить можете тут сколько вашей душе угодно, хоть до Рождества... Переделочки тут кое-какие будут, ну да они вам не помешают-с ...А ежели что такое, и во флигель можете перебраться...»
Генеральша может протестовать и жаловаться сколько угодно: «Коммерция! Проклятое дело такое».
Не станем подробно говорить о том, насколько сюжет с неожиданно проданным имением был для Чехова автобиографичным1. В апреле 1876 года его отец бежал от «долговой ямы». Жилец Чеховых Г. Селиванов обещал им спасти дом, оформил на свое имя и — объявил себя домовладельцем.
А спустя год-два юноша Чехов принимается за пьесу, где впервые воссоздает этот мотив, который затем пройдет чуть ли не сквозь все его пьесы: рушится, идет прахом имение Иванова; Серебряков хочет продать имение, в котором живут дядя Ваня и Соня; Андрей закладывает дом, принадлежащий ему и сестрам. Наконец, «Вишневый сад», где сквозной мотив имения, проданного за долги и купленного близким человеком неожиданно, вероломно, — где этот мотив положен в основу всего произведения.
Перекличка «Безотцовщины» и «Вишневого сада» очевидна. Но так же явственна и разница в решении темы имения, которое идет с молотка. Купец Бугров в «Безотцовщине» — мошенник, и больше ничего. Этим словом его образ вполне исчерпывается. Было бы очень неточно сказать, что Бугров — будущий Лопахин, хотя известная доля истины тут есть.
Точно так же весьма условно определение и Анны Петровны как будущей Раневской, хотя и тут есть свой резон.
Логика Анны Петровны довольно примитивна и цинична: «Имение или честь». И крах с имением для нее вовсе не такой удар, как для Раневской. «Тю-тю именье! Как тебе это нравится? Сплыло... — говорит она пасынку Сергею. — Бог дал, бог и взял».
«Тю-тю именье» и — «О мой милый, мой нежный, прекрасный сад!.. Моя жизнь, моя молодость, счастье мое, прощай!..» Одно только сопоставление реплик Анны Петровны и Раневской о проданном имении показывает, как невероятно усложнилась, обогатилась и опоэтизировалась атмосфера чеховской пьесы.
Примечания
1. См. об этом в моей книге «Записные книжки Чехова» (с. 319—320).
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |