Эта сцена в одном действии вбирает в себя черты и водевиля и пьесы. В ней неразделимо переплелось смешное и трагическое.
Б.Е. Захава вспоминал: когда в 1920 году Евгений Вахтангов поставил чеховскую «Свадьбу», то после спектакля артист М.А. Чехов ему сказал: «Это страшно, что ты сделал»1.
Р.Н. Симонов писал по поводу этого спектакля: «Вахтангов хотел ставить в один вечер «Свадьбу» Чехова и «Пир во время чумы» Пушкина. Почему же? Зачем?» И отвечал: главное для постановщика было в противопоставлении «трагического быта трагической героике»2.
«Предложение» завершалось тем, что у героев начинается семейное счастье, но оно невозможно: персонажи неспособны к контакту друг с другом.
В «Свадьбе» мысль о невозможности человеческого взаимопонимания определяет весь строй произведения.
В начале одноактной пьесы — разговор жениха Апломбова с матерью невесты.
Он: «...кроме предметов домашней необходимости, вы обещали также дать мне за вашей дочерью два выигрышных билета. Где они?»
Вопрос поставлен совершенно ясно. Но ответ на него никак нельзя назвать ответом:
Она: «Голова у меня что-то разболелась... Должно, к непогоде... Быть оттепели!»
Апломбов уверяет, что сами по себе выигрышные билеты ему не нужны — как не нужны были Воловьи Лужки героям «Предложения». «Я ведь эхо не из эгоистицизма — мне ваши билеты не нужны, — заявляет жених, — но я из принципа...»
Разъединительная функция слова, когда герои говорят нарочито не то, подчеркивается еще и тем, что слово постоянно выпадает из логической связи, становится бессмысленным.
Тот же Апломбов горделиво произносит: «Я не Спиноза какой-нибудь, чтоб выделывать ногами кренделя». Или «...я вашу дочь с кашей съем. Я человек благородный!»
В том же духе изъясняется незадачливый телеграфист Ять. «Вы привыкли, — говорит он Змеюкиной, — извините за выражение, к аристократическому обществу». Или напоминает жениху: «Извольте, я уйду... Только вы отдайте мне сначала пять рублей, что вы брали у меня в прошлом году на жилетку пике, извините за выражение».
Тот же Ять философствует: «Что такое слезы человеческие? Малодушная психиатрия и больше ничего!»
Герои «Свадьбы» не обмениваются словами, а, скорее, отгораживаются ими друг от друга.
Особенно ясно выражена тема неконтактности людей в заключительном эпизоде с капитаном в отставке Ревуновым-Карауловым. Все, что он говорит, повисает в воздухе, не находит ответа, отклика, вызывает одно только недоумение.
Но и ответные реплики гостей о том, что его рассказы неинтересны, до него не доходят.
Мать невесты его просит: «...вы лучше расскажите нам что-нибудь касающее», на что он, не расслышав, отвечает: «Я уже ел, благодарю». А когда она, вспыхнув, бросает ему: «Постыдились бы на старости лет!» — в ответ раздается: «Котлет? Нет, не ел... благодарю вас».
В некоторых работах о Чехове говорилось: в «Свадьбе» речь идет о том, как пошляки обыватели незаслуженно оскорбили старого моряка, заслуженного человека.
Этот мотив действительно звучит, но главное здесь все-таки в ином. Люди не понимают друг друга и понять не могут. Каждая реплика не подхватывает предшествующую, а сбивает, переводит в другой план.
Змеюкина жаждет «атмосферы». Телеграфист Ять в нее влюблен. «Скажите, пожалуйста, отчего мне так душно?» — вопрошает она его, продолжая свою тему — «дайте мне атмосферы!». Он простодушно отвечает: «Это оттого, что вы вспотели-с...»
Так каждый раз оказывается, что герой не может соответствовать своему собеседнику.
И все это тем более явственно проступает, что участники связаны одной целью — отпраздновать свадьбу. Они все хотят как будто одного, но их единство то и дело оказывается эфемерным, оно раскалывается.
И напрасно шафер говорит в конце пьесы, «стараясь перекричать»: «Милостивые государи и милостивые государыни! В сегодняшний, так сказать, день» — так же напрасно, как, тоже «стараясь перекричать», восклицал Чубуков в «Предложении»: «Шампанского! Шампанского!»
Примечания
1. Захава Б.Е. Вахтангов и Чехов. — «Сов. искусство», 1935, 29 янв.
2. Симонов Р. С Вахтанговым. М., «Искусство», 1959, с. 44, 45.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |