Судьба пьесы

«Безотцовщина» — единственная пьеса Чехова, которая не увидела свет при его жизни. Это одно из первых творческих разочарований молодого автора.

Самое раннее упоминание о пьесе — в письме Александра Павловича к Чехову от 14 октября 1878 года. В ту пору Александр был старшим братом и в литературных делах.

«Ты напоминаешь о «Безотцовщине». Я умышленно молчал. Я знаю по себе, как дорого автору его детище, а потому... В «Безотцовщине» две сцены обработаны гениально, если хочешь, но в целом она непростительная, хотя и невинная ложь. Невинная потому, что истекает из незамутненной глубины внутреннего миросозерцания. Что твоя драма ложь — ты это сам чувствовал, хотя и слабо и безотчетно, а между прочим ты на нее затратил столько сил, энергии, любви и муки, что другой больше не напишешь. Обработка и драматический талант достойны (у тебя собственно) более крупной деятельности, и более широких рамок».

Заканчивался этот отзыв так: «Написать что-либо другое я не смог бы, потому что не смог бы обманывать тебя, если дело идет о лучших порывах твоей души»¹.

Создается впечатление, что последние слова («если дело идет о лучших порывах твоей души») — цитата из письма Чехова, на которое отвечает Александр Павлович («Ты напоминаешь о «Безотцовщине»). Если это так — а это вытекает из контекста ответа, — перед нами — еще одно подтверждение того, что Чехов писал свою первую пьесу серьезно, увлеченно, вкладывая душу².

Часто цитировали слова из чеховского письма к Д.В. Григоровичу: «Писал я и всячески старался не потратить на рассказ образов и картин, которые мне дороги и которые я, бог знает почему, берег и тщательно прятал» (28 марта 1886 года).

Получалось так, что Чехов с этого начинал. Теперь мы видим, что в самом начале своего пути он взялся за произведение, в которое стремился вложить «лучшие порывы души».

Младший брат Чехова Михаил Павлович рассказывает о печальной развязке сценической истории «Безотцовщины» — развязке, с которой она началась: «Драму эту брат Антон, тогда студент второго курса, лично отнес на прочтение М.Н. Ермоловой и очень хотел, чтобы она поставила ее в свой бенефис. Но пьеса вернулась обратно, и мои труды (по переписке. — З.П.) пропали даром»³.

В другом месте Михаил Павлович говорит, что долго берег большую драму «Безотцовщина» и ужасно смешной водевиль «Не даром курица пела», но, приехав затем в Москву поступать в университет, «Ант. П. отобрал их от меня и «Безотцовщину» разорвал на мелкие кусочки...»⁴.

Пьеса считалась пропавшей. Но в 1920 году ее рукопись была обнаружена среди чеховских материалов, поступивших в Центрархив. Вскоре она вышла отдельным изданием⁵.

«В этой ранней пьесе, — говорилось в предисловии, — истоки творчества Чехова-драматурга»⁶.

В 1933 году, в последнем томе двенадцатитомного собрания сочинений А.П. Чехова под редакцией А.В. Луначарского и С.Д. Балухатого, пьеса была опубликована под названием «Безотцовщина». В примечаниях составитель С.Д. Балухатый дал точную характеристику пьесы, сочетавшей мелодраматизм с «натуралистическим планом». Он указал на ряд любопытных перекличек в ситуациях «Безотцовщины» и последующих чеховских пьес⁷.

И в 11-м томе нового, тридцатитомного собрания сочинений и писем Чехова его ранняя пьеса публикуется под заглавием «Безотцовщина» (в косых скобках).

Эта пьеса пережила три стадии: с конца 70-х годов до 1920 года — рукопись, считавшаяся уничтоженной автором. С 1923 года — опубликованный текст. А с 1928 года начинается история постановок «Безотцовщины».

В начале 1928 года она была переведена на немецкий язык и поставлена в театре города Гера под условным названием «Der unnützige Mensch Platonoff» («Бесполезный человек Платонов»)⁸. С немецкого переведена на чешский, и 28 января 1929 года состоялась ее премьера в театре на Виноградах.

8 ноября 1956 года пьеса была поставлена в Париже, в Народном национальном театре, руководимом Жаном Виларом, под названием «Ce fou de Platonov» («Безумец Платонов»).

Еще до издания пьесы на французском языке появилась статья о ней Т. Экмана⁹. Он писал, что первая пьеса «оказала влияние на все последующие драматические произведения Чехова»¹⁰.

17 мая 1956 года «Платонов» был показан на фестивале в Бордо. Откликом явилась рецензия Жака Лемаршана, который, в частности, высказал тонкое замечание о кажущейся случайности чеховских деталей и о том, что в «Платонове» (то есть в «Безотцовщине») начинает складываться структурная целостность пьесы.

«Реализм Чехова, окутывающий дымкой поэзии все его творчество, складывается из мелких точечек, и кажется, что они противостоят друг другу, никогда не сливаясь, что они нанесены случайно и сами по себе ничего не значат; но достаточно немного отойти от полотна, чтобы кропотливый, уверенный труд человека-творца предстал перед вами как цельное, гармоничное и законченное произведение. В «Платонове» эта композиционная работа носит, конечно, менее осознанный характер, чем в последующих крупных произведениях Чехова. Тем интереснее познакомиться с ее зарождением»¹¹.

Интересно, что французский рецензент здесь повторяет слова Льва Толстого о манере Чехова-художника:

«Он странный писатель, бросает слова, как будто не кстати, а между тем все у него живет. И сколько ума! Никогда у него нет лишних подробностей, всякая или нужна, или прекрасна»¹².

В 1960 году мы увидели «Безотцовщину» (под названием «Платонов») на сцене Театра имени Евг. Вахтангова. Спектакль был приурочен к столетнему юбилею Чехова. Режиссер — А.И. Ремизова, исполнитель главной роли — Н. Гриценко.

Помню, как за раздвинувшимся занавесом на тюле возникал силуэт Чехова — поздних, ялтинских лет. И затем начиналось действие юношеской драмы. Театр ее несколько отредактировал: четыре женщины, добивающиеся любви главного героя, — это показалось слишком, и одна роль, Марии Грековой, была снята.

Дело даже не в этом. Пьеса шла под дружный хохот публики. Талантливый актер Николай Гриценко всячески старался оживить и расцветить роль Платонова. Трагический смысл размышлений героя о своей судьбе, обреченности уходил, заслонялся веселым комикованием.

А в 1976 году ко мне пришел кинорежиссер Никита Михалков — посоветоваться об экранизации «Безотцовщины». Так спустя почти сто лет после того, как Чехов принялся за свою первую пьесу, начался новый период ее «бытования» — жизнь на экране.

Откровенно говоря, я не испытал никакой радости, услышав о работе над новым фильмом. Ведь, поставленная на сцене или экранизированная, первая пьеса Чехова рассматривается зрителем уже отдельно. А мы видели, что «Безотцовщина» интересна не столько сама по себе, но своими предвосхищениями последующего. Она еще не в полном смысле художественная реальность, а, скорее, залог того, что за ней последует.

Но когда я увидел картину «Неоконченная пьеса для механического пианино» (по мотивам произведений А.П. Чехова, сценарий А. Адабашьяна и Н. Михалкова, постановка Н. Михалкова), я забыл о своих возражениях¹³.

«Безотцовщина» — лишь один первоисходный момент фильма. Авторы картины как бы соединили первую пьесу Чехова с последующими. Их метод иначе как «трансплантацией» чеховских мотивов не назовешь. И сделали они это одновременно бережно, осторожно и смело. Когда вы смотрите фильм, вы не чувствуете никаких швов — перед вами целостная поэтическая ткань.

Платонов в исполнении артиста Александра Калягина зол, насмешлив, все время веселится, ерничает, издевается. Но постепенно становится понятно: больше всего он недоволен самим собой. Подготавливается финальный взрыв в душе героя: «Что я сделал? Что успел? Как живу?» Эти вопросы с силой овладевают им, он мечется, выбегает из дому и, добежав до обрыва над речкой, прыгает вниз. Есть в этом прыжке — речонка оказалась мелкой, он шагает по воде, как новоявленный Спаситель, — что-то трогательное, искреннее и в то же время епиходовски-комическое и нелепое. Чеховское и — неожиданно чаплинское...

Последовательно стремятся авторы фильма передать полифоническую трагифарсовость Чехова.

И то, что, связав первую пьесу Чехова с многими мотивами последующих пьес, они добились удачи, — сам этот факт свидетельствует о внутреннем родстве произведений Чехова, «начал и концов».

Примечания

1. Письма А.П. Чехову его брата Александра Чехова. М., Соцэкгиз, 1939, с. 50—51.

2. На это обратил внимание М.П. Громов в статье «Первая пьеса Чехова» (Сборник статей и материалов. Вып. 3. Ростов, Кн. изд-во, 1963, с. 7). См. также его содержательные примечания к «Безотцовщине» (Чехов А.П. Соч., т. 11, 1978, с. 396).

3. Чехов М.П. Вокруг Чехова, с. 106.

4. Чехов М.П. Об А.П. Чехове. — В кн.: О Чехове. Воспоминания и статьи. М., тов-во «Печатня» С.П. Яковлева, 1910, с. 267.

5. См.: Неизданная пьеса А.П. Чехова. М., «Новая Москва», 1923.

6. Там же, с. 6.

7. Чехов А.П. Полн. собр. соч. М.—Л., ГИХЛ, 1930—1933, т. 12, с. 304, 305.

8. См. об этом в статье-обзоре Ш.Ш. Богатырева «Чехов в Чехословакии» («Лит. наследство», 1960, т. 68, с. 766, 776). О судьбе «Безотцовщины» в Польше пишет Рене Сливовский в статье «Польская инсценировка «Пьесы без названия» («Платонов» А.П. Чехова), опубликованной в книге «Страницы истории русской литературы» (М., «Наука», 1971, с. 384—392).

9. Т. Экман, голландский исследователь Чехова. Он издал к столетию со дня рождения писателя, в 1960 году, сборник статей, к которому привлек специалистов из разных стран: Anton Cechov 1860—1960. Some essays. Ed. by T. Eekman. Leiden, E.J. Brill, 1960.

10. Цит. по ст.: Лаффит С. Чехов во Франции. — «Лит наследство», т. 68, с. 736.

11. Лаффит С. Чехов во Франции, с. 737.

12. Гольденвейзер А.Б. Вблизи Толстого. М., Гослитиздат, 1959, с. 98.

13. Критика одобрительно отозвалась об этой смелой и во многом неожиданной картине. Кроме моей рецензии «Границы смешного» («Лит. газ.», 1977, 14 сент.) назову статью А. Свободина «Вольный Чехов» («Искусство кино», 1977, № 10), М. Туровской «Пьеса без названия» («Сов. экран», 1977, № 16), Б. Клещенко «Загадка юношеской драмы» («Лит. Россия», 1977, 10 июня), А. Зоркого «Всегда современный Чехов» («Веч. Москва», 1977, 22 сент.).

В статье «Кино — Чехов-77 — театр. На границе искусств», которая может быть названа одной из лучших работ о театральной и кинематографической судьбе современного Чехова, М. Туровская снова обращается к фильму «Неоконченная пьеса для механического пианино» («Искусство кино», 1978, № 1, с. 102—104). По ее мнению, главным героем картины является не кто-нибудь из действующих лиц, не Платонов, а усадьба, «имение Войницевых, со всеми, кто его населяет, навещает, проживает, прожигает, оплачивает, оплакивает». И хотя доказывается это в высшей степени талантливо, согласиться с М. Туровской трудно. На наш взгляд, в своей статье она несколько недооценивает сквозной конфликт пьесы и фильма — между Платоновым (артист А. Калягин) и всеми остальными персонажами.