Городское пространство, в которое помещен священнослужитель, представлено у А.П. Чехова в рассказах «Мороз», «Брожение умов», «Злоумышленники», в повести «Дуэль»; сельское пространство — в рассказах «Упразднили», «В овраге», «У предводительши». Кроме того, локус села представлен в рассказе «Кошмар», однако для понимания мира отца Якова значение имеет не само село, а пространства дома и церкви. В рассказе «Мороз» Чехов описывает события, происходившие в праздник Крещения в городском пространстве (см.: Приложение Б, пример № 20). А.П. Чехов изображает фигуру архиерея, который становится прямым антиподом архиерею Петру из одноименного рассказа:
«— Ай, батюшки, — изумлялся архиерей, — ногами-то, ногами какие ноты выводят! Ей-же-ей, иной певец голосом того не выведет, что эти головорезы ногами... Ай, убьется!» (Чехов, т. VI, с. 18).
В отличие от Петра, который, находясь в пространстве дома, погружен в мысли об экзистенциализме, думает о смерти, предается воспоминаниям, персонаж рассказа «Мороз» предстает человеком вполне активным, жизнерадостным, бодрым, что соотносится с атмосферой праздника, народного гуляния.
Т.А. Бернштам, говоря о «строго соблюдаемых правилах праздничного поведения молодежи», пишет «о запрещении вечерних посиделок перед праздничными днями» и указывает на то, что «игры парней и девушек в это время осуждались не только церковью, но и многими из взрослых верующих» (Бернштам, 1988, с. 24). В этом рассказе, наоборот, сам архиерей присутствует на народных гуляниях и поощряет их.
В рассказе «Брожение умов» действие происходит на базарной площади города, с чередой «домов с наглухо закрытыми ставнями» (Чехов, т. III, с. 24). Прилетевшие скворцы подняли в городе шум и создали панику среди горожан. Местом всеобщего внимания проходивших по площади людей стали сад и дом отца протоиерея Паисия Восьмистишиева, над которым летали скворцы, создавая иллюзию дыма от пожара (см.: Приложение Б, пример № 21). Скворцы темной тучей поднялись над садом отца протоиерея, и, как оказалось, в саду священника «вишня поспела» (там же), поэтому «они и полетели клевать». Так, дом священнослужителя представлен пространстве, характеризующимся хаосом, то есть в ситуации паники, где зрительно возникает иллюзия пожара. Причиной паники послужило поспевшее дерево в саду протоиерея, ставшее мишенью для птиц.
Рассказ «Злоумышленники», написанный по случаю солнечного затмения 7 (19) августа 1887 года, выделяется среди остальных исследуемых рассказов тем, что в нем события представлены в форме гротеска, что отражается и в фамилии священнослужителя — дьякон Фантасмагорский (фантасмагория — причудливое видение, фантастический образ, призрак, галлюцинация, нечто нереальное (http://philosophy.niv.ru/doc/dictionary/philosophy/index.htm)):
«Дьякон Фантасмагорский, который в это время вез к себе из огорода огурцы, ужаснувшись, выскочил из телеги и спрятался под мост, а его лошадь въехала с телегой в чужой двор, где огурцы были съедены свиньями» (Чехов, т. VI, с. 289).
А.П. Чехов показывает ужас, страх, смятение, испуг, которые охватили горожан, впервые столкнувшихся с солнечным затмением, и, гиперболизируя, рассказывает о том, что произошло с огурцами дьякона. В этой ситуации священнослужитель также представлен в негативном контексте: он становится участником паники, воцарившейся в городе.
В рассказе «Упразднили!» сельская местность представлена локусом между церковью и домом, к которому шел отец Пафнутий Амакитянский. Священнослужителя упразднили в должности, что явилось причиной его удрученного состояния, в котором он пребывал (см.: Приложение Б, пример № 22).
А.П. Чехов, указывая в произведении непосредственное место действия (а именно — городское или сельское), описывает ситуацию, в которой священнослужитель является участником застольного дискурса. Представление священнослужителя в процессе приема пищи в произведениях А.П. Чехова способствует деструктивному изображению мира и образа этого священнослужителя. В рассказе «В овраге» А.П. Чехов описывает события, происходящие в пространстве села Уклеево, в котором когда-то жил дьячок, известный тем, что на поминках объелся икры и вел себя неприлично. А.П. Чехов гиперболизирует это описание с помощью метафор, которые помогают создать отрицательный образ священнослужителя (см.: Приложение Б, пример № 23).
В рассказе «У предводительши» событие разворачивается в уездном имении вдовы усопшего уездного управителя. Вдова каждый год устраивает в доме панихиду и молебен по своему умершему мужу и приглашает священнослужителей и гостей. В данном рассказе священнослужители представлены, как и вышеуказанные герои, в процессе принятия пищи. В описанной А.П. Чеховым ситуации дьякон чрезмерно восторгается приготовленной для гостей едой, называя ее жертвой, приносимой богам (см.: Приложение Б, пример № 24). В этой ситуации дьякон преувеличивает значение пищи, называя ее жертвой. Жертва в христианстве понимается определенным образом, поэтому метафора, употребленная дьяконом, не соотносится с мировосприятием священнослужителя.
Таким образом, в пространстве города и села А.П. Чехов нередко описывает события, в которых представлен процесс приема пищи священнослужителями при выполнении ими определенных православных обрядов, а также во время участия в светских мероприятиях. В рассказе «Идиллия — увы и ах!» представители духовенства, которые находятся на званом обеде в городе Скопин, причислены рассказчиком к благородному обществу.
«И общество благородное... Чиноначальники, духовенство... иеромонахи, иереи... После каждой рюмочки под благословение подходишь... Сам весь в орденах... Генералу нос утрет... Скушали осетра... Подали другого... Съели... Потом уха с стерлядкой... фазаны...» (Чехов, т. I, с. 450).
А.П. Чехов, помещая городских и сельских священнослужителей в ситуацию приема пищи как части проведения обряда, так и во время светских приемов, полностью снимает с них наложенные церковью правила поведения: священнослужители выступают в той же роли, что и остальные гости, а в некоторых случаях ведут себя недостойно.
В рассказе «В почтовом отделении» событие происходит в городе, где поминки по усопшей девушке проводят в отделении почты, «по обычаю дедов и отцов» («В почтовом отделении», т. II, с. 263). Дьякон, старик-вдовец и остальные собравшиеся ели румяные блины — единственная деталь, которая упоминается в данной ситуации и сравнивается по внешнему виду с усопшей девушкой:
«— Блины такие же румяненькие, как и покойница. Такие же красавцы! Точь-в-точь!» (Чехов, т. II, с. 263).
Священнослужитель в рассказе представлен в ситуации застолья, и процесс поедания блинов не позволяет ему выразить свои сомнения речевыми средствами. Во время приема пищи он не может говорить. Несмотря на то что слово — главный инструмент клирика, в данной ситуации вербализацию заменили — мычание и кашель:
«Дьякон, трапезовавший с нами, красноречивым мычанием и кашлем выразил свое сомнение» (Чехов, т. II, с. 263).
В повести «Дуэль» главная черта, присущая дьякону Победову в городском пространстве и выступающая на первое место в его образе, — это смешливость, которая влечет за собой инфантилизм, проявляющийся в различных действиях, в том числе за столом во время обеда:
«Проголодавшиеся дьякон и фон Корен начинали стучать о пол каблуками, выражая этим свое нетерпение, как зрители в театральном райке. Наконец, дверь отворялась и замученный денщик объявлял: кушать готово!» (Чехов, т. VII, с. 368).
Напротив, в природном пространстве дьякон ведет себя более сдержанно, размышляет над вопросами бытия, оценивает окружающую действительность, осмысляет свою жизнь.
Таким образом, в исследованных пространствах происходят ситуации, в которых мир священнослужителей раскрывается в контексте происходящих событий. События, в которых описываются встречи, прием пищи, перемещения в пространстве, позволяют понять, как ведет себя чеховский священнослужитель в той или иной ситуации: он зачастую пренебрегает нормами и правилами поведения, предписанными священнослужителю.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |