Лексический пласт языка священнослужителей представлен следующими группами слов: нейтральные слова; слова, относящиеся к сфере религии; стилистически окрашенные слова и выражения. Лексические единицы, относящиеся к религиозной сфере, согласно классификации С.В. Булавиной, могут быть распределены по четырем подгруппам: 1) наименования верховного Существа и божественных существ (например, Бог, Господь, Христос, Владыка, Спас, Дева Мария, ангел, святой, агнец); 2) наименования существ, воплощающих зло (например, антихрист, черт, дьявол); 3) наименования реалий загробной жизни (ад, рай, геенна, врата); 4) наименования понятий, обозначающих религиозные представления о человеке (например, душа, дух, грех, вера, грехопадение, богохульство) (Булавина, 2003, с. 10). Согласно проведенному анализу основными и часто употребляющимися религиозными номинациями в речи чеховских священнослужителей являются слова бог, грех и вера.
Лексема бог
Идея бога является ключевым понятием в христианстве. В русской ментальной картине мира «Бог» / «бог» (или его семантический вариант — «Господь») — это нечто непознаваемое, вбирающее в себя представления о душе, доброте и соборности. Бог мыслится как субъект, имеющий всемогущество, сверхъестественное существо, как творец мира. В словаре В.И. Даля Бог — это «Творец, Создатель, Вседержитель, Всевышний, Всемогущий, Предвечный, Сущий, Господь; Предвечное Существо, Создатель вселенной» (Даль, 1998, т. 1, с. 57). Данные компоненты составляют ядро лексико-семантического поля слова «бог». Исследователи отмечают, что в лексико-семантическом поле слова бог можно выделить такие компоненты, как «спаситель», «религия» и «церковь», природное начало (Нуруллина, 2011; Гневэк, 2009). Семантика данной лексемы может включать в себя и ценности более отвлеченного характера — «жизнь», «истина», «вера», «душа», «вечность», «мораль», «надежда», «любовь», «добро» и другие» (Калькова, 2009, с. 30). Главная функция всех этих лексем — это «воплощение представлений человека о Боге, представлений о воле Бога, о его Завете или зависящих от знаний о Боге представлений о человеке» (Мечковская, 1998, с. 33).
Диалоги священнослужителей и других персонажей в произведениях А.П. Чехова происходят как пространстве церкви, так и бытовом пространстве: дом, природа, улица. Однако священнослужители, следуя обязанностям, возложенным на них саном, постоянно апеллируют к Богу, не зависимо от того, являются ли они участниками религиозного дискурса или же бытового. В диалогах могут реализовываться различные речевые акты: религиозно-философское рассуждение, наставление, исповедальное слово. В таком аспекте коммуникации в лексико-семантическое поле слова бог, употребленного в речи чеховских священнослужителей, входят различные семантические компоненты. А.П. Чехов использует глагол действия, связанный со словом бог предикативной связью, то есть в данных случаях синтаксической связью является координация слова бог и глагола действия. Глагол употребляется в речи священнослужителя в форме 2-го лица единственного числа и во всех трех формах времени.
Семантический компонент «творец» («создатель») употребляет в речи дьякон Победов из повести «Дуэль». На данный компонент указывает глагол «создал»:
«— Нравственный закон, который свойственен каждому из людей, философы выдумали или же его бог создал вместе с телом?» (Чехов, т. VII, с. 430).
Этот отрывок из диалога дьякона с зоологом является частью религиозно-философского рассуждения, в процессе которого вышеуказанные персонажи затрагивают этико-моральные вопросы.
Кроме того, бог в христианстве мыслится не только как создатель мира, но и как высшая сущность, которая дарует и дает (божья благодать). На такое значение указывает глагол «дал» / «не дал», употребленный в речи отца Григория из рассказа «Панихида» и в речи послушника Иеронима из рассказа «Святою ночью»:
«Да, мудрствовать, брат, не нужно! Коли дал тебе бог испытующий разум и ежели ты не можешь управлять им, то лучше уж не вникай... Не вникай и молчи!» (Чехов, т. IV, с. 353).
«Тут и мудростью, и святостью ничего не поделаешь, ежели бог дара не дал» (Чехов, т. V, с. 97).
В первом случае отец Григорий, закончив службу в церкви, сразу же обращается к лавочнику и осуждает его за непристойное слово, которое он употребил в отношении своей дочери. Священнослужитель наставляет его на путь исправления. Бог мыслится как творец человека, дарующий ему разум. Отец Григорий говорит об ответственности человека перед управлением своим мыслями и чувствами. Во втором случае послушник Иероним, переправляясь со своим спутником на пароме через реку и рассуждая об акафистах, о красоте слов, говорит о том, что без особого дара, который человек получает напрямую от бога, невозможно создать гениальное, красивое творение.
Другими глаголами, которые являются контекстуальными синонимами слова «дал», являются слова «вложил» и «наделил», часто встречающиеся в религиозном дискурсе. Эти глаголы употреблены в речи отца Христофора из повести «Степь» и дьякона Любимова из рассказа «Письмо»:
«— С самого раннего возраста бог вложил в меня смысл и понятие, так что я не в пример прочим, будучи еще таким, как ты, утешал родителей и наставников своим разумением» (Чехов, т. VII, с. 20);
«— Я человек необразованный, слабоумный, вас же господь наделил разумом и мудростью» (Чехов, т. VI, с. 159).
Отец Христофор, поучая Егорушку, говорит о боге в том же контексте, что и отец Григорий. Вместо «разума» отец Христофор употребляет слова «смысл» и «понятие », составляющие «разумение», которое бог «вложил» в него. Дьякон Любимов, наоборот, в разговоре со священнослужителями говорит о том, что бог лишил его разума и поэтому он не образован и не может мыслить в правильном направлении так, как это делает отец Федор.
Семантический компонент «всевидящий» использует в речи отец Кузьма из рассказа «Певчие», на который указывает сочетание глагола «видит» и наречия «насквозь».
«— Грех, брат, грех... — бормочет отец Кузьма. — Бог всё видит... насквозь...» (Чехов, т. II, с. 353).
Эти слова отец Кузьма, находясь у клироса рядом с церковным хором, адресует другому персонажу, Геннадию Семичеву, который злоупотребляет алкоголем, и потому не может петь в церковном хоре. В данном случае священнослужитель в жанре нравоучительного совета апеллирует к греху, за которым, как гласит религия, должно следовать божье наказание.
Семантический компонент «истина» или «истинный путь» представлен в речи отца Христофора:
«— Ты только учись да благодати набирайся, а уж бог укажет, кем тебе быть» (Чехов, т. VII, с. 98).
Отец Христофор таким образом наставляет Егорушку. Учение предстает здесь как некий путь к совершенствованию; это процесс, за которым последует божья благодать — истинный путь, который «укажет» бог.
Компонент «прощение» репрезентируется в речи отца Анастасия и в речи отца Григория в тех случаях, когда они наставляют своих собеседников, давая им нравоучительный совет:
«— Хоть и так, а всё же прости. Право! А бог за твою доброту и тебя простит» (Чехов, т. VI, с. 161);
«— Бог тебя простит, но в другой раз остерегись» (Чехов, т. IV, с. 353).
Компонент «прощение» в данных примерах отражает христианские постулаты. В первом примере отец Анастасий убеждает дьякона Любимова простить сына, поскольку в христианстве прощение — это одна из ипостасей доброты, за которую бог может отпустить грехи. Во втором примере отец Григорий, находясь на службе в церкви и наставляя лавочника, также говорит о всепрощении бога, однако он предостерегает своего собеседника от последующих греховных действий.
В рассмотренных примерах лексема бог и соотносимые с ней глаголы определяют тот или иной семантический компонент данной лексемы. Кроме данной связи, слово бог может также употребляться с глаголом, образуя словосочетание, выраженное подчинительной связью (управлением). По формулировке Р.П. Козловой, управление как свойство глагола «играет значительную роль в точной передаче того или иного содержания высказывания, которое определяется семантикой глагола» (Козлова, 2011, с. 71).
Слово бог в значении «религия», «вера» употребляет дьякон Победов в религиозно-философском диалоге с Кербалаем:
«— Если все народы поклоняются единому богу, то почему же вы, мусульмане, смотрите на христиан как на вековечных врагов своих?» (Чехов, т. VII, с. 449).
На данный семантический компонент указывает устойчивое церковное выражение «единый бог» (вернее — «единый Бог») и глагол «поклоняются» в значении «исповедуют», «признают». Говоря о боге во внецерковном пространстве, дьякон пытается донести до собеседника идею единобожия и апеллирует к нравственным общечеловеческим категориям, как и в диалоге с фон Кореном. По мысли дьякона, бог не должен быть объектом для межконфессиональной вражды, а, наоборот, он должен объединять все человечество.
Семантический компонент лексемы «моральный суд» представлен в словосочетании в речи дьякона Любимова. На данное значение лексемы указывает составная форма глагола «отвечать», который входит в ассоциативное поле слова «суд»:
«— Как же так прощать? — спросил он. — Ведь я же за него Богу отвечать буду!» (Чехов, т. VI, с. 162).
Этот пример отсылает к Страшному дню, когда бог будет совершать над людьми суд, на котором за все деяния своей жизни человеку придется держать ответ перед богом. Дьякон Любимов огорчен поведением сына и боится простить его, так как не уверен, что такой поступок будет соответствовать христианскому канону. Его опасение за незаслуженное прощение проявляется в откровенном разговоре с отцом Анастасием.
Компонент «молитва» проявляется в словосочетании в речи отца Христофора, на что указывает глагол в форме повелительного наклонения «призывай» (синонимы: обращаться, молиться):
«— Ничего, ничего, брат Егор, ничего... — забормотал скороговоркой о. Христофор. — Ничего, брат... Призывай бога... Не за худом едешь, а за добром. Ученье, как говорится, свет, а неученье — тьма... Истинно так» (Чехов, т. VII, с. 15).
Призвать бога — значит в молитве попросить у него помощи и защиты. Отец Христофор в пространстве степи внушает Егорушке, что он должен совершить это странствие для того, чтобы его жизнь сложилась лучшим образом. По мнению отца Христофора, мальчик следует великой цели — обучению.
Так, в лексико-семантическое поле слова бог, которое употребляют в своей речи чеховские священнослужители, помимо основных значений, входят семантические компоненты, являющиеся ключевыми понятиями в православной системе нравственно-этических ценностей. В этом случае священнослужитель выступает в роли посредника между высшим началом и человеком.
Таким образом, все вышеуказанные семантические компоненты лексемы бог соотносятся с православным воззрением и пониманием. Используя в речи такие значения данного слова, персонажи-священнослужители выражают свое религиозное воззрение на те или иные проблемы, которые встают перед ними и их окружением. Апелляция к богу, реализованная в различных жанрах как в бытовом повседневном пространстве, или бытовом дискурсе, так и в церковном пространстве продиктована саном священнослужителя: это неотъемлемая и естественная особенность их мироощущения.
Лексема грех
Грех в русской православной традиции понимается как сознательное или бессознательное совершение действия, нарушающего божественные установления. Грехом является изначальное состояние любого смертного человека ввиду первородного греха, требующего покаяния. В словаре В.И. Даля грех определяется как «поступок, противный закону Божию; вина перед Господом. Наследный грех» (Даль, 1998, т. 1, с. 96). Далее в словаре представлены другие семантические компоненты, составляющие лексико-семантическое поле данного слова: «вина или проступок; ошибка, погрешность; беда, напасть, несчастье, бедствие; распутство» (там же).
Понятие греха как интерпретации действий имеет большое значение в русском мировоззрении. В русском понимании понятие греховности и греха применимо вообще ко всем действиям и состояниям, от канонических семи грехов до бытовых действий, которые совершает человек.
Неправильное воспитание детей, отсутствие религиозного воспитания понимается отцом Федором как грех, то есть грехом является «родительская ошибка»:
«— Ты должен был наставлять, внушать страх божий. Учить надо! Родить-то вы родите, а наставлять не наставляете. Это грех! Нехорошо! Стыдно!» (Чехов, т. VI, с. 157).
Отец Федор упрекает дьякона Любимова в неправильном воспитании его сына Петра, его цель — пристыдить дьякона, на что указывает фраза «Стыдно!».
Семантический компонент «распутство» может быть включен в понимание греха. В этом значении о грехе говорят отец Кузьма в рассказе «Певчие», наставляя персонажа Геннадия Семичева не употреблять водку и взяться за ум, и дьячок Мануфуилов в рассказе «Барыня», говоря о неподобающем поведении других персонажей, находящихся в трактире и употребляющих алкоголь:
«— Грех, брат, грех — бормочет отец Кузьма» (Чехов, т. II, с. 353); «Ты... ты... свинья! — сказал он. — Свинья! И тебе не грех? Православные! Ему не грех! А что в писании сказано, а?» (Чехов, т. I, с. 269).
Однако дьячок Манафуилов сам находится в нетрезвом состоянии и ведет себя непристойно, провоцирует Степана на драку, поэтому его слова — это некая провокация, а не наставление.
Указывая на грех, который совершают другие персонажи, священнослужители тем самым апеллируют и к последующему наказанию: Отец Кузьма фразой «Бог все видит» апеллирует к Богу, а дьячок — к Священному Писанию.
Семантический компонент «вина» также может быть включен в понимание греха. В этом значении его использует отец Яков в диалоге с Куниным, говоря о нравственном долге перед своим предшественником:
«— Мне ведь грех будет, ежели что! Мне грех! Он... всем задолжал, а ведь мне грех, что я за него не плачу» (Чехов, т. V, с. 69). Грехом служит вина, которую отец Яков будет чувствовать, если не поможет другому священнику справиться с трудностями. Грех совершается человеком либо по своей воле, осознанно, либо не по своей воле, по наитию.
Сквернословие является большим и труднопреодолимым грехом в религии и серьезным нарушением норм этикета в обществе. Об этом говорит отец Григорий, обращаясь к лавочнику.
«— Не только из священного, но даже из светского писания такого греха не вычитаешь!» (Чехов, т. IV, с. 353).
Лавочник Андрей, назвав свою усопшую дочь блудницей, тем самым совершил двойной грех: сквернословие как грех сам по себе и сквернословие в священном месте (в церкви). Слово в православии обладает большой силой, являясь в том числе средством общения с Богом. Отсюда следует, что на человеке, который употребляет оскорбительные слова, лежит тяжкая вина.
Отец Христофор говорит о грехе как о глумлении над духовным выбором человека. В разговоре с Соломоном священник возлагает на него вину за данный грех:
«— Постой... — перебил его о. Христофор. — Если тебе твоя вера не нравится, так ты ее перемени, а смеяться грех; тот последний человек, кто над своей верой глумится» (Чехов, т. VII, с. 40).
В данном контексте в оппозицию вступают два вида греха — вероотступничество и глумление над своей верой. Согласно канонам церкви данные явления — тяжкий грех, за которые на человеке лежит вина и которые требуют особого покаяния. Отец Христофор выстраивает градацию: смеяться над верой является большим грехом, чем отказ от нее.
Религия говорит о том, что человек по своей сути грешен, так как грех свойствен ему с самого рождения. Данное догматическое утверждение представлено в речи отца Христофора:
«— Только вот грехов много, да ведь и то сказать, один бог без греха» (Чехов, т. VII, с. 35).
О первородном грехе говорит и отец Анастасий, который осознанно понимает и принимает не только первородный грех, но и все совершенные им греховные поступки:
«— Беда, дьякон, — вздохнул он, видимо борясь с желанием выпить. — Беда! Вогресех роди мя мати моя, во гресех жил, во гресех и помру... Господи, прости меня грешного» (Чехов, т. VI, с. 163).
Человек, который совершил грех и пребывает в соответствующем состоянии, может сказать о себе, что он грешен, или назвать себя грешным. Грешным человеком из него делает множество грехов, нежелание либо невозможность отказаться от них. В этом случае в русском языке о человеке говорят, что он «погряз в грехах», «утопает в грехах», «закоснел в грехах». Отец Анастасий говорит о том, что он грешный и что он запутался. Глагол запутаться можно считать контекстуальным синонимом слов «погрязнуть» и «утопать». В данном случае грех включает целый ряд семантических компонентов: «вина», «беда», «распутство». Отец Анастасий понимает, что нельзя так жить, как он живет, но он не знает, как изменить эту жизнь.
Таким образом, священнослужители в произведениях А.П. Чехова, говоря о грехе, чаще всего апеллируют именно к компоненту «вина». Возлагая на своих собеседников чувство вины за совершенные действия, они не только констатируют факт греха и осуждают, но и наставляют на путь истины, апеллируя к Богу и Библии, к общечеловеческим ценностям.
Все вышеперечисленные персонажи А.П. Чехова, как и любые другие священнослужители, не могут отрицать первородный грех, соответственно, греховность каждого человека. Однако из всех исследуемых персонажей единственными, кто говорит о своей греховности, признает свою вину, являются отец Анастасий, отец Яков. В меньшей степени греховным можно считать отца Якова, так как он не совершает прямых действий, которые относятся непосредственно к греху.
Лексема вера
Понятие «вера» является основополагающим для религиозного сознания, мироощущения, картины мира народа; она занимает одно из центральных мест жизни человека. Слово «вера» многозначно, что фиксируется словарями. Так, в Словаре И.И. Срезневского лексема вера имеет значения «правда»; «присяга, клятва»; «сознание божественного закона, религия» (МСДЯ, 2003, т. 1, с. 490—491). В.И. Даль насчитывает шесть значений слова вера, учитывающих в том числе устаревшее и диалектное, первые три из которых относятся к религиозной сфере:
1) «уверенность, убеждение, твердое сознание, понятие о чем-либо, особенно о предметах высших, невещественных, духовных»;
2) «верование; отсутствие всякого сомнения или колебания о бытии и существе Бога; безусловное признание истин, открытых Богом»;
3) «совокупность учения, принятого народом, вероисповедание, исповедание, закон (Божий, церковный, духовный), религия, церковь, духовное братство» (Даль, 1998, т. 1, с. 81).
Остальные значения: «уверенность, твердая надежда, упование, ожидание»; «клятва»; «охота, желание, намеренье, стремление» (там же).
Сочетаемость слова вера с прилагательными показывает, что в ее семантической структуре выделяется сема «качество», которая предполагает градацию:
1) сильная степень (сильная, огромная, стойкая, непоколебимая, несокрушимая, неистребимая, глубокая, слепая, нерушимая, неугасаемая, безграничная и т. д.);
2) средняя степень (маленькая, небольшая, сомнительная, крошечная и т. д.);
3) слабая степень (пустая, ложная, неоправданная, мнимая).
Вера соотносится непосредственно с религией. Вера — это признание Бога, его неоспоримость, которое заключается в том числе и в произнесении имени Бога и Христа. Вера способна творить чудеса. Об этом говорит дьякон Победов (см.: Приложение Б, пример № 60).
В данном случае семантический компонент «верование; отсутствие всякого сомнения или колебания о бытии и существе Бога» соотносится с другим компонентом: «уверенность, твердая надежда, упование, ожидание». Корреляция этих компонентов указывает на полноценное понимание данного слова. Метафорические выражения «сияние идет», «тучу остановил», «силу обратил в бегство» дополняются библейским выражением «Вера горами двигает» (Библия, Мф, 17:20) и восклицательным предложением «Вот это вера!», и тем самым делается возможным выделить в семантике слова «вера» сему «качества» и определить ее сильную степень. Но при этом дьякон Победов говорит не только о вере как об отношении человека с Богом, но и о вере, которая должна быть действенной и проявляться в мыслях и поступках человека:
«— Вера без дел мертва есть, а дела без веры — еще хуже, одна только трата времени и больше ничего» (Чехов, т. VII, с. 433).
Дьякон Победов приводит выражение из Соборного послания Апостола Иакова (Библия, Послание Иакова, 2:26). В этом послании Иаков полемизирует с христианами, гордившимися своей отвлеченной верой, но забывшими о необходимости творить повседневные добрые дела, то есть в таком понимании веры исключен семантический компонент «охота, желание, намеренье, стремление» сделать что-либо.
В рассказе «Письмо» отец Федор говорит дьякону Любимову, что даже в рациональном и научном аспекте вера — один из важнейших факторов:
«...Ты мнишь себя мудрым быти, похваляешься знанием наук, а того не хочешь понять, что наука без веры не только не возвышает человека, но даже низводит его на степень низменного животного...» (Чехов, т. VI, с. 160).
В этом отрывке текста в лексеме вера представлены такие семантические компоненты, как «уверенность, твердая надежда» и «намерение, стремление»: без уверенности и стремления нельзя достичь высот духовного развития, однако, учитывая, что речь принадлежит священнику, эти категории должны соотноситься с религией и не противоречить ее правилам. Приведенная А.П. Чеховым оппозиция «возвышает-низводит» по отношению к вере в науке говорит о высшей степени значения веры в развитии человечества и раскрытии его научного потенциала.
Вера в человека в то, что добро в человеке побеждает зло, что положительные качества побеждают отрицательные — одно из главных постулатов христианства, который священнослужитель должен внушать своим прихожанам. А.П. Чехов в описании душевного состояния дьякона Любимова показал, как вера способствовала изменению внутреннего состояния дьякона: радость заменила печаль и тревогу.
«Сознание исполненного родительского долга и вера в силу письма вернули к нему и его смешливость и добродушие» (Чехов, т. VI, с. 161).
Вера дьякона — это «уверенность, твердая надежда, упование, ожидание» на то, что письмо подействует на его сына Петра и образумит его.
Вера как убеждение в чем-либо свойственна и отцу Фёдору (см.: Приложение Б, пример № 61). В данном случае семантический компонент глагольной формы «верил» «уверенность, убеждение» коррелирует с компонентом «твердая надежда, упование». Данному глаголу противопоставляется глагольное сочетание «стало казаться», значение которого ставит под сомнение веру отца Федора в исправление людей.
Некоторые чеховские персонажи говорят не только о вере, но и затрагивают проблему неверия. Дьякон Победов употребляет глагольную форму «не веруете» в диалоге с зоологом фон Кореном:
«— Экой вы какой! — засмеялся дьякон. — В Христа же вы не веруете, зачем же вы его так часто упоминаете?» (Чехов, т. VII, с. 432).
Вера — это душевное состояние человека. Отец Яков говорит в разговоре с Куниным о себе как о сомневающемся в своей вере:
«— Спаси нас, господи, и помилуй! И зачем было такой сан на себя принимать, ежели ты маловер и сил у тебя нет? Нет конца моему отчаянию! Спаси, царица небесная!» (Чехов, т. V, с. 69—70).
В этом случае речь идет о средней степени веры: маловер — «сомневающийся, неуверенный в своей вере, не полностью надеющийся на Бога» (Дьяченко, 2014, с. 502); «тот, кто мало верит в кого-либо или во что-либо, недостаточно убежден в чем-либо» (Ефремова, 2000, с. 543). Однако употребленное священником слово относится не к его вере в бога, а к его выбору. Отец Яков действительно верит в Бога, что в данном фрагменте подтверждается его молитвенными обращениями к Богу и Богородице. Однако он глубоко сокрушается о своих жизненных перипетиях: он беден, голоден, не может помочь тем, кто от него зависит. Так, вера в Бога остается непоколебимой, однако вера в силу церковного сана священника ставится под сомнение.
О проблеме веры и неверия говорит отец Федор («Письмо»): вера понимается им как главный критерий отличия религиозного человека от нерелигиозного:
«— Люди, не соблюдающие постов, делятся на две различные категории: одни не исполняют по легкомыслию, другие же по неверию. Твой Петр не исполняет по неверию. Да» (Чехов, т. VI, с. 156).
Речь идет непосредственно о религиозном неверии, иначе говоря, об скептических воззрениях. А.П. Чехов противопоставляет легкомыслие христианина неверию атеиста, тем самым ограничивая слово неверие рамками религиозного значения.
Семантический компонент «религия» может быть включен в лексему вера:
«— Постой... — перебил его о. Христофор. — Если тебе твоя вера не нравится, так ты ее перемени, а смеяться грех; тот последний человек, кто над своей верой глумится» (Чехов, т. VII, с. 40). Отец Христофор в диалоге с Соломоном говорит о том, что вера непоколебима. Вера признается фактором, который определяет морально-этическую составляющую человека.
Таким образом, персонажи-священнослужители в произведениях А.П. Чехова, говоря о вере, показывают свою приверженность Богу. Они действительно верят в Бога, их вера сильная, несокрушимая, осознанная. Религиозное значение составляет основу лексемы вера. Священнослужители используют также другие, нерелигиозные, семантические компоненты, тем самым осознанно или неосознанно усиливая воздействие на собеседника.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |