Двадцатого января 1893 года И.Е. Репин писал дочери Л.Н. Толстого, Татьяне Львовне Толстой: «У Вас, вероятно, будет на днях Чехов. Какой молодец! Он при писательстве и медицину не оставляет — земский врач с большой практикой на большие расстояния — и очень доволен этой деятельностью».
Живя в Москве, где было много врачей, и давно уже считая труд писателя своей основной профессией, Чехов ограничивал свою врачебную деятельность сравнительно небольшим кругом людей. Но в глухой деревне, где на много верст в округе не было врачебного пункта, он не считал себя вправе отказывать во врачебной помощи, а, наоборот, развернул ее очень широко. Антон Павлович создал у себя настоящий больничный приемный пункт. Каждый день с утра в чеховской усадьбе собирались больные, ожидая приема. Из далеких деревень, иногда находившихся в 20—25 верстах от Мелихова, приезжали на телегах. Ежедневно с пяти до девяти часов утра Антон Павлович вел прием у себя дома, ездил к больным за десятки верст во всякую погоду по ухабистым деревенским дорогам, заботился об устройстве больных крестьян в московские больницы. Часто будили Чехова и по ночам. Михаил Павлович вспоминает, как однажды среди ночи привезли к ним человека с проколотым вилами животом, которого подобрали на дороге. Его внесли в кабинет Чехова, положили среди пола на ковер, и Антон Павлович долго возился с ним, исследуя раны и накладывая повязки.
Крестьяне с благодарностью говорят о Чехове-враче. «А как он о больных заботился! — вспоминает П.А. Симанов. — Заболел у меня папаша. Приходит Антон Павлович, посмотрел и говорит: «Тут я один сделать ничего не могу». И ушел. Мы думали — он не хочет, а он за 12 верст на своих лошадях за другим доктором послал, да фельдшера выписал и денег не взял и папашу-то он и отходил».
Когда в одной семье в селе Талеж заболели тифом, Антон Павлович не только лечил больных, но и привез для них свои кровати, постельное белье, заботился о питании. «Всем помогал — и деньгами, и лекарствами, и лечением», — говорят о Чехове крестьяне. Они очень долго считали Чехова земским врачом, не подозревали о его писательской деятельности. «Мы в то время нисколько не думали, что он пишет. Мы знали, что он врач, нам помогает. В каждом доме он бывает. Если где несчастье — к нему бегут, много больных и к нему ходило», — вспоминает М.П. Симанов. Антон Павлович пользовался у жителей Мелихова и окрестных сел большим уважением и любовью. Они ценили «своего» доктора, всегда были приветливы и ласковы с чеховской семьей.
«Чехов был идеальным земским врачом. Он сочетал в себе врача и общественника, ученого и практика», — писал о Чехове санитарный врач Серпуховского земства П.И. Куркин.
Живя в Мелихове, Чехов не переставал следить за развитием медицинской науки, радовался успехам русских ученых-медиков. Он хлопочет о создании в Москве специального института кожных болезней и просит оставить в тайне его «вмешательство в судьбы московской медицины». Стараниями Чехова был сохранен медицинский журнал «Хирургия».
«Чтобы спасти журнал, — писал Чехов 21 октября 1895 года, — я готов идти к кому угодно и стоять в чьей угодно передней, и если мне удастся, то я вздохну с облегчением и с чувством удовольствия, ибо спасти хороший хирургический журнал так же полезно, как сделать 20 000 удачных операций».
Жизнь в Мелихове углубила интерес Чехова к практической медицине, а непосредственная работа земским врачом обогатила и расширила его медицинские познания. В 1892—1893 годах врачебная деятельность Чехова превратилась в большое общественное дело. Это были годы, когда средней полосе России угрожала холера. «В знаменитом писателе в эту трудную годину народной опасности тотчас же сказался врач-гражданин, — рассказывает П.И. Куркин. — Поразительно вспомнить теперь, до какой степени серьезно и интимно вошел Антон Павлович в профессиональные интересы практического общественного работника, каким является у нас участковый врач. Как все было просто, свободно от лишней фразы, деловито, серьезно. Обязанности земского врача были приняты в полном объеме».
Антон Павлович взял на себя всю работу по организации врачебного пункта в Мелихове. Вначале он пытался привлечь к этому делу крупных фабрикантов, соседний монастырь «Давыдову пустынь», но натолкнулся на полное равнодушие и безразличие. Чехов оборудовал мелиховский врачебный участок главным образом на свои личные средства. Он снимает избу под амбулаторию, старается обеспечить пункт необходимым оборудованием, добивается разрешения на приглашение фельдшерицы.
«У меня в участке 25 деревень, 4 фабрики и 1 монастырь, — писал Чехов. — Утром приемка больных, а после утра разъезды. Езжу, читаю лекции печенегам, лечу, сержусь и, так как земство не дало мне на организацию пунктов ни копейки, клянчу у богатых людей то того, то другого... мой участок имеет теперь 2 превосходных барака со всею обстановкой и бараков пять не превосходных, а скверных. Я избавил земство даже от расходов по дезинфекции»
В одном из писем Чехов рассказывает о том, в каких трудных условиях приходилось работать земскому врачу в холерные годы: «В разъездах я от утра до вечера и уже утомился, хотя холеры еще не было. Вчера вечером мок на проливном дожде, не ночевал дома и утром шел домой пешком по грязи и все время ругался».
Готовясь к борьбе с надвигающейся холерой, Чехов принимает активное участие в комиссии, которая распространяла среди крестьян медицинские сведения о холере, выступает по этому поводу на сельских сходках. «Надо ехать к земскому начальнику, который собрал для меня сход... Он и я — оба на сходах упражняемся в красноречии, разубеждая скептиков в целительной силе перцовки, огурчиков и т. п.».
Чехов собирается написать для врачей специальную книжку, посвященную борьбе с холерой, помогает разработать проект устава санитарного совета.
Врач соседней Солнышевской лечебницы В.А. Павловская писала Чехову 22 июля 1892 года: «Шлю вам дань удивления вашей успешной организаторской медицинской деятельности».
Работа врача поглощала все время Чехова, «...о литературе и подумать некогда... Когда узнаете из газет, что холера уже кончилась, то это значит, что я уже опять принялся за писание. Пока же я служу в земстве, не считайте меня литератором», — писал он издателю А.С. Суворину 16 августа 1892 года.
Антон Павлович искренне радовался, когда энергичная борьба с холерой дала свои результаты: «Похоже, будто на холеру накинули аркан». И с восхищением рассказывал об этой победе медицинской науки: «...врачи и вообще культурные люди делали чудеса. Я ужасался от восторга, читая про холеру. В доброе старое время, когда заболевали и умирали тысячами, не могли и мечтать о тех поразительных победах, какие совершаются теперь на наших глазах»
Холерную эпидемию, так же как и раньше голод 1891—1892 годов. Чехов рассматривал как стихийное народное бедствие. Борьбу с холерой и посильную помощь народу он считал своим общественным долгом.
На этой почве у Чехова произошло принципиальное столкновение с издателем реакционной газеты «Новое время» А.С. Сувориным, которое в конечном счете усилило расхождение, обозначившееся между ними еще с сахалинской поездки писателя. «В то время, как Вы в своих письмах приглашали меня то в Вену, то в Аббацию, — писал он 16 августа 1892 года Суворину, отдыхавшему тогда за границей, — я уже состоял участковым врачом Серпуховского земства, ловил за хвост холеру и на всех парах организовывал новый участок... Но обиднее всего, что после целого ряда моих писем о наших холерных передрягах Вы вдруг из веселого бирюзового Биарица пишете мне, что завидуете моему досугу! Да простит вам Аллах!» Письмо заканчивалось сообщением, что одновременно с Сувориным в том же «веселом» Биарице живет сосед А.П. Чехова, владелец знаменитой Отрады, граф Орлов-Давыдов, бежавший от холеры, предварительно выдав своему доктору на борьбу с эпидемией всего 500 рублей. В этом как бы мимоходом рассказанном факте нельзя не заметить осуждения и самого Суворина, фактически тоже бежавшего от холеры.
Скрытая полемика с Сувориным продолжается и в других письмах Чехова. Так, подводя итоги своей полугодовой жизни в деревне в трудный голодный и холерный год, Чехов намеренно подчеркивает в письмах к Суворину общественную сторону своей деревенской жизни и своей работы в качестве «холерного доктора»:
«Летом трудненько жилось, но теперь мне кажется, что ни одно лето я не проводил так хорошо, как это. Несмотря на холерную сумятицу и безденежье, державшее меня в лапах до осени, мне нравилось и хотелось жить... Завелись новые знакомства и новые отношения. Прежние наши страхи перед мужиками кажутся теперь нелепостью. Служил я в земстве, заседал в санитарном совете, ездил по фабрикам — и это мне нравилось».
Это чеховское, глубоко демократическое в своей основе отношение к деревне не встречает понимания со стороны Суворина. Суворин смотрел на деревню глазами барина и, будучи у Чехова в 1892 году, не заметил самого существенного в мелиховской жизни А.П. Чехова — его близости к народу. Чехов возражает ему: «Вы сквозь призму моего благодушества увидели жизнь однотонную, бесцветную и унылую... но... если бы Вы знали... с каким удовольствием я вчера уезжал из Москвы».
Так жизнь в Мелихове и работа в качестве земского врача сближали Чехова с народом. Чехов имел право гордиться своей общественной деятельностью. С чувством законной гордости он пишет: «20 октября земское собрание. Предположено (я читал в отчете) благодарить меня за организацию участка».
В обзоре Серпуховской земской санитарно-врачебной статистики за 1892 год в числе лиц, принимавших активное участие в работе земства, названо имя А.П. Чехова.
Лето 1893 года опять проходит под угрозой холеры, и Чехов снова на посту «холерного доктора».
Чехов так подводит итог 1893 года: «Я жив и здоров. Кашель против прежнего стал сильнее, но думаю, что до чахотки еще очень далеко... Летом безвыездно сидел на одном месте, лечил, ездил к больным, ожидал холеры...»
Чехов ведет все статистические записи заболеваний, наравне с земскими врачами составляет отчеты о своей работе и докладывает их земству. Шутливо сообщает он в одном из своих писем: «Написал в управу медицинский отчет за прошлый год и, кроме цифр, подпустил несколько великих мыслей». В этом отчете Антон Павлович не только дал обстоятельный анализ работы мелиховского врачебного пункта, но поставил и ряд общих принципиальных вопросов. Особенно остановился он на санитарном состоянии фабрик, отметил равнодушие и прямое невежество фабрикантов в вопросах санитарного благоустройства фабрик, поставил вопрос о необходимости включения в состав санитарного совета инженеров и техников.
В медицинских отчетах Чехова стоят внушительные цифры: за 1892 год было принято 578 больных, за 1893 год — 498. «Отчет не полный, — пишет А.П. Чехов, — так как в прошлом году у меня было больше тысячи больных, а я успел зарегистрировать только 600».
«За сухими и черствыми данными этих отчетов и докладов стоит, как живая, гуманная, глубокая, приветливая, полная тепла и ласки, хотя несколько суровая на вид, личность дорогого и незабываемого писателя, возложившего на свои плечи труд врача-гражданина», — пишет доктор П.И. Куркин.
А.П. Чехов закончил свою деятельность на мелиховском врачебном пункте 15 октября 1892 года. По предложению санитарного совета Серпуховское уездное земское собрание постановило: «Благодарить доктора А.П. Чехова за принятое им бескорыстное участие в деле врачебной организации уезда».
Живя в Мелихове, Чехов непосредственно познакомился и с подмосковными фабриками.
Серпуховский уезд в 90-е годы был крупным промышленным центром России. В.И. Ленин в работе «Развитие капитализма в России» приводит данные о его промышленных предприятиях. В соседстве с Мелиховом находилось два фабричных села — Угрюмово и Крюково. В Угрюмове была перчаточная фабрика купцов Толоконниковых, в Крюкове — кожевенное заведение Шелагуровых и ситценабивная фабрика «Домны Ивановны Кочетковой с сыновьями и внуками младшими», как значилось на фирменном знаке фабрики. До настоящего времени в этих селах сохранились остатки фабричных построек и складских помещений.
А.П. Чехов по поручению Серпуховского санитарного совета неоднократно бывал в Угрюмове и Крюкове для обследования санитарных условий фабрик. В холерные 1892—1893 годы эти села входили в мелиховский врачебный участок, и Чехов проводил в них амбулаторный прием больных. Позднее по инициативе В.А. Павловской на фабриках был возобновлен еженедельный прием больных, и Чехов два раза в месяц принимал больных в селе Угрюмове при фабрике Толоконниковых.
В 1892 году Чехова избрали членом санитарно-исполнительной комиссии. Он с большой настойчивостью защищал интересы местного населения, участвовал в санитарных осмотрах фабрик и школ. Благодаря вмешательству Чехова было отклонено ходатайство одного из промышленников об устройстве кожевенного завода на реке Люторке, водой из которой пользовалось окрестное население.
Впечатления от посещений соседних фабрик занесены Чеховым в его записную книжку. Они свидетельствуют о том, как внимательно всматривался писатель в окружавшую его действительность. «Взглянешь на фабрику где-нибудь в захолустье, — читаем в записной книжке, — и тихо, смирно, но если взглянуть во внутрь, какое непроходимое невежество хозяев, тупой эгоизм, какое безнадежное состояние рабочих, дрязги, водка, вши».
«Как у арестанта неловко спрашивать, за что он приговорен, так и у очень богатого человека неловко спрашивать, на что ему так много денег и отчего так дурно он распоряжается своим богатством».
Работа в земстве сблизила Чехова с уездной интеллигенцией. «Интеллигенция здесь очень милая и интересная. Главное — честная», — писал Чехов. Земские врачи Серпуховского уезда, работавшие вместе с Антоном Павловичем, ценили в нем не только своего товарища по профессии, но прежде всего человека высокой культуры, чуткого писателя-гуманиста. Они любили бывать в Мелихове и чувствовали, что каждая встреча с Чеховым и его семьей была для них праздником и настоящим отдыхом. «Много раз у меня являлось желание приехать в Мелихово, чтобы освежиться», — писала Чехову В.А. Павловская, сетуя на то, что это редко бывает возможно из-за постоянной занятости. В этом же ее письме звучит горькая жалоба на тяжелые условия жизни сельской интеллигенции. Она просит Чехова «быть снисходительным к маленьким культурным одиночкам» и «не истолковывать нашу замкнутость не чем иным, как только нашей хронической переутомленностью; вся эта наша еженедельная, никому не заметная работа и борьба с разнообразными общественными элементами отнимает решительно все силы и совершенно как-то изнашивает».
Знаком дружеского внимания А.П. Чехова к рядовым земским врачам уезда являются книги и фотографии, подаренные Антоном Павловичем врачам, работавшим по соседству с Мелиховом.
Фельдшерице З.В. Чесноковой, работавшей в соседнем имении Добрынихино и не раз лечившей самого Чехова, Антон Павлович подарил сборник своих рассказов «Хмурые люди» с надписью «Добрынихинской узнице Зинаиде Васильевне Чесноковой от автора, страдающего мигренью».
Жившему в селе Щеглятьеве доктору Н.И. Степанову, у которого Чехов не раз бывал, он подарил свою фотографию с надписью: «Николаю Ивановичу Степанову на память о щеглятьевских субботниках от благодарного А. Чехова».
Работая в земстве, Чехов видел, как рядом с ним самоотверженно трудились земские врачи уезда. О том, как высоко ставил Чехов работу земского врача, свидетельствует следующий факт. В 1898 году писатель обратился к редактору газеты «Русские ведомости» с просьбой поместить в газете информационную заметку о праздновании пятнадцатилетия земской работы врача Н.И. Невского, заведующего Кузьминской лечебницей Московского земства в соседнем Подольском уезде. Характерны мотивы, которые выдвигает Чехов, добиваясь появления этой заметки: «15 лет службы — штука не важная, но только не в земстве. Прослужить врачом в земстве 10 лет труднее, чем 50 быть министром».
Тяжелые условия жизни земского врача отмечены Чеховым в его записной книжке:
«Небогатые врачи и фельдшера не имеют даже утешения думать, что служат они одной идее, так как все время думают о жаловании, о куске хлеба».
В своих произведениях писатель рассказал о подвижнической жизни сельской интеллигенции в дореволюционной России, о темноте русской деревни, о безысходной деревенской нужде, о тупости царских чиновников, о том, в каких трудных условиях — бытовых и моральных — приходилось работать сельским врачам, учителям и учительницам.
Чехов хорошо знал многих передовых земских врачей уезда. Особенно высоко ценил он хирурга Серпуховской лечебницы И.Г. Витте — одного из организаторов общественной медицины. Лечебница Витте в Серпухове считалась образцовой не только в уезде, но и в России. Вместе с Витте Чехов хлопотал о сохранении журнала «Хирургия». Письмо Витте к Чехову по этому поводу характеризует положение русской медицинской науки в дореволюционной России: «Я никак не могу примириться, что такое прекрасное русское издание (речь идет о журнале «Хирургия». — К.В.) должно подохнуть негодною смертью, имея все данные для того, чтобы жить запасом того огромного духовного начала, избытка которого хватило бы на два такие издания... Так тяжело и досадно становится жить, когда видишь расхищение сил и смятение в той среде, которая так медленно и трудно организовалась в течение целого ряда лет».
Чехов помог Витте создать при больнице библиотечки для больных.
Благодаря Чехова за присланные книги, Витте пишет: «Теперь мне удастся составить три совершенно самостоятельные библиотечки для больных, что раньше мне казалось только мечтой».
Так же как и Чехов, Витте был страстный садовод и любовно выращивал в своем садике при земской больнице много редких цветов. Чехов останавливался у Витте, бывая в Серпухове, переписывался с ним, а позднее помогал ему устроиться в Ялте для лечения.
Чехов был в хороших отношениях с основателем и директором лучшей тогда в России психиатрической лечебницы в селе Мещерском, Подольского района, Владимиром Ивановичем Яковенко. Чехов неоднократно бывал у него в Мещерском, живо интересовался постановкой дела в его лечебнице, направлял туда своих больных.
В.И. Яковенко интересовался положением ссыльных на Сахалине, и Чехов беседовал с ним о впечатлениях своей поездки на Сахалин, указывал ему необходимую литературу о ссылке и каторге; он был в числе тех весьма немногих людей, которым А.П. Чехов подарил свою книгу «Остров Сахалин». В.И. Яковенко был связан с революционными организациями Подольска. В 1905 году в Мещерской больнице хранилось оружие и нелегальная литература. За это в 1906 году В.И. Яковенко был уволен с поста директора больницы.
Большим другом А.П. Чехова стал земский санитарный врач П.И. Куркин. Это был подлинный ученый, впоследствии заслуженный деятель науки РСФСР, доктор медицинских наук. Он работал в области санитарной статистики и общественной гигиены, написал ряд исследований по этим вопросам. Чехов познакомился с Куркиным в 80-х годах, работая летом в земской Чикинской больнице вблизи Воскресенска. В 1892—1895 годах П.И. Куркин служил в Серпуховском земстве участковым, а затем санитарным врачом и был секретарем Серпуховского санитарного совета. Особенно сблизила А.П. Чехова и П.И. Куркина работа в земстве. С 1896 года Куркин руководил санитарно-статистическим отделом Московского губернского земства. Типичный представитель лучшей части русской интеллигенции, П.И. Куркин, самозабвенно изучавший природные условия Серпуховского уезда и, в частности, его лесное хозяйство, был внутренне близок Чехову. Сближали их и общие научные интересы в области медицины.
«В А.П. Чехове, когда он был в роли земского врача, не переставал жить писатель и художник, проникавший в человеческую душу. Впоследствии, когда появились на свет «Мужики» и «В овраге», для всех свидетелей этой полосы жизни Антона Павловича было ясно, когда именно и где, при каких условиях душа писателя восприняла в себя те лучи народной души, которые получили преломление в этих произведениях. Это были моменты деятельности Антона Павловича как земского врача мелиховского участка», — писал в своих воспоминаниях П.И. Куркин.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |