«Дабы не ударить лицом в грязь перед Малым театром, поставившим памятник Островскому, мы предлагаем МХАТу поставить памятник Чехову. Станиславский и Немирович-Данченко заменяют собою пьедестал. Чехов задумчиво держит в руке перо. Под ним — Вафля тихо наигрывает на гитаре. За спиною Чехова — три сестры в том виде, в каком их обычно трактовал Худ<ожественный> театр. В клетке — отощавшая Чайка. Её изредка прикармливают юбилейными спектаклями. Вокруг памятника разбит сад. Если нужно, может сойти за вишневый» [Проект МХАТа 1929: 9]. Таким комментарием сопровождалась карикатура «Проект МХАТа» в июльском номере журнала «Чудак» за 1929 год, вышедшем с подзаголовком «чеховский». Номер высмеивал юбилейное чествование А.П. Чехова в том виде, в котором оно проводилось в советских театральных кругах. «Благоговение перед круглыми цифрами» (выражение Ю. Олеши) — юбилейные спектакли — не редкость в освоении наследия А. Чехова современными театральными коллективами. Особый интерес наблюдается к «Чайке», в своё время принесшей триумф Московскому Художественному театру.
В год 155-летия со дня рождения автора две его «Чайки» появились и на сценах харьковских театров: учебного театра «5 этаж» Харьковского национального университета искусств им. И.П. Котляревского и театра «Новая сцена». Однако полноценная жизнь до недавнего времени «отощавшей «Чайки»» наблюдается лишь в театре «Новая сцена». «Чайка» Харьковского государственного академического русского драматического театра им. А.С. Пушкина числится, к сожалению, в архиве.
Харьковский театр «Новая сцена» основан в 2000 году при одноименном Центре современного искусства. Позиционируя себя как творческий коллектив, который «старается не идти на поводу у мейнстримовских настроений и зрительских предпочтений», театр отстаивает «свой взгляд на мир и на театр» [Центр современного искусства «Новая сцена»]. Эволюция чеховской «Чайки» на подмостках «Новой сцены» является ярким тому подтверждением. Начиная с 1991 года, пьеса Чехова трансформировалась сначала в «На, Чайку», а в конечном (на сегодняшний день) итоге — в «Любовь с видом на озеро», которая является четвёртым вариантом «Чайки» в режиссёрской интерпретации Н. Осипова.
Приуроченная к десятилетнему юбилею театра в 2010 году «На, Чайка» анонсировалась как современная комедия Чехова. Однако постановка была неоднозначно воспринята театральной публикой. Изобилие символов молодёжной субкультуры XXI века делало её более понятной молодым зрителям — ровесникам Треплева, стремящимся к альтернативному искусству, однако вызывало острое неприятие у тех, кто пришёл увидеть настоящую «Чайку» Чехова. Как следствие, сценическая жизнь данной постановки была недолгой.
В декабре 2012 года в театре «Новая сцена» состоялась очередная чеховская премьера. По признанию самого режиссёра, спектакль, наконец-то, обрёл «свою форму» и «своего зрителя» [Харківська «Чайка» нарешті долетіла до Сум]. Именно эта сценическая версия является предметом нашего анализа.
Это не «Чайка», а «Любовь с видом на озеро», и не комедия, а сцены любви, однако на афише автором значится А. Чехов без оговорки «по мотивам». Для зрителя это весомый аргумент в пользу предстоящего спектакля. Тем не менее, ощущение очередного режиссерского эксперимента не покидает от начала и до конца. Пьесе не только изменили название и жанр, но и «поработали» с текстом: во-первых, убрали «лишних» действующих лиц — как работника Якова, повара и горничную, так и Сорина заодно с Шамраевым; во-вторых, перераспределили реплики (Сорин и Шамраев всё-таки у Чехова не немые), местами изменили их порядок и сократили текст.
Режиссёрская логика поддавалась разгадке с трудом. Называя спектакль не «Чайка», а «Любовь...», постановщики, возможно, руководствовались известным чеховским комментарием в письме к Суворину от 21 октября 1895 года: «Комедия, три женских роли, шесть мужских, четыре акта, пейзаж (вид на озеро); много разговоров о литературе, мало действия, пять пудов любви» [П IV, 85]. Однако к чеховскому замыслу отнеслись «творчески»: предупредив, что это не комедия, из шести мужских ролей оставили всего четыре (Треплев, Тригорин, Медведенко, Дорн). Квест какой-то! Акунинский? Оставалось довольствоваться чеховским пейзажем — не просто видом на озеро, а буквальной материализацией озера: чтобы доказать его реальность, герои время от времени плескались в нём, Тригорин даже имитировал рыбалку с настоящей удочкой и поплавком, правда, к разочарованию зрителей, так ничего и не поймал. Сначала может показаться, что поднятые в чеховской «Чайке» вопросы искусства в этой постановке второстепенны, что главное — любовь, как и обещано афишей, «с видом на озеро». И тут уж впору было бы накануне спектакля, подобно Аркадиной перед Костиной премьерой, обменяться репликами не из Шекспира, а из Чехова: «Треплев. Так вот пусть изобразят нам это <...>. Аркадина. Пусть. <...>» [С XIII, 13].
Итак, Маша (Н. Дяденко) и Медведенко (С. Дзялик), возвращаясь с прогулки, неожиданно для зрителей появлялись из зрительного зала. Маша, как и положено чеховской героине, в чёрном. Однако первая фраза относилась не к ней, а к предстоящему спектаклю (Костиному ли, или к начавшемуся — загадка): «Скоро начнётся спектакль». Это размывание, стирание граней между сценой и зрительным залом продолжит сам Константин (Е. Сафонов), появившийся также из зрительного зала, но без Сорина. Его рассуждения о современном театре прервут рингтоны мобильных телефонов и внесценический голос, предлагающий зрителям эти телефоны отключить. Зрители машинально поспешили выполнить прозвучавшую просьбу. Так, согласно нехитрой режиссёрской уловке, оставаясь зрителями, мы всё же стали действующими лицами этого спектакля, подобно зрителям треплевского спектакля: они смотрят спектакль, мы смотрим на них. Кстати, в данной постановке Константин единственный из присутствующих на сцене внимательно слушает монолог Нины-Мировой души, взгляды всех остальных направлены в зрительный зал. Такое неординарное режиссёрское решение вовлекает зрителя в театральную иллюзию.
Из-за отсутствия Сорина реплики про воющую собаку, которую надо отвязать, не будет. Сама же воющая собака за сценой осталась. Адресатами реплик Кости вместо Сорина станут опять-таки зрители. Он будет внимательно всматриваться в лица сидящих и обращаться к каждому. И только появившаяся Нина (О. Солонецкая) переключит на себя всё внимание Треплева. Признание в любви, поцелуй — одна из обещанных сцен любви, дальше будет больше, особенно пикантным станет объяснение Аркадиной (Ю. Савкина) и Тригорина (Т. Громыко).
История отношений Полины Андреевны (В. Белая) и Дорна (И. Мирошниченко) при отсутствии Шамраева, мужа Полины Андреевны, конечно, остаётся недосказанной. Несмотря на то, что в чеховской «Чайке» отношения супругов Шамраевых большей частью внесценичны, они оттеняют другую супружескую пару — Машу и Медведенко. Зрители наблюдают всё тот же жизненный парадокс — «мы любим тех, кто нас не любит», жёны недооценивают собственных мужей (как не вспомнить чеховскую «Попрыгунью» или какую-то другую историю). Кстати, учитель Медведенко в данной постановке не просто импозантен, он очень современен. В самом начале он появляется в костюме, напоминающем костюм жениха, с бутоньеркой в петлице, и делает Маше предложение без слов, став на колено и протянув заветную для каждой девушки коробочку с кольцом. Маша даже будет примерять это кольцо, рассуждая о своих несчастьях. Коробочка с кольцом заменяет пресловутую чеховскую табакерку. Однако кульминацией сценических отношений данной пары станет эпизод, когда Медведенко уже в качестве мужа, устав уговаривать Машу вернуться к ребёнку, снимет ремень и замахнётся на супругу. Маша впервые по-настоящему испугается такой его любви.
Новацией спектакля, кроме, разумеется, актёрской игры, являются костюмы (художник по костюмам — М. Моисеенко). Маша, конечно, в чёрном, правда, не в платье и не в юбке, а в юбке-брюках. Во втором акте Аркадина не выходит на сцену, а... выпрыгивает со скакалкой. Пресловутое «Кто из нас моложавее?» она демонстрирует не только подпрыгиванием, качанием гантелей, что так созвучно современным молодящимся женщинам за сорок, но и нарядом — её платье не просто выше колен, оно вызывающе подчёркивает фигуру, что несовместимо ни с возрастом, ни с социальным положением, ни с модой того времени. Того времени — нет, а нашего — почему бы и не... Возможно, поэтому зрительный зал был не слишком обескуражен. Поделать наряду Аркадиной короткое обтягивающее платье Нины с огромным белым воланом, напоминающим крыло. Им не уступает и Полина Андреевна. Маша, кстати, в этой сцене одета пристойней остальных, хотя и не в чёрном. В финальной сцене перед самоубийством Константина, благодаря «космическим» костюмам, действующие лица будут напоминать пришельцев из будущего. Возможно, таким образом режиссёр обозначил универсальность, вневременность чеховских сюжетов и мотивов.
Относясь изначально к чеховскому тексту без особого пиетета, автор сценария «подправил» и финал. После слов о самоубийстве Константина, согласно первоисточнику, должен быть дан занавес. В данной постановке звучит колыбельная, Аркадину уводят только тогда, когда ей становится дурно, — она устремила взгляд за сцену и увидела страшную картину собственными глазами. Плохо становится и Маше — её тоже уводят. Но и это ещё не конец. Появляется Нина, прежняя Нина, она бродит по сцене, повторяя начало монолога Мировой души: «Люди, львы, орлы и куропатки...» Временами кажется, что она произносит: «Люди ль вы?» В результате на сцене вновь появляются все персонажи (в том числе и Константин) в светлых одеждах. Над озером — дождь, туман. И все замирают группами: Маша и Медведенко, отдельно — Костя, Нина, Тригорин, дальше — Аркадина, Дорн, Полина Андреевна, «словом, все жизни, все жизни, все жизни, свершив печальный круг, угасли...» [С XIII 13].
В театре «Новая сцена» «Любовь с видом на озеро» идёт в окружении таких остросюжетных комедий, как «Мужчины на грани нервного срыва» и «Девичник (Осторожно! Женщины!!!)» М. Мюллюахо, «Укрощение Сьюзен» У. Рассела, «Яблочный вор» К. Драгунской. «Не поверив» в комедийность «Чайки», руководитель театра Н. Осипов создал постановку полемичную и неоднозначную, однако отчаянно защищающую мир обыкновенных человеческих чувств и уже потому достойно продлевающую сценический «полёт» чеховской пьесы.
Литература
Проект МХАТа // Чудак. 1929. № 25.
Харківська «Чайка» нарешті долетіла до Сум [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://regionews.sumy.ua/node/23769 (дата обращения: 11.11.2015).
Центр современного искусства «Новая сцена» [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://novascena.org. (дата обращения: 11.11.2015).
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |